***
«Который день уже идёт, а судьба всё ещё — сука» убеждается Арсений, вновь стоя на пороге чужой квартиры озадаченный очередным приветствием. — Бог дал мужчине две головы, но крови так мало, что ими думать можно только по очереди, хотя одна голова — и то хорошо, но с туловищем лучше, — Антон смотрел прямо в глаза Арсению, что недовольно хмурил брови в ответ на такое приветствие. Что с этим парнем вообще не так? Он что, откопал сборник анекдотов или состоит в одном из пабликов с аватаркой волка? — И тебе привет, Антон, — всё-таки закатив глаза, поприветствовал Арсений. — Ты запомнил, цыпа, — растянулся парень в солнечной улыбке, будто то, что Арсений запомнил его имя — это хорошо, но в их случае для Попова запомнить имя клиента не значит ничего хорошего, а только закрепляет в мозгу заметку «Особо опасно! Обходить стороной!» — А ты, я посмотрю, нет, — недовольно сдвинув брови, выдохнул, — тебе заносить в квартиру? — Да, давай. А как у тебя дела, Арсений? — медленно протянув букву «е», Шастун зашёл обратно в квартиру, направляясь в сторону знакомой кухни. Вещи были всё так же разбросаны, однако рядом с предыдущим постером появился ещё один, который тоже был повешен неровно. — Да ладно! Имя всё же запомнил, — устало выдохнул курьер, начиная разгружать продукты из жёлтого квадратного рюкзака. — А я и не утверждал обратного, цыпа, так как дела говорю? — Да, нормально, по крайней мере лучше, чем у твоего кактуса, — опуская взгляд на засохшее растение на подоконнике, Арсений усмехнулся. Разве эти растения могут засохнуть или испортиться. Интересно, как котяра-то тут так долго продержался, хотя видимо Ваську спасла только его наглость, потому что, в отличие от этого засохшего недоразумения, про кота было невозможно забыть. — Говорят, что кактус — это глубоко разочарованный в жизни огурец, — грустно выдохнул Антон, переводя взгляд с растения на подошедшего кота. — Это из серии таких важных философских вопросов, как люди, что спорят, в какую полоску зебра: белая в чёрную или чёрная в белую? — Ты ещё скажи, что палочки твикс абсолютно одинаковые, а колу и пепси можно производить на одной фабрике, — парень ужаснулся тому, что Арсений, видимо, действительно не различает полоски у зебры, — Как это так, сравнивать две абсолютно разные окраски?! Попов только хмыкнул на это «умное» высказывание, подумав о том, что, когда вечером придёт домой, обязательно попытается раскопать в интернете книгу «как говорить с придурками или советы по выживанию от чайников». Именно ОТ чайников, котелок Шастуна явно бы такое написал, помогая людям выйти на новый уровень тупизма в подобных ситуациях. — Вот и всё, до свидания. — Бывай, цыпа, — закрывая дверь за курьером вновь улыбнулся парень, на что Арсений улыбнулся в ответ. Все люди со странностями и почему-то Антон ему больше не кажется на голову тронутым извращенцем-маньяком. Парень был нелепым, в какой-то степени двинутым, но явно не опасным. Все мы не без греха. Кто-то бы назвал их вторую встречу определённым прогрессом, а Попов считает это своим новым уровнем сумасшествия. На работе он уже видимо кукухой поехал, потому что теперь ему действительно интересно, как его встретит Антон в следующий раз.***
Антон — удивительный человек, это то, что Арсений уяснил за все их непродолжительные встречи. Он такой яркий и всегда находит что-то, что может рассмешить любого. Каждый раз пересекаясь с Антоном на пороге квартиры, Арсений не перестаёт удивляться. Сам он с недавнего времени перестаёт реагировать на это остолбенением и сам втягивается в процесс этих странных шуток тире анекдотов. А некоторые диалоги никак не хотели позже выходить из его головы, заставляя после вновь вспоминать их встречи: — Это же пицца за триста, пойду сосну у тракториста! — воскликнул парень, встречая Арсения на пороге своей квартиры и улыбаясь во все свои тридцать два, будучи, видимо, очень довольным своей шуткой. Попов на это лишь усмехается, передавая ему коробку с пиццей. — Приятного тебе аппетита, только ты не подавись, всё-таки же 30 сантиметров, — острит он напоследок и довольный покидает порог квартиры. — Как дела у тебя? — спрашивает Арсений в следующий раз, подавая Шасту коробку с наклеенной на ней картинкой с изображением горшка для выращивания декоративных пальм. Интересно то, что Попов почему-то очень надеется, что парень не собирается заниматься пальмоводством или, что ещё хуже, выращивать там несчастные огурцы и заставлять их разочаровываться в жизни, превращаясь в кактусы. — Крыша едет, дом стоит, — пожимает плечами Антон, выдавая по-философски истинную фразу, которая из его уст звучит не так банально. — А какая крыша не любит быстрой езды? — отвечает курьер, решая всё-таки ничего не уточнять по поводу горшка. — Я недавно уяснил такую простую вещь: Библия учит нас возлюбить ближнего своего, а камасутра объясняет, как именно, — с порога заявляет Антон в следующую их встречу, заставляя Арсения всерьёз задуматься об этом. Шутки, конечно, шутками, но Попов после этого будет весь день ходить и думать об этом. А ведь рабочий день только начался. — А я смотрю, ты прям разбираешься, — задумчиво произносит он, всё-таки передавая Антону его заказ. — Обижаешь, цыпа, меня мама что, зря в храм водила? — гордо фыркает Антон. «Видно, не в тот храм тебя матушка водила» — думает Попов, вспоминая про мальчиков, изнасилованнных священниками, о которых писали в