***
Если сочувствовать страданиям Ацуму, можно полностью понять, в какой он ситуации. Вернемся к его второму году в старшей школе и первой игре на Весеннем Национальном Турнире. Они играют с Карасуно, неизвестной командой — неудачниками, с которыми они даже не должны были встретиться. Карасуно выигрывают. Ацуму заявляет, что признался в любви Хинате Шое. К сожалению, его команда не соглашается. — Я поклялся, что буду пасовать ему в будущем, — настаивает Ацуму во время прощального ужина — команда Инаризаки толпится в несколько посредственном кафе. За столом его так называемые друзья пялятся на Ацуму, будто бы его телом завладел инопланетянин. — На самом деле, это волейбольный эквивалент предложения руки и сердца! Все знают об этом. Косаку выглядит скептично. — В какой вселенной? — Пожалуйста, не надо поддерживать все это, — бормочет Суна. — Не знаю, мне раздражаться или волноваться, — говорит Оомими. — И то, и то, — вздыхает Аран, — всегда. Фыркнув, Ацуму наклоняет голову и берет палочки для еды с таким видом, будто бы он больше не может возиться с ними и хотел бы поскорее сосредоточиться на еде. — В любом случае, мне плевать, что вы думаете об этом. Шое-кун явно знает, что я имел в виду. — Действительно, — Осаму смотрит на него впервые за все время после отъезда из Токио. Его лицо полностью расслаблено, что никогда не приводило ни к чему хорошему, — я переписывался с Шое-куном весь день и он ни разу не упомянул о том, что вы встречаетесь. Только благодаря быстрой реакции Суны Ацуму не перевернул весь стол; он почти что схватил его за ногу. — Ты переписывался с кем? — С Шое-куном, — отвечает Осаму с абсолютно безразличным выражением лица несмотря на то, что он демон, которого Ацуму, по-видимому, не может сжечь. — Я столкнулся с ним в туалете после игры, и он дал мне свой номер. Не говори мне, что у тебя, его предполагаемого парня, нет даже его номера? — Отдай мне его! — Ацуму пытается схватить телефон Осаму, но Кита удерживает его за воротник. Он выглядит не столько раздраженным, сколько похожим на усталого старика, который наблюдает за закатом в тысячный раз. — Никаких драк за столом, — говорит Кита, — мы здесь, чтобы поужинать вместе в последний раз как команда. Эта встреча подразумевалась быть эмоциональной. — Саму стал бы эмоциональным, если бы ты дал мне ударить его в челюсть хотя бы один раз, — ворчит Ацуму. — О чем ты там говоришь? — Н-ни о чем!***
В конце концов, Ацуму крадет информацию про Хинату из телефона брата, но ущерб уже нанесен. Хината убежден, что Осаму самый замечательный человек на планете, и ни одно хвастливое слово Ацуму не переубедит его. Как ты думаешь, Осаму-сану понравилась бы эта группа, если бы я отправил ему? — восторженно пишет Хината. — У него потрясающий вкус в музыке! Даже Цукишима так думает! Ацуму не понимает, почему каждый верит тому, что Осаму лучше него. Его брат — демон. И Ацуму намерен доказать это.***
Ацуму присоединяется к Черным Шакалам MSBY, полный решимости превратить эту команду в лучшую по всей стране. Каждый в команде думает, что он засранец. Впрочем, ничего нового. Ацуму доволен, что смог так быстро заслужить их признание, и решает поддерживать этот образ весь сезон. После чего Осаму рушит все, когда заглядывает в один день, чтобы принести всем онигири и волшебным образом обращает все их настороженное презрение в насмешливое хихиканье. — О чем ты, черт возьми, рассказал им? — в отчаянии восклицает Ацуму по приходу в их квартиру той ночью и раздраженно бросает спортивную сумку к стене. — Вся команда восхищалась моими бросками, но теперь они тратят половину тренировки, высмеивая меня! — Они все ненавидели тебя, Цуму. Я сделал так, чтобы они ненавидели тебя немного меньше. — Все уважение пошло в прах! Вся усердная работа — к черту! — Обращайся. Ацуму хочет задушить его подушкой. — Ты — худшее, что со мной случалось! Я ухожу отсюда! — Когда захочешь, — гудит Осаму, даже не поднимая голову с телефона. Раздается еще один звук уведомления, вызывающий тревожащую крошечную улыбку. Ацуму сразу же становится подозрительным. — Ты переписываешься с Шое-куном? — Он в восторге от Бразилии, — дипломатично отвечает Осаму, — я скажу ему, что ты передавал привет. Ацуму задыхается. — Предатель! — А, и еще. Если ты собираешься паковать вещи сейчас, не забудь забрать свое грязное белье из корзины. Я не собираюсь возиться с этим, когда ты уедешь.***
