История имеет свойство повторяться

— Альфи, — говорит гриффиндорец, пытаясь заглянуть в глаза парня напротив. — Знаешь, это очень мило! Игнорируешь меня целую сраную неделю, заставляешь стоять под дождем, а теперь даже не разговариваешь? — Идем со мной, я не хочу делать это в коридоре, где даже у картин есть уши, — говорит Блэк, поворачивая налево на лестничной площадке. — Делать что? — недоумевает Поттер, когда они подошли к стене в коридоре на седьмом этаже. — Что ты собираешься делать, Альфард? Когда слизеринец обернулся к нему лицом, Флимонт увидел круги под глазами Блэка серо-фиолетового цвета, глаза покраснели. — Я собираюсь дать тебе высказаться, — равнодушно отвечает Альфард. — Затем ты уйдешь. Флимонт пялится на него. — Что? Значит, все кончено? Альфард молчит и не отвечает ему. — Серьезно? — спрашивает Поттер беспомощно и одновременно возмущенно. — Какого хрена вообще происходит? Неделю назад все эти письма о том, как ты скучаешь по мне, я собирался тебя познакомить с родителями, и теперь все? Альфи, я не могу просто забыть обо всем, как ты. Слизеринец подходит к изящному резному камину в другом конце комнаты и опирается на полку над очагом. — Ты считаешь, что мне наплевать? — Ведешь ты себя именно так, твою мать. — Честно говоря, у меня нет времени объяснять тебе, насколько ты ошибаешься… — Господи, можешь ты не вести себя, как тупой тролль? Я люблю тебя, черт подери, ясно тебе?! — почти кричит Поттер. Альфард застывает возле каминной полки, он сглатывает ком в горле, мышцы дергаются на его лице. — Клянусь, ты ни хрена не облегчаешь мне жизнь, но я люблю тебя. Альфард снимает фамильный перстень Блэков и кладет его на каминную полку. — Ты хоть представляешь, что это значит? — Конечно, представляю… — Монти, прошу тебя, — прерывает его Альфард. — Не надо. В этом вся причина. Я просто не могу, и ты знаешь, почему я не могу, поэтому, прошу тебя, не заставляй меня говорить это. Флимонт тяжело сглатывает. — Ты даже не попытаешься быть счастливым? — Мерлина ради, — произносит слизеринец, — я всю свою идиотскую жизнь старался быть счастливым. Но по наследству мне перешли только гребанные галлеоны и статус, но не счастье. — Так что, все это никогда не было для тебя чем-то настоящим? И тогда Блэк срывается. — Ты действительно полный идиот, если веришь в это, — шипит Альфард. — Разве когда-нибудь, с того самого момента, как впервые прикоснулся к тебе, я хотя бы делал вид, что не влюблен в тебя? Неужели ты настолько, твою мать, зациклен на самом себе, что думаешь, будто все дело в тебе или в том, люблю я тебя или нет, забывая о том, что я наследник долбаного дома Блэков? Так что не смей приходить ко мне и спрашивать, люблю ли я тебя, потому что именно это — та вещь, которая может разрушить все до основания. Флимонт молчит, он не шевелится и, кажется, не дышит. — Все это не должно было стать проблемой, — продолжает Альфард хриплым голосом. — Я думал, однажды ты устал бы от меня и ушел, потому что я… — он замолкает, и его дрожащая рука взмывает в воздух, указывая на самого себя. — Я никогда не думал, что встану перед выбором, который не смогу сделать, потому что я никогда… Я никогда бы не подумал, что ты полюбишь меня в ответ. — Что ж, — отвечает Поттер. — Я полюбил. И у тебя есть выбор. — Ты прекрасно знаешь, что его нет. С этими словами Альфард Блэк развернулся и вышел из выручай-комнаты, оставив Флимонта Поттера одного со слезами на глазах и осколками льда в месте, где когда-то билось сердце гриффиндорца.

