Нежный цветок

В Инадзуме стоял довольно спокойный день. В такой погожий денёк Путешественник решил пригласить Аяку на прогулку. Это было уже не первое их свидание, так что Итэр решил её немного удивить. Банальное место, в котором они уже не раз собирались. В воспоминаниях Итэра сразу возникала та самая посиделка с Томой, когда они скрывались от комиссии Тенрё. С тех пор прошло довольно много времени, и пара уже успела обойти много мест, но один чайный дом так и засел в сердце иномирца. Что ж, время шло к встрече, Итэр уже ожидал Аяку у статуи Сёгун Райден. По улицам прогуливались люди, а возле дворца стояли очереди из иностранцев, которые хотели уладить свои дела. Но для него почему-то время текло невыносимо медленно. Минуты до встречи казались вечностью. Плавно падающие листья сакуры кружили в изящном танце на легком ветру. Зная, как Аяка любит иностранную еду, Итэр уже приготовил пиццу с грибами, помидорами и заоблачным перчиком. И вот она показалась в конце улочки, повернула голову на магазинчик с тканями и кимоно. Медленные, выверенные и утончённые движения. «Каждый её шаг был словно танец, выполненный с достоинством и изяществом», — мелькнуло в голове Путешественника. Другие люди тоже стали замечать Аяку. Представителя такого уважаемого всеми клана нечасто можно было встретить раньше на улочках города, особенно его главу. Когда она подошла, Итэр всё ещё не мог вымолвить и слова. Восхищение овладело Итэром, лишив дара речи. Аяка немного улыбнулась, и на её нежных бледных щёчках выступил лёгкий розовый румянец. Она тоже долго ждала встречи. — Приветствую, в этот прекрасный вечер нас овевает такой приятный бриз. Ночь будет спокойной, — нежным голосом произнесла Аяка. Девушка заметила, что тот стоял с приоткрытым ртом и немного засмеялась. Её смех пронёсся прекрасной мелодией в ушах юноши. — Сегодня ты какой-то сам не свой… Она хотела бы продолжить свою речь, но запах грибной пиццы донёсся до неё. Удивлённая, она посмотрела на коробку в руках Итэра. — Э… Это мне? Та самая заморская пицца? Он, улыбнувшись, слегка засмеялся и согласился с её внимательностью. Итэр рассказал, что собрал для готовки самые вкусные грибы, что нашёл в Мондштадте. Она была польщена, и на лице снова мелькнула милая улыбка. — Я очень благодарна, Итэр. Я так жажду её попробовать, твоя история звучит очень мило, и старания для… для меня… и с тобой моя жизнь становиться более беззаботной. Спасибо. Как бы он ни пытался скрыть место их отдыха, она уже знала место назначения. Это был чайный дом Коморэ. Обменявшись любезностями, Итэр предложил переместиться в чайный домик. Хоть она и узнала о месте ужина, но подарок, что он приготовил ей, был ещё впереди. «Я уверен ей понравится. Этот чайный мастер известен на весь континент, так хочется, чтобы ей всё понравилось». Проходя мимо магазинчиков, её заинтересовал юноша, который предлагал попробовать сладкое: разнообразное молоко данго. Путешественник уже пробовал этот напиток и, заметив реакцию девушки, с удовольствием прикупил две порции. — Я нечасто ем сладкое, но в таком виде… — Аяка отпила напиток и вздохнула. — Это очень вкусно… Как я знаю, такое молоко очень полюбила Сёгун Райден. Итэр с интересом рассказывал историю этого напитка и то, как они прогуливались с Райден и впервые попробовали его. Допив по дороге молоко, двое отправились в чайный дом. Там уже ожидал чайный мастер и отдельная дальняя комната с прекрасным видом на остальные острова Инадзумы. Эта комната была из самых дорогих, Аяка понимала это и была восхищена проделанной работой, однако самое интересное ждало её впереди. Разместившись в комнате, юноша раскрыл перед ней пиццу. Повезло — она была всё ещё тёплой. — Предлагаю приступить к трапезе, пока ждём. Она очень вкусно выглядит. Когда она взяла кусочек пиццы и попробовала его, в глазах, было восхищение вкусом, он не зря старался, проводя столько времени в лесах отбирая грибы. Вы доели и вскоре подошёл чайный мастер. Аяка узнала его. — Это ведь тот самый мастер, он приходил к нам на церемонию с братом, у него ведь время расписано по месяцам… Для этой встречи, Итэр готовился за пару месяцев, это стоило того, чтобы выполнить столько заказов, но улыбка и радость Аяки была ему дороже всего на свете. О чём он и поведал ей, отчего девушка прикрыла лицо веером, скрывая заалевшие щёчки. Как видимо, своими словами он заставил её смутиться. — Итэр, я обескуражена, такое изысканное времяпрепровождение мне ещё никто не устраивал… Закончив разговор, вы начали наблюдать за начавшейся церемонией мастера. Да, это стоило того, он как в танце переливал чай, рассказывал о мелочах чайной церемонии, как важно раскрыть истинный вкус чая. Первую пиалу он предоставил Аяке. Попробовав, она сменилась в лице на искреннюю радость. — Даже когда вы были у нас, мне не удалось распробовать ваш чай, я была так мала, но теперь я понимаю, что это схоже с искусством Камисато, как клинок