Свора

Подземный город. Второй район. 09.10.ХХ СР 22:03       Лёгкое позвякивание посуды расходилось по главному залу полицейского отдела. На стульях и маленьком диване удобно расположился скромный отряд офицеров, проводящий конец рутинного дня за совместным ужином. Прошедшие сутки, как и вся последняя неделя, выдались поистине сложными, выматывающими. Военнослужащие тратили все силы на «приборку» улиц. Работа шла полным ходом, что не могло не радовать.       Только вот настроение у офицеров было совершенно разное, разделяя отряд на два лагеря: Саша и Марко сидели на диване и спокойно общались между собой, видимо отделяясь от общей картины происходящего, а вот Армин и Жан старались потушить пылкое возмущение Микасы, которая прямо сейчас походила на воздушный шар, так и норовя взорваться от негодования.       — Микаса, хватит хмуриться, — не выдержав, посоветовал Кирштейн и отодвинул тарелку в сторону.       Сегодня есть совсем не хотелось, точно так же, как и прошлые несколько дней. Жан никак не мог отделаться от настойчивых мерзких воспоминаний, которые, словно ленточные черви, ползали в голове. Первое убийство. Он помнил всё: как парализованное тело с грохотом упало на грязный бетон; стук гильзы о грязную дорогу; замерший испуг в глазах молодого парня и слёзы на лице девушки. Как бы Кирштейн не хотел, ему приходилось хранить в себе воспоминания о дрожи в руках, которая бушующей волной прошлась по его телу и встала поперек горла невидимым комом. Жан правда старался забыть. Но ничего не получалось.       Нерушимая тишина повисла в воздухе. Йегер сидела за столом и холодным взглядом сверлила дверь, так и не притронувшись к ужину. Пускай завлекающий запах горячего риса и свежих отварных овощей забивался прямо в ноздри, Микаса думала совершенно об ином. О брате.       Армин уже успел оповестить всех друзей о произошедшем, и у каждого из офицеров роились совершенно различные мысли на этот счёт. За такое, казалось, недолгое время, Микаса уже смогла кое-как обдумать поступок Эрена, но переживание за брата никак не давало ей усмирить свой пыл. Конечно, она знала, что её брат всегда был таким… Уверенным в себе, настойчивым офицером, гордо несущим на плечах военный долг, однако, не новость, что проблемы так и хотели поживиться им.       Всё это время Арлерт не мог отвести взгляда от хмурого лица подруги. Микаса молчала, всё больше и больше погружаясь в собственные мысли. Стоило ей услышать, что Эрен пошёл к Аккерману, то она уже было схватила оружие, но… Армин сумел её остановить. Выдвинутые предположения насчет причастности Леви к главе Второго района заставили её задуматься. Как никак, но им всем нужно было знать о том, кто такой Аккерман и что он скрывает от офицеров. Приказ самой королевы Хистории нельзя было проигнорировать.       — И ты туда же, — недовольно проворчал Кирштейн в сторону Армина, разглядев его нервное подергивание ногой. — Вернётся ваша принцесса.       Блаус громко усмехнулась и вытерла с губ маленькие зерна риса.       — Либо Аккерман сам от него сбежит, — произнесла она.       — Этот Аккерман… — вдруг начал Марко, — его же оправдали. Так, чего вы переживаете?       — Верно, но… — ответил Кирштейн, — парень действительно странный тип.       Чужая фамилия навеяла непрошенные воспоминания о последней встрече с Аккерманом. Увидев то, как с ним здоровались пьяницы, проявляли уважение, становилось не по себе. Предположения Армина теперь не виделись такими необоснованными.       — Аккерман понял, что нужно работать сообща с военными. Только, какой у него план? — вслух думал Армин, продолжая подергивать ногой.       — Он мне всё расскажет, если Эрен не вернется, — грубо произнесла Микаса.       — Может, он, наоборот, на нашей стороне? — спросил Жан у сидящих. — Ну…       Все взгляды тут же обратились к нему. Даже Микаса отвлеклась от лицезрения двери.       — Он ведь не делал ничего противозаконного, по крайней мере, пока мы находились здесь, — произнес Кирштейн, оглядывая друзей.       — Не привлекал к себе лишнего внимания… — задумчиво пробубнил Армин.       — Это ещё что за клуб по общим интересам? — непонимающе спросил Эрен, заставляя всех обернуться.       Йегер стоял в дверях, и только взгляд Армина упал на него, то ловко отпустил дверцу, заставляя её захлопнуться с громким звуком.       — Рассказывай уже, — нетерпеливо потребовала Саша и широко зевнула. — Все спать хотят.       Йегер лишь кротко вздохнул и, ненароком оглянув стол с остывшей едой, уместился рядом с Кирштейном. Молчаливый взгляд Микасы до сих пор проделывал в нем невидимую дыру, а светло-голубые глаза Армина изучающе бродили по лицу. Сейчас, сидя в кругу друзей, Эрен чувствовал себя подопытной крысой, которой настойчиво придумывали очередное «наказание».       Нельзя было отрицать, что друг в какой-то степени оказался прав. У Аккермана действительно не было никакой информации по делу Мисс Штратман, да и если бы не… В голове все вскипело. Кончики ушей невольно покраснели от наплывших воспоминаний. Все взгляды были до сих пор прикованы к нему, а в голову ничего путного из диалога с Аккерманом не приходило. Один флирт, громкие страстные стоны, взгляд светло-серых глаз, возбужденно требующий и жаждущий продолжения; оголенное бледное тело…       — Эрен! — не выдержав, воскликнула Микаса.       Эрен протер лицо рукой, отгоняя пелену воспоминаний. В голове, словно по щелчку пальцев, постарались завертеться шестерёнки. Они работали и работали, стараясь выудить из прошедшего разговора с Аккерманом хоть что-то полезное.       — Значит, про ту деталь он наврал, верно? — спросил Арлерт, изучающе оглядывая безмолвного друга.       Йегер молчал. Сказать было попросту нечего.       — Эрен, — хмуро произнесла Микаса, — пойми, что он не просто преступник.       — Он может быть одной из главных шишек этих районов, — высказался Армин.       Эрен искоса посмотрел на друга. «Сказать или нет?» — спрашивал он сам себя. Офицеры были друзьями, да и сам Арлерт, видимо, уже давно обо всем догадался. Стоит ли сейчас придавать это огласке? Только Эрен хотел было что-то произнести, как громкий стук ботинок оповестил о спускающихся офицерах.       — Опять курятник устроили, — с едким смешком произнес Райнер, шагая по лестнице рядом с Бертольдом.       Одежда Брауна выглядела особо выглаженной, постиранной. Точно так же, как и у Бертольда. Вместе они шагали чуть ли не за ручку, а на лице Райнера виднелась довольная ухмылка непонятно чему.       — Райнер, заткнись… — предупреждающе произнес Кирштейн, смотря в сторону недруга.       — Ты какой-то потрёпанный, Йегер, — высказался Браун, вставая напротив офицера. — Твои друзья так бурно обсуждали твой поход. Только я так кое-чего и не понял…       Забывшись в словах Эрена, все подметили, но так и не успели ничего сказать про его внешний вид. Он действительно выглядел усталым, сонным и… Излишне напряженным.       Эрен молчал. Впервые он был недоволен своему выбору: вернуться в отделение на ночь. Как бы офицер сейчас ни старался отмести мысли насчёт произошедшего, всё возвращалось. Те проведенные часы по-настоящему оказались для него резкой вспышкой, лавиной спавшей на голову. Эмоции били через край. Разум не успевал понимать, что за чем следует. Ощущения сменялись одни за другими, а после — только долгожданное расслабление и ничего более. А сейчас… Снова противный бубнеж, сравнимый с жужжанием мух.       — Слушай, — вдруг произнес Райнер, изучающе оглядывая офицера, — ты случаем не трахался с ним? Узнаю я такой видок. После бурной ночки с одной дамочкой, я и сам так устало выглядел, согласись, Берт? — весело лягнув друга под ребро, произнес Браун.       Бертольд лишь вздохнул.       И Эрен не выдержал. Ярость. Она так и вырвалась из разгорячённой груди диким зверем, тигром раскрывшим пасть и показывающим заострённые клыки. Хлёсткий удар пролетел по комнате, смешиваясь со скрипом подошвы о деревянный пол. Йегер сжал челюсть и взял Брауна за грудки, совсем забывая о весовом преимуществе второго.       — Совсем с катушек слетел, Йегер?! Смотри, на кого лезешь! — воскликнул Райнер и одним движением оттолкнул от себя офицера.       Кулак тут же прилетел в чужую скулу, заставляя поддаться назад и скривиться от боли. Скрип стульев разлетелся по помещению. Бертольд, обернув руки вокруг тела Брауна, начал отводить офицера и громко просить об успокоении. Кирштейн, ловко поднявшись с кресла, проделал то же самое и с Эреном, который, казалось, разгорелся пуще прежнего.       — Папенькин сынок у нас за голубой отряд воюет, что-ли? — со злобой выплюнул Райнер, брыкаясь в руках Бертольда, кто тратил неимоверное количество сил на удержание друга.       Йегеру повезло, что в их отряде есть офицер выше него.       — Прекращай, Райнер, — успокаивал Гувер, шумно дыша в его макушку.       — Всё! — оповестила всех Микаса. — Все по кроватям. Спать! — она старалась разогнать накалившуюся атмосферу. Только было бы всё так легко.       — За себя говори, Браун! У самого язык во всех задницах Администрации побывал, чтобы выбить местечко в Кадетском училище, — огрызнулся Эрен, брыкаясь в сильных руках Кирштейна.       Райнер рассвирепел. Оттолкнув от себя Бертольда в сторону, он сделал шаг вперёд, но тут же замер. Резко вставшие между двумя офицерами Марко и Саша не дали ему пройти. Смотря в напуганные, но уверенные глаза Ботта, офицер лишь нахмурился и, слегка помедлив, все же отступил. Забрав Бертольда, он молча вышел на улицу.       Йегер трудно дышал. Щеки полыхали гневом. Желание поскорее уйти в комнату не заставило себя ждать. Лишь Армин, успевший еще раз оглядеть друга, тихо вздохнул. Разговор так и остался незаконченным.                            Поднявшись наверх в комнату, Эрен устало лег на кровать и, сложив руки на груди, постарался как можно скорее заснуть. Скулу противно саднило от прилетевшего удара. День выдался слишком тяжёлым, несуразным. Казалось, что все за сегодня решили ему воспрепятствовать, научить правильным поступкам, обсудить его жизнь. Надоело. Эрен сам в силах о себе позаботиться, а ситуация с Аккерманом — тому весомое подтверждение. Он жив и даже не пострадал, значит, всё более менее в порядке.       Щелчок открывшейся двери пронзил тишину и пролетел по комнате. Кирштейн. Достав из шкафа ночное белье, он лишь на секунду оглянулся на лежащего друга.       — Эрен, — тихо позвал Кирштейн, все ещё вертя в руках пижаму. — Почему ты не отрицал его слова? — спросил Жан.       Йегер продолжил молча лежать на кровати. Не то чтобы он отчаянно скрывал сексуальные предпочтения, наоборот, ему уже давно хотелось рассказать об этом близким друзьям, но… Случая не предоставлялось: вечная рутина, да ещё и приказ спуститься в Подземный город — всё вновь решило сыграть против него.       — Тоже… из этих, что-ли? — спросил Жан, удивленно смотря на свои руки.       Эрен устало хмыкнул. Он явно подметил такое слово, как «тоже», — правда, решил не придавать этому особого значения. Пока что.       — За свою задницу боишься?       — Не поверю, что ты… — слегка нахмурившись, проговорил Жан, — был сверху Аккермана.       Йегер перевёл взгляд на друга. Честно сказать, он и сам был этому удивлен. Приятно удивлен. Такой грозный и серьезный на вид Аккерман… В постели был неимоверно страстен и открыт ему.       Кирштейн молчал. По комнате разносилось лишь тихое шуршание одежды. И Эрен… Слегка напрягся. Он не знал, не видел реакции друга. Однако то, что он не выказывал неприязни — уже кое о чем говорило.       — Никто не знает, верно? — переодевшись, Жан лег на свою кровать, которая тут же скрипнула.       Эрен кивнул и стал устало потирать глаза.       — Я не проболтаюсь, парень, — произнес Жан. — Только если не узнаю, что ты смотришь на мою задницу, пока я сплю.       — Лучше смотреть на задницу, чем на лошадиную морду, — он усмехнулся.       