В то время как Хината возвращается в Японию, близнецы Мия живут в разных квартирах. Ацуму каким-то образом теряет все крупицы достоинства, которые, как он думал, у него были. Осаму слишком силен. Ацуму не понимает этого. Такое чувство, будто бы каждый, кто встречается с ним, сразу же влюбляется в него. Неразрешимой загадкой является то, как Ацуму проводит столько же времени с кем-то в одной комнате, при этом получая абсолютно противоположный результат. — В чем твой секрет? — умоляюще спрашивает Ацуму, сдаваясь и отказываясь от той частички гордости, которая у него оставалась после нескольких лет унижения. — Что ты такого делаешь, чтобы нравиться людям? Осаму поднимает бровь. — Тебя не волнует, что люди думают о тебе. Тебе важно лишь мнение Шое-куна. Что, боишься, что он теперь в одной с тобой команде и ты не можешь прятаться за экраном телефона, тщательно продумывая каждое слово, прежде чем отправить ему? — Я пытался спросить совета у моего дорогого брата. Прости меня за то, что забыл, что ты демон во плоти, и предпочел бы смотреть за тем, как я тону. Закатывая глаза, Осаму заканчивает оборачивать бенто для Ацуму и передает его через прилавок. Ацуму принимает его с раздраженным вздохом, не желая извиняться несмотря на то, что Осаму молча и безвозмездно готовит ему бенто каждое утро. Ацуму даже не знает, как возникла эта договоренность. Она просто началась, и никто из них не говорит об этом. Ацуму отказывается верить, что достойная часть Осаму перевешивает гнусную. Он все еще является корнем зла. Хоть он и может обдурить всех, но Ацуму-то лучше знает. — Тебе повезло, что я не плюю в твою еду за то, что ты такой раздражающий, — вздыхает Осаму. — Ты бы не посмел отравить любимого ребенка мамы. — Так тебе нужен мой совет или нет? Ацуму оживляется, но сразу же меняет выражение лица на незаинтересованное. — Ладно, раз уж я здесь... Осаму закатывает глаза. — У тебя отвратительный характер. Ты никогда не понравишься многим людям. Но Шое-кун способен подружиться и с кактусом, даже не желая этого, так что ты не смог бы сделать ничего настолько плохого, что отпугнуло бы его. Ну, наверное... Так что просто будь собой. — Ты взял этот ужасный совет из печенья с предсказанием или ты просто пьяный? — Лишь боги знают, — невозмутимо отвечает он, и Ацуму тяжело вздыхает. Признаться честно, он немного озадачен. — А что если... — он кусает нижнюю губу, — что, если я не нравлюсь ему? — Очень даже вероятно, — соглашается его брат. — Саму! — Эй, всегда есть секс без любви. Это не самая худшая альтернатива. Ацуму пялится на него, хотя в основном он видит зеркальную, гораздо менее красивую версию себя. Он просто забыл тот факт, что у Осаму рога вместо ушей и каким-то образом замаскированная склонность к хаосу. То, что он повелся на эту мерцающую иллюзию, как все остальные — полностью вина Ацуму. — Из тебя ужасный гуру по отношениям. — Это один из моих самых больших недостатков, — торжественно заявляет Осаму. Одна его часть хочет улыбнуться, но гораздо легче обвинить характер Осаму в социальных неудачах Ацуму, чем признать, что ему просто нравится быть засранцем, так что он сохраняет свой гневный взгляд, пока не покидает кухню Осаму. Когда он оказывается снаружи, его телефон вибрирует. Это Хината Шое, чье контактное имя украшено несколькими видами солнца и сердец. Только что закончил