disconnected world

Он – всего лишь тряпочная марионетка, проживающая раз за разом повторяющийся бесконечный день. Зацикливающиеся скрипучие стрелки настенных часов прощелкают мерным поглощающим стуком час дня, а затем резко переместятся к десяти вечера и снова пройдут никому ненужный бесцельный круг. А после наступит еще один день, а за ним пройдет второй, – ничего не поменяется. В этом мире подвластны изменениям лишь времена года, да вновь прокручивающиеся бестолковые сутки. Ито уже давно привык считать в уме в один миг пролетевшие дни, раз за разом пролистывая потерявшиеся воспоминания. Когда-то было все замечательно, просто волшебно, как будто его давно придуманная сказка вдруг воплотилась в жизнь, но в одно мгновение рухнула как карточный домик, небрежно задутый беспрекословным ветром. Если бы только он не сказал такие жестокие слова тогда, – он бы ни за что не ушел. Человек, ради счастья которого, Ито готов был принести целый мир к его ногам. Но теперь Ито ничего не может сделать, не может изменить давно решенный за него сюжет, а может быть никогда не мог, лишь продолжая тешить себя несбыточными мечтами, снова и снова проигрывая у себя в голове отточенный до скрипа зубов, заученный до кислой подкатывающей тошноты сценарий. Ведь его жизнь остается по-прежнему статично замороженной в наигранной дешевой драме, созданной специально для него. Здесь всегда идеально подобрана роскошная сцена, и однотипная, порядком приевшаяся бутафория, и искусные актеры, завернутые в яркие шелка, назубок выучившие свои заурядные роли, – лишь он один здесь совсем не к месту. Словно выбившийся из вышколенного сюжета несовершенный поврежденный механизм, не способный более выполнять свою работу. Этот месяц пролетел незаметно, стоило только на мгновение закрыть глаза, и Ито возвращаясь с работы, ненадолго вспомнил об этом, немного остановившись в галопом бегущих мыслях. Зима все-таки сдалась под натиском по-летнему жаркого солнца, и на улице вовсю играла пышными красками весна. Совсем скоро должна была зацвести вишня. Ито прошел по мощеной дороге, на ходу пролистывая ленту в телефоне, и снова не найдя ничего для себя полезного, фыркнул и положил его обратно в карман. Как всегда у его знакомых все было отлично, а у него уже как три месяца неоплаченные счета съемной квартиры. Глупо смотреть на счастье других, когда у самого проблемы, но разве сейчас был какой-то выбор? Ито вздохнул, заворачивая на тихую улицу с щебенкой, где недавно положили новый асфальт. Маленькие белые камушки перекатывались по бетону с тихим клацающим стуком. Автоматизированные круглые серые андроиды с кручеными шляпками на головах пытались подмести раз за разом скатывающийся мусор на другую половину дороги, но никак не могли загнать его в свои огромные стальные совки, постоянно сталкиваясь друг с другом. Ито закатил глаза и прошел вперед, перешагивая через раскидистую швабру робота. Зачем нужны такие технологии, если они бесполезны. Как болванчики роботы закивали будто в тон мыслям Ито, словно соглашаясь, но он этого уже не увидел. Ито поднялся по каменным ступеням и зазвенел ключами, легко открыв дверь квартиры, прошел внутрь. Как только брюнет переступил порог, его тут же объяло холодное одиночество пустого дома. У Ито было немного вещей, и все они были аккуратно разложены по полочкам, но от этого лишь сильнее складывалось впечатление, что здесь никто не живет. Возможно, Ито уже и сам осознавал, что с того момента он и вправду больше никогда не жил, всего лишь имитируя и заимствуя отдаленно напоминающее подобие существования. Из открытого окна в зале доносился свежий аромат цветов, которые ненарочно занес игривый весенний ветер. Ито увидел, как лепесток за лепестком неспешно соскользнули с деревянного подоконника и приземлились небольшой кучкой на пол, да так и остались лежать там неподвижно. Ито вдохнул полной грудью нежный запах, отчего в душе тут же расцвело