Судьба благоволит тебе, Поттер

Как и предполагалось, Драко выписали через две недели. Я видел, как он, опираясь на руку Люциуса, выбирался из машины, с каким наслаждением втянул носом свежий морозный воздух улицы и с какой широкой улыбкой смотрел на собственный дом, который как будто видел впервые. Я наблюдал за этим из окна своей комнаты, стыдливо прячась в портьеру, чтобы не дай бог он меня не заметил. Я думал, что один взгляд, брошенный им в мою сторону, может выкачать из меня весь воздух и заставить зареветь, как пятилетнюю девчонку. Я очень боялся этого взгляда. Просто пересекаться с Драко где-либо было до безумия страшно - колени тряслись, ладони потели, а ноги не могли удерживать меня дольше, чем пару секунд. Гермиона говорила мне, что это глупо, и Малфой-младший не держит на меня обиду, за то, что с ним произошло. Но я сам не мог справиться с чувством ненависти к себе за то, что допустил его похищение. Я был единственным виновным. Это я понял, когда Герм рассказала мне продолжение всей истории Клары и Беллатрисы. Я специально попросил ее в этой части рассказа говорить только сухими фактами и без подробностей. Про смерть Астории мне до сих пор было сложно не то что слушать, но даже думать. И в ее смерти, косвенно, но все же я тоже был виноват. Я прекрасно помню, как мы сидели в гриффиндорской гостиной и обсуждали причастность Драко к нападениям. Как у Рона на коленях лежала Клара и внимательно слушала наш разговор. Как Джинни, переписываясь с Асторией, узнала, что Драко должен появиться в спальнях только после отбоя и сказала об этом нам. Как я собственными глазами видел, что Филча в подземельях не было, но успокоил себя тем, что это не обязательно. А если бы я сам остался в подземельях в тот момент? Или нашел бы Снейпа и попросил его все же перестраховаться и выставить охрану рядом со входом в гостиную? Я ведь мог бы заметить выходящую Асторию и спасти ей жизнь. И я бы мог в тот момент дождаться Драко и обсудить с ним все произошедшее. Наладить контакт. Извиниться. Я вновь схватился за голову и согнулся к коленям. Я пребываю в амебном состоянии уже неделю, с тех пор, как вернулся из маминой клиники. Автоматически хожу по дому, автоматически ем, автоматически отвечаю «все хорошо» на любые вопросы и постоянно всматриваюсь в окна моей спальни. Тоже автоматически. Потому что влечет меня к этим окнам с неимоверной силой. Потому что даже секунда, когда я жадно всматриваюсь в медленно идущего в оконном проеме Драко, я чувствую сильнейший прилив чувств - стыд, гнев, безысходность и щемящую, всепоглощающую нежность, которая перебивает по силе всё остальное. Я виноват, и я не имею права смотреть на него. Не имею право чувствовать то, что чувствую. Не могу заставить сердце не биться радостно, видя, как он с каждым днем крепчает. Он приходит в норму, а я угасаю. Не могу без него. Не видеть, не слышать, не чувствовать, что он рядом сидит. Меня убивает одна только мысль, что он не захочет больше меня знать и не подпустит близко. Он ведь умный. Он знает, кто виноват. Да просто собственное чувство самосохранения не позволит ему приблизиться ко мне. К человеку, из-за которого чуть не умер он сам и погибла его сестра. В тот день я все же ушел от подземелий, а спустя несколько минут из гостиной вышла перепуганная Астория, которая просто не могла спокойно сидеть и ждать брата внутри. Девушка быстрыми шагами добралась до холла первого этажа, но тут уверенность ее покинула. Она боялась, что уйдет, а в этот момент вернется Драко и не найдет ее. Она боялась, что может наткнуться на кого-то из преподавателей и ей влетит за поздний выход. Она боялась, что просто не найдет кабинет директора, где сейчас был Малфой, ведь она ни разу там не была. Я представлял эту картину так ярко, как будто сам был там, вместе с