новостях, давится собственной слюной от таких мыслей и обещает себе больше никогда об этом не думать, видя обеспокоенный взгляд Антона. — Что-то реже мы стали видеться, зарплата что ли закончилась? — улыбается парень, открывая дверь в следующую их встречу. Арсений закатывает глаза и подаёт ему пакет в котором лежит ничто иное, как салфетница в виде голой задницы, из дырки которой, собственно и торчат салфетки. Да, что же ещё мог заказать Антон? И да, как же Арсений мог отказать себе в удовольствии заглянуть в посылку этого странного парня? — Мешает тратить деньги мне мой внутренний еврей, заставляя потом раздвигать булки на работе, чтобы отчёты поимели меня во все щели, — и, конечно же, теперь все его ответочки и шутеечки будут связанны исключительно с жопой. — Вот ты, цыпа, умный человек, поделись опытом. Лучше быть пиздолизом или пиздаболом? — что интересует Арсения больше всего, так это то, с какого это хуя Антон решил, что у него есть опыт в таких вопросах. — Ну, даже не знаю, Антон, в любом случае ртом работать, — несмотря на некоторое недовольство, всё-таки говорит Попов, понимая, что возмущаться бессмысленно, так как конкретного ответа он по-любому не даст. Прошло около трёх месяцев с того момента, как Арсений в первый раз очутился в чужой квартире, а сейчас, сидя на полюбившейся кухне и чеша Васю за ушком, он не может даже и вспомнить, чем ему так не понравился Шастун в самом начале. Антон ставит на стол чашку с горячим чаем, слушая нытьё Арсения по поводу мужчины, что орал на него за задержку, внимание! На три минуты! — И нет, Антон, я же всё понимаю, но я тоже человек, а его крики никак не помогут мне не опоздать к следующей клиентке! — Держи, это травяной, успокойся и выдохни. Насколько я помню, заказ ждут только через час, а адрес, что ты мне назвал, в получасе езды, ещё есть время. Эй, не смотри на меня так, как будто хочешь зарядить мне вилкой в глаз, лучше дай хоть в жопу раз. — Интересная формулировка, сам придумал? — Пф, конечно, цып, а ты разве сомневался в моих способностях? — улыбается Антон, радуясь, что его шутку оценили. Посиделки на кухне пришли к ним совсем недавно, потому что, даже несмотря на большую расслабленность Арсения в общении с Антоном (пусть и не сразу появившуюся), работа оставалось работой, но недели две назад, когда Шастун был у него последним в списке раздачи заказов, а грёбанный лифт починить не могут уже миллион лет, усталость, накопившаяся за целый день, накатила очень внезапно, и, заметив это, Шаст предложил немного передохнуть и выпить чай, а Арсений согласился, что было неожиданностью для обоих. Вот и сейчас, сидя с котом на руках и распивая чай с тремя ложками сахара, Арсений пытался привести нервы в порядок, чтобы спокойно продолжить работу. Солнце медленно заходило за горизонт, постепенно окрашивая помещение разными красками. Телефон Антона завибрировал, привлекая внимание владельца. Шастун, издав звук мученика, подошёл к полке, где был оставлен мобильник. — Алло, да, это я! Подождите, да как так-то, этого не может просто быть! Хорошо, я понял, подождите секунду, мне надо успокоиться! Да, остановитесь же вы, я не могу сейчас говорить, потому что не хочу начинать материться! — парень нервно вышел из комнаты под заинтересованный взгляд Арсения. Характерная матерщина всё-таки раздалась из гостиной, но Попов не хотел влезать. Это не его дело, а если Антон захочет — он расскажет ему позже. Васька замурчал, разваливаясь на его коленях, подставляя мягкое пузико, требуя почесать его. Против такой безмолвной просьбы невозможно было устоять, да и смысла отказывать животному в этом удовольствии не было. — Я вас понял, скоро подъеду, до встречи, — Антон зашёл обратно, сбрасывая звонок и садясь напротив Арсения. Шаст нервно опускает руки на стол, упираясь головой в собственные ладони. — Антон, всё хорошо? — даже обеспокоеннее, чем планировалось, спрашивает Арсений. — А? — всё так же не смотря на курьера, отозвалось эту двухметровое чудо, сжавшееся в комок. — Всё в порядке? — Да да, всё ок, Арс, прости, тебе уже, наверное, пора, да и у меня тут дела появились, ты прости, что так внезапно, и я тебя не прогоняю, просто мне нужно ехать, — на одном дыхании выпалил парень. Видно было, что ему сложно даётся формулировка собственных мыслей, что заполняют сейчас его голову. Арсений медленно поднимается со стула и подходит в плотную к Антону, кладя правую руку ему на плечо. — Всё хорошо, не переживай, мне и в правду пора. Только, Антон, — делая небольшую паузу и ловя на себя мечущийся взгляд, продолжил, — если нужна будет помощь или просто поговорить, ты можешь всегда мне написать или позвонить. Давай свой телефон, я тебе на всякий случай свой номер дам. Получив в пользование чужой телефон, Арсений с лёгкостью вбивает свой номер, стуча короткими ногтями по сенсорному экрану. Вот только, как подписать то? Мозговой процесс останавливается на таком обычном и понятном «Арсений. Курьер». Попов возвращает мобильник и идёт в сторону двери. — Цып, — почти бегом догоняя его уже у двери, буквально выкрикивает приевшееся прозвище Антон, ловя на себе непонимающий взгляд, — спасибо. Что отвечать в таких ситуациях? Простое «пожалуйста» было бы лишним, он ведь ничего пока не сделал. «Обращайся» звучит слишком пафосно и высокомерно, поэтому Попов лишь кивает на прощание знакомому, пытаясь в небольшом движении головы передать сразу все свои «ты знаешь, что я готов всегда помочь» и «я рядом, только улыбайся как раньше, а я помогу, если ты только попросишь». По непонятным причинам Антон вызывает в нём невероятный прилив нежности и желание помочь, защитить, лишь бы тот не переставал светить, радуя всех своей солнечной улыбкой дальше. Странное чувство, его не передать словами и даже не записать на бумаге. Наверное, это похоже на осознание, что ты привязался к человеку, что он за не столь длительное время уже успел стать тебе дорог.***
