Интриганка

      Утро начинается задолго до рассвета.       Если выглянуть из узкого окна, что, честно признаться, не к лицу принцессе и наследнице престола, то увидишь холодные звёзды, бриллиантами усыпающие тёмно-синий бархат неба. Часто ночами Эллаира спала откровенно дурно, а сердце её билось до отчаяния болезненно и воздуха никак не хватало для вдоха, и тогда, в одиночестве, она тихо вставала с мягких перин и наблюдала за пустующим внутренним двором замка и небесами, пока первые лучи светила не принимались резать нещадно глаза. Обыкновенно герцог Осмонт замечал, что ночь воспитанницы выдалась бессонной, и вскользь упоминал о том, однако никогда не щадил: королева должна учиться и привыкать справляться с проблемами. И, желательно, вовсе таковые себе не создавать.       Главная служанка стучится в покои ровно в тот момент, когда Эллаира открывает глаза. Делиа, по своему обыкновению, точно угадывает, во сколько войти и привести за собой вереницу таких же безмолвно-тихих девушек, казавшихся скорее тенями, чем живыми людьми. Порой даже Эллаире чудится, что та видит сквозь стены, а герцог Осмонт зачастую поглядывает на темноволосую служанку раджахильского происхождения недовольно, хмуро, подозрительно — и принцесса не сомневается, что однажды он точно отошлёт её подальше. И хорошо, если она “случайно” не оступится на лестнице, бесславно закончив свои дни.       Эллаира молчит, пока служанки набирают тёплую воду для омовения, и только наблюдает за ними украдкой, пусть и не положено — глядеть исподтишка; положено зато прямо глядеть перед собой и не стрелять глазами. Переговариваться между собой они не смеют, обращаться к принцессе — тоже: никому ниже статусом не должно говорить с принцессой прежде, чем та обратит своё высокое внимание.       Наконец, Делиа выходит из водной комнаты и склоняется в низком поклоне.       — Говори, — степенно кивает принцесса.       — Ваше Высочество, вода готова. Прошу Вас, пройдёмте.       При свидетелях более того они не говорят и всегда держатся отстранённо, как и полагается: Эллаира точно знает, что не все служанки на самом деле служат в первую очередь ей, а потому — благоразумно не доверяет лишним ушам. Это почти как с фрейлинами, ловит себя на грустной мысли Эллаира, но ни одна тень сомнения не проскальзывает на светлом лице.       Она позволяет промыть свои волосы, прикрыв глаза, позволяет обтереть себя, позволять нарядить себя. С такими одеждами самостоятельно, к счастью, справиться можно, но с помощью — гораздо быстрее.       Две служанки надевают на Эллаиру белую хлопчатую рубашку, другие две — шёлковые чулки подвязывают ремешками под коленом. Затем — петтикот с бархатной лентой на подоле и киртл, который стягивают по бокам посильнее. На радость, китовый ус и корсеты из него Эллаира всеми силами из моды выдвигала, показывая личным примером ненавязчиво, но крайне ясно, что женский силуэт и без них может смотреться привлекательно и ладно. Помня юношеские страдания в корсете, сбитые рёбра и приступа удушья, Эллаира решила действовать, пусть и получалось не столь скоро изменять моду и отбрасывать в прошлое малоприятные практики, приносящие только одни страдания.       Верхнее платье — фиолетовое, исшитое прихотливым узором серебряных цветов; его зашнуровывают спереди и достаточно туго, но не настолько, чтобы сдавило рёбра и дышать стало тяжело. Его бархатные отвороты аккуратно закалывают булавками, а под ними пришнуровывают сиреневые рукава. Чтобы скрыть шнуровку, прикалывают треугольный кусок ткани. Всё великолепие подхватывается бархатным поясом, завязывающимся спереди.       Волосы расчёсывают, не дёргая ничуть, как будто и вовсе не касаются острыми костяными гребнями, и заплетают в косы на макушке. Прикрывают белым чепцом, сверху на который надевают ксаэльский худ, вошедший в обиход знатных треспиек по воле королевы, впечатлённой стилем королевы Мегарис. Пусть лично они никогда не встречались, Эллаира привычна обращать внимание на одеяния жён послов и вовремя подметила занимательный головной убор, внезапно появившийся у каждой ксаэльки, и наказала сделать себе точно такой же.       Последний штрих — украшения: четыре кольца, жемчужные бусы, венец.       