Мой добрый, нежный, милый друг, Прости меня за всё былое, Я без тебя совсем стал слеп, не видя смысла в мире боле, Лишь ты одна — моя звезда во всей бескрайности вселенной. Прости за боль, за слёзы ночью, Я не хотел, чтоб было так, Моя любовь, я всё исправлю, Лишь дай мне шанс, как и тогда…
Часы на прикроватной тумбочке, украшенной витой расписной вазой с цветами, показывали второй час ночи. На большой двуспальной кровати лежала молодая женщина, облокотившись спиной о мягкие подушки. Красивые глаза цвета осенней листвы скользили по строчкам одного единственного за последний месяц сообщения от человека, которого она любила до той приторной сладостной веры в самое прекрасное на земле чувство. Да и не могло быть с ним по-другому. Вообще, если говорить о самой женщине, то её можно назвать красивой. Длинные локоны шелковистых золотисто-медовых волос, обычно эстетично спадающих по ровной, аристократически прямой спине. Бледный цвет её кожи контрастировал с цветом глаз, в которых отражались глубины самого настоящего океана, в котором можно было утонуть. Тонкая линия светлых бровей, напоминающий давно показавшийся на небе полумесяц, чуть прикрытый волнистой медовой прядью лоб и густая россыпь ресниц, несомненно привлекали внимания. Едва ли выраженная линия скул, контрастирующая с мягкой улыбкой на эстетически пухлых губах и ямочками на щеках были неотъемлемым атрибутом противоречий её жизни. Блондинка перевела взгляд в большое панорамное окно. На тёмно-синем, практически сумрачном, небе, играючи окидывая своим ясным светом красовался полумесяц. В его окружении всегда было так много далёких, несомненно прекрасных и притягивающих взгляд бриллиантов, расшивающих в этот поздний час перину небес. Женщина прикусила губу ровным краешком белоснежных зубов, думая о лишь ей одной ведомых вещах. Она всегда смотрела на звёзды, погружаясь в ночную тишину. Это помогало собраться с мыслями и всё обдумать. Её квартира находилась в одном из высотных домов столицы Франции-Парижа. Признаться честно ей нравился этот город. Любовь витала здесь повсюду, захватывая каждую улочку или же тайный уголок, пропитанный вековой историей. Являясь коренной парижанкой Аврора Лафар, знала об этом как нельзя лучше, ведь когда-то и сама нашла свою первую осознанную любовь на одной из старинных улиц. Поначалу всё это казалось сказкой, о которой мечтает, вероятно, каждая вторая девушка. Той самой сказкой, где есть прекрасный принц и всё всегда хорошо, но так не бывает, в жизни всегда две стороны, от которых не сбежать, как бы сильно этого не хотелось. Платье цвета сочной весенней травы небрежно касалось оголённой кожи тонких длинных ног, приятно лоснясь и навивая некие воспоминания о нежных прикосновениях того, кого бы она так хотела забыть, да не сможет. Сердце ведёт себя странно и нелогично, совсем не понимая, как можно перечеркнуть всё то, что когда-то делало её счастливой. Да и сама Аврора никак не хотела осознавать этого, борясь с чёртовой гордостью и здравым рассудком. Это письмо несомненно выбило женщину из колеи, заставляя раз за разом скользить глазами по строчкам его стихотворения. Лафар ни секунды не сомневалась в том, кто именно был автором сия творения. Этот слог ей казался таким знакомым и родным, что она готова простить всё, лишь бы он снова оказался с ней рядом, прижал к своему тёплому и сильному телу, шепча на ушко слова любви. Максанс Дане-Фовель — известный актёр и модель несомненно стал для неё человеком, ради которого Аврора могла отдать всё, что только имела в своей жизни. Она любила его той чистой, неподдельной любовью, которая бывает лишь в детских сказках. Возможно, кто-то скажет, что женщина слишком наивна в свои двадцать семь лет, но это совсем не так, ведь сам Максанс попался в её