утреннюю пробежку! Хочешь встретиться в зале пораньше, чтобы потренировать атаки перед приходом остальных? Хината печатает в конце почти каждого сообщения очаровательные каомодзи, и этот так сильно напоминает его улыбку, что Ацуму даже краснеет над этой чудаковатой комбинацией из скобок и косых черт. Он так облажался. Конечно, Шое-кун! Я снова взял с собой еду, так что мы сможем сегодня потренироваться допоздна! О, Осаму-сан сделал бенто? Это так мило с его стороны! Его еда лучшая! Ацуму останавливается и бьется лбом об экран телефона. Похоже, ему нравится стрелять себе в ногу.***
— Нет, ты не понимаешь, — говорит Инунаки, пьяный вусмерть. Многие в команде напились, несмотря на то, что они редко пьют во время тренировочных сезонов — или, возможно, потому что. Они не на тренировке. Их пределы нарушены, и все пьяны. Так или иначе, каждый из них, похоже, намерен смутить Ацуму перед его объектом воздыхания, и он не знает, что бы предпочел: утопить себя в посредственном пиве или уколоть глаза тупыми палочками для еды. — Я серьезно, — настаивает Инунаки. — Мия говорил о тебе так часто, что нам пришлось поставить табу на твое имя во время тренировок. На самом деле, это было уморительно, но немного вышло из-под контроля. — С-серьезно? — Хината краснеет. — Нет! — вопит Ацуму, в то время как все остальные говорят, — Да! — Шое-кун то, Шое-кун се, — усмехается Мейан. — Я уверен, что если бы он еще раз сказал, что ты бы лучше атаковал каким-то пасом, то все закончилось бы его смертью. — Это было для его же блага, — горестно соглашается Барнс. — Мы просто пытались защитить его. Ацуму утыкается лицом в стол, сложив руки, и громко стонет. — Просто убейте меня. — Но все же, ты очень милый, Шое, — доброжелательно вставляет Томас. — Теперь мы понимаем, почему он так одержим тобой. — Я не...! — Да, это так, — весело и хором говорят несколько человек, еще глубже вонзая нож в его спину. — Это, эм... очень лестно, — наконец-то говорит Хината. Его лицо так идеально и очаровательно розовеет — единственный луч света в этой команде, полной одобренных Осаму демонов. Мейан кивает так, будто бы объявляет о чьей-то смерти. Он указывает в сторону Ацуму с видом "просто посмотрите на эту катастрофу". — Так что тебе явно стоит согласиться на отношения с ним. Мы знаем, что он идиот, но он поклоняется земле, по которой ты ходишь, и, наверное, был бы не худшим парнем в мире. — Если только не вторым худшим, — услужливо подсказывает Инунаки. — Серьезно, кто дал вам слово? Я сейчас убью вас всех, — возмущенно говорит Ацуму. — Мило с твоей стороны, — рассеянно отвечает Томас. Он хихикает над солонкой, и Инунаки незаметно отодвигает его кружку с пивом. Учитывая, что Томас выше него, удивительно, насколько Инунаки устойчив к алкоголю, что неизменно доказывается каждый раз. Как единственный человек, не похожий на хулигана, Хината тепло смеется, как всегда любящий этих сумасшедших людей, которых он зовет друзьями. — Вы, ребята, такие забавные! Хоть мы с Ацуму уже встречаемся, очень мило с вашей стороны пытаться свести нас в пьяном состоянии. Будь это ромком, музыка на фоне резко остановилась бы. — Постой, что? — выпаливает Ацуму. — Постой, ЧТО? — вторят ему сокомандники. Осознавая, что все на него смотрят, Хината немного краснеет и инстинктивно втягивает голову в плечи, но тут же выпрямляет спину. — Д-да, со старшей школы! Мы не говорили вам? — Я не знал об этом, — говорит Инунаки. Он поворачивается к Ацуму. — Ты знал об этом? Ацуму выглядит так, будто бы ему нужно сесть, хоть он уже и сидит. — Кто-то, ударьте меня. Думаю, я сплю, — он оглядывается на Сакусу, который заметно оживился с тех пор, как они собрались в этой кабине. — Это было риторическое обращение! — Мы действительно встречаемся? — спрашивает он у Хинаты как человек, который только что узнал про соевый соус и не знает, как существовал без этого так