Кивком Эллаира позволяет служанкам удалиться и переглядывается с Делией напоследок. Будут время и возможность, переговорят вечером: пожалуй, у Эллаиры есть для неё небольшое задание.       Дождавшись, когда все служанки покинут покои, и выждав для приличия ещё несколько минут, Эллаира подзывает одну из фрейлин, какая должна сегодня дежурить у её покоев:       — Рианит!       Та входит незамедлительно.       Рианит, девица из знатной семьи, но не настолько, чтобы позволять себе игры престолов и интриги за спиной госпожи, склоняется в низком реверансе. Эллаира неоднократно проверяла её на лояльность, но не заметила ни намёка на предательство или эта змея ещё укусит в будущем, вливаясь в доверие как можно теснее и заверяя в исключительной верности, или действительно предана своей принцессе и не работает на кого-то иного. Доверять окончательно — боязливо, надо признаться.       Герцог Осмонт неоднократно предупреждал её, порой весьма иносказательно и пространно, что доверять придворным стоит с осторожностью, особенно фрейлинам, а ситуация с Рослин многому научила принцессу. Например, подписывать приговоры и смотреть на казнь, не отводя взгляда.       Эллаира отрывается от письма и оставляет отточенное перо на подставке.       — Смею ли я сказать, что Вы выглядите великолепно, Ваше Высочество? — негромко подаёт голос графская дочь. — Фиолетовый, подлинно королевский цвет, всегда смотрелся на Вас особенно ладно.       — Благодарю, — кивает степенно Эллаира, не поддаваясь на лесть. — Смею сказать, что тебе к лицу нежно-голубой оттенок, который ты выбрала для платья, — улыбка выходит сдержанной и аккуратной, но Рианит расцветает. — У меня есть для тебя задание, скажем так, несколько деликатного толка, — вкрадчиво проговаривает она, внимательно глядя на фрейлину. — Необходимо передать письмо, но оно не должно попасть в руки постороннему любой ценой.       Эллаира капает расплавленным воском на пергамент и прижимает, закрывая, тяжёлой, увесистой печатью, не позволяющей сомневаться в том, кто является отправителем.       — Я не подведу, Ваше Высочество, — склоняется та в поклоне вновь. — Кому следует передать послание?       — Маркизе Талайт, прибывшей намедни в столицу. Полагаю, ты прекрасно знаешь, где она остановилась, — не спрашивает, но утверждает Эллаира. — Но для начала, прошу тебя, присядь.       Фрейлина только кивает и послушно занимает место напротив принцессы, не смея глядеть той в глаза, как и полагается этикетом. В том и обязанность фрейлин — всё знать и уметь ответить на любой каверзный вопрос о последних новостях. Рианит, на счастье, отличается расторопностью и всегда знает, как назвали родившегося час назад сына графа Хэймского: иначе не продержалась бы при дворе так долго и не обратила бы на себя внимание Эллаиры.       — Мне довелось услышать, что между графиней Ларгель и маркизом Талайт случился некоторый… казус, однако деталей мне не сообщили. Знаешь ли ты что-то об этом? — и глядит с внимательным интересом.       — До меня дошли некоторые слухи, — переходит Рианит на шёпот и наклоняется ближе, как будто кто-то мог услышать сейчас их разговор. У стен есть уши, и забывать о том не стоит. — Говорят, маркиз Талайт премного оскорбил графиню, стоило им остаться наедине. Ранее обещанная ему в жёны, но ныне выданная за другого, она резко отвергла ухаживания маркиза и, шепчутся, даже расцарапала ему лицо. То может быть и правдой: маркиз изволил отказаться от завтрашнего приёма у графа Ларгель, сославшись на странную болезнь.       Эллаира переплетает пальцы и задумчиво щурится.       — Довольно занимательно, — произносит принцесса, прищурившись. — Появились за ночь и утро новости, о каких мне бы следовало знать?       Фрейлина колеблется — Эллаира видит то очень ясно.       — Возможно, Её Высочество не сочтёт то действительными новостями…       — Говори, Рианит, — благосклонно, но с нажимом просит принцесса.       — Знаю, что госпожа Аннес прибудет в столицу несколько ранее, чем предполагалось, и должна быть в своей мастерской уже к сегодняшнему полудню, — перебирает последние известия Рианит. — Заметила, две фрейлины ведут себя… странно, — девушка подбирает наиболее подходящее слово, не слишком категоричное, но и не слишком мягкое. — Должно быть, они думают, что их никто не видит, но они стали, на мой взгляд, проводить друг с другом времени больше положенного.       — Кто эти фрейлины?       — Серен и Эйлиан, Ваше Высочество.       — Следи за ними, начиная с завтрашнего дня, — наконец, после долгих раздумий, указывает Эллаира. — О любых странностях в их поведении докладывай незамедлительно мне: являйся под любым предлогом, какой сумеешь придумать. Можешь аккуратно намекнуть Делии, чтобы её служанки приглядывали внимательнее за этими двумя особами, и передавали информацию тебе.       Рианит меняется в лице, становится недоверчивой и особо осторожной:       — Можно ли доверять служанкам, Ваше Высочество?       — Не всем, — позволяет себе принцесса улыбку. — Так что оставайся осмотрительна. Однако на Делию ты можешь положиться… — тянет она. — Есть ещё что-нибудь, о чём мне стоит знать?       — То совсем мелочь… — Рианит вновь понижает тон. — Мельком на столе у советника Золтана я увидела интересный документ, подписанный казначеем.       — Не стану спрашивать, как ты оказалась в кабинете советника, — усмехается беззлобно Эллаира, а фрейлина сохраняет лицо — только взгляд её становится игривым.       Эллаира понимает, что не удивится, если у фрейлины появятся примечательные подарки: ранее она никогда не проговаривалась, что бывала в покоях кого-то из совета. И не удивится, если советник Золтан вдруг расцветёт необычайно: пожалуй, надо будет присматривать за ним чуточку внимательнее.       — Я не совсем уверена, о чём шла речь, однако полагаю, что герцог Осмонт готовит Вам подарок, Ваше Высочество. Это — единственное, что мне удалось понять. Какого рода, остаётся только гадать.       Принцесса удерживается от изумления — лицо её остаётся спокойным и прохладным.       — Дай мне ещё несколько минут, — переводит она тему, пусть и теряется в догадках. Спрашивать напрямую не позволяет здравый смысл: отошлёт наверняка избыточно любопытную фрейлину под благовидным предлогом, оставив Эллаиру без столь удобного инструмента наблюдений и сбора сплетен.       Рианит молчит, пока принцесса аккуратно выводит очередное письмо — на этот раз, скорее, небольшую записку.       — Передашь её Делии, пусть та выберет любую служанку и отправит к госпоже Аннес, — наказывает принцесса. — Заодно выбери, на твоё усмотрение, любую фрейлину, которая сопроводит нас к мастерице.       Девушка вздыхает и поднимает изумлённый взгляд. Не без удовольствия Эллаира подмечает, что получилось ничуть не наигранно.       — Ваше Высочество…       — Ты не ослышалась, — мягко пресекает Эллаира. — Воспользуйся возможностью с умом. Если компания мне понравится, то, думаю, я расширю круг твоих обязанностей.       Обе понимают, что это значит, но Рианит приходится выдохнуть едва слышно ещё раз и расправить складки платья слегка подрагивающими руками. Как и говорил дядюшка, стоит продвигать полезных и умных людей выше, однако и делать то стоит аккуратно и проницательно, чтобы ненароком не возвысить избыточно. Порой люди, бесспорно, хорошо, но резко теряют навыки, стоит лишь встать на ступеньку повыше, но Эллаира, пожалуй, готова дать Рианит шансы проявить себя хорошо.       — Благодарю, Ваше Высочество, — наконец, не дрогнув уже голосом, отзывается Рианит. — Я не подведу Вас.       Эллаира передаёт второе письмо, и Рианит прячет только одно из них в деликатном месте, где точно проверять не станут, и откуда точно не выпадет нелепо.       — Удачи, — улыбается принцесса неожиданно искренне, чем обескураживает на секунды фрейлину.       Поднявшись, фрейлина вновь кланяется своей принцессе и исчезает за дверью. Записка для госпожи Аннес, пусть и имеет некоторый смысл, всё-таки скорее для удачного отвлечения внимания: Эллаира понимает, что некоторые фрейлины без явных поручений привлекают нежелательное внимание, а потому всегда старается занять их хоть сколько-нибудь значимым поручением. В конце концов, кто ещё сошьёт чудесное платье, если не мастерица Аннес? Немудрено, что принцесса распорядилась таковую занять и посетить как можно скорее, пока иные аристократки быстро не забрали себе всё время швеи.       Эллаира глубокомысленно подпирает подбородок ладонями, но вскорости пресекает пустые раздумья: ей пора собираться на занятия, пока не опоздала.