Дневник

      Я нашла этот блокнот на полу в туалете Плаксы Миртл. Потрёпанный, мокрый, но отчего-то его хотелось не выбросить, а забрать себе. По правде говоря, в тот момент я даже не думала ни о чём — слишком сильно меня убивали мои собственные проблемы. Осень никогда не проходит незаметно.       После ужина, на котором я съела только пару кусочков цветной капусты, немного горошка и запила это чашкой крепкого чая, я сидела в спальне, держа в руках этот чёртов блокнот. Чёрная обложка была гладкой на ощупь, пожелтевшие от времени страницы приятно пахли, и на нём не было никаких следов пребывания в воде. Как будто он лежал где-то в ящике всё это время.       Первым написанным в нём словом стало банальное «Привет». И когда оно вдруг исчезло со страницы, сквозь безразличие и апатию я почувствовала укол удивления. Через пару секунд на странице появилось «Привет», написанное чужим почерком. И на секунду я почувствовала себя снова живой.       Звучит странно даже в магическом мире, но у нас с блокнотом завязался разговор.       «Как тебя зовут?»       «Дженни. Дженни Блэк. Ты — Том, верно? На обложке твоё имя».       «Приятно познакомиться, Дженни. Да, ты права. Как к тебе попал мой дневник?»       «Взаимно. Нашла на полу у Плаксы Миртл. Вероятно, его кто-то выкинул».       «Вот как. Зачем ты подобрала его?»       «Не знаю. Подумала, что блокнот точно не должен лежать на полу в туалете».       «Не терпишь плохого обращения с вещами?»       «Да. И не люблю расточительство».       «Расскажи о себе, Дженни».       Я задумалась. Общение с темномагическим артефактом явно было не лучшим моим решением за последнее время. Но было необходимо с кем-то поговорить. Даже если плата будет велика, я буду уверена — это того стоило.       «Слизерин. Второй курс.»       Кажется, это было очень сухо. Вина не заставила себя ждать. «И грубо,» — промелькнула мысль.       «Я тоже учился на Слизерине. Тебе нравится наш факультет?»       «Очень комфортно, и комнаты красивые. Мне здесь нравится даже больше, чем дома.»       «Я рад, что наш замечательный факультет пришелся тебе по душе. Хоть и с опозданием, но поздравляю с поступлением. Жаль, что мы не познакомились раньше».       «Спасибо, Том.»       Спустя пару минут молчания, когда я уже хотела закрыть блокнот, на странице снова появились ровные чернильные строчки.       «Твоя фамилия… Ты из рода Блэк?»       «Да. Регулус был моим отцом. Я родилась уже после его смерти.»       «Надеюсь, ты будешь лучше.»       Мои догадки оказались верны, всё сходилось. Этот дневник и правда оказался крестражем Лорда.       Но останавливаться я не собиралась.       «Он поступил так, как считал нужным, Том. Ты не можешь винить людей за их решения. Никто не может.»       «Возможно.»       Надеюсь, он не обиделся. Всё же не хочется терять такого собеседника.       «Том, я знаю, кто ты. И что это за дневник.»       «О, так может, ты ещё и догадываешься, что он делает в школе? И что одна первокурсница-гриффиндорка выбросила его?»       «Ты хочешь открыть Тайную комнату, верно?» — написала с неясной тревогой в груди. И тут же, не медля:       «Из всех первокурсников с Гриффиндора на такое кощунство способна только неряха Уизли.»       Том ответил чуть погодя, явно раздумывая.       «Да, это была она. А как плакалась мне, говорила, что я её единственный друг… Она отдала мне много своей жизненной силы, но в конце концов испугалась. Но эта дурёха поздно спохватилась.»       «Сожалею, что так вышло. Не думала, что она настолько глупа.»       «Насчёт Тайной комнаты ты права, Джен. Не против, если я буду называть тебя так?»       Я задумалась. Крестраж, это воспоминание, мне не друг. И вряд ли он считает меня таковым. Но вероятно, моё имя кажется ему похожим на Джинни. Что ж, это неприятно. И вероятно, нам обоим.       «Как хочешь.»       И тут же мне тревожно вспомнилась Тайная комната. Так как я родилась в древнем роду, я знала очень многое о магическом мире. Меня даже иногда называют умной не по годам. Но одно дело — знания, а другое дело — сталкиваться с этим в реальности. Я не могу не волноваться.       «Том, Василиск не тронет слизеринцев?»       «Никогда. Или ты сомневаешься в творении Великого Основателя?»       «Нет! Но я полукровка. Как и ты. И поэтому не могу не волноваться.»       «Не беспокойся, Джен. Ты из Древнего рода. Никто не тронет тебя. Я обещаю.»       «Я благодарна тебе, но не думай, что доверяю. Ты всего лишь воспоминание, а мне не хочется быть второй Уизли и изливать тебе душу.»       «Что ж, это резонно. Но поспешу тебя успокоить. Джинни отдала мне достаточно силы, но время ещё не пришло. Я не причиню тебе вреда, Джен. Мы можем просто общаться, только если ты хочешь. Я понимаю твоё недоверие.»       «Спасибо за понимание, Том.»       И чуть погодя:       «Спокойной ночи.»       Едва дописав строчку, я спрятала блокнот в сумку. Никто не роется в чужих вещах, так что он будет в сохранности.       Когда я поняла, что это крестраж, я не могла не бояться его силы. Но я не чувствовала никаких изменений. Всё было в порядке, он и правда меня не тронул.       Я попытаюсь довериться Тому. Я хотела бы верить.       Следующее утро прошло как обычно. Но в обеденный перерыв я не пошла в Большой зал. Сказала ребятам, что нехорошо себя чувствую и отправилась в комнаты.       Как оказалась одна, я сразу же достала дневник. Я хочу рискнуть. Я хочу поверить.       Том мне не писал. Видимо, ждал моего решения.       И я решилась.       «Привет, Том. Я надеюсь, ты бы не стал лгать однокурсникам. И ещё надеюсь, что ты всё же не такой, каким тебя помнит весь мир.»       «Привет, Джен. Рад, что ты всё же написала мне. И да, ты права. Я не стал бы лгать хорошим людям. Доверие таких, как мы, дорого стоит. А дневник — лишь воспоминание меня прошлого. У меня практически нет ничего от меня настоящего.»       Да, доверие Змей очень драгоценно. Странно говорить это, но может, я и вправду ему доверюсь.       А ещё мне на самом деле очень по-глупому хочется, чтобы Том был близким мне. Я бы хотела иметь человека, с которым могу поделиться проблемами, но почему-то с однокурсниками об этом тяжело говорить. Иногда они ещё такие дети, со своими детскими, глупыми проблемами. Да, мы хорошо общаемся. И мы помогаем друг другу. Но где я могу помочь им, они мне помочь не смогут. И это… убивает.       Пока я терялась в собственных чувствах и мыслях, Том времени не терял, и на странице блокнота-дневника вновь проявились чёрные строчки.       «Ты можешь рассказывать мне всё, что захочешь. Не беспокойся, ты не такая, как Джинни. Эта дуреха слишком глупа даже для представителя своего факультета.»       «Ха-ха, Том. Не следует оскорблять целый факультет лишь из-за одного человека. Они не плохие, мы просто разные.»       «Мне приятно знать, что ты разделяешь мои взгляды, Джен. Найти человека с чистым разумом бывает действительно сложно, так что я рад, что в конце концов мой дневник попал именно к тебе.»       Если бы он знал, что на самом деле творится со мной и в моей голове, он бы не говорил так.       Следующая фраза Тома испугала до мурашек и холодного пота.       «Сохрани его для будущего меня, ладно?»       Волдеморт безумен. А я не хочу кончить, как отец. Но всё же я ответила:       «Я постараюсь.»       И в следующий момент я решила открыться. Возможно, на самом деле Лорд не такой сумасшедший, как все говорят. Но это глупая мысль. Однако, если он хочет соединить крестражи (иначе зачем хранить этот, практически использованный в достижении цели), то ещё не всё потеряно.       «Том, я очень хочу довериться, но не умею доверять. Ты не будешь против, если я расскажу тебе кое-что?»       «Я буду рад выслушать тебя.»       «У меня проблемы, Том. Проблемы, которые не дают мне жить нормально. И я не хочу исправлять это, я хочу получить помощь и поддержку.»       Ответ удивил.       «Ты одинока.»       Он читает меня как книгу? Или всего лишь говорит очевидное?       «Но я буду рядом, Джен. Всегда.»       И ещё чуть погодя:       «Расскажешь подробнее?»       Задумавшись, я поставила перо в чернильницу, чтобы на бумагу не капнула клякса.       «Хорошо.»       И я рассказала ему всё. Про еду, про мои отношения с собой и окружающими, про неясные чувства и постоянную пустоту. Я больна, и я знала это. Может, маги не могут заболеть немагическими болезнями, но беды с башкой здесь может и не у каждого второго-третьего, но всё же даже волшебники порой слабы перед болезнями психики. Никто не застрахован.       Ответ Тома приятно удивил и порадовал.       «Мне очень жаль, что ты столкнулась с такими проблемами. Я не могу сказать наверняка, но это тяжело. Ты справишься, я верю в тебя. И я помогу тебе, Джен».       «Спасибо.»       И с тех пор мы общались каждый день. Периодически я выговаривалась, жаловалась на жизнь, как глупышка Джинни, но каждый раз я получала только помощь и слова поддержки.       Я была рада, что у меня появился друг.       На первых же каникулах я попросила у дяди старый фотоальбом. Он слегка удивился (ибо зачем мне эти фотографии, и я понимаю его), но ничего говорить не стал.       И конечно же, я знала, как красив был Лорд в молодости. И я забрала одну фотографию из альбома, чтобы всегда иметь её при себе, чтобы всегда иметь возможность взглянуть на Тома.       Несмотря на то, что я была значительно умнее своих сверстников, я как самая последняя дурёха влюбилась в Тёмного Лорда. Влюбилась в чёртов крестраж. И ни капли не жалела об этом.       А время всё шло. Гарри Поттер остановил Василиска, убил его, но не смог добраться до дневника. Про него будто бы все забыли, и поэтому я не беспокоилась, что потеряю Тома. Нет, мы всё так же общались. И на третьем курсе, и на четвертом. И слава Мерлину, я ему ещё не надоела.       Наше общение было доверительным, мы делились друг с другом самым дорогим, и кажется, он догадывался о моей влюблённости, однако не говорил ничего по этому поводу.       Том называл меня солнцем. Я же в ответ стала называть его луной. В тяжёлые и грустные дни, когда я подолгу не могла уснуть, я брала в руки его фотографию и вспоминала его слова, которые грели мне сердце.       «Ты очень дорога мне.»       Если бы не Том, я давно бы закончила жизнь самоубийством.       Он никогда не просил ничего взамен. Да и вряд ли воспоминанию что-то было нужно. Но он каждый раз не давал мне скатиться в яму, и говорил, что я важна для него.       Разве что слова любви не звучали, но вряд ли дневник-воспоминание может кого-то любить. Да и это неважно.       Проблемы же не росли и не ширились, но не уменьшались точно. Я жила изо дня в день, перебиваясь разговорами с друзьями и общаясь по вечерам с Томом. Турнир Трёх Волшебников, проводившийся в этом году в Хогвартсе впервые за многие годы, будоражил ума и сердца практически всех юных волшебников, в огромном замке было не протолкнуться. Гостиная Слизерина была занята гостями из Дурмстранга, и лишь в собственной спальне я наконец-то могла полностью расслабиться и вновь написать Тому. Его фотография всегда лежала в дневнике.       Всё было нормально. Конечно, я никогда не была полностью в порядке, но всё было относительно неплохо до третьего состязания. В тот день Том написал утром лишь одно слово — «Сегодня», и больше не выходил на связь.       Честно, я ждала самого худшего, и это худшее произошло. Темный Лорд возродился.       В памяти всплыли старые слова:       «Ты сохранишь его для меня?»