незримое тонкое чувство, унесшее его куда-то далеко-далеко в незыблемое прошлое. Точно такие же цветы росли под окном его спальни когда-то давно в детстве, когда он, чувствуя легкие едва уловимые нотки розмарина, легко засыпал, убаюканный мерным стрекотанием сверчков, ютившихся в теплой земле. И ему всегда снились только прекрасные сны. Сейчас уже долгое время Ито засыпал с невыносимым чувством горечи и тошнотворным сожалением, которые всегда темными кошмарами навязчиво копошились у изголовья кровати, дожидаясь когда он крепко заснет, чтобы беспардонно вторгнуться в уязвимое сознание, обрекая на мучительные страдания и не давая отдохнуть даже во сне. Просыпаясь утром полностью разбитым, Ито шел на нелюбимую работу и все повторялось сначала по зацикленному кругу. Ито было бы действительно жаль, что все так обернулось, но все еще он ждал, до последнего оттягивая до конца приевшееся, подобное жизни, но не являющееся ей, существование в этом мире. Ито прошел вглубь комнаты, доставая из-под многочисленных ящиков довольно потрепанный видавший лучшие времена черный ноутбук. Но какой бы тот ни был, Ито сумеет получить желаемое, – видимо он может считать себя счастливчиком, ведь ему довелось жить в мире с продвинутыми информационными технологиями. Ито решил здесь и сейчас претворить давно затянувшийся момент в жизнь и загрузить свое сознание внутрь властвующей над всем миром цифровую сеть. Как только появилась первая реклама информационного города по телевизору, все тут же ринулись в мир интернета, без возможности вернуться обратно. Возможно, съежившаяся царапающая горечь где-то в сердце не давала нужного ответа, но он и не требовался Ито, потому что хорошо знал, что истинно счастливый человек ни за что не променяет настоящую жизнь на ее голографическую подделку в сознании этих несчастных ребят. Однако никто никогда не собирался перед ними извиняться, отчетливо дав понять свое решение, когда их выбросили как ненужный более мусор на обочину дороги без какого-либо сожаления, не дав даже шанса попробовать. Если столь дорогая цена его счастья – реальная жизнь, – раз это был единственный способ найти для Ито смысл существования, то он пойдет на все ради того, чтобы это свершилось. Внезапно завибрировал телефон, и Ито тотчас же полез в сумку проверить, гадая, кто это. Вот только ему уже долгое время никто не звонил, не писал сообщения и не присылал смешные фотографии в три часа ночи. Возможно, он все еще наивно надеялся в глубине своей души, что это может быть он. Но когда Ито разблокировал экран смартфона, то как и ожидал увидеть на красочной картинке с морем всего лишь всплывшее пузырьками сообщение о погоде. Прогноз оповещал о предстоящем безоблачном дне и что температура воды обязательно будет 25 градусов, однако его уже не будет здесь, чтобы как следует убедиться в этом. Ито закрыл сообщение и перевел взгляд на дисплей с вздымающимися, покрытыми густой пеной волнами. Было бы хорошо распасться на мелкие части в лазурной глубокой глади, отдавшись полностью в бурный манящий поток. Ведь море никогда не могло обмануть и ему не нужно было давать пустых обещаний, которые все равно бы в конце их нерассказанных историй растворились на прозрачную морскую пену, утонув глубоко где-то на песчаном дне. Море не скажет ни плохих ни хороших слов, ведь это было совсем не нужно, оно так и будет продолжать разбиваться о причал и о рядом погрузившиеся глубоко в мокрый песок илистые камни, пребывая в своей великолепной ужасающей разрушительной стихии. Море было столь необъятное и величественное, оно топило целые корабли, затягивая в крутящиеся волны, заносило в страшные ураганы, разбивая их в мелкие щепки. Ито всегда интересовало, что в этом прекрасном жестоком потоке люди находили свое успокоение. И не это ли было самой большой странностью в этом мире, но он являлся одним из таких людей. Ито много раз ходил на здешний пляж, спускаясь по проросшему