Выходной. Прекрасное слово, совмещающее в себе одновременно все самые приятные ассоциации, но сейчас, стоя в центре Питера с лучшим другом, Арсений чувствует лишь раздражение от шумных улиц и снующих туда-сюда людей. Голоса, звуки проезжающих мимо машин и визги гудков действовали на нервы. — Серёж, ну и зачем мы тут? — раздражённо спрашивает Попов, оглядывая весь этот хаос. Ну, не любит он проводить свои короткие выходные в шумном центре города. И что вы теперь сделаете? — Арс, ну ты же сам знаешь, мы с тобой не виделись тысячу лет, ты со своей работой по самые гланды в бумажках погряз, давно пора куда-то выбраться, — пробубнил Серёга, уткнувшись носом в гугл-карты и пытаясь сориентироваться в городе, в котором живёт всю свою сознательную и несознательную жизнь. — И именно из-за моей работы ты решил притащить меня именно в центр, где я, по сути, и работаю, — фыркнул Арсений, ускоряя шаг, чтобы хотя бы на метр приблизиться к коротконогому другу, хотя тот, по всем законам логики, должен идти медленнее. — Не душни, сегодня праздник, и тем более, сегодня на Дворцовой по-любому будет куча уличных музыкантов, я видел, что там сцену построили. Пошли уже давай, хватит губы дуть, на хомяка похож, — на ходу оборачивается на него Матвиенко, убирая-таки телефон в карман и смотря прямо в упор. Очередное сравнение с животными остаётся без комментариев. С чего вдруг всем приспичило ассоциировать его с животными? Если уж так подумать, напоминал он сейчас только одного небезызвестного кота, что ещё недавно покоился на его ногах. Васька хоть и был ещё тем зверем, любил разваливаться на подоконнике, греясь от редкого Питерского солнышка, но Арсений сейчас понимал его, как никто другой. Он тоже бы не отказался сегодня целый день спокойно проваляться на мягкой кровати дома, просматривая новый сезон Ведьмака, который недавно прогремел на весь интернет. Сейчас бы просто поспать, а не вот это вот всё… — Да иду я, иду, — догоняя-таки друга, недовольно пробурчал Арсений. День был в самом разгаре, а народ на улицах оживлённо передвигался, пока наши двое шли по забитым улицам. Старбакс, что находился около метро на Невском, светил своей табличкой так ярко, что его, кажется было видно на другом конце города, и, недолго думая, друзья двинулись именно туда. Дорого? Определённо. Готовы ли они слить туда пол своей зарплаты? Конечно. Иногда порадовать себя такими вещами, как вкусный кофе, было необходимо. Стоя напротив красивого и молодого бариста, что пристально рассматривал только что вошедших клиентов, Арс оживлённо обсуждал с Серёжей события последней недели. Оказалось, что Матвиенко уже как с месяц таскается за определённой девушкой, что стало неожиданностью для Попова, ведь тот обычно не задерживается со своими многочисленными пассиями. «Неужто этот ловелас влюбился?» — думал Арсений, в упор не замечая бариста, который, кажется, скоро прожжёт в нём дырку своим взглядом. Не то, чтобы парень привык к такому вниманию со стороны… Хотя, кого мы обманываем? Конечно, привык, с такой-то внешностью. Но тут, казалось, дело не в этом, ведь обычно Арс позволял себе лёгкий флирт с любым, кто проявлял к нему хоть какие-то знаки внимания, а тут… — Ну и я позвал её в ресторан, а она мне говорит, мол «гуляй хвостатый», нет, ну ты прикинь, — переводя взгляд на ожидавшего заказ работника, сказал, — карамельный фраппучино, пожалуйста. — А мне латте, будете любезны, — улыбнулся Арсений, прерываясь от эмоционального рассказа, давая себе переосмыслить то, что Сергею, наверное, впервые за долгое время кто-то отказал. — Нет, ну каков граф, — пробурчал друг, так, чтобы слышно было только ему, на что Арсений усмехнулся. — Могу я узнать ваши имена? — спросил бариста, привлекая к себе внимание. Да, его настойчивости можно только позавидовать и пожелать удачи. — Сергей. — Арсений, — всё также улыбаясь, во всех красках представляя картину, на которой эта достойная уважения девушка отказывает великому и красивейшему Сергею Борисычу Матвиенко, достал из кармана кошелёк, чтобы расплатиться. — Красивое имя, Арсений, — подмигнул бариста, не оставляя попыток склеить явно незаинтересованного в нём черноволосого парня. — Благодарю, — не обращая внимание на этот второсортный флирт, которого он за свою жизнь уже наслушался, Попов вернул своё внимание Серёже, — так и что дальше-то было? Бариста явно расстроился на такой сухой ответ и, поджав губы, вернулся к работе. Кофемашина издала характерный звук, дав понять парням, что процесс варки кофе начался. Люди в кафе о чём-то переговаривались, создавая фонящий звук, что заставлял чувствовать лёгкое раздражение, потому что едва доносящаяся до парней фраза очередной мадам, что, покусывая губы, рассуждала о красоте арсеньевской задницы, абсолютно не сдерживаясь в выражениях. Она была, видимо, мало того, что бестактной, так ещё и глухой, раз говорила об этом так громко, что Арсений услышал