***

      Мне было очень страшно. Идти на поклон к самому страшному и жестокому волшебнику всего времени… Неужели вся наша дружба была ради… этого? Но я не могла предать его доверие. И поэтому сразу после окончания третьего испытания, после смерти Диггори, после слов Поттера о возвращении Волдеморта, мне пришлось выспрашивать у Драко, где сейчас находится Тёмный Лорд. Это было небезопасно, но Малфой многое знает от отца, поэтому это был единственный способ.       Мне было страшно, но одно я знала точно — Том меня не предаст.

***

      В особняке было тихо, и тишина эта навевала ужас. Лорд Малфой, встревоженный и злой, не хотел пускать меня, пока не увидел дневник в моих руках. Он не хуже меня знал, что именно это за вещь. Не говоря ни слова, он проводил меня до нужного зала и одними губами прошептал: «Удачи». Тихий звук закрывшейся за мной двери прозвучал, как сигнал к казни.       Лорд сидел в кресле, а вокруг него собрались ближайшие его подчинённые. Пожиратели Смерти. Среди них я с удивлением заметила профессора Снейпа. Он почти незаметно вздрогнул, увидев меня. Простите, что я молчала, профессор. Если выживу, я всё расскажу позже.       Мне кажется, что на самом деле меня не должно здесь быть.       Я опустилась на одно колено перед Волдемортом, на вытянутых руках протягивая ему заветную книжицу. С чёртовой фотографией, лежащей прямо под обложкой. Руки тряслись, и я только сейчас поняла, что вырыла себе могилу.       — Мой Лорд, Вы просили сохранить эту вещь.       — Помнится, я просил об этом Малфоя… Что ж, он ответит мне за этот просчёт чуть позже, — его шипящий голос прокатился мурашками по моему позвоночнику. Глупышка, ты даже такого его любишь. Лорд забрал дневник из моих рук, и я подняла голову. Открыв блокнот, он аккуратно взял фотографию. Длинные тонкие пальцы выглядели невероятно изящно и аристократично. Я сглотнула.       — Как тебя зовут, дитя?       — Дженни Блэк, мой Лорд.       — Ах да, смутно припоминаю… — Кажется, у него всё-таки есть связь с этим крестражем. Возможно, он действительно меня помнит? И тогда он не убьёт меня. Мне снова стало страшно.       Лорд протянул фотографию мне, и я даже на секунду опешила от такого. Краем глаза я видела насторожившегося профессора и остальных Пожирателей, некоторые из которых с трудом скрывали своё удивление.       — Оставь себе, Дженни.       — Благодарю Вас, мой Лорд, — тихо произнесла я, забирая фотографию.       — Северус, — Волдеморт обратился к учителю. — Будь любезен, верни юную мисс в Хогвартс. После этого буду ждать тебя. Нам необходимо завершить ритуал.       Ритуал? Он соединяет оставшиеся части души обратно?.. Я была слишком напугана происходящим, чтобы ясно мыслить.       — Да, мой Лорд, — профессор взял меня за руку и вывел из зала.       Уже в Хогвартсе он сказал:       — Вы мне всё объясните, мисс Блэк. Не думайте, что отвертитесь. Как только такая опасная вещь могла у Вас оказаться? Я верил, что Вы достаточно умны, чтобы сообщить об этом взрослым.       — Простите, профессор.       — Оставим это, мисс Блэк. Сейчас мне некогда. Подумайте над тем, что Вы сделали, — и он снова покинул школу.       В этот вечер мне впервые за долгое время было так одиноко. Рядом не было дневника, не было Тома, который помог бы успокоиться, поддержал и просто рассказал бы что-нибудь незначимое. Мне не хватало Тома.

***

      Прошла всего неделя после этого случая, как Малфой на обеденном перерыве попросил меня зайти в гостиную. Когда я пришла, он уже ждал меня.       — Дженни, Тёмный Лорд ждёт тебя, — выпалил он. На Драко лица не было. Ему было страшно. И мне тоже.       — Спасибо, Драко. Всё будет хорошо.       Но я бы не была в этом так уверена. Малфой лишь кивнул.       — Завтра утром профессор Снейп будет ждать тебя у себя в кабинете, — и он вышел из гостиной, оставив меня одну.       Это невероятно глупо, но я надеюсь, что ты вернулся, Том.       Фотография в скрытом кармашке на груди приятно грела сердце.

***

      В этот день особняк Малфоев мне не казался таким мрачным. Глупая-глупая надежда освещала мне путь. Профессор отвёл меня в кабинет и тихо прикрыл дверь. Спиной ко мне стоял высокий черноволосый парень и смотрел в окно.       — Мой Лорд…       — Ах, это ты, Джен!       Я вскрикнула.       — Том!       Он тепло засмеялся, когда я бросилась к нему в объятия, и лишь глаза поблёскивали красноватыми угольками.       — Я так рада, Том, я так боялась, что ты больше никогда не вернёшься, что мы не увидимся больше…       — Но я здесь, Джен. Я же говорил, что всегда буду рядом.       Я была счастлива. Может, он и не Том из воспоминаний, но теперь этот кусочек души — снова часть его, и он практически стал собой прежним. Только красные угольки в глазах говорили об обратном. И он так красив, что хочется смотреть на него вечно, вечно обнимать, вечно греться его чуть прохладным теплом и любоваться мягкой искренней улыбкой, что лишь для меня одной существует.       Улыбка изогнулась хитрецой. Я и забыла, что он умеет читать мысли.       И всё же я решилась, и будь что будет. Даже если умру в этот самый миг, я       ни о чём       не пожалею.       — Я люблю тебя, Луна.       И к изогнутой улыбке добавилась лёгкая смешинка в глазах, как будто говорит: «Я знаю. Я всегда это знал.»       Но вместо этого он отвечает:       — И я люблю тебя, моё Солнце.

***

      — Том, я ведь смогу писать тебе письма?       — Хоть каждый день, Джен. Я ни одного не пропущу.       И пусть они все думают, что хотят, а я со счастливой улыбкой открываю конвертик с посланием почти каждое утро, и чёрный филин лишь тихо ухает мне, когда я привязываю к его лапке своё маленькое послание с короткой припиской: «Луне от Солнца», в то время как на моём значится «Солнцу от Луны».