сети, из которых практически невозможно было выбраться. Мужчина не понимал, как именно до этого дошло. Изначально Лафар казалась обычной симпатичной девушкой, коих миллионы, но лишь она смогла разжечь в нём тот огонь, который раз за разом он играл на камеру, воплощаясь в самые различные роли. Только вот сейчас он бы всё отдал, лишь бы блондинка оказалась рядом с ним. Как же ему хотелось вдохнуть запах её шёлковых волос, утонуть в том море ласки, которое она даровала ему из раза в раз. Решение, которое приняла сейчас женщина, затягивало в тот водоворот вечной боли от осознания собственной бессильности. Максанс никогда не будет с ней, сколько бы шансов она ему не давала. Слишком разные, но такие похожие в собственных терзаниях на грани безумного отчаяния. Янтарные глаза опустились на телефон, в котором всё ещё было открыто сообщение. Быть может ещё не всё потеряно? Губы поджались в тонкую бесцветную полоску, а длинные музыкальные пальцы заскользили по экрану. Удушающим безумством являлось то, что она собиралась сейчас сделать. Желание услышать его голос разливалось таким приятным теплом. С каждым новым гудком сердце буквально сходило с ума, отбивая свой ритм о рёбра грудной клетки. Казалось, что оно готово выскочить в любую секунду этого томительного ожидания. Тихий, практически не слышный вздох и прикрытые глаза, на столь родное и любимое: «Алло?» — Привет, — Аврора облизнула пересохшую от волнения губу, — Я… Максанс, я… Приезжай, пожалуйста, нам нужно поговорить. — Скоро буду, — слишком сухой ответ и долгие гудки режущей болью отдались в сердце. Безумство. Бред несбыточной мечты. Её первая любовь. Аврора откинула телефон на мягкую поверхность шёлкового постельного белья, прикрывая ладонями лицо. Им действительно необходимо поговорить, расставив всё над i окончательно. Только почему всё больше и больше кажется, что станет хуже? Ещё раз сердце, разбитое на осколки, не соберётся вновь. Лафар кинула мимолётный взгляд на часы, где витые стрелки упрямо твердили о половине второго ночи. Слишком тяжёлый вздох сорвался с её губ, а сама женщина направилась в ванную. Нужно привести себя в порядок, Максанс никогда не должен видеть её с этими жуткими красными глазами, хотя бы не сейчас. Прохладный душ помог взбодриться. Маленькие капельки воды приятно касались кожи, очерчивая каждую выступающую косточку и позвонок. Длинные волосы липли к коже, навивая воспоминания. Тонкие пальчики очертили край ключицы, а на щеках расцвёл яркий нежно-розовый багрянец румянца. Точно также, как и с ним. Вздох, смешивающийся с шумом воды — хватит думать о прошлом, пора жить настоящим. Контрастный воздух коридора приятно обдал холодными нотками кожу, заставляя ту покрыться мурашками. Как бы там ни было, но Дане-Фонель совершенно точно заслуживал чего-то особенного, в независимости от того, а что именно это будет. Женщина облачилась в кружевное воздушное платье бежевого оттенка, открывающее взгляду её тонкие плечи, на которых когда-то порхали его губы. Больше так не будет. Никогда… Звонок в дверь развеял царившую в доме тишину, прогоняя атмосферу сонного нега. Блондинка кинула в зеркало, в витой раме, взгляд, после открывая дверь. На пороге стоял Максанс, одетый в тёмные джинсы и чёрную куртку-косуху, вероятно, совсем ненужную или негреющую этой прохладной ночью. Его голубые глаза встретились с её, а уголки губ приподнялись в едва заметной улыбке. — Привет, — тихо шепчет мужчина, заходя в коридор её квартиры, — Прекрасно выглядишь, Аврора. — Давай оставим светские любезности для твоей новой девушки, — облокачиваясь спиной о расписную стену, говорит Лафар. Он совсем не должен узнать о том, что она чувствовала сейчас, — Зачем ты написал это сообщение? — Для приличия могла бы предложить чай, Лафар, — усмехается