это вместе с половиной кофейни. Конечно, такое внимание к его особе было приятным, не зря же он по лестницам бегает, качая булочки, но уже начинало нормально так раздражать. — Ну, в итоге, я проявил настойчивость, и у нас завтра с Юлей свидание, — расплылся во влюблённой и глупой улыбке Матвиенко. — Ты просто не оставил бедной девочке шансов. Спасибо, — кивнув бариста и забрав кофе, Арсений обнаружил маленькую записочку с номером телефона, что была приклеена к обратной стороне донышка стакана. Друзья покинули заведение, выходя на улицу, где, к счастью, светило яркое солнце, что не часто радовало жителей своим присутствием. И нет, Арсений любил Питер, но иногда во время работы, промокая до ниточки, он проклинал любимый город за его климат. Воспоминания о рабочей форме заставили Попова нервно дёрнуть плечами и выкинуть записку в ближайшую урну. — Это что было вообще? — спросил Серёжа, поднимая одну бровь и смотря в сторону мусорки. — Ты про что? — искренне непонимающим тоном спросил Арс, делая глоток вкуснейшего латте, отдающего нотками карамели. — Я про бариста, он тебе номер оставил? Попов, да тебя клеили на ровном месте! — буквально выкрикнул по середине улицы Матвиенко, разводя руками и чуть не пролив свой напиток. — И? — пожал плечами Попов, игнорируя раздражённый тон друга. — Что и? Арсюх, тебе сколько лет? Вроде такой дед, а шестерёнки в голове так и не крутятся, — Серёжа вздохнул и сделал глоток, чтобы всё-таки не разлить несчастный кофе, — Нахер ты номер-то выкинул? Этот парень же вроде в твоём вкусе, а ты один сколько уже? Только со своей работой и трахаешься! — Ой да ладно, ну выкинул и выкинул, что бухтеть-то? — решил состроить дурачка Арсений, двинувшись с места. — Колись, я тебя столько лет знаю, нашёл кого-нибудь? — теперь Серёжа засеменил за ним, включая режим докапывания. — Что за бред? Просто не до этого как-то, ну это, во-первых, а во-вторых, не хочу сейчас отношений и всё, — для Арсения же пришло время включить режим защиты. — Всегда был скрытный, — пробубнил друг, делая вид самой обиженной обиженки — ну, не хочешь и не говори, хотя узнаю я всё-таки рано или поздно, какое у этого «бреда» имя, сам ведь расскажешь. Знаю я тебя, сначала молчок-сверчок, а потом как что-то случиться, сразу «Серёженька, мне тут совет нужен», — скуксился Матвиенко, пародируя последнюю фразу жутко писклявым голосом, на что словил осуждающий взгляд. — Да честно, в этот раз, правда, просто не хочу отношений, — опустил на него взгляд Арсений. Если честно, это было не совсем правдой, но откровенничать парню сейчас не очень-то хотелось. Да и не определился он, чё тут откровенничать? — Посмотрим, Ромео, — хмыкнул Серёжа. Уж кто-кто, а этот знал его «от» и «до», поэтому сразу всё смекнул и переключился на режим наблюдательного ждуна, будучи готовым в любой момент поймать Арса, когда тот всё-таки спалится. Городская площадь была переполнена огромным количеством людей, что пришли послушать приятную музыку. С колонок уже раздавались громкие басы, которые заставляли толпу подбадривать артистов звонким улюлюканьем. Арсений не особенно-то любил людные места, но здесь было как-то комфортно и атмосферно по сравнению с подобными мероприятиями. Даже несмотря на громкую музыку, которая не очень нравилась парню, он завороженно смотрел на увлечённых своим делом музыкантов. Когда парни протискивались поближе к сцене, какой-то мужик толкнул Арса плечом, из-за чего Попов начал падать прямо на впередистоящего парня. — Простите, пожалуйста, я не специально, — опираясь на незнакомца, Попов попытался вернуть себе стоячее положение. Широкая спина развернулась на сто восемьдесят градусов и, до боли знакомым голосом, обратилась к нему. — Цыпа, ты сегодня, прям сногсшибающий, — Антон был одет в зауженные джинсы и тёплое худи, что вновь было для него слишком огромным, солнечные очки закрывали глаза, а большая рука с кучей металла переместилась Арсению на плечо, чуть сжимая его, помогая поймать равновесие. — Антон? — удивление в его голосе звучало крайне смешно для стоящего рядом Серёжи, что, конечно же, сразу оказался рядом, только, чтобы помочь другу — а ты какими судьбами тут? — Да, вот с другом выбрался в кои-то веке в город погулять, и не то, чтобы это была моя инициатива, но Поз был непреклонен, а тебя каким ветром принесло? — светя своей слепящей улыбкой, спросил Антон, переводя взгляд с Арсения на Серёжу и обратно. — Да тоже самое, ой, — проследив за антоновским взглядом и вспомнив-таки про стоящего и ухмыляющегося рядом Матвиенко, представил, — это Серёжа, как твой Поз, только Серёга, точно также заставил меня покинуть уютную квартиру в законный, — подчеркнув это слово голосом, добавил, — выходной. — Ну здравствуй, «бред» — под удивлённый взгляд, извинился, — прости, я не особо расслышал имя. Внутренне он уже ликовал и предвкушал разговор с Арсом, в котором выпытает из него всё. Уж теперь этот скрытный графиня никуда от него не денется. — Антон, — всё ещё, не понимая, при чём тут «бред», но решив всё-таки не уточнять, представился Шастун. — Очень приятно познакомиться, Антон, — состроил максимально загадочную рожу Серж, кинув взгляд на Арсения, что уже успел закатить глаза и мысленно проклянуть всех существующих и несуществующих богов. Но, конечно же, не Антона, он тут совсем ни при чём. — А кстати, — Шаст ткнул какого-то парня в бок локтем, чтобы тот обратил на них внимание, — это