Другое дело

      Татьяну Восьмиглазову по-доброму любили все, с кем ей приходилось иметь дело, а потому пожаловаться на недостаток справедливо заслуженной симпатии телезрителей и глубокого уважения коллег, она не могла.       Редкий человек не оглядывался вслед обаятельной ведущей, грациозно следовавшей по коридору Девятого канала. Одаривая всех, кого встречала на пути в студию — от рядовых операторов или сотрудников бухгалтерии до самых первых лиц местного телевидения — приветливой улыбкой, Таня шла на запись очередной программы.       Поскольку в большом коллективе Девятого она была единственной женщиной, от нехватки мужского внимания Таня не страдала.       —Hello, Татьяночка, выглядишь сегодня просто wow, ha-ha-ha!.. — скалясь в лучезарной улыбке, журчал её самый частый соведущий Ричард Сапогов, бывший по совместительству директором канала.       Безупречно одетый, гладко выбритый и просто роскошно выглядящий Ричард, всегда был щедр на комплименты, чем снискал у зрителей небывалую любовь, особенно у женщин. Каждой было приятно думать, что фешенебельный красавец с американским акцентом, вещавший с экрана что-то про обворажабельность и привлекательность, адресует свои слова именно ей одной.       В месте, где коридор сворачивал направо, повстречался другой Танин коллега.       —Ох, Татьяна! Здравствуйте, рад Вас видеть!       С педантичным Карлом Лариным Таня несколько раз вела праздничные мероприятия. В общении с ней он был вежлив и уважителен, в работе — критичен и требователен к себе. Ему по душе были научные открытия и технологические разработки, а концерты и прочая развлекательная мишура, Таня это твёрдо знала, Карлу ужасно не нравились, чего он, как настоящий профессионал, и не думал показывать.       —Здравствуйте, Татьяна Потаповна!.. Хорошего Вам дня!       Обаятельный ведущий новостей, совсем ещё молодой человек, только-только начавший карьеру на телевидении, пронёсся мимо неё по коридору, спеша в студию на запись прямого эфира.       Хриплый голос очередного коллеги был подобен раскату грома.       —КАТЕГОРИЧЕСКИ ПРИВЕТСТВУЮ, уважаемая Татьяна, выглядите также прекрасно, как высокогорный тибетский семилистник!       Эксцентричный ведущий программы "Сдохни или умри", которому на канале дали прозвище "выживальщик", всегда неожиданно появлялся непонятно откуда и стремительно исчезал непонятно куда. Вот и сейчас, бросив комплимент и мелькнув перед её глазами неуловимой синей вспышкой, выживальщик понёсся вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек за раз.       —Ах, Татьяна, здравствуйте! А я смотрю, гадаю — это Вы или не Вы идёте? А потом подумал, ну кто же это ещё такой изящный может быть?!       Интеллигентный Всеволод Старозубов был частым и желанным гостем на Девятом. Красивый певческий баритон и галантные манеры, особенно в обращении с дамами, делали из него не человека, а ходячую безупречность. Аккуратная причёска, костюмы с иголочки, добрая улыбка — ни дать ни взять, Гагарин от мира советской эстрады. Таня всегда была рада видеть его на канале.       Коллеги бесспорно хороши. И представительный Ричард, и обходительный Карл, и скромный ведущий, и гиперактивный выживальщик, и приятный Всеволод — в каждом было что-то такое, отчего иная душа бы затрепетала, поддавшись обаянию или харизме или какому-то другому положительному качеству, которых у мужчин Девятого канала было не счесть.       И совсем другое дело — шебутной взбалмошный Юра Грачевич…       Согласно документам, жил Юра в квартире в спальном районе где-то между центром города и парком. Фактическими же местами его обитания были рабочий кабинет, окружавшие город заболоченные леса и тёмные подвалы.       После успешного завершения записи, Тане нетерпелось заглянуть к нему, как раз недавно вернувшемуся из очередной вылазки. Работа у Юры не останавливалась ни на миг, и сразу же после съёмок он обыкновенно садился монтировать свежий материал. Таня осторожно постучалась.       —Да-да, войдите, — послышался из-за двери его громкий голос.       —Юра… здравствуй!..       Услышав её тёплое приветствие, журналист отвлёкся от экрана компьютера, обернулся, и взгляд его просиял, когда сквозь кабинетный полумрак он разглядел её красивую высокую фигуру.       —Таня, это ты? Здравствуй, проходи же! — пригласил он, —Хочешь чаю? Или кофе?       И то, и то Юра готовил очень уж своеобразно. От крепости сваренных им напитков сводило лицо даже у закалённого выживальщика, который по долгу службы часто пил всякую дрянь. Но Таня от чашечки чая не отказалась.       