дикой травой склону и издалека любовался оранжевым закатом, разлившимся на подернутом темной синевой приближающегося вечера небосводе, и это было действительно то, что делало его по-настоящему счастливым. Ито оставался на холме до тех пор, пока причал освещенный лишь несколькими блеклыми лучами заходящего солнца, не погружался в глубокие густые сумерки. Возможно, он бы хотел показать и ему тоже. Ито, вернувшись из своих воспоминаний мгновенно очнулся и собирался отложить телефон, оставив где-то на прикроватной тумбочке, однако его внимание привлекла одна знакомая аватарка. Ито едва не выронил гаджет. Неужели он все еще там, все еще есть в его списке? Амацуки-кун был таким же красивым как и раньше, словно застывшая восковая фигурка улыбаясь, смотрела на Ито с мерцающего экрана, а его глаза по-прежнему согревали уютным теплом, и были столь яркими, солнечными и очень добрыми. Как будто все это время Амацуки покорно ждал только одного Ито, заплутавшего в лабиринте из невидимых страхов, теперь выйдя ему навстречу, но в один миг обернувшись горькой насмешкой судьбы, что швырнула в него еще одну жгучую стальную пулю, прострелив скулящей болью навылет его грудь. Он не хочет уходить так просто, даже не проронив нужные слова. Ведь терять было уже нечего, и Ито, щелкнув по кружочку с фотографией, написал первое и единственное за много лет сообщение. Он решил, что Амацуки.. нет, что его Амацуки-кун должен знать. “ – Прости за все, я не должен был говорить те ужасные слова тогда. Спасибо за время проведенное вместе. Прощай. Многогранное и непривычное, необъятное и поглощающее, оно всегда укутывает собой в заботливо-нежные объятия, возможно, я хотел бы раствориться навсегда в лазурном манящем потоке. Ты много раз спрашивал, а я много раз говорил тебе, так и не давая ответа, но Вот почему я всегда любил море.” Ито отправил сообщение, нажав на воздушный самолетик в углу экрана, и когда получил уведомление, что оно успешно дошло до адресата, отложил телефон в сторону. Он надел небольшие наушники, подключив черную флешку в нужный разъем, запустил программу и упал на пол без чувств. *** Амацуки сидел в небольшом прибрежном кафе недалеко от центра города, потому что совсем скоро у него должна состояться запись, так что он решил немного прогуляться и перекусить раз выдалась такая возможность. Заказав у небольшого робота-официанта один черный кофе и ароматное пирожное со взбитыми сливками, брюнет остался ждать сидя за столом, слушая ненавязчивую инструментальную музыку, да громко кричащих чаек далеко в небе. Людей в кафе было немного, всего пара человек ютились около барной стойки, и еще несколько в полной тишине сидели за одиночными столиками, уткнувшись в телефоны. Амацуки никогда не был затворником, но излишний шум его иногда угнетал, поэтому он был рад провести время в таком спокойном месте, ведь у него еще запланировано очень много работы на сегодня. Внезапно умиротворение брюнета разрушил звонкий клацающий перезвон пришедшего сообщения, как бы говоря, что сегодня его планам сбыться не суждено. Амацуки разблокировал телефон и взглядом нашел нужную переписку. Но вот это было странно. Отчего-то неприятно пересохло во внезапно запершившем горле. Он удивленно вскинул брови, когда увидел письмо какого именно адресата к нему пришло. “Ито Кашитаро” – было написано вверху незатейливыми тонкими черными буквами. Амацуки еще минуту сидел, словно завороженный, полностью погруженный в свои мысли, находясь сейчас совсем не здесь. – Ито.. – с губ брюнета нечаянно слетело давно забытое имя, соскользнуло как легкий сорвавшийся лепесток с бутона засохшего цветка, и он, подброшенный вверх сильным ветром, унесся куда-то ввысь растворившись талой горечью на языке. С Ито они не общались уже 3 года, и получить письмо от него сейчас было как минимум неожиданно. Но когда взгляд Амацуки скользнул по извилистым буквам, читая послание, его сознание в один миг