Дима, мой лучший друг. — Очень приятно, — обращая наконец-то внимание на новых людей и потирая бок, улыбнулся, представленный Дима, поднимая голову на Антона. Да, он был гораздо ниже Шастуна — а это…? — Это Арсений, я тебе о нём рассказывал, а это его друг — Сергей, — представил парень, не спуская взгляд с Арсения, что, конечно, не ускользнуло от внимания двоих друзей, что, будучи даже не знакомы, многозначительно переглянулись. — Точняк, приятно познакомиться с тобой наконец-то, Арсений, — Поз протянул руку для рукопожатия, под смущённый взгляд парня. После чего также поприветствовал и Матвиенко. — Арс, видишь, нормальные люди друзьям рассказывают про то, что у них в жизни кто-то появился, — шуточно-осуждающе взглянул на друга Серёжа. Но, как говорится, в каждой шутке есть ДОЛЯ шутки, — А кстати, как вы познакомились-то? — Да, забавная история вышла, я просто коту жрачку заказывал, а цыпа мне принёс, потом законтачились, — казалось, что лицо Серёжи вытягивалась с каждой секундой, то ли от того, что Арсений никак не реагировал на странное обращение, то ли от самого Арса, что лыбился как дурак, видимо вспоминая их первую встречу. Нищенка блять. — О, интересно, так он и в правду с работой трахается, — толпа издала новый шум, из-за чего окончание фразы расслышал только Попов, что злобно посмотрел на друга. В глазах читалось: «ещё хоть слово, и я тебя убью». — Пацаны, не хотите свалить отсюда, а то музыка трещит, нихрена не слышно, — обратился к присутствующим Дима. — Да, Серёж, погнали отсюда, а то у меня сейчас уши отвянут, — выпал из транса Арсений, хватая друга за локоть и направляясь туда, где толпы не было. — Да, что ты вообще в музыке понимаешь? — попытался возмутиться Матвиенко, но выбора ему никто не дал и, поэтому ему оставалось лишь передвигать ногами, чтобы не упасть лицом об асфальт, пока Арс тянул его в непонятном направлении. — Ой, да ладно тебе, пошли, — пытаясь вновь пробиться через массу людей прокричал в ответ Попов. Люди давили. Это страшно, когда тебя сжимают со всех сторон, перекрывая кислород. Давка вообще страшная штука, и из неё хотелось выбраться, как можно скорее, но люди всё приваливали, разделяя парней. И не то, чтобы Арсений паниковал или был клаустрофобом, но отсутствие возможности выбраться из этой давки, начинало пугать. Пугать до тех пор, пока чужая ладонь не схватила его за локоть и некто не сказал антоновским голосом: — Держись меня, цып, сейчас прорвёмся, не ссы, это как при запоре пытаться посрать. С трудом, но получится. — Звучит как угроза или шантаж моей прекрасной заднице, — нервно усмехнулся Попов. — Шантаж — это такая просьба, которой нельзя отказать, а ты просто не спорь и доверься, — он потянул Арсения на себя, и они снова повторили попытку пробиться к выходу. Глупая туалетная шутка успокоила его, а чужая ладонь переместилась ниже и взяла Арсения за руку. Тепло разлилось по телу, пока парни двигались к «свету в конце туннеля». Шастун раздвигал всех прохожих и тянул Арса за собой, хотя с антоновским телосложением и ростом ему не составляло особого труда, двигать людей направо и налево, поэтому через небольшой промежуток времени они вновь смогли нормально дышать, выходя с площади. — Ты как? — взволновано спросил Антон, идя уже спокойно с Арсением плечом к плечу. — Порядок, а где…? — вспоминая про существование друзей, Попов стал оглядываться по сторонам. — Пацаны! — раздался голос Димы в двадцати метрах от них. Они с Серёжей быстрым шагом направлялись к ним. — Приехали, только познакомились, а уже отдельно от нас шляются, — наклонившись к арсеньевскому уху, усмехнулся Шаст, заставляя того прыснуть от смеха, — Ну вот, нашлись, — спохватившись, чтобы ребята не рассекретили их гейскую шутку и отпуская, наконец, чужую ладонь, Антон пошёл навстречу двум мужчинам. «Любовь — это шипперить двух друзей, которые на деле шипперят вас» — пронеслось в голове Арсения, и, честно, в этот момент он был несказанно рад, что люди не умеют читать чужие мысли. Запястье жгло от недавнего чужого касания, что уж тут говорить, но парней, как и близости в принципе, у Арсения давно не было. Любые касания обжигали, а дыхание учащалось. Угомонив ошалевшее сердце, он двинулся вслед за Шастом, который, по всей видимости, не придал этому прикосновению особого значения. — Ну, так что? Куда пойдём? — Дима очень странно осмотрел Арсения с ног до головы, так, что тот поёжился под чужим взглядом. — Погнали до Марсова поля прогуляемся, — предложил Серёга. — Я за, цып, ты как? Всё норм? — Антон выгнул бровь, переводя взгляд на единственного притихшего парня в компании. — Всё отлично, пошли уже, — двинулся в правильном направлении Попов, за которым и последовали все остальные.***