Асторией, как будто я и был Асторией. Гермиона рассказала, что Клара не видела этих метаний, она лишь знала, что скоро здесь будет идти Малфой. И если очень повезет, то он будет один. И она его дождалась. Широкая черная толстовка, которую Драко любит надевать по выходным на завтрак («Потому что она теплая, Поттер, и прекрасно оттеняет мои глаза. Я ее купил вместе с Блейзом в Хогсмиде на прошлых выходных») и не уложенные волосы, скрывающие верхнюю часть лица («Мне очень нравится моя новая прическа, Гарри. Драко, конечно все еще дуется на Панси за это, но я теперь так на него похожа. Это ведь здорово?»). Для Клары этого оказалось достаточно. О том, что это не Малфой, она догадалась только после того, как ввела дозу. Он бы не успел так исхудать и уменьшиться в плечах, а еще он вряд ли бы ходил с розовым маникюром с мишками. В ту секунду, когда понимание пришло, Клара в слезах убегала из холла. Я вновь подошел к окну. Пальцами легко отодвинул тюль, и поочередно вглядывался в окна дома напротив. Это окна его комнаты. А рядом должна стоять прикроватная тумбочка с тем непонятным футболистом, которого Драко любит. Напротив - книжный шкаф, полностью забитый томиками художественной литературы, научными исследованиями, детективными историями, автобиографиями и прочими интересными для Малфоя вещами. В первый раз, когда я побывал в этой комнате, я разглядел каждый корешок, а Нарцисса рассказала, что это самые любимые книги сына. Я отошел от своего окна на пару шагов, продолжая надеяться на то, что долгожданный силуэт промелькнет хоть на одну сотую секунды. Но…не в этот раз. Всю эту неделю я вспоминал какие-то моменты нашего расследования, которые должны были раньше подтолкнуть меня к определению виновного. Каждый день я ковырялся в своей памяти и в рассказе Гермионы о том, что на допросах говорила Клара. В голове засела одна мысль. Кроме всех тех моментов, за которые я себя неоднократно корил, сейчас я чувствовал вину и за то, что не догнал когревранку, когда мы застали ее в химической лаборатории. Это даже звучит глупо - я здоровый парень, который только на тренировках пробегает порядка 10 километров, не смог догнать хрупкую девушку. Как же стыдно. Клара услышала чьи-то шаги за дверью, в тот момент напряглась и собиралась сбежать при любой возможности. Но когда она поняла, что это именно мы, что нас разделяют какие-то несколько метров, ей просто снесло голову от уровня опасности и она сорвалась от нас по коридору. Я многократно слышал про то, что в экстремальных ситуациях человеческие способности могут увеличиваться чуть ли не в геометрической прогрессии, но то, с какой скоростью от нас бежала Клара - это уму не постижимо. Я думал, что она профессиональная спортсменка. И лишь один Драко настаивал на том, что она не умеет бегать от слова «совсем». Но это уже не важно. В тот же день, когда мы разбрелись по своим спальням, Клара вернулась в лабораторию и зачистила следы своего пребывания. Она не оставила ничего, но вот саму формулу, она спасти не успела. Ни Клара, ни Беллатриса, которой племянница позвонила и рассказала о произошедшем и подумать не могли, что именно эта чертова бумажка, когда-то вырванная из тетради, и станет ответом на все вопросы. Где-то сбоку тихо пропищал телефон, оповещая о поступившем сообщении в мессенджер. Я последний раз взглянул в окно на соседний дом и пошел к кровати, где он и валялся. Герм: «Привет! Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, что уже лучше. Я знаю, что ты вышел из нашей общей группы со слизеринцами, поэтому не получаешь никаких сообщений от нас, но через неделю Драко будет отпраздновать свой выход из больницы и собирает нас всех у себя. Я хочу, чтобы ты пришел. Ты должен там быть, Гарри!» Только вот вряд ли он сам этого хочет. А я не буду его напрягать своим видом. Я отбросил телефон на подушку, заранее вырубая его, и встал с кровати. Я сильно похудел за эти недели, поэтому при любом подъеме с меня слетали штаны, если они не были зафиксированы шнурками на талии. Я поддернул их, и спустился на первый этаж в гостиную. Дома никого не было, кроме нас с Альфредом, но он сейчас должен быть где-то на улице и проверять навыки нашего нового садовника, которого пришлось нанять, поле того, как наш старый Стив ушел на заслуженный отдых. Я в доме один. По ощущениям, как и в своей сраной жизни. Но это не совсем так, конечно. У меня прекрасные родители, чертовски хорошие друзья и болезненная неразделенная любовь, которая ломает кости и скручивает внутренние органы. Я остановился у дивана, на котором под Рождество мы с Драко смотрели диснеевские мультики. Глаза зацепились за клетчатый плед, в который мы кутались ночью, обсуждая мои плейлисты. Я взял его в руки с набросил себе на плечи. Почему-то стало зябко. На допросах Клара также рассказала, как Малфой пришел в прачечную в ту ночь. Вероятно, он вспомнил, что видел Беллатрису на нескольких фотографиях в семейном альбоме, и решил расспросить о ней у ее коллег. Хотя, вряд ли их можно было так назвать, ведь они даже не помнили, что она существует. Зацепка и правда была не серьезная, и я понимаю, почему Драко не сказал о том, куда шел. Тыканье пальцем в небо - вот как это называлось. Но судьба, чертова злодейка, подстроила так, что именно в этот день Беллатриса приехала к Кларе и Малфой увидел ее своими глазами. О том, что произошло дальше история умалчивает. Клара знает только эти подробности, да и то, потому что тетка срочно позвонила ей и заставила уехать. Она сидела вместе со связанным Драко в фургоне, пока Беллатриса везла их по ухабистой дороге прочь от замка. Сириус даже скинул мне запись допроса, где Клара рассказала о том моменте. И я включил ее, садясь на пол и откидывая голову на стену. «Она заставила меня сесть вместе с Драко в фургон. Когда я залезла туда, он уже был там. У него были связаны руки и ноги, он лежал на пакетах со студенческой одеждой. Я…ммм…он очень удивился, увидев меня. Хотел что-то спросить, но не решился, наверное. Открыл рот, но потом тут же его закрыл и отвернулся. Мне было очень некомфортно сидеть с ним. Я слышала, что тетя разговаривает сама с собой в кабине, а потом все затихло и она открыла окошечко, которое вело к нам….не знаю как это называется…такое окошечко, которое выходит из кабины в нашу часть фургона. Она его открыла, сказала мне, что время у нас есть, но она не хочет тратить его на бессмысленные вещи. Сказала, что нам нужно побыстрее избавиться от Малфоя и уехать. Она кинула мне шприц и ампулу, сказала, что я должна уколоть его, пока мы едем. Я не хотела. Я никогда не хотела никого убивать. Но… я очень боюсь Беллатрису, хотя к Драко не чувствую ничего негативного. Я взяла шприц, вкачала в него препарат и долго не могла посмотреть на Малфоя. Он сидел очень тихо, иногда переваливаясь с бока на бок, потому что дорога очень часто петляла. Он первым заговорил со мной. Сказал: «Не бойся. Все почти закончилось. Просто сделай то, что нужно». Я не могла поверить, что он такое говорит мне. Я посмотрела на него, а он лишь улыбнулся. Спокойно и покорно, как будто смирился с судьбой. У меня потекли слезы от его понимания. Она убила бы меня, если бы я не…лишила жизни Малфоя. Но я не могла. Правда. У меня тряслись руки, а слезы не прекращали течь. Он тогда снова пытался меня успокоить, сказал, что все понимает и не винит меня. Я не знаю почему он так сказал! Я убила его сестру и собиралась убить его. Почему он так спокоен? Почему он говорит со мной так, как будто я его друг? Он не должен был себя так вести. Я с детства слышала, что Малфои гадкие и противные люди, которые любят только себя и деньги. А