В тесном помещении, заваленном до потолка бумажными стопками, нужными для расследований уликами и здоровыми бобинами с плёнкой, Юра чувствовал себя более чем уютно и свободно. Таня думала, что весь этот беспредел, в котором он один и мог ориентироваться, был нагромождён специально, чтобы у непрошенных гостей не возникло и тени желания переступить порог его кабинета. Впрочем, на неё это не действовало. Да и сам журналист всегда был очень рад её визитам.       Она сидела на стуле напротив Юриного рабочего места и смотрела, как повелитель хаоса готовит ей чай, а себе кофе. Чёрная кожа его неизменной куртки звонко скрипела с каждым его движением.       Внимательная Таня не могла не заметить непонятно откуда взявшихся луж на полу и мокрых следов на Юрином столе и кресле.       —Юра… у тебя тут как-то сыро, тебе не кажется?       —Не кажется, Танечка. Это я немножко промок и тут тоже намочил, — ответил он, опускаясь в кресло.       —Сегодня день такой солнечный, ни тучки. Где же ты промок? — задорно прищурившись, спросила она.       —В болоте, — последовал ответ.       Танины глаза расширились.       —В болоте?!       —Да, Танечка. Я решил снять выпуск о засушении… засушивании… засушке… в общем, о заземеливании и ликвидации радиоактивных болот на краю города, чтобы показать, что теперь болот нет, и там безопасно… Но болота почему-то были!.. Ты представляешь? Я только было собрался снять отводку к репортажу, но немножко оступился, и так вышло…       Работа Юры, отчасти из-за его безграничного энтузиазма и настырности, была полна интересных, но опасных приключений. Утонуть в болоте, снимая репортаж о засушении этих самых болот! Да ещё и выбраться живым и невридимым! На такое был способен только Юрий Грачевич, бессменный ведущий программы "Загадка дыры". (На самом деле, он был способен и не на такое.) В этом был весь он — неутомимый искатель правды, в погоне за которой находивший себе кучу неприятностей. Чего только стоило дело "Железных рукавов", после визита к которым — непрошеного, конечно — ему пришлось даже полежать в больнице. Зато благодаря его активной работе преступники были наказаны по всей строгости закона!       —Юра! Не говори мне, что ты вылез из воды, и сразу же побежал сюда редактировать свой выпуск!       —Тогда мне придётся молчать, Таня!.. — усмехнулся он.       Та наигранно покачала головой. Сердиться по-настоящему на него было невозможно.       Вдруг ей очень захотелось сделать с ним одну любимую штуку.       —Расскажи, какие планы на новый сезон? На какие дела ещё не пролил чистую водицу?       Курок был спущен, и Юра пустился в разнос.       О любимой работе он мог трещать без умолку, да ещё и с удвоенным энтузиазмом, если имелся слушатель. Таня, впрочем, была скорее зрителем. Смотреть на Юру в моменты его вдохновенных рассказов о том, как он исполнял священный долг по поиску истины, было сущим удовольствием. Глаза его загорались, лицо прояснялось, а голос твердел. Тане ужасно нравилась эта трансформация, особенно переход от спокойного состояния к лихорадочно возбуждённому.       Юра ей, на самом деле, нравился в любом состоянии.       Он не был похож ни на одного человека, которого ей довелось знать. Ни в ком, кроме него, не сочетались безудержная, почти фанатичная любовь к своей профессии, бесконечная смелость, принципиальность, упорство и огромное везение. Он не разменивался на мелочи, а потому всегда добивался своего. Он был просто невероятным.       —Таня!.. Чуть не забыл!.. — воскликнул Юра, —Смотри, что покажу. На дне болота нашёл.       С этими словами он вытащил из внутреннего кармана куртки немного помятый цветок. За мягкими синими лепестками пряталась ярко-жёлтая сердцевинка. Таня не знала, что это за растение, но цветов, красивее этого, ей ещё видеть не доводилось.       —Какая прелесть, Юра…       —Да… я, конечно, не специалист, но когда его заметил, решил, что он очень подойдёт к твоему костюму.       Журналист прислонил цветок к её пиджаку и пригляделся.       —Кажется, я прав, — решил он и вручил находку Тане.       Та, улыбнувшись, продела цветок за стебель между прядями пшеничных волос. Синий бутон в её светлой причёске смотрелся просто превосходно — зеркала не было, но она поняла это во восторженному взгляду журналиста.       —Спасибо, Юрочка, — нежно поблагодарила она, и его лицо просияло ещё ярче, чем когда он рассказывал о своей любимой журналистике.       Таня безмерно ценила всех своих коллег. Они обладали уймой хороших качеств, за которые можно было если не любить, то искренне уважать каждого из них. Но для неё самым особенным, самым выдающимся был один-единственный Юра Грачевич — шумный чудак в очках с толстыми стёклами и старым микрофоном.