Щенок

      Грязь в волосах. Грязь засохла, спутав волосы, неприятно оттягивая их вниз. Эмиль провёл пальцами сквозь засохшую грязь, отделяя пряди друг от друга. Немного легче.       — Питбуль. Самочка, — довольно произнёс мужчина перед ними. Он был полного телосложения и одет был в красивый костюм. Он выглядел богаче других, кто обычно приносил своих собак сюда.       — Красивая.       Эмиль вытаскивал грязь из передних прядей, когда почувствовал тяжёлую ладонь хозяина на своём плече.       Эмиль звал его хозяином, ведь он был хозяином дома, куда его отдали. Он не знал, как нужно было описать их отношения, поэтому говорил как есть.       — Эмиль сможет устроить с ней настоящее шоу.       Мужчина громко рассмеялся, запрокидывая голову верх. Эмиль посмотрел на клетку прямо позади его. Собака с коричневой шерстью сидела спокойно, скрестив свои лапы.       — Уж не сомневаюсь! — отсмеявшись, продолжил мужчина. — Она как раз недавно родила, к вашему сведению. Я отобрал её щенков, а она стала лишь агрессивнее, мои ребята едва её удержали! Вот так, сука без детей может быть пострашнее медведя.       — Но только если это не медведица без детей, — со смешком ответил ему хозяин.       — Тут я бы ещё поспорил!       Эмиль разглядывал собаку — свою будущую оппонентку. Сидела она спокойно, её лапы и уши были целыми, но тело было покрыто шрамами. Наверное, серьезная противница. Либо же не сражалась с кем-то более сильным.       — Но вы знаете, — продолговато произнёс мужчина, разглядывая Эмиля с головы до пят. — Он уже довольно вытянулся. Совсем скоро мальчишка станет молодым человеком, — он хмыкнул, растягивая губы в улыбке. — По весу уж он не проходит, боюсь.       — Ерунда, — отмахнулся его хозяин, ладонью нечаянно разгоняя мух. — Конечно, он растёт как любой парниша своего возраста. И вы, и я проходили через этого, даже уменьшение порций не спасают. Но ни один мужчина не сможет противостоять клыкам вашей красавицы.       Эмиль вновь провёл пальцами сквозь волосы, стараясь их распутать. Он голодный. Целый день не ел. Он знал, что ему дадут еду после боя — так лучше, чтобы еда не оттягивала его желудок вниз. Но после какого боя? Он не знал.       — Поверьте мне, — продолжил хозяин. — Я собираюсь выжить из него всё, до последней монетки.       Может, ему повезёт и его будут дразнить хлебом сегодня?.. Однако, когда Эмиль прокусил руку тому сторожу, потому что тот никак не хотел разжимать ладонь, его очень сильно пороли. Даже вытащили на улицу на ночь, но посадили на цепь, чтобы он не сбежал.       Эмилю нельзя атаковать людей. Только собак и крыс. Если ранить человека, то потом ранят его.       Он вспомнил как сладка мякоть хлеба в его рту. Как же он хотел есть...       — Ну-ну, — протянул мужчина. — Уж лучше ему нас не разочаровать.       В животе тянет. Даже руки ослабли. Сегодня он много дрался. Одной собаке он вывихнул челюсть — его затем отругали, но толпа кричала, толпа просила большего.       У Эмиля заболела голова...       Мужчина продолжал разговаривать с хозяином. Продолжал и продолжал, пока Эмиль вытаскивал грязь с волос, иногда встречаясь взглядом с противницей.       Наконец, мужчина вышел. А хозяин, который всё время улыбался, расслабил лицо, вновь став хмурым.       — Идём.       Далее Эмиля помоют и дадут новую одежду. Его противники должны убедиться, что он ничего не прячет при себе, что могло бы дать ему преимущество. Обычно вода была жутко холодной, — этот раз не был исключением, — но бодрящей. Но сейчас Эмиль чувствовал как вода сковала его движения. Будто лёд, она обволокла его руки так, что тяжело было разгибать пальцы.       Эмилю холодно. Он устал. Он дрался с восхода солнца, а сейчас солнце давно село.       Когда его покормят?..       ...       Наверное, после этого поединка. Иногда он дрался на равных, иногда на него напускали собак, чтобы за ним охотились как за крысами. Но сейчас ему нужно лишь положить одну противницу. Наверное.       По крайней мере, только встретившись с ней лбом ко лбу, сможешь получить еду. Этого не изменить.       