Правила пользования карманным ангелом / Ппка

За окном слышен гул машин и проходящих по дорогам людей. В этом районе часто пробки, не смотря на то, что он далёк от центра. В плотно закрытое окно 6 этажа попадает прохладный воздух, как ни крути и ни прячься. Только заколачивать остаётся. В потрёпанном кресле сидит парень лет 20-22. Он молча листал маленькую книжечку в голубой гибкой обложке, купленную сегодня утром. На ней красовалась надпись: "Правила пользования карманным ангелом". Книженция маленькая: помещается в карман, но при этом очень полезная. По крайней мере, для тех, кто реально хочет сделать своего малыша счастливым. А таких в наше время, увы, мало. Особенно в его городе. Тут ангела можно встретить валяющимся на дороге, вероятно, мёртвым от голода или банального удара. А ведь это - ангелы-хранители: те, кто защищают наши жизни.. И их покупают и выбрасывают, как предмет.. Закрыв книженцию, он осматривает глазами помещение: маленькая комнатка, вся в бирюзовых тонах. Цвет тусклый: явно из-за погоды на улице. Паркет заляпан чем-то неоттирающимся, и там же, в углу, валяется одеяло с подушкой. Это - однокомнатная квартира, в которой не имеется кровати, зато есть диван и кресло. Оба атрибута мебели достаточно потрёпаны. Из углов кресла торчат лоскуты пришитой ткани и наполнитель. Но торчали не сильно заметно. Парень не в первый раз зашивал эти места. Также, у стены стоял небольшой деревянный шкаф с одеждой. Но также там были и сумки и сменная обувь. Парень наклоняется, упираясь руками в колени, и смотрит прямо в коридор. Тёмный и длинный, на первый взгляд, но, зная его настоящую длину, не так сложно зацепиться за ручку входной двери в темноте. – Эй.. Иди сюда. Пряди цвета нефти спадают на лицо, мозоля глаза, но сейчас это не главная проблема в этой комнате. Главная проблема там, в тьме коридора, тихо сопит и зализывается розовым язычком. В порванной одежде и вся в ранах. Эта проблема слишком невинна, чтобы оказаться в тех обстоятельствах, в которых ей пришлось, по чужой эгоистичности, оказаться. Макс вздыхает, прикрывая уставшие от чтения в полутьме глаза, и вновь смотрит своим безразличным взглядом в глубину тёмного, старого коридора. – Иди сюда, я не обижу.. - устало шепчет он, раскрывая ладони на встречу. Показывая, что он не намерен делать больно. Из коридора слышится неуверенное шебуршание, и на комнатный свет показываются сначала тоненькие ручки, все израненные и подраные. За ними каштановая голова. Растрёпанная, с запутавшимися прядками. Она нервно вертится, осматривая комнату, а потом вскидывается и смотрит на того, кто её позвал. – Ну же.. - голос, как и всегда, впрочем, звучит немного устрашающе, что действует, как стимулятор. Маленькое тельце подползает к нему, скрежеща зубами и терпя боль. На ноги встать нереально, в их-то нынешнем состоянии. Шоколадная голова ложится на колени парня и продолжает тихо всхлипывать, шмыгать носом. Перед ним приклоняется маленький, невинный ангел, беспощадно выкинутый на улицу. На произвол судьбы, так сказать. Макс смотрит вот на это печальное безобразие и, выйдя из транса, вздыхает. Он уже знает, что это всё будет очень сложно. Он знает, что одно неверное действие или слово - и всё может провалиться. Вся затея. И он знает, что состояние малыша сейчас зависит только от него.. И этот момент его пугает, наверное, больше всего. Но виду он не подаст, конечно же. – Малыш, - обращается он тихо к ангелочку, положившему свою светлую головушку ему на колени, ‐ подними на меня глаза. Малыш поднимает осторожно карие глаза, не смотря при этом в чужие. Страшно. Очень страшно заглядывать в чужие глаза.. Но, по приказу голоса свыше, он поднимает взгляд и упирается в мутно-зелёные глаза. Внимательные глаза. Внимательно изучающие глаза, и изучающие не абы что, а лицо ангелка. Только не понятно, что он именно смотрит? Изъяны, черты лица? Родинки? Да, он смотрит на это всё, и его лицо всё больше искажается в чувстве отвращения. Отвращения к тем, кто