Макс, подходя к ней, — А нет никакой девушки, потому и написал. Ты просто не давала мне даже шанса объясниться. — Я всё видела своими глазами, Максанс, — её голос стал практически неслышным, стоило лишь уловить те давно забытые нотки будоражащего сердце аромата, — Ты снова это делаешь. Я не хочу опять пройти через этот ад. Дане-Фовель смотрел на неё несколько задумчивым взглядом, подмечая каждую деталь. А ведь она совсем не изменилась, как бы ни старалась доказать обратное. Мужчина прикоснулся к её щеке, наклоняясь к ушку, обдувая то горячим, словно пылающий огонь, дыханием: — Я не играю и никогда этого не делал. Просто хочу, чтобы ты поняла кое-что. Я люблю тебя, без тебя мой мир потерял те краски, которыми был полон после нашей первой встречи. — А я тебе не верю, — янтарные глаза вопреки словом наполнились таким хорошо знакомым огоньком, а в голосе появилось некое завораживающее придыхание, — Каждый раз сама себе говорю я и сдаюсь в твой плен, из которого просто не могу выбраться. Ты забираешь меня без остатка, после раня так сильно, что мне хочется кричать от этой боли. — Прости меня, — Максанс прижал её к себе, обвивая талию рукой, а второй зарываясь в волосы, — За всё, что причинило тебе боль. Ты же прекрасно знаешь, что будь я в других обстоятельствах, то подарил бы тебе весь свой мир. — Я уже слышала это и ни раз, — как-то даже горько вздыхает Аврора, смотря в его красивые глаза, манящие в самую настоящую бездну, — Ты даже представить себе не можешь, какой глупой я себя чувствуя, убеждая саму себя, что в тебе есть хоть что-то хорошее, искреннее и настоящее. Только это всё такая же ложь, как и сама наша «любовь». — Не говори так, прошу, — Дане-Фонель очертил большим пальцем её тонкую скулу, — Я действительно люблю тебя, Аврора Лафар и готов прокричать об этом на весь мир, в котором нет никакой радости без тебя. Блондинка смотрела на него, чувствовала тепло его ладони на своей щеке и понимала, что она безоговорочно проиграла игру, в которую начала играть с его приходом. Сердце трепетало в её груди, а эти глаза тёплого красивого моря пленяли с каждой секундой, проведённой рядом с ним. Максанс ждал ответа, озаряемый лишь тусклым светом ламп, но был так прекрасен в этом полумраке. Француженка сглотнула, скользя пальцами по его плечам, скрытым кожаной курткой. В последний раз она вновь сдаётся, и совершенно не хочется думать о том, что будет дальше. А Дане-Фонель лишь улыбается уголками губ, приближаясь к её лицу. Цветочный шлейф дорогих духов приятно щекочет рецепторы, но сейчас это волнует меньше всего. Алые губы манят, заставляя его собственное сердце пропустить несколько ударов, а после забиться быстрее, даруя сладостное предвкушение. Сколько он помнит, поцелуй с Авророй всегда даровал какие-то эмоции, которых он не испытывал более не с кем. Она была особенной. Поцелуй — соприкосновение душ, посредством касания губ. Лафар соврёт и прежде всего самой себе, что совсем не хочет этого. Максанс сжал ладонь на её талии, притягивая к себе до того мизерного расстояния, что даже становилось трудно дышать. Женщина сжала руками его сильные плечи, позволяя этому безумию завладеть собой. Языки сплетались в диком ритме страсти и чувств, играючи дразня друг друга. Ей не хватало этого, точно так же как и ему самому. Но этого было мало — желание, появившееся в его глазах, та страсть, которой не было выхода, заставило её улыбнуться, откидывая шелковистые пряди за спину. Слишком эстетично и соблазнительно. Нежные женские руки опустились к его рукам, а золотые глаза смотрели с тем огоньком, который мужчина так любил. Аврора прикусила губу, после идя спиной в сторону собственной спальни, не смея отвести взгляда от того, кто уже давно и навсегда забрал её хрупкое женское