прояснилось, когда он понял что именно имел в виду Ито. – Какой же ты дурень.. Амацуки сорвался с места и побежал навстречу выходу, совсем забыв про свой заказ, едва не сбив металлического официанта. У него перекосилась стальная шапочка и он что-то еще очень долго тараторил вслед брюнету скрипучим машинным голосом. Но какое все это имело значение, когда вот-вот может оборваться жизнь родного сердцу человека? Ито пришел в себя в тщательно выбеленной комнате. Здесь не было совершенно ничего, никакой мебели и предметов, только чистый белый цвет без единого темного пятнышка заливал большое пространство, отчего начинало резать вдруг покрасневшие глаза. Ито поднялся с пола, совершенно не ощущая тяжести в ногах и не чувствуя боли во всем теле, словно был бестелесным призраком, сейчас пребывающим в ненастоящем мире, осязая реальность сквозь тонкую грань. Даже его уставшая душа сейчас не ныла где-то внутри под ребрами стылой горечью, сотрясаясь бесполезными сожалениями, а была удивительно спокойна, будто внезапно пришедшая легкость открывала Ито второе дыхание. Пространство на мгновение подернулось мелкой рябью и вспыхнуло ярким свечением, отчего Ито крепко зажмурился. Когда он открыл глаза, то увидел, что на резном столике что-то медленно собиралось по крошечным кусочкам. Они, плавно дрейфуя в воздухе, постепенно находили свое место, занимая его в маленьких ячейках, неспешно и аккуратно становились внутрь, пока взору Ито не предстала совершенно новая книга, которая его так заинтересовала тогда, и которую он так и не смог купить. И теперь здесь, в этом необычном месте, он правда может задержаться ненадолго, чтобы прочесть ее? Он подошел к деревянному столику и прикоснулся пальцами к немного шершавой обложке, закованной в позолоченные скобки по краям, чувствуя ее неровную текстуру. Ито взял ее в руки и отвернул несколько листов. Да, совершенно точно это была именно та книга из того дорогого магазина. Это было достаточно необычно, хотя Ито и был наслышан о путешествиях по огромным сплетенным сетям, конструирующим целый информационный город, – уж сколько репортажей показывали несколько раз за неделю, – он все равно не знал как именно здесь все устроено. Лишь когда-то прочитал написанные маленьким шрифтом скудные правила, но ничего необычного и враждебного для себя так и не нашел. Если и есть место, где он волен создавать потрясающие вещи, где его выбор не станут осуждать и бросаться злыми словами, где он никогда будет осмеян, то это место именно здесь, и оно ему как никогда подходит. И перед Ито внезапно появилась, собираясь из маленьких пазлов, большая двустворчатая дверь. На последок она озарилась блестящей яркой вспышкой, скрипнула один раз и приглашающе отворилась. Из приоткрытой расщелины показалось размывающееся глубокими разноцветными пятнами темно-синее пространство, отделенное неуловимой границей, словно невидимой очерченной линией, которая обозначала вход в другой мир. Ито изумленно смотрел на потрясающий пейзаж, раскинувшиеся прямо за порогом белой комнаты: вдалеке парил необъятных размеров переливающийся всеми цветами космос, усеянный мириадами блестящих звезд. Они взрываясь шарообразными огненными фейерверками, распадались на искрящиеся дымные кольцевидные зигзаги, а после рассыпались на белые песчинки, становясь еще более крохотными. И это было настолько красиво, что Ито не мог оторваться, завороженно вглядываясь в сумбурное потрясающее действие, раскинувшегося перед ним прямо в двух шагах. В миллионном городе под тесными крышами многоэтажек уж точно таких не сыщешь. Ито, заинтересовавшись, подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть их, и когда уже хотел прикоснуться к пульсирующей расщелине чтобы войти в нее, его кто-то слишком сильно схватил за руку. – Успел.. Ито развернувшись, увидел перед собой Амацуки, который так быстро тогда бежал к нему, во что бы то ни стало остановить и не дать уйти в