Вечер подходил к концу, как и рабочий день Арсения. Последний заказ, к огромной радости, был оформлен на наизусть заученный адрес. Правда, содержимое заказа заставляло нервничать (да, у Арсения уже успело войти в привычку, заглядывать в антоновский пакет). Почему Антон почти в десять вечера собрался обжираться шоколадом и килограммом мороженого? Для парня, что обычно пил чай без сахара, набор сладости был как минимум несвойственным, а как максимум, Арсений подозревал у Шаста диабет, потому что на кухне у него не было даже печенья. Знакомая лестница, лифт, что уже с полгода не работает, и дверь с чёрной кнопкой, которая являла собой звонок. В квартире раздаётся характерная трель дверного звонка, и навстречу уставшему от тяжёлого дня курьеру, выходит Антон. Что-то случилось, по парню это было очень заметно. Шаст — человек-эмоция, и если ему плохо, это видно сразу. Растрёпанные волосы, мешки под глазами и невероятно грустный взгляд, казалось, что этот солнечный и невероятно улыбчивый человек тонет. Тонет в собственном болоте. — Привет, — и никакой привычной шутки вместо приветствия, даже самого плохого анекдота. Это начинало пугать Арсения, что нервно осматривал парня с ног до головы. Он не привык к такому Антону. Человек, который всегда был весел, лучезарен и имел в запасе шутку на любой случай, внезапно потух. Такая смена настроения пугала и заставляла маячок в голове снова забить тревогу. — Привет… — тянет курьер, уже прокручивая в голове вариации вопросов, которые он мог задать. — Цып, не стой в проходе, заходи давай, — выдыхает Антон, толкая дверь и собираясь скрыться в квартире. Уже успевшее стать родным «цып» успокаивает, но маячок в голове продолжает заливаться. — Антон, — хватая парня за локоть и обращая внимание того на себя, спрашивает Арс, ловя бегающий взгляд зелёных глаз. Антон ещё никогда не уходил от зрительного контакта, — всё хорошо? — Да, я просто… — Ты же знаешь, что можешь мне рассказать? — перебивает Попов, сам не зная, зачем. Просто, если не скажет сейчас, то, когда ещё, — Я не настаиваю, конечно, но ты выглядишь как труп, что недавно вылез из могилы и вновь очутился на воле, — он слегка приподнимает уголки губ, всё ещё сжимая локоть парня. — Да, прости, я просто устал. Ваську забрали на операцию сегодня. На уретротомию, — выдыхает Антон и всё-таки проходит в квартиру, высвобождая локоть из цепкой хватки Арсения. Тот проходит за ним и закрывает за собой дверь, внимательно слушая, — У него уже месяц, как начались большие проблемы со здоровьем, мы ездили по врачам. Ветеринарам, прости, у меня мозги не варят где-то часов с пяти вечера, когда пришлось отвозить его срочно в вет.клинику. В общем, меня домой отправили, сказали, что всё равно нет смысла сидеть и ждать. А дозвониться сейчас до них не получается и чёрт, цып, каков пиздец, — Шаст опустился на стул в кухне, положив руки на голову и сгибаясь над столом. — Антон, посмотри на меня, — Попов скинул с себя квадратный рюкзак и чуть приподнял антоновский подбородок — всё будет хорошо, его вылечат, я уверен. — Нет, Арс, ты не понимаешь, он у меня уже старенький, может потом образоваться куча патологий, если его вообще, — замолчал Антон, решив не договаривать страшный исход событий. — Мы сейчас с тобой ничего не сделаем, ну эй, — убрав руку от лица парня и натянув самую нежную и ободряющую улыбку из возможных, Арсений потянул Шастуна на себя, заставляя встать со стула, — ты когда вообще нормально спал, чудо-юдо? — Не помню, с начала болезни Васи у меня бессонница, — нервно дёргая рукав толстовки, выдохнул, — а можно…? — Иди сюда, — Арсений раскрыл руки для объятий, привлекая парня в свои раскрытые руки, — всё будет в порядке, ну эй, тише, я тут. Антон сжимал чужое тело, прижимая максимально близко к себе. Арсений уткнулся носом в чужую ключицу, гладя чуть подрагивающую спину, на что Шаст, уткнувшись ему в шею тихо всхлипнул. Если бы Попов мог забрать чужую боль, переживания себе, он бы забрал их у Антона. Парня он видел всегда самым счастливым, он обычно то самое солнце, что отогревало его в дождливые будни. Сколько они так стояли? Время замерло и только часы, что висели на стене и характерно тикали, давали понять, что минутная стрелка идёт своим ходом. — Прости, я не… — отодвигая Арсения от себя и стирая слезу с собственной щеки, наверное, в-первые за этот ужасный день попытался улыбнуться Антон. — Всё хорошо, я ведь сказал, что буду рядом, — пытаясь перевести тему и отвлечь парня от грустных мыслей, предложил, — не хочешь фильм посмотреть? Не пропадать же мороженому. — Да-да, конечно, давай, — доставая из жёлтого рюкзака пакет со сладостями, Антон пожал плечами, — только пошли в спальню, у меня там комп, если ты не против. — Конечно, пошли. Заходя в комнату, что раньше была закрыта для его глаз, Арсений стал осматривать помещение. Большой шкаф с кучей одежды внутри, из-за чего его дверцы не закрывались до конца, двуспальная кровать, с подушкой в форме эмоджи какашки, по середине тумбочка, на которой покоилась книга, раскрытая на середине, и лампочки, что окрашивали комнату в мягкий фиолетовый свет. Кошачья лежанка, что была занята, когда хозяин был в комнате, сейчас навеивала лишь тревогу за Ваську, который ещё совсем недавно спокойно растягивал своё туловище на ней, вытягивая длинные конечности. — Прости за беспорядок, я вообще-то не ждал гостей, — неловко почёсывая затылок, извинился Антон. — Не переживай, так что смотреть будем? — не заостряя на этом внимание и быстро переводя взгляд с лежанки на Шаста, спросил курьер. Спальня всю жизнь была для Арсения самым сокровенном местом, потому что она идеально описывала внутренний мир человека. Антонова комната была чудесна, даже не смотря на разбросанные по полу носки. Для Попова сам факт того, что парень пустил его в свою спальню, был своеобразный жест доверия, потому что пустить на свою территорию — это одно, но спальня — как душа дома, а кровать его сердце. Место, где ты спишь, где ты максимально слаб, это и есть сердце дома, в котором оказываются не все. А подушка, что с самого начала привлекла