Выйдя в яму, они вышагивали по краю. Проверяли территорию, ожидали момента, когда один из них посмеет приблизиться.       Она рычала, громко, слюна падала с её челюсти на землю. Эмиль тоже рычал. Не так громко, как она, как бы он не старался, но тоже обнажив зубы, держа своё тело в напряжении, готовясь прыгнуть. Они не отрывали взгляда друг от друга. Ведь стоит дать слабину и отвести взгляд, так противник сразу набросится.       Набросится, чтобы вырвать свой кусок хлеба со вкусной мякотью.       Эмиль знал, что если ему удаться опрокинуть собаку на спину, то он может наступить на её челюсть. И потом он начнёт давить рукой и ногой, раздвигая челюсти, пока хозяин не отзовет его.       Он сделал это сегодня один раз — значит, может и повторить. Но руки очень тяжелые и слабые... Сможет ли он?       Толпа нависает, Эмиль уже слышит крики. Но ему кажется?.. Ведь никто не открывал рта.       Но рык, рык уже повсюду, крики, крики скоро будут. Они давят на его виски, сильнее любых челюстей. Голова болит, а люди всё машут и машут руками, прося большего, пока острые клыки вонзаются в его бедро, а затем тянут, будто бы впервые за долгое время смогли урвать себе кусок мяса.       Крикнув, Эмиль сделал шаг вперёд, уже не в силах терпеть голоса.       Сделал...       И упал, когда земля ушла у него из-под ног.       Эмиль упал, ударяясь носом и заглатывая пыль с земли.       Он немедленно собрался, напряг свои руки, поднимая тело. Но... он не может встать.       Он не может встать.       И... так его не тронут. Драки не будет, их отзовут. Даже если его противница полна сил, даже если она приближается, её удержат, как удерживали всех собак до неё.       Но дадут ли ему еду? Нет, скорее всего, нет.       Ему не дадут еду. Будут дразнить, но не дадут, пока он сам не вырвет её зубами.       Даже если его продолжат бить кулаком по голове, он не отпустит. Только через боль он может получить желаемое. Только через боль он прожил до сегодняшнего дня.       Поэтому вставайте, дурацкие ноги! Вставайте!! Она уже совсем близко, он может чувствовать её тяжёлое дыхание, пахнущее мясом, едой, грязью, кровью...       Он может схватить её за челюсть. Он не отрывает взгляда, он заметит, когда она откроет пасть.       И тогда он будет драться. Не слабыми ногами, но руками.       И тогда... после того как она его обнюхает...       И тогда через боль он получит желаемое. Тогда станет легче, когда его желудок будет сытым.       И после того как она раскрыла пасть...       И после...       И...       ...       Эмиль почувствовал нечто мокрое на носу. Моргнув раз, он нечаянно прервал зрительный контакт.       Но затем собака лизнула его вновь.       ... Что это? Такое в первый раз с ним происходит. Он не знал, что собаки могут лизать нечто, кроме своих ран.       Но эта лизнула его вновь и вновь. Слизывая кровь, что пошла из его носа при ударе.       Затем слизывая грязь с его щёк. Скуля. Всё время тихо скуля, как от боли. Как те собаки, которые проиграли и лежали в крови, чтобы больше никогда не появляться в яме.       Но она не проиграла. Наоборот. Но ей было больно, а её тёмные, тёплые глаза слезились, стоило им вновь встретиться взглядами.       — ... тебе больно?       Собака не ответила, продолжая его вылизывать. Она сильная. Сильнее его. Эмиль чувствовал, как его глаза сами начали слезиться. Ему тоже больно. Но на нём нет ранений.       Опасность… Он не чувствует опасности, по крайней мере. Он поднимает слабые, тяжёлые руки. Тянется к ней, зарываясь пальцами в короткую шерсть. Он хотел почувствовать чужое тепло в онемевших руках.       Наверное, толпа кричала. Наверное, охранники уже бежали к ним, чтобы вытащить из ямы. Наверное, мужчина и хозяин недовольны. Их окружали рык и лай злых, тёмных псов, которых не выпускали на ринг, но всё находились рядом, преследуя их по пятам.       Но пока Эмиль, прикрыв глаза, потерялся в тумане тепла.       ...       В скором времени, хозяин Эмиля понял, что тот уже не был годен для боёв.