желанный мир забвения, что теперь не мог отдышаться, почти скрючившись пополам, глубоко вдыхая безвкусный воздух. – Амацуки-кун..? – словно во сне проговорил Ито. – Не ходи туда, – серьезно проговорил Амацуки, выпрямляясь. Он все еще упрямо не отпускал руку Ито, боясь, что тот его не послушает и войдет в приветливо распахнутую дверь. Но Ито не двигался с места, и казалось, не верил своим глазам, – сейчас перед ним стоял тот человек, ради которого он когда-то мог пойти на многое, совершить все самые известные ему великие поступки, сделать так, чтобы на лице его Амацуки всегда сияла улыбка. – Ч-что..? Почему? – Ито опешил и не знал что сказать. – Если ты только пересечешь линию, то исчезнешь навсегда из этого мира. Ито слышал, как дрожал голос Амацуки, и совсем не от того, что он запыхался когда изо всех сил мчался к нему, как и слишком остро ощущал его до предела раскаленные чувства, брюнет сотрясался будто осиновый лист на холодном ветру, почему-то не желая отпускать его. Ито печально улыбнулся, его Амацуки-кун каким был, таким и остался, совсем не изменившись. И все это было словно исполнение его давно позабытой заветной мечты, – он увидел его лицо, пусть и в последний раз. И этого было достаточно. – Я знаю. Но я уже все решил. Амацуки-кун, отпусти. – Что ты такое говоришь..? – Амацуки испуганно расширил глаза, – Едва ты пересечешь эту расщелину, как растворишься навсегда! И больше не будет пути назад, никогда! Прошу, пожалуйста, пойдем отсюда..! – Что в этом плохого? – Сейчас Ито балансировал на периферии своего сознания, где никак не мог найти за что ему зацепиться, будто пребывая наполовину во сне, – Я пойду туда, а ты вернешься обратно, и мы, оказавшись по разные стороны своих миров, больше никогда не встретимся. Прямо как и тогда. – Ты думаешь, если пойдешь туда, то все сразу станет хорошо? – Амацуки вскинул брови, – Это не безоблачное будущее, там избавляются от всех нарушителей, полностью расщепляя сознание человека! – Будто я собирался нарушать правила! Там, где ничто уже не сковывает несуществующими рамками и пределами, это то место, где ты волен путешествовать по невозможному, дотянуться до невозможного! – Ито повысил голос, отчаянно настаивая на своем. – Зная тебя, ты и дня не проживешь в таком месте, не нарушая ни одного правила, – оборвал его Амацуки. – Даже если так, там я наконец найду то, что всегда искал. Амацуки не понимал. Он никогда не понимал этого необычного, сложного во всех смыслах человека, который всегда находил в своих мыслях все новые и новые миры, который мог путешествовать по бескрайней вечности в своей душе столько, сколько ему вздумается. А теперь он и вправду готов пойти на подобное безумство, полностью разрушив свою жизнь, заменив ложной фальшивкой на действительно то, что было у него всегда. – Так ты убегаешь? Ито нахмурился. Ему никогда не нравилось с какой легкостью люди называли бегством его попытки найти лучшее для себя существование. Почему же в этом было что-то плохое? Все находят свое счастье, почему же только один Ито был обделен этим с самого начала. Или он же и являлся тем виновником, который его всегда разрушал? Он так запутался, петляя в бесконечных темных коридорах своего сознания, отчаянно ища выход из ужасного непрекращающегося кошмара, но по-прежнему натыкался на ложные обрисованные двери, не приводящие ни к чему, а только запирая все дальше и глубже в пучине его же страхов. – А ты меня остановишь? – Ито хмыкнул. Его голос так и сквозил ядовитой горечью вперемешку с иронией. Амацуки потупил взгляд. Какое бы сейчас ни было решение Ито, – импульсивное и необдуманное, – это была его жизнь и Амацуки был не вправе судить, как Ито должен ее прожить. Но отчего тогда сердце заходилось в бешеном темпе от одной лишь мысли, что Амацуки больше никогда не сможет увидеть этого невозможного человека. Прошлое навсегда забрало события и воспоминания из их жизней, погребло под старым