Тонкий смех разлетелся по комнате, медленно сменяясь тишиной и молчаливыми улыбками. На удивление, Йегеру даже стало как-то легче после того, как он рассказал всё Жану. Только слово «тоже» никак не выходило из головы. Что Жан имел ввиду? Но, кажется, Эрен и сам понимал, о чём может идти речь.       — Вы с Марко помирились? — всё-таки решил спросить Эрен.       Сбоку послышалось легкое шуршание пододеяльника. Жан стал собираться с мыслями.       — Не знаю, — ответил офицер.       — Так, что между вами стряслось? — спросил Йегер, смотря на потолок.       Тишина вновь окутала комнату. Невесомые касания ветра проходились по оголённой коже плеча Йегера, лаская тонкой прохладой. Точно так же… как и дыхание заснувшего Аккермана ровно пару часов назад.       — Он… признался, что гей, — тихо ответил Кирштейн.       Эрен хмыкнул, вновь вникая в разговор.       — И ты был этому удивлен?       — Да, — буквально тут же ответил Жан.       — Кажется, все об этом знали, кроме тебя, — мягко проговорил Йегер.       — Что? — непонимающе переспросил Жан и посмотрел на Эрена.       — Марко всегда ходил только за тобой, — начал Эрен, — поначалу мы с Армином думали, что ты просто делаешь вид, что не замечаешь, а потом… поняли, что дело не в этом. Ты ведь со второго курса начал ухаживать за Микасой, вот мы и предположили.       — Я не могу найти время, чтобы поговорить с ним. Он вечно сбегает, гуляет только с Сашей. Я пытался её разговорить о Марко, но она молчит, как чёртов партизан, — с недовольством проговорил Кирштейн.       — Думай мозгами, Жан. Он хороший друг, таких людей не стоит терять, — ответил Эрен и перевернулся на бок, спиной к Жану.       Кирштейн замолчал. Он думал о словах друга, которые оказались действительно более чем верными. Жан обязательно поговорит с Марко. Даже при самых неподходящих обстоятельствах — всё равно поговорит.       В комнате стало тихо, а офицеры непроизвольно погрузились в собственную негу. Лишь мирное сопение слышалось со стороны Эрена: сон прикасался невидимыми пальцами к потяжелевшим векам, так и стараясь завлечь в продолжительное беспамятство. Только вот Кирштейну никак не спалось.       — Эрен, — шепот послышался за спиной. — Эрен! — в чужую спину прилетел клубок из носков.       Йегер недовольно промычал.       — Ты серьёзно с ним… трахался? — удивленно спросил Жан, в свете мерцающего фонаря разглядывая чужую спину, покрытую тонкими красными линиями.       — Если сейчас не заткнёшься, я проведу тебе краткий экскурс по сексу с парнями, — пробурчал он и сонно уткнулся носом в подушку.

***

Подземный город. Второй район. 10.10.ХХ ЧТ 9:40       Непрерывный шелест бумаг. Позвякивание стаканов. Выжимание половой тряпки в глубокое ведро. Йегер откинулся на спинку стула и посмотрел на настенные часы. Ещё немного и он наконец сможет выйти из этих четырех стен на улицу. Ещё никогда ему так не хотелось ступить на патрулирование, как сейчас. Атмосфера в отделе напрягала.       Взгляд вернулся к помещению. Армин заполнял какие-то бумаги, постепенно откладывая их из общей стопки в другую. «Что он может заполнять ранним утром?» — думал Йегер, непроизвольно нахмурившись.       Кирштейн сидел в кресле, легко покачивая ногой и изредка кидая броские взгляды на Марко, который медленно отпивал тёплый чай. Воспоминания о секрете, ныне хранившимся лишь в голове Жана, всплыли наружу и в голове Эрена. «Зачем Ботт вообще сюда сунулся?» — Йегер нахмурился, разглядывая непринужденного Марко.       Микаса о чем-то переговаривалась с Сашей, которая начищала полы самодельной шваброй. Она тихо хмыкнула над словами подруги, которые никак не долетали до слуха Эрена. Резкая смена эмоций на лице сестры дала понять одно: ей явно что-то не понравилось. Она холодно оглянула Блаус, которая тут же замолчала, ловко отъезжая вместе со своей шваброй куда-то в сторону. «Что ты ей такого сказала?» — подумалось Эрену.       