раньше. Выражение лица Хинаты превращается в растерянное. — Я-я думал, что да? Ты признался мне. После нашей первой игры друг против друга. Кагеяма сказал, что это был сеттерский эквивалент предложения руки и сердца. А потом ты начал вести себя, как мой парень, всегда был добрым, держал меня за руку и обнимал меня, и мы переписывались каждый день... — Но... мы никогда не целовались! — Ты очень стеснительный! Я думал, что ты не хотел торопить события! — О боже, — бормочет Инунаки, выглядя бледно, — кто-то только что назвал Ацуму стеснительным. — Чувствую себя так, будто бы я в другом измерении, — говорит Мейан. — У кого-то есть дефибриллятор? С моим сердцем все в порядке? — Боже, идите все к черту, — огрызается Ацуму, поворачиваясь обратно к Хинате, все еще пытаясь собрать мозги в кучку и осмыслить эти новости, — давай по порядку. Ты думал, что мы встречаемся. С твоего первого года старшей школы. — Ты не хочешь этого? — Хината немного сжимается. — Издеваешься? Это лучший день в моей жизни! — Ацуму хлопает по столу так, что солонка падает и Томас начинает плакать. — Это значит, что я могу поцеловать тебя? И... секс! Мы можем заняться сексом сейчас? Я бы очень хотел трахнуть тебя. — Господи, — говорит Барнс Цвет лица Хинаты превращается в помидорный. — Я... если ты того хочешь? Я. Я не возражаю. — Не в ресторане! — рявкает Мейан. — Ладно, тогда нам с Шое-куном внезапно нужно оказаться где-то в другом месте, — радостно говорит Ацуму, таща за собой Хинату и чуть ли не карабкаясь по чужим коленям в спешке. — Увидимся на тренировке! Ну, может, Шое-кун не сможет нормально ходить некоторое время, но я удостоверюсь, что он не отстанет от режима тренировок. — А-Ацуму-сан! — пищит Хината. — Мне нужно отбелить уши, — бормочет Сакуса. — Нам пора беспокоиться? — прошептал Барнс. — Прощайте, демоны, — все, что говорит Ацуму, продолжая при этом уводить своего очаровательного парня из комнаты. Как только они оказываются снаружи и заказывают такси, Ацуму вытаскивает телефон и начинает печатать очень длинное, и, вероятно, необдуманное сообщение своими пьяными пальцами. Хината с любопытством заглядывает через плечо и оказывается так близко, что сердце Ацуму начинает часто биться, пока он пытается снова вспомнить, как печатать. — Кому ты там пишешь? — Каждому из команды в старшей школе. Я просто хочу позлорадствовать на тему того, что я был прав, а они нет, и я выигрываю во всем, тогда как они облажались в этой жизни. — Ты очень милый, Ацуму-сан. Ты знаешь это, да? Ацуму тут же роняет телефон, и следующие десять минут Хината пытается убедить его в том, что сырой рис действует только на водные повреждения, а не на трещины.***
Позже, намного позже, после того, как они успешно отработали свои обеды и изрядно вспотели, Ацуму все еще дивится тому, что он все это время встречался с парнем его мечты, даже не зная об этом, и не может перестать довольно ухмыляться. — Я просто не могу поверить в это, — говорит он, — каждый говорил мне, что я с ума сошел, раз веду себя как его парень после провалившегося признания в старшей школе, но я всегда знал, что ты был единственным, кто понял меня. Хината солнечно смеется, и Ацуму хочет съесть этот звук, идущий прямо из сладких и прелестных губ. — Я удивлен, что Осаму-сан не подтвердил это. Я всегда спрашивал у него советов по отношениям, так как никогда раньше не состоял в них. Это он сказал мне, что ты не хочешь торопиться и я спугну тебя. Осаму-сан очень помог мне! Ацуму давится. — Он... Этот самодовольный, сукин сын. Он знал. Все это время Осаму знал, что Хината понял его признание, и спорил с ним лишь из спортивного интереса. Все эти насмешливые комментарии, откровенное издевательство, все те разы, когда Осаму тыкал в лицо Ацуму всякий раз, когда Хината писал Осаму вместо него... Официально — и к черту мнение остальных — Осаму определенно худший близнец Мия.