истлевшим пеплом, ведь сейчас обида брюнета таяла на глазах словно хрупкие снежинки, обращаясь горьким настоящим. Как бы то ни было, Амацуки тоже сделал свой выбор. Ито пропустил в какое мгновение блестящая дверь замерцала, подернувшись неясной рябью из белого шума, отчего в панике выдохнув, он впопыхах ринулся туда, едва не вывернув руку, так, что Амацуки едва успел сориентироваться, вовремя перехватив того за пояс, ни на секунду не отпуская извивающегося парня. Как скользкий уж на пышущей огнем сковородке он изворачивался, пытаясь безуспешно отпихнуть от себя как можно дальше брюнета, ведь как только Ито удавалось вырваться, он вновь оказывался в ловушке. – Да отпусти же ты! Амацуки-кун, пожалуйста.. – Ито совсем выбившись из сил, сипло выдохнул, едва не закашлявшись, устало повис безвольной тряпичной куклой, словно перестав сражаться будучи уже на полпути к своему лучику истинного счастья, которое всегда так стремился получить. Дверь мигала неясным мерцанием все быстрее, то пропадая то появляясь вновь, скрывая из виду белым дымным занавесом прекрасный космос, которого Ито так и не сумел достичь. Он сполз на пол и протянул руку, чтобы в последний раз ощутить на кончиках пальцев его ускользающего, дотронуться до исчезающей, ставшей совсем тонкой расщелины. Но дверь в последний раз моргнула рябью и тут же пропала, разлетевшись на щепки. В одно мгновение все растворилось. Комната не была уже такой яркой и солнечной, не блестела искрящимся на свету чистым снегом, только будто щель, что отделяла Ито от другого мира теперь появилась в его груди. Словно несмешная злорадная черная шутка крошащимися обрывками оседала стылой горечью в тяжелом сердце. Ито пустым взглядом зацепился за несуществующую тень, где секунду назад был пропуск в его идеальный мир, который растаял также, как и все прошлые мечты обратились в серый пепел. С лица Ито скатились прозрачные слезы, и он почти что свернувшись калачиком на полу, пытался снова заделать расползающуюся дыру в своей душе, попутно стирая мокрые дорожки. Опять. Все снова повторяется из раза в раз как по заевшей сломанной старой пластинке. Ито уже устал считать провалившиеся попытки. Не стоило отправлять то сообщение, как и не стоило ссориться три года назад, и ничего из этого не произошло и это будущее просто не наступило. Зато сейчас Ито бы жил совершенно не думая о своих сказанных невзначай слов и по новой разгребал появившуюся кашу горьких последствий. Амацуки осторожно приблизился к нему и опустился рядом. Понимая, что сейчас не встретит никакого сопротивления, он сомкнул руки Ито в своих, замечая насколько худыми они были. Амацуки заглянул в лицо Ито, который все это время пытался прикрыть красные глаза за отросшей челкой. Ито никогда не нравилось, когда кто-то видел его в таком состоянии, и Амацуки не был исключением, – меньше всего он сейчас хотел выглядеть в его глазах маленьким плаксой, что собственноручно разбил на части свои же надежды. Однако Амацуки ничего не говорил, словно не замечая этого небольшого нюанса, и ни в чем не упрекал его, отчего от такой теплой доброты щемящей болью в душе отдавался звенящим чистым звуком колокольчик его разорванных чувств. Ито не мог сейчас его оттолкнуть, да и хотел ли он этого? – Ито-кун, тебе никогда не нужен был этот мир в который ты, отринув все, так стремился попасть. Ведь ты так упорно следовал за своей мечтой, совсем позабыв, что он всегда был у тебя прямо здесь, – Амацуки прикоснулся к середине груди, чувствуя под пальцами быстрое биение испуганного сердца. Оно заходилось в неистовом беге, словно было раненой птицей, которую заперли для ненастоящей переоцененной красоты в золотой роскошной клетке. Но птице никогда не было нужно ничего подобного, ведь красота, облаченная во множество прекрасных нарядов, была не более чем жестокой ложью и не стоила ничего. Все, что можно было сделать для нее, – лишь выпустить, и тогда она, расправив