сердце. Дане-Фонель знал, что эта мадмуазель — самая настоящая змея, умело скрывающаяся в нежном цветке. А ведь ещё когда-то всё было ровным счётом наоборот и змеем — искусителем являлся он. Шатен улыбнулся ей, окидывая мимолётным взглядом комнату. Однако интерьер мало интересовал в данным момент, важнее его женщина. Аврора дотронулась до его куртки, мучительно медленно стягивая её. Кожанка упала на пол, являя взгляду белоснежную рубашку, из-под которой выглядывали ключицы. Женщина понимала, что всё это походило на сон, который она видела на протяжении всего этого месяца. Наверное, стоит признаться, даже самой себе, что она безумно скучала по своему личному принцу, забравшему в сладостный плен душу уже давно. Максанс провёл пальцами по её щеке, опускаясь вниз, минуя ушко — такая нежная кожа, к которой хотелось прикасаться постоянно. Медовые волосы очень мягкие на ощупь и пахнут просто потрясающе, так любимыми им самим ароматами: корица и ваниль, сочетающие в себе так много ноток, будоражащих сознание. Его собственное сердце отбивает бешеный ритм в груди, стоит лишь почувствовать этот душистый шлейф. Приторно сладко и возбуждающе. По правде говоря, Авроре и самой кажется, что она готова простить ему всё, лишь бы только ощутить прикосновения губ везде, где только можно. До ужаса глупо и неправильно, но их отношения изначально сами по себе такие. Лафар прикрывает глаза, сжимая его плечи пальчиками, прижимаясь к нему. Прикосновение, порхающее, словно то невесомые и приятные крылья бабочки, к её шее сводит с ума. Макс всегда так делал, заставляя мурашки бежать по коже. Вся эта приторно — сладкая нежность, коей он обладал в излишке, томный шёпот и голубые глаза захватывали, сводя с ума. Прохлада комнаты слишком контрастна, и это несомненно чувствуется, когда платье ненужной вещью скатывается вниз. Зачем и почему совершенно неважно, хочется одного — Максанса. Сильные руки блуждают по телу, вызывая самый настоящий фейерверк из эмоций, бликами играющий на её лице. Женщина вдыхает воздух, обжигающий лёгкие, да откидывает голову, предоставляя своему спутнику ещё больший простор. Как же хорошо! Любимые глаза скользят по стройному женскому телу, а сам Дане-Фонель ловко подхватывает её на руки, следуя к мягкой и уютной кровате. Сейчас всё равно на всех и всё, есть лишь они. Шёлк приятно касается кожи, но это не сравниться с теми ощущениями, которые ей дарит Макс. Золотистые глаза смотрят в его голубые, а девичьи пальчики умело расстёгивают пуговицы на рубашке, после снимая его. Мужчина увлекает в очередной умопомрачительный, головокружительный поцелуй, опуская руку на её бедро. Лафар чувствует, как напрягаются его мышцы на спине и плечах под её руками и выгибается на встречу. Как же ей не доставало этого! Воздуха будто не хватает, заставляя дышать с каждым разом всё глубже и быстрее, а стук сердца отдаётся пульсацией в висках. Дыхание Макса такое прерывистое и глубокое, а поцелуи горят по коже, заставляя стоны вырываться из груди. Глаза в глаза; игра на поражение, где нет ни победителей, ни проигравших. Блондинка зарывается пальчиками в его каштановые, несколько спутанные волосы, закрывая от удовольствия глаза. Очередной стон рвётся из груди, стоит почувствовать его губы на ней. Максанс, словно дразня, медленно покрывает поцелуями нежную кожу, обводя кончиком языка ореолу уже давно затвердевшего соска. Он знает, что Лафар это нравится до апогея наслаждения, которое только начинает набирать силу. В её глазах до ужаса расширенный зрачок, в его собственных лёгкая дымка тумана, граничащая с безусловным возбуждением, отдающим в эрегированную часть тела. Отпираться попросту бесполезно: Максанс Дане-Фонель абсолютно точно сходит с ума лишь от одной возможности вновь завладеть своим нежным