внимание Арсения описывает характер человека. И не то, чтобы Попов считал характер Антона говном, для него это больше символизировало подход парня к жизни. С юмором и открытостью, с которыми Шаст всегда смотрел ему в глаза при встрече, будто эта улыбающаяся кучка говна. — Ты видел новый фильм от Марвел? Там вроде Анжелина Джоли, да и весь актёрский состав говорят именитый, — говорит Антон, щёлкая мышкой и смотря в экран монитора. — Давай посмотрим, почему нет, — Арсений сел на кровать, неловко стаскивая с себя куртку. — Ты хочешь? Мы можем что-то другое, цып, ты только скажи… — парень перевёл на него взгляд, смотря своим тем самым доверчивым взглядом. Иногда этот взгляд заставлял Арсения задуматься, что было бы, если бы не он в тот вечер принёс заказ. Что случилось бы тогда? Узнал бы он Антона в других обстоятельствах или они навсегда бы остались чужими? Как бы сложилась жизнь парня и его самого, если бы в тот день на пороге стоял бы другой курьер? И каждый раз, снова возвращаясь к этому антоновскому взгляду, Попов убеждался в том, что такой вариант не возможен. Что они не могли не встретиться, что его жизнь никогда бы не была полноценной без этого улыбчивого паренька. — Эй, успокойся, я же сказал, давай посмотрим, — улыбается Арсений и облокачивается на ту самую подушку в виде какашки. — Ладно, я тогда включаю. Свет от экрана монитора мягко освещал лица двух мужчин. Антон явно был увлечён процессом, пока Арсений, уже минут через двадцать потеряв интерес к происходящему на экране, рассматривал чужое лицо, доедая мороженое. Морщинки в уголках глаз и мягкая расслабленная полуулыбка на чужих губах, что привлекала намного больше фильма. Арсений, смотря на Антона, пока тот смотрит фильм, признал самому себе, что Шастун его привлекает и, наверное, даже нравится. Антон либо делал вид, что не замечает направленный на него взгляд голубых глаз, либо действительно был сильно увлечён новым блокбастером. Он облизнул нижнюю губу, слизывая капельку мороженого, заставляя Арсения шумно сглотнуть. Шастун, уловив посторонний шум, наконец-то перевёл свой взгляд на Попова и удивлённо изогнул бровь. — Цып, всё в порядке? — А? — переспросил Арс, выпадая из ступора и осознания своей глупой влюблённости, на которую ему указывал Серёжа: «ты ведь тупой баран хвоста своего не видишь», «у баранов нет хвоста, Серёж», «тогда ты овца, такая же безмозглая», «у них есть мозг, наука, мой друг, а не тупые стереотипные высказывания», «иди нахуй, Арс, переставай душнить, а то если ты умнее всех, кто ж это оценит?», — прости, у тебя тут просто, ну, мороженое на лице. — Ааа… Вот тут? — пытаясь стереть капельку со щеки в неправильном месте, Антон переключил своё внимание на нахмуренное лицо напротив. — Нет, ну Шаст, господи, давай я, — не став ждать разрешения, вплотную приблизился к чужому лицу, стирая сладкое пятно подушечкой пальца. Сосредоточенности лёгких движений пальцев стоило позавидовать. Казалось, что Арсений не чужое лицо вытирает, а как минимум работает с молекулами сложного химического элемента под микроскопом. Нехотя отрываясь от своего занятия, Попов перевёл взгляд на чужие губы и, нервно сглотнув внезапно образовавшуюся слюну, вернул внимание на глаза, что с прищуром оглядывали его. Поняв, как это выглядит со стороны, Арс отодвинулся, заливаясь краской. — Цып? — А? — всё также не заглядывая Антону в глаза, упорно уставился в экран ноутбука, делая очень сосредоточенное лицо. Смущение, что раньше было ему не особо знакомо, внезапно накрыло с головой, как будто он был подростком впервые увидевшим порно. Но попытка замять ситуацию, была успешно проигнорирована, когда Антон развернул его покрасневшую мордашку за подбородок на себя. — Ты что-то хотел? — невзначай поинтересовался Арсений, пытаясь построить из себя дурачка, ёжась под чужим пристальным взглядом. — Ты смотрел, — не спрашивал, а утверждал Шастун. — А нельзя? — Тебе можно, цып, но я не про это. — А про что? Антон, я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать. — Я тебе нравлюсь, — снова утверждение, не требующее оспорения. — Молодец, Антон Шастун, пять по предмету самооценки, — на что тот лишь хмыкнул и, поняв, что тут надо действовать самому, придвинул Арсения за шею к себе и поцеловал. Попов, выдохнув в чужой рот, медленно провёл языком по чужим губам, на что Антон углубил поцелуй, переставая посасывать нижнюю губу и проникая своим языком в податливый рот. Поцелуй не страстный, больше нежный, выражающий благодарность за поддержку и, наконец, озвучивая давно томившееся внутри чувства. Он отчаянный, передающий эмоции и выворачивающий душу наружу. Чужая рука, что покоилась на талии Арсения, заставила придвинуться ближе и сесть на колени. Попов положил вспотевшие ладони на плечи, пока Антон оглаживал бока и медленно спускался руками на задницу, вырывая из чужой груди слабый стон. — За что не возьмусь, везде приятно, — отрываясь от расцелованных губ, спизданул Антон, на что у Арсения вырвались слабые смешки. — А ты умеешь делать комплименты, — фыркнул он, улыбаясь. — А я разве говорил комплимент? — поднял бровь Антон. — Ммм… Нет? — Просто факт, Арсюш, просто факт. Из груди вырываются слабые смешки, пока Антон оглаживает ладонями чужие бока, улыбаясь вновь той самой солнечной улыбкой. Парня отпустило, была ли это заслуга Попова или же нет — не так и важно, но то, что тому стало чуть легче, а нервы подуспокоились, грело