этот вкус поражает твоё сердце, ты завораживаешься истинным изяществом. Улыбка не сходила с лица Итэра: «Да, это то, чего я хотел, её радость». Закончив с чаепитием вы остались вдвоём немного поговорив по душам, Аяка довольно близко подсела к нему и положила голову на плечо. — С тобой я будто нашла укрытие во время знойного холода. Она была такой тёплой, милой… «Так хочется её поцеловать… — в голове лишь одна мысль. — Попробовать? Обижу ли я её этим?». Нежно приобняв Аяку, наклонив голову к ней, смотря прямо в серые глаза, он позволил их губам соприкоснуться. Её лицо начало гореть, но она не отстранялась, наоборот, так робко обняла тебя, прижавшись теснее. Аяка, такая чистая, невинная, хотелось просто забрать её к себе. Сердце безумно стучало, отдавая в уши. Итэр больше не мог сдерживаться и, оторвавшись от безумно мягких губ, соприкоснулся с ней лбами, смотря прямо в глаза. — Аяка… я… я давно хотел сказать…ты для меня не просто друг… я… испытываю к тебе высокие чувства… чувство… любви… Услышав это, она одобрительно улыбнулась. — Я думала, ты так это и не скажешь. Её рука нежно провела по щеке юноши, и она робко придвинулась ближе. Приобняв за шею, вновь соприкоснулась с тобой губами, но уже более уверенно. Не выдержав напора, вы упали на спину. Руки невольно обняли её за талию и водили по спине. Мысли его были лишь: «Она так близко, быть может…» но, не успел додумать, как её поцелуи спустились ниже к шее, заставив покраснеть уже его. — П… прости… Я думаю, что хотела бы жить беззаботно, мои мысли… п… прости. После этих слов он решил стать нежнее и обходительнее. Он посадил её перед собой, медленно целуя руки, снимая перчатки и оголяя такую нежную кожу, пахнущую сакурой в прохладный день. Поцелуи поднимались всё выше, пока не дошли до шеи. Там он приблизился к ней вплотную и, отвлекая поцелуями в шею, медленно расстегнул платье. Оно упало вниз, оголив миловидную грудь с напряжёнными сосками цвета весенней сакуры. Аяка томно дышала, прикрыв глаза. Итэр понимал, что она подарила ему не только одну ночь, но доверие, любовь и беззаботность. Юноша поддался приятным чувствам любви. Сняв платье, он подложил несколько подушек под спину Аяке для удобства. Нежно поглаживая её бедра, их руки соприкоснулись. Её нежный взгляд придавал уверенности. Аяка взяла руку его и накрыла ею свою грудь. «Такая мягкая, аккуратная и изящная…». Итэр нежно припал к груди. Дыхание обожгло кожу, и дорожка поцелуев остановилась у соска. Губы нежно касались его, а девушка издавала нежные протяжные стоны, такие невинные, но такие завораживающие. Спускаясь всё ниже, снял её белые носочки и все ближе подбирался к её нежным кружевным трусикам. Зубами он подцепил их и медленно начал стягивать их. Итэр приметил, что она уже возбуждена, и, слегка покусывая внутреннюю сторону бедра, вернулся наверх, устроившись меж тонких ножек и оставив у колена короткий поцелуй. Проведя язычком по коже, он нежными движениями языка продвигался внутрь. Рука же так и тянулась к груди, и, настигнув её начинала нежно мять, иногда играясь с сосками. Чувствуя жар и влагу лона девушки, он разделся и, склонившись над ней, расцеловывал шею, прильнув к ушку девушки, вдохнул запах её волос. Она немного дрожала. — Не бойся, милая, я буду нежен и обходителен с тобой… Взяв её за руку и сжав в замочек, юноша, помогая себе свободной рукой, начал медленно входить. Она была такой нежной, горячей и мокрой внутри, что можно было сойти с ума. Движения сначала были медленные и нежные. Вслушиваясь в каждый стон, он старался доставить ей удовольствие, и начинал понемногу ускоряться. Лицо Аяки горело алым, но ей не хотелось прекращать. Такая беззаботная и нежная любовь сбивала дыхание и кружила голову. Он целовал и покусывал шею, заходя всё глубже. Аяка, давая понять, что уже привыкла и ей не больно, сама начала двигаться ему навстречу, намекая на продолжение. Итэр, взяв за талию девушку и, выпрямившись, приподнял её, то жёстко, то медленно входя в её неё. Аяка уже истекала соками, а ноги её вздрагивали. Чувствуя, что долго так не выдержит, юноша ускорился, заставляя её мило вскрикивать, сжимал её руку и, когда уже терпеть не было сил, впился в её губы сладким поцелуем. В страстном порыве Итэр кончил, наполняя её изнутри чем-то тёплым. Как только он оторвался, она, отдышавшись, нежно произнесла: — Милый… Изнутри вытекала тёплая сперма, наполнившая её, а ножки дрожали. Подождав некоторое время, Итэр помог ей вытереться и одеться. После они шли практически молча до её дома, но уже держась за руки. Ночь была невероятно красивой, и это подметила Аяка. Доведя до ворот имения, она обняла его и сказала напоследок: — Могу ли я, звать тебя любимым? Взмахнув ресницами и не дожидаясь ответа, она направилась к уже поджидавшему её брату. Итэр остался стоять у ворот, преисполненный очарованием и благодарностью. Изящество её движений очаровывало. И Итэр ждал новой встречи с ней.