***

Дорогой Джеймс, К тому времени, когда ты получишь это письмо, я буду уже давно мертв. Пока я не могу сказать, почему именно, но надеюсь, что когда-нибудь причина станет очевидной для тебя и всех остальных. Если ты помнишь то время, которое мы провели вместе, с любовью, то я хочу сказать, что мне очень жаль. Я действительно любил тебя, и я знаю, что даже после двух лет отношений мы не говорили этого друг другу, но это правда. Я надеюсь, что ты смог жить дальше, что ты встретил прекрасного человека. Я счастлив, если ты счастлив, Джеймс. Это все, чего я когда-либо хотел для тебя, и хотя я был бы рад быть тем, кто дал бы тебе это. Я пишу это письмо, чтобы сказать, что мне пришлось принять метку. Я знаю, что так думает Сириус и, честно говоря, многие другие, но я клянусь, что я этого не хотел. Но знай, совсем скоро я сделаю то, что поможет нам всем. Я все исправлю. Еще раз, мне очень жаль Джеймс. И я знаю, что это ничего не меняет, но я все еще люблю тебя так же сильно, как и в 14 лет. Твой навеки, Р.А.Б.

***

— Почему ты не сказал? — Гарри… — Драко, почему ты не сказал? Почему я должен узнать о том, что ты оказывается женишься из Пророка? — Гарри, милый… — Какого хуя, Малфой? — Какого хуя? Поттер, оглянись, неужели ты не понимаешь в каком мире мы живем? Неужели ты думал, что у нас будет свое долго и счастливо? Не будь идиотом, Поттер. Я — гребанный наследник рода, у меня есть обязанности, и я не могу подвести отца только потому, что я влюбился. — Так ведь, и я тебя люблю, дубина! Пошли нахуй отца. Ты ведь не будешь счастлив с ней! — Нет, не буду, — грустно сказал Драко. — Я не смогу быть счастливым ни с кем кроме тебя, и ты это знаешь. Но это правильный поступок, остальное не имеет значения.

***

— Тедди, где ты был, малыш? — спросил Джеймс, обнимая своего любимого. — Прости, Джей, нужно было увидеться с Мари. Лицо Джеймса вмиг помрачнело. Он не любил, когда Тедди упоминал свою бывшую. Да, они расстались больше трех месяцев назад, и Джеймс и Тедди были вместе почти все это время. Тедди никогда не заставлял Джеймса усомниться в его чувствах, но грудь все равно сжималась каждый раз, когда упоминалась Мари-Виктуар. — Что-то не так? Ты сам не свой… — Джей… — начал Люпин, отстраняясь от парня. — Джей, она беременна. Джеймс Сириус замер на месте не в состоянии сказать ни слова. — Джей, я не думал, что это возможно… Да, мы с ней… Но… Джей, это мой ребенок. Я не могу их оставить. Я ведь рос без родителей, я ни за что не смогу оставить своего ребенка без отца. Джеймс поднял полные слез глаза на парня напротив: — Конечно, не оставишь, малыш. — Джей, ты ведь знаешь, что я люблю тебя, но я не могу поступить иначе. — Знаю, малыш. Знаю…

***

— Скорпи, я ничего не понимаю. Почему ты несешь эту ересь? — Это не ересь, Поттер. Я никого не осуждаю, каждому свое. Но я не могу быть геем. Это неправильно. — Разве то, что ты чувствуешь, когда я тебя целую, кажется тебе неправильным? Разве ты не чувствуешь себя на седьмом небе от счастья, когда мы вместе? — Прости, Альбус, но я так не могу.

***

Интересная штука судьба. Из поколения в поколение она сводила вместе Поттеров и Блэков. Из поколения в поколение, Блэк влюблялся в Поттера буквально с первого взгляда. Из поколения в поколение, Поттер терял голову, когда оказывался в объятиях Блэка. Из поколения в поколение, они были вместе, счастливы, пока судьбе это не надоедало. В какой-то момент судьба напоминала Блэку, что по крови он обязан своей семье, Блэк должен поступить правильно. Блэк должен оставить Поттера, и он уходил. Поттер пытался жить дальше, Поттер пытался быть счастливым. Но они оба знали, что такого счастья, как было у них, они не испытают ни с кем другим. В конце концов, когда уходит человек, любовь из сердца не уходит, она живет там до самого конца.