Драко был не таким. Я точно это знала, хотя ни разу не общалась с ним. Я знала это, потому что Гарри…ну Гарри Поттер…он учится с нами…он не стал бы иметь дело с Драко, если бы все то, что мне говорили, было бы правдой. Он не полюбил бы его…» Я сглотнул и сжал руками края пледа. Это же насколько надо быть глупым, Поттер, что все вокруг видели твою влюбленность? Ты ведь думал, что хорошо ее скрывал. А оказалось, что какая-то девчонка, которая практически не общалась с тобой, и то разгадала твои хитросплетенные прикрывания. Мда… «А Гарри…он же очень хороший и всегда по-доброму относился ко мне. Он ко всем хорошо относится. Даже к тем, кто этого не заслуживает. А я не заслуживала, но очень этого хотела. Хотела хоть что-то сделать для него, чтобы он не обижался на меня. Да и Драко я убивать не хотела…Я взяла себя в руки и успокоилась. Мне нужно было уколоть его, чтобы тетя видела след, а Драко… ну, чтобы он не был похож на живого. Чтобы мне не попало от нее. Я тоже хотела жить…ии…я знаю эту формулу наизусть, знаю, что бывает, когда в организм попадает целая доза или половина. Я вколола две четверти препарата в мешок с чьими-то вещами, а то, что осталось - Драко. Он видел, что я делаю. Но ничего не спросил, не сказал, никак не отреагировал. Только в конце, когда ему стало так плохо, что он отключался, когда я волокла его по лесу к этому лесничему домику, он взял меня за руку и прошептал «спасибо». Изначально мы хотели бросить его там, в том доме, и уехать, но Гарри с его другом каким-то образом успели нас догнать. Я хотела ему сказать, что он ошибается, что Драко не умер, но он не слышал меня, он не мог понять, что я хочу ему сказать. Я боялась, что он сделает что-то с собой, потому что на его лице…это было тяжело. Я не могла смотреть на него. Он просто умирал там. Вслед за Драко. Но я сделала все, что могла. Можно мне воды?...» Запись обрывается, а по моей щеке катится слезинка. Я не плакал с того самого дня. Но голос Клары, ее рассказ, вновь погрузили меня в тот момент, когда я увидел мертвого Малфоя. Но я быстро перебил его воспоминание другим, когда он вышел из машины после больницы и смотрел, вдыхал и наслаждался. Я восхищаюсь Кларой. Она большая молодец. Как бы странно это не звучало. Я не виню ее. Она сама себя винит и это съедает ее изнутри. Это самое тяжелое наказание - остаться один на один с собственными мыслями. И она останется. Ее посадят. Но Люциус обещал, что поможет Кларе и наймет хорошего адвоката, чтобы хоть как-то уменьшить ее срок. Беллатрису нашли спустя пару дней в доме родителей умершего мужа. Клара рассказала об этом месте. При задержании она вела себя неадекватно, несколько раз нападала на полицейских. Медицинская экспертиза подтвердила, что она психически нездорова и упекла ее в лечебное учреждение. Как только она придет в относительную норму, ее будут судить. Кевин окончательно выздоровел и уже вернулся к учебе, а также в гриффиндорскую футбольную команду. Второй пострадавший парень из Когтеврана выпишется из больницы через пару недель. Малфой приходит в себя намного быстрее. Если он хочет устроить вечеринку по поводу своего возвращения с того света, значит его восстановление проходит очень хорошо и скоро он будет в строю. Что касается меня, то я решил уйти из Хога. Возможно, я труслив и эгоистичен, но что-то мне подсказывает, что возвращения в замок я не перенесу. Не только в психологическом, но и в эмоциональном плане. Об этом пока никто не знает, поэтому и не толпятся сейчас вокруг меня со словами «одумайся» и «все пройдет, надо перетерпеть». Ничего не пройдет. Все останется. Воспоминания о Кевине, о Кларе, об Астории. О Драко. Я от них никуда не денусь, а терзать себя всю оставшуюся жизнь в мои планы не входит. Хотя у меня и планов то никаких нет. Да и жизни теперь тоже.