ангелом. Весь этот чёртов месяц был до ужаса мучительным, ведь мужчина не имел даже малейшей возможности увидеть этот румянец и горящие огоньком глаза цвета осени. Будучи актёром, на съёмочных площадках, он имел множество связей с девушками, но лишь она одна овладевала им без остатка. — Мм... Макс…- слишком сладкий и тихий стон заставляет поднять глаза на лежащую под ним девушку, — Ммх. Лафар вьётся в его руках, словно самая настоящая змея. Безбожно сладкая, трепетная и красивая: его маленькая девочка, безумно доверяющая всем и каждому. Это являлось такой милой особенностью, которая совершенно точно противоречила её возрасту и положению в обществе. Хотя, возможно, это навеяно её работой, ведь человек, работающий с детьми, спасающий их жизни априори не может быть другим. Джинсы неприятно давят, вызывая дискомфорт и желание избавиться от них. Мужчина упирается локтями о шёлковую простынь, вновь касаясь мягких женских губ своими. Ритм чувств пульсацией отдаётся по телам, словно электрический импульс их вечной любви. Аврора скользит руками по его плечам, вниз, проводя по рельефному телу, опускаясь к ремню его штанов. Максанс стонет через поцелуй, чувствуя её маленькую ладошку на выпирающем бугре. Его язык скользит по её губам, зубам и нёбу, заводя ещё больше. Хотя, казалось, что напряжение и так уже витает в воздухе, раскаляя его до предела. Пылающий жар их бьющихся в унисон сердец, превращается в маленькие капли пота, скатывающиеся по коже. Слишком жарко, слишком приятно и хорошо; головокружительная истома окутывает с головой. Дане-Фонель окидывает её взглядом, от которого бегут приятные мурашки, а его пальцы скользят по внутренней стороне бедра, к промежности. Блондинка прогибается в спине, аки маленькая лоснящаяся кошка, а сладостный стон вырывается из её груди. Она абсолютно обнажена перед ним, как физически, так и морально. Мужчина оставляет нежный поцелуй на её плече, избавляясь от оставшейся одежды — последний шаг, разделяющий их и пропасть, в которую они шагают уверенно. Ещё один стон утопает в поцелуе, а запах духов кружит голову. Взлёт ресниц и лихорадочный блеск, сплетение рук: всё это так приятно, но чувствовать её всеми клеточками организма в несколько раз приятнее. Золотистые волосы раскиданы по подушке, а губа прикусана от той волны удовольствия, которое она сейчас испытывает. Максанс не сводит с блондинки внимательного взгляда, делая очередной толчок, наполняя её собой до предела. Аврора пытается совладать с собой, двинуться навстречу, но не может, от переизбытка чувств бьёт в висках. Их близость похожа на родство душ, так хорошо им было друг с другом. Лафар выгибается, зарываясь пальчиками в его волосы. Жар сердец и тел искрами отдаётся в глазах обоих, а дыхание приобретает томные нотки, зарождающейся где-то внутри эйфории. Максанс прикрывает глаза, утыкаясь в сонную артерию, ускоряя тот темп, который и так никак нельзя было назвать медленным. Он чувствует, как всё внутри его возлюбленной сжимается, предупреждая о скором завершении их своеобразной игры. Да только слишком не хочется об этом думать, когда есть только она. Оргазм накрывает с головой, вознося на вершину удовольствия. Максанс устало откидывается на подушку, часто и тяжело дыша. Капельки пота скатываются по коже, скользя по подбородку, шее и груди. Лафар смотрит на него, после утыкаясь в плечо. Ей так хорошо, спокойно и тепло рядом с ним — её милым принцем. Дане — Фонель проводит кончиками пальцев по обнажённой спине, обводя выступы позвонков. Аврора поднимает на него янтарный взгляд, кладя подбородок на свою ладонь. Мужчина улыбается ей, понимая, что наконец-то всё встало на свои места. Лучшая ночь, ставшая лишь началом.***
Один год спустя