этого святого ребёнка выкинул около железнодорожных путей. А может, он сам туда прибежал, в попытке скрыться от уличной алкашни? Может, и так. Но, в любом случае, те люди, которые выкинули его, как вещь, были отвратительны и безответственны. Он же ещё ребёнок! Макс взял малыша за щёку, приподнимая его голову и поглаживая большим пальцем. Щёки мягкие, а значит на улице он провёл от силы пару недель. Это уже хорошо. Пробудь он там дольше – было бы намного хуже. Ангелок рефлекторно сжимается, когда его берут за щёку и гладят. Ожидает подвоха. Ожидает, что его ударят, что его потащат за волосы или накричат. Но этого всё не происходит и не происходит. Бледнокожий просто гладит его по щеке, не проявляя никаких эмоций. Он был абсолютно спокоен. – .. Сильно болит? Ангелок опускает взгляд в колени Макса и робко кивает. О нём заботятся? Видимо. Заботятся.. Последний раз это слово он слышал около года назад. Так неожиданно не услышать, а почувствовать это спустя столько времени.. Не веря своим ощущениям, он мотает головой и сжимает шорты на ногах. Нет.. Ну.. В этом должен быть подвох! Ему что-то нужно от него? Чего он хочет? Будет его использовать, как и прошлые хозяева? Он просто так не поверит, что ему не сделают плохо! На глазах появляются мелкие слезинки. Их убирает пальцем Макс, тихо цокая. Он неожиданно встаёт и поднимает малыша на руки. Тот вздрагивает и сжимается всем телом. Больно. Ангелок зажмуривается и не видит, куда его несут, но тут же резко распахивает глаза, когда чувствует под собой что-то холодное и твёрдое. Его посадили в ванную. Макс ничего не говорит и начинает снимать с бедного мальчика порванные вещи. Тот испугано пытается сопротивляться, но понимает, что это бесполезно. Черноволосый не остановится. Сняв с мальчика последние ошмётки, он включает воду и ждёт, пока та нагреется до нужной температуры. В процессе снимает с себя кунжутное пальто и откладывает его на унитаз . Из шкафчика под раковиной появляется шампунь, мыло, расчёска и аптечка. Аптечку откладывает в сторону. Взяв душевой шланг, он увеличивает напор до нужного ему и поливает аккуратно тёплой водой ангелка. Тот смущённо прячет промежность и шикает, когда вода задевает многочисленные вавки. Макс закатывает рукава чёрного свитера и, взяв в руки мыло без запаха, намыливает руки. После чего начинает промывать часть свежих ранок. Малыш ещё больше шипит и начинает плакать. Больно и неприятно, а ещё щиплет. Макс быстренько смывает мыло с ранок и тела в принципе и смотрит на малыша. – Тише, тише. Скоро пройдёт.. Я ведь не знаю, где ты эти ранки получил. Вдруг зараза какая туда попала или грязь? ‐ спокойно говорит и вновь мылит руки, - Нужно будет ещё перекисью все это обработать. Чтобы уж наверняка. Малыш относительно успокаивается, когда ранки домывают вместе со всем телом. И не обошли, конечно, стороной причинные места. Но, по просьбе малыша, руки Марка причиндалов не касались. Ангелок сам там помыл. Но протяжении всех водных процедур он был смущён. Стыд и позор – голый Архангел перед человеком. Это ж где видано такое? Взгляд слегка злой, на Марка. Негодник такой. Посмел Архангела раздеть. Но в итоге возмущённую зрительную конторку приходится зажмурить. Ему начали мылить шампунем голову, перед этим предварительно расчесав её расчёской. Мокрые волосы легче расчесать, чем сухие. Минус колтуны. Малыш недовольно мычит, когда в глаза попадает шампунь. На глазках появляются слезинки. Мыльное безобразие быстро смывается и глаза промываются вместе с ним. – Протри их, - говорит Макс, лья под легким напором воду мальчику на лицо. Тот трёт и ждёт пару секунд. Вскоре печь перестаёт, и он лишь шмыгает носом. Его гладят по головке и успокаивают: – Тише, тише. Это не страшно. – Я.. Я ведь не ослепну от этого? Детский вопрос, но такой беспокойный. Да уж.. бедный ребёнок. Надо будет узнать, что ему нравится, и накормить его. И перерыть книги в тамбуре. Будет читать малышу книжки. – Нет, не ослепнешь. Я сомневаюсь, что от