В миг осознавая ситуацию, Йегер резко опустил взгляд на стол. Он и сам не заметил, как начал наблюдать за каждым движением друзей. Даже и сестру сюда приплел… «Чёртов Аккерман», — пронеслось в голове. Слова о перебежке кого-то из офицеров на сторону Первого района настолько засели в мыслях с самого пробуждения, что о другом нельзя было подумать.       — Офицеры, — произнес Эрвин.       Он вышел из кабинета, а следом за ним и Райнер.       Смит встал посреди отдела с толстой кожаной сумкой, в которую уже явно ничего не влезет, а если же ее постараются открыть — она тут же издаст свой последний вскрик и лопнет.       — Главнокомандующий, — одновременно воскликнули офицеры, поднимаясь со своих мест.       — Мне необходимо покинуть Подземный город, — оповестил всех Смит. — За главного я оставляю офицера Брауна, — Эрвин положил руку на плечо рядом стоящего Брауна, с которого никак не сходила довольная ухмылка.       Йегер всем нутром ощущал, как резко раскрасневшийся Жан был готов лопнуть точно так же, как и сумка Главнокомандующего.       — Я очень надеюсь, что… — он многозначительно всех оглядел, — никаких проблем не возникнет.       — Так точно, сэр, — тут же произнесли офицеры и отдали честь.       Эрвин легко попрощался кивком головы и покинул отдел. Слыша, как дверь закрылась, Кирштейн всё-таки не выдержал.       — Какого чёрта?! — воскликнул Жан, надвигаясь на Райнера.       — Вам стоит поубавить свой пыл, офицер Кирштейн, — с ухмылкой, предвещающей особую угрозу, произнес Райнер. — Иначе ваша задница окажется в камере до следующего дня.       — Это ты… Это ты мне угрожаешь?       Жан так и полыхал недовольством, буквально захлебываясь в раздражении.       — Патрулирование! — прогремел голос Микасы, указывающей на часы.       Йегер взял взбешенного Кирштейна под руку и пошёл на выход. Взгляд друга так и не отрывался от Брауна, явно желая прожечь его насквозь. Только первым выйдя на улицу, Жан оставил недруга в покое.       — Эй, Йегер, — остановил его Райнер. — Слушай, вчера я действительно малость вспылил… Не хотел, чтобы так получилось, — он многозначительно указал на скулу Эрена. — Может, перекинемся парой-тройкой фраз за кружкой пива сегодня вечером?       Эрен старался разглядеть в глазах Брауна вранье, только… Ничего. Браун действительно приглашал его в бар? Несуразица.       — Я свободен, — с осторожностью ответил Эрен.       — Отлично, — бегло проговорил Браун, и оба ступили на патрулирование.       Прошлый день, видимо, никак не желал исчезать из памяти Йегера. Эффект бабочки. Странное понятие, которое офицер сейчас с лёгким недопониманием мог ощутить на себе. Между военными он специально договорился о патрулировании на Торговой улице: Эрен планировал зайти на несколько минут к Аккерману, чтобы наконец узнать побольше о самом городе, ведь они так и не договорили в тот вечер.       Да вот только в голове всплывали совершенно новые вещи, информация, которая никак не могла усвоиться в голове. Райнер. Для чего он пригласил его в бар? Конечно, было бы неплохо обсудить их извечную вражду, но… Эрен искренне не верил военному. Его затея определённо точно граничила с фантастикой. Он согласился лишь из-за того, чтобы узнать настоящие намеренья офицера.       — Слушай… — начал Жан, продолжая идти вперёд, — зачем Райнер тебя остановил? Я не расслышал вашего диалога.       — Он пригласил вечером в бар, — ответил Эрен.       Кирштейн нахмурился.       — Странно это всё… — высказался Жан. — Не думаешь, что это подстава?        Вопрос так и остался без ответа.       Приглушенный треск разбитого стекла послышался сбоку, заставляя офицеров обернуться. Дом Аккермана. Быстро переглянувшись с Кирштейном, они беглым шагом стали идти к крыльцу дома, попутно доставая оружие из кобуры. Минуя лестницу, Жан встал сбоку от двери и попытался заглянуть в окно. Внутренний вид по-прежнему был скрыт от чужих глаз занавеской. Внутри, на удивление, стихло. Неизвестный секундный порыв захлестнул хозяев дома и тут же сменился затишьем.       