Аврора глубоко вздохнула, пытаясь успокоится. Белоснежное платье в пол с открытой спиной и длинным кружевным шлейфом казалось сказочным, словно её самый смелый и сокровенный сон вдруг неожиданно стал реальностью. Длинные золотистые волосы крупными локонами спадали по плечам, а прозрачная фата приятно касалась оголённой спины. Её отражение в зеркале сейчас то, о чём она так мечтала. Свадьба — церемония скрепления сердец, обещаний быть рядом несмотря ни на что. Женщина взяла в руки белые розы, перевязанные блестящей лентой. Свадебный букет, который она несомненно бросит своим незамужним подругам. Часы на стене показывали два часа дня, а значит, ей пора отправляться навстречу судьбе. Зал торжественных церемоний мэрии встретил её таким желанным маршем Мендельсона и многообразием огней. С каждым шагом сердце в груди ускоряло свой бег, а ладошки потели от волнения. Буквально через несколько минут она станет новым человеком, женой своего любимого мужчины — мечты становятся реальностью. Максанс с улыбкой смотрит на неё, одетый в классический чёрный костюм, который безумно ему к лицу. Рядом маячит фотограф и неугомонные журналисты, да только на них всё равно. Дане-Фонель протягивает руку, приглашая свою невесту встать рядом с ним. Золотистые глаза лучатся нескрываемым счастьем, в них поблёскивают крупицы подступающих слёз. Мужчина обводит её взглядом, после переводя его на официального представителя регистрационного ведомства. Её голос эхом отдаётся в ушах, побуждая дать клятвы: — Согласны ли вы, Максанс, взять в жёны эту женщину, делить с ней все горести и радости, быть с ней в болезни и в здравии, пока смерть однажды не сделает вашу любовь безграничной и вечной? — Да, я согласен, — с улыбкой отвечает Макс, посмотрев на Аврору. — А вы, Аврора, согласны взять в мужья этого мужчину, делить с ним кровь, дарить любовь, оберегать от горестей и болезней, поддерживать при любых обстоятельствах и быть в радости, здравии и любить вечно, даже если смерть однажды решит забрать его? — всю свою жизнь Лафар ждала этого вопроса. Девушка прикрыла глаза, собираясь с мыслями, после переводя взгляд на своего суженого, с которым нестрашно было прожить всю жизнь: — Я согласна. В глазах Максанса она видела ту безграничную любовь и нежность, о которой так мечтала. Сегодня она стала его женой, а значит, теперь все невзгоды позади. Подписи поставлены, а поцелуй скрепил обещания. Теперь она — Аврора Дане-Фонель, и будет со своим дорогим супругом всегда. Время в этот день летело незаметно. Кафе на берегу Сены озарялось лучами заходящего солнца, бликами играющего в водной глади. Именно в этом кафе они встретились, очень символично, не так ли? Женщина улыбнулась, принимая очередные поздравления, а рядом стоящий Максанс вероятно что-то задумал, потому как эта улыбка совершенно точно не была обычной. Его губы нежно коснулись её, после Дане-Фонель вывел её в самый центр, собирая все взгляды на них. Неужели настало время первого танца? Аврора похлопала ресницами, улыбаясь смущённой, но в то же время такой счастливой улыбкой. Её муж опускает руку на её талию, едва ли касаясь оголённой спины пальцами. Голубые глаза теряются в её янтарных, а звуки их песни действуют так успокаивающе и удивительно. Но она знает, что выбор был совсем неслучайным. «Вечная Любовь» Шарля Азнавура являлась любимой композиции блондинки, да и с ней было связано столько счастливых воспоминаний, что слёзы сами по себе побежали по её щекам. Только вот это слёзы счастья, а это совсем и неплохо. Максанс коснулся губами её лба, понимая, что их любовь действительно вечна; Они нашли друг друга задолго до того, как встретились, ведь иначе это объяснить и невозможно. Если бы не порыв его души в виде того сообщения, то сейчас ничего бы и не было. Ритм чувств вечной любви связал их души и судьбы.