мыла можно ослепнуть, поэтому не переживай из-за этого. - Он потрепал мокрые волосы и вновь взял в руки шампунь. - Откинь голову слегка назад, и тогда тебе ничего в глаза не попадёт, когда я смывать его буду. Ангелок покорно откидывает голову чуть назад и ждёт. Крылья побаливали от воды и попадавшего на них шампуня. От этого мальчик шипел. Марк же не обращал на это особого внимания, просто смывая с крыльев шампунь. Всё равно их сейчас тоже мыть прийдётся. Когда голова была домыта, ангелок уже думал вылазить, но его усадили обратно. – А крылья? На них тоже много грязи скопилось и раны промыть надо. – Н-но.. это же больно.. - дрожащим голоском проговаривает он и сжимается от представления того, какой эта боль будет. – Надо будет потерпеть, иначе крылья могу начать ещё сильнее болеть. Или пойдёт заражение, и ты вообще крыльев лишишься. Всё это говорится монотонно, будто это обычное дело: увидеть как у архангела крылья отваливаются. От этого малышу стало ещё страшнее и он притих как мраморная статуя. Максу это не понравилось, и он попытался его растормошить. – Э-эй. Ты чего это?.. Я же не говорил, что они у тебя отвалятся. Просто говорю возможные последствия.. Но малыша это не сильно успокоило. В итоге, он покорно сидел, пока ему мыли и чистили крылья, раздвигая их настолько, насколько просят. Было больна, из ранок текла кровь даже, но эти ранки быстро промывались. Когда крылья были домыты, он вновь поторопился вылезти, думая, что на этом всё, но его вновь усадили внутрь. Тут он уже непонимающе смотрел на черноволосого. – Ещё чуть-чуть. Обработаю, перевяжу и можно вылазить. Руки тянутся к аптечке и от туда достаются бинты, пластыри, вата и перекись. Ранки неприятно жжёт, от чего малыш льёт свои солёные слёзки в ванную. Но на это, опять же, не обращается особого внимания. Итак, колени заклеены, руки заклеены, крылья забинтованы. Молодец, Макс. Парень заворачивает малышка в полотенце, как в рулетик, и уносит его в главную комнату. Усаживает на то самое одеяло на полу, и, оказывается, что это недо-подобие японских (вроде) кроватей. Только те спят прямо на полу, а тут есть несколько сосверленных вместе кусков дерева, которые образуют низенькую кровать. Прямо очень низенькую. Поверх этого недокаркаса лежит мягкое одеяло, и уже в нём - подушка с ещё одним одеялом. Интересная конструкция, и даже удобная. Малыш легонько дрожит в одеяле, прижимаясь к тёплому телу рядом. Крылья ноют сильно.. Даже слишком. – Не переживай, скоро это пройдёт.. Должно скоро пройти. - парень гладит мальчика по голове и целует в лоб. Видит, что тот всё ещё напуган и что ему больно, но успокаивать не умеет. Совсем плох в этом. – Ну всё, не разводи сырость, а то плесень на лице вырастет - говорит он, вытирая слезинки с веснушчатого лица. – Что.. Вот прямо на лице и вырастет? - обеспокоено спрашивает малыш, быстро утирая слёзы с лица полотенцем. Плесени ему ещё не хватало ко всему. – Да не вырастет, не вырастет, успокойся. Это всего лишь отговорка, чтоб дети не плакали. Мда, мелкий совсем юмора не понимает. Хотя, куда ему понимать? Всего-то 11 на вид. В таком возрасте дети сарказма, подтекста и образных выражения не понимают ещё. – Но я не ребёнок, - хмурится чудо в полотенце и дует щёки. – Вай, вай, вай. Какие мы важные) Только исполнилось 11, а мы уже такие взрослые. Малыш недовольно машет руками и верещит что-то. А Макс смеётся на это, накидываясь на него и щекоча мальчика за бока. Он щекочет его и смеётся вместе с ним вместе. Ребёнок громко хохочет, прося его остановиться. – Иииии! Щекочу, щекочу, щекочу, щекочу!) Щекочу, щекочу, щекочу!) Мальчик просто смеётся, чуть не срывая голос. И так ему хорошо сейчас. Его заставляют смеяться гуманными способами) Прекратив веселье, Макс смотрит на малыша и прячет его в одеяло, как в лавашик. И встаёт на ноги, улыбаясь и все ещё чуть хихикая. – Ладно, я пойду приготовлю поесть, а ты тут сохни. Сразу предупрежу – готовка не мой конёк. Но я постараюсь. – и уходит на кухню.