Вновь взглянув на напарника, Эрен решительно дернул ручку двери. Ступив на порог, он застыл на месте, теряясь в происходящем.       Молодой на вид парень стоял на кухне в груде осколков и держал в руках самодельную розочку, с которой мелкими каплями стекала кровь. Взгляд светло-серых глаз лишь на секунду пал на офицеров. Леви стоял на месте, держа руку на весу в немом жесте «подождите».       — Фарлан, успокойся, — в другой ситуации ровный голос подействовал бы универсальным успокоительным, но, видимо, не сейчас.       — Ты… ты… — словно задыхаясь в собственных словах, заговорил пьяный Фарлан, — как ты можешь говорить мне успокоиться?!       — Давай поговорим.       Аккерман сделал шаг вперед в надежде на диалог.       Фарлан резко дернулся, на что Леви отошел в сторону. Шатающийся Чёрч почти не стоял на ногах, а его глаза и вовсе покрылись пеленой. Только непонятно от чего именно: алкоголь, злость, обида? Или же всё вместе?       — Мы уже обо всем поговорили! Мы… — на его глаза так и наливались слезы, — мы говорили с ней… Она слушала меня, улыбалась мне. Ты видел её улыбку? Она и тысячи йен не стоит.       Аккерман слушал друга, медленно подходя всё ближе и ближе. Свободной рукой он тянулся к розочке, когда параллельно с этим в груди что-то ломалось от слов Фарлана. Боль. Горечь. Снова и снова им приходится вспоминать об Изабель.       — Она мечтала выбраться наружу… — продолжал Фарлан, смотря себе под ноги. — Я пообещал ей, но… Пришли эти твари с Первого района! Почему ты не можешь с ними разобраться, Леви? Почему?! — воскликнул разъяренный голос Фарлана.       Йегер видел как Черч замахнулся на так успевшего близко подойти Аккермана. Оставался буквально миллиметр до его лица, которое в испуге смотрело в глаза напротив. Леви не принимал попыток пригнуться. Он стоял, не двигаясь. В глазах замерли неизведанные чувства, эмоции, которые гулко отдавались где-то в груди.       — Эй! — резко произнес Жан и быстро перехватил руку с занесенным оружием.       Кирштейн знал, что его голос узнают. Он помнил Фарлана, точно так же, как и Черч помнил офицера. Он в ужасе оглянулся на него. Оба замолчали, переглядываясь между собой. Только им двоим были видны эмоции и чувства друг друга. Жан лишь больно нахмурился, с сожалением оглядывая Чёрча. Да, он понял, что той девушке не удалось спастись. Пуля, которую он потратил на бандита, не смогла уберечь её от участи Подземного города. Казалось, что это место и вовсе забирало всех без разбора, словно по расписанию. «Ты? Забираем!» — громко кричал неизвестный властитель, причиняя неописуемую боль всем горожанам. В глазах Фарлана замерла горечь утраты, противной мокрой дорожкой скатываясь по щекам к подбородку.       Воспользовавшись моментом, Эрен сошел с места. Металлический звук наручников прогремел по помещению.       — Вы арестованы, — начал Эрен, но тут же был остановлен рукой Леви.       Аккерман смотрел на Фарлана, который с громкими рыданиями сидел на коленях перед Жаном. Он шептал что-то в пол, так и съедая слова слезами. А сам Кирштейн молчал, потупив взгляд где-то на ботинках.       Сжав руку необъяснимо сильнее, Леви произнес:       — Оставь его.       Ощутив на своём предплечье тепло и услышав заметно стихший голос, Эрен не мог противиться. Да, пускай это снова идет в противовес тому самому званию «идеального офицера», но… Сейчас, находя в светло-серых глазах блеклый оттенок вины, обиды и сожаления, Йегер убрал наручники и позволил Фарлану все так же сидеть на полу, позволяя слезам скатываться на дощатую поверхность. Они не успевали впитываться меж досок, словно это и вовсе могло сравниться с назойливыми воспоминаниями о девушке, которые он с каждым днем копил, копил в теле, но те так и не испарялись. Оставались сидеть где-то на подкорках мозга.       — Свободен сегодня вечером? — тихо спросил Аккерман, так и не посмотрев на Эрена. — Я тебе кое-что недоговорил.