большие сильные крылья, взмыла бы далеко к чистому бескрайнему небу, затерявшись среди воздушных облаков. Что ж, Амацуки сейчас был рядом чтобы освободить ее. – Ито-кун, продолжай создавать свой собственный неповторимый мир, не оглядываясь на ложную иллюзию, – снова заговорил Амацуки, и в его глазах Ито увидел яркие мерцающие звезды, которые никогда не ослепляли, сколько помнил Ито, а всегда лишь, чуть касаясь, мягко укутывали едва ощутимым теплом. Он не понимал, как мог тогда разрушить что-то настолько хрупкое, ведь все, что было нужно – это заботливо оберегать. – Зачем ты все это делаешь? – спросил Ито, и тут же почувствовал, как они отрываются от мерцающего белесого пола, поднимаются к лучезарному свету. – По той же причине что и ты когда-то. В те времена, когда мне было плохо, ты всегда приходил и оставался рядом. Это действительно было правдой, но как Ито мог просто забыть, безжалостно стерев из хрупкой памяти такие светлые прекрасные воспоминания, полностью утопив себя в глубоком отчаянии. – К чему все это, когда мы вернемся в настоящее, тебя рядом не будет, ты уйдешь снова, как и тогда, – возразил Ито, чувствуя полную невесомость, которая неспешно баюкала его, растворяясь зыбким недвижимым светом у него в сознании. – А вот и неправда, – улыбнулся Амацуки, мотнув головой, – Ты конечно, тот еще любитель говорить наперед, однако сейчас ты не можешь знать, чем же все-таки закончится эта история. Амацуки был прав, Ито действительно не мог знать, но чувствовал, что очень хотел бы увидеть ее финал. – Тогда мне стоит немного подождать, – Ито, закрывая уставшие глаза, впервые улыбнулся за долгое время. Пространство озарилось сияющей золотой вспышкой и они исчезли в вихристом светящемся урагане, объятые мерцающими крошечными звездами. И все стало как прежде. Ито проснулся у себя в комнате на полу. Он резко вскочил и огляделся по сторонам. Все будто осталось статично замороженным во времени и точно показалось бы прекрасным сном, который привиделся ему мгновением ранее, если бы не Амацуки, который сладко посапывал рядом. Ито не мог поверить и привести разрозненные чувства в одно целое, хотя бы на мгновение скинуть свою извечную маску. Но определенно это было самым что ни на есть настоящим. – Амацуки-кун, – зачем-то шепотом сказал Ито, и ощутимо потряс его за плечо. Брюнет поморщился, переворачиваясь на спину, устало вздохнул, распахнув глаза, и наконец проснулся. – Как мы оказались в твоем доме, хм? – произнес он, обводя взглядом комнату, узнавая ее отчетливо вырезанные в памяти очертания. Серый потолок теперь, казалось, сдавливал крошечными размерами, по сравнению с местом, где они были секундой ранее. Амацуки вдруг глянул на наручные часы, которые болтались у него на руке. – Почему-то время остановилось даже, а у тебя? – вновь задумался брюнет, – Хотя мы точно были там сознанием. – Не знаю, у меня нет часов, но думаю, что сейчас это неважно, – Ито меньше всего сейчас интересовало время, ведь сейчас оно могло без следа исчезнуть, стоит только замешкаться, а он так и не произнесет тех заветных слов, которые должен был сказать еще три года назад. Ито немного замялся, а после продолжил, взглянув на Амацуки, – Ты простишь меня за все то, что я натворил..? – Только если покажешь мне море, которое ты всегда любил, – Амацуки мягко улыбнулся, доставая телефон с перепиской, – Ты ведь мне это написал. Ито рассмеялся, ведь он даже успел забыть о том, какую импульсивную вещь он тогда наспех напечатал в сколоченных чувствах. В его глазах тут же заблестели яркие искорки, совершенно чистое счастье переполняло его до краев, и теперь, крепко ухватившись, Ито ни за что не упустит его. Они обязательно сходят на причал чуть позже, однако Ито предпочел умолчать о том, что ему никогда не нужно было так далеко спускаться вниз по травянистому склону, чтобы увидеть игривые лазурные волны, ведь море которое он любил, всегда было в Амацуки.