сердце мужчине. Антона хотелось завернуть в плед и лежать с ним в обнимку сто часов, поглаживая рукой мягкие кудри. Жуть, откуда в Арсении столько сцен, что вихрем проносились в голове? Розовые сопли какие-то, но все мы в них нуждаемся. — У меня есть отличная идея, которая твоей усталой головушке точно понравится, — не отказывая себе в этом удовольствии, Арсений мягко проводит рукой по пшеничным волосам, улыбаясь тому, как этот большой кот смешно жмурится. — Какой именно головке? — конечно же, Антон не упустил возможности пошло пошутить. — Дурак, — второй рукой Арсений хлопает парня по плечу. — Ладно, так что там у тебя за идея? — Мы сейчас ляжем спать. — Цып, да ты стареешь, — усмехается он, снова схватывая по плечу и получая предупреждение, которое гласит, что следующий удар прийдётся на затылок, если поток тупых шуток не прекратится. — Я умнею, потому что, судя по твоим синякам под глазами, ты похож на солдата, что прошёл Афганскую войну и не спал 3 года, — а вот ему можно шутить, он ещё не нашутился. — Ладно, так уж и быть, мам. — Знаешь, когда ты называл меня цыпой, мне нравилось чуть больше, потому что возраст, когда я играл в дочки-матери, прошёл лет как пятнадцать назад. — Я думал, что тебе не нравится, когда я тебя так называю. — А у меня был выбор? Я привык, чудо, — толкая Антона в грудь, чтобы тот откинулся на подушки, Арсений слез с колен, чтобы лечь рядом и сразу же был притянут к себе за поясницу, создавая импровизированную позу маленькой ложечки. — Ну, зато я проявил оригинальность, — дыша ему в затылок, комментирует Шастун. — Когда сравнил меня с цыплёнком? Это было оскорбительно. — Да? По-моему, вы похожи. — Нарываешься. — Ладно, ладно, давай закрывай уже свои глазки. — Уже, милый. Антон приподнялся, заглядывая в распахнутые голубые глаза, ухмыляясь тому какой же Арсений… — Пиздун. — Ой, да иди ты в жопу! — Попозже, цып, чуть позже, — на этих словах чётко была слышна улыбка, и именно она заставила Попова шуточно-недовольно ткнуть Антона локтём куда-то в лоб. Эта фраза вселяла надежду на их светлое будущее, поэтому Арсений закрыл глаза, начиная прислушиваться к характерным посапываниям из-за спины. Завтра они всё обсудят и решат. Кот Васька обязательно должен поправиться, а потом они красиво уйдут в закат, как в самой дешёвой мелодраме. Они обязательно успеют покричать заветную фразу: «Да я люблю тебя!», прямо как из отрывка российского сериала, но где бы именно Арсений говорил: «Да он не может любить меня» Серёже, а Антон выбежал бы с теми тремя заветными словами, обременяя знанием об их голубой смазливой истории всех местных бабулек. Но это будет потом, а сейчас понимание, что Шаст впервые за долгое время спокойно спит, прижимаясь своим огромным туловищем к нему, расслабляло и заставляло его самого провалиться в сон.***
Арсений сидел у себя дома, нервно сжимая в руках телефон, с открытым списком контактов, где красовалась надпись «Антон фермер». Нет, ну раз он цыплёнок, то по антоновской же логике такое прозвище было вполне логичным. Арс смотрел на экран уже минут тридцать, всё не решаясь набрать номер. С утра его разбудил Антон, хаотично бегающий по квартире, в попытках одеться, потому что ему позвонили из клиники, прося срочно приехать. Они так и не поговорили, да и не особо до этого было. Волнение за кота, что вошёл уже и в жизнь Попова в том числе, било ключом. Не по башке, конечно, но сердце разрывалось от осознания, что с пушистиком, может быть, случилось то, чего они оба боялись. Вообще, Арс совершенно по-другому представлял себе это утро. Он так много хотел бы Антону сказать, столькое с ним обсудить. Не до конца ещё толком разобравшись в себе, он не понимал, как могут сложиться их с Шастом дальнейшие отношения. Конечно, не имеется в виду, что не хочет попробовать чего-то большего, не хочет быть рядом и, вообще, он ведь действительно очень сильно привязался к этому парню и его коту, просто, вопрос в том, а готов ли к этому ко всему Антон? Готов ли он к, так называемым, «серьёзным отношениям»? Конечно, это звучит клишированно, но если серьёзно…? «А может, я действительно душнила?» — на миг задумывается Арс, но быстро выкидывает эти мысли из своей головы, потому что «ну, какой нахер душнила? просто люблю всё взвешивать и анализировать и пусть остальные думают, что хотят». От мыслей уже кружится голова. Он вздыхает и идёт на кухню, чтобы заварить себе чаю с каким-нибудь барбарисом, успокоиться и перестать сверлить взглядом бедный телефон, у которого скоро, кажется, уже будет психологическая травма. В любом случае, сейчас главное было здоровье кота, потому что он не эгоист и привязался к этому рыжему комку шерсти. Дверной звонок разрезал тишину квартиры, заставляя Попова удивлённо изогнуть бровь, пока он перманентно помешивает уже скорее всего успевший остыть чай. Кто мог к нему прийти? Из друзей у него был только Серёжа, но у того свидание сегодня с Юлей, про которую тот не переставал трещать по телефону, каждый раз, стоило только Арсению сказать: «Привет…» Арсений подходит к входной двери и, отрывая её нараспашку, удивлённо таращится на Антона, что улыбается ему во все зубы и держит переноску, со спящим Васькой внутри. «Нихуя себе хуясе», удивился коту Васе. Кот хоть и выглядит покоцанным, но лежит спокойно и мягко дремлет, не давая поводов для беспокойства, что успокаивает и отдаётся в груди теплом. — Доставку вызывали?