***

      Каждое письмо Том открывал с искренним интересом, и даже если он был занят или просто устал, на губах всё равно играла лёгкая улыбка. Он вдумчиво отвечал на каждое послание Джен и рассказывал ей что-то о своём. Всё было хорошо, и у Тома, ушедшего в политику, и у Джен, которая выкладывалась на учёбе. Всё было хорошо, пока однажды вместо письма Том не получил действительно короткую записку. В ней было всего три слова, но каждое из них резало будто кинжалом по сердцу.       «Мне нужна помощь».       Куча важных бумажек полетела со стола на пол, когда Том вскочил с кресла. Он бы отправил ей письмо с совой, как и обычно, только если бы это не было так долго. «Сквозные свитки купить, — промелькнула мысль. — Нет, лучше зачаровать блокноты.» И он сделал единственное, что мог сейчас — отправил ей патронуса.       «Всё будет хорошо, солнце. Ты только держись».       И Джен, тихо сидящая в своей спальне, вдруг расплакалась.       Через пару дней молчания чёрный филин Тома принёс ей небольшую посылку. На обложке небольшого чёрного блокнота значилось: «Солнцу от Луны». И записка на кусочке пергамента: «Пиши в любое время».       И Джен написала.       «Спасибо».       Ответ пришел незамедлительно:       «Для тебя — всегда пожалуйста. Расскажешь, что произошло?»       «Прости меня. Снова накрыло. Надоела сама себе, вот только сделать с этим ничего не получается.»       И пока не передумала, дописала:       «И окружающим тоже надоела наверняка. Прости, что и тебя достаю, Том».       Том вздохнул. Только бы не натворила ничего. Только бы жила.       «Всё в порядке, моё Солнце. Ты очень нужна мне,» — и говорил он искренне. — «Не убивай себя своими же мыслями, Джен. Ты молодец, и ты со всем справишься».       И с ёкнувшим от нежности сердцем:       «Пиши почаще».

***

      Каникулы проходили прекрасно. Заснеженные улицы Лондона, фонари, ёлка с подарками дома… Но я чувствовала, что не заслуживаю всего этого.       Кто я такая? Девочка с хорошей фамилией, которая ничегошеньки не добилась в этой жизни. Которая только и может, что ненавидеть себя. И тогда в голове появилась лишь одна мысль.       «Я хочу всё это закончить».       И первое, что я сделала — написала Тому. Мне казалось, что я не нужна ему для его свершений, что я только мешаюсь. Что он общается со мной только из-за жалости. Что я никогда не была ему действительно интересна.       «Просто хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя, Том,» — вывела в блокноте чуть дрожащей рукой. И взяла в руки лезвие.       Да, мне хотелось уйти из жизни таким глупым, маггловским способом.

***

      Том всегда сразу реагировал на сообщения Дженни. Он знал о её проблемах, и он действительно беспокоился.       И когда он только увидел эту чёртову строчку, по его спине пробежал холодок. Чтобы Тёмный Лорд чего-то боялся? Да, он боялся за жизнь своего маленького солнца.       И он, не медля ни секунды, трансгрессировал в особняк Блэков, в который ему уже давно дали доступ, и сразу же побежал наверх. Комната Джен находилась на втором этаже. И кроме неё, в доме никого не было.       Услышав шаги внизу, я лишь сильнее провела лезвием по руке, и кровь будто рекой полилась. Меня трясло, и почему-то захотелось смотреть на текущую кровь вечно.       Дверь моей комнаты вдруг резко распахнулась. На пороге стоял Том, и лицо его было еще бледнее, чем обычно.       — Джен! Что ты… Зачем? — губы его тряслись.       — Я… Том, я…       Он чётким отработанным движением вытащил палочку и остановил кровь. Раны покрылись тонкой корочкой, а кровь на полу была развеяна. А я только сейчас поняла, что всё это время плакала.       Том пальцами вытер слёзы с моих щёк («У него всегда такие прохладные пальцы,» — подумалось мне совершенно отстранённо.) и прижал ладонь к лицу.       — Джен, солнце моё… Пожалуйста, не поступай так со мной. Не умирай, живи только. Расскажи, что случилось, прошу. Я хочу помочь тебе. Солнце, ты только не покидай меня…       От его тихих, полных боли слов, мне и самой стало больно.       — Я так испугался, солнце. Так боялся, что потеряю тебя…       Слёзы полились с новой силой.       — Том, прости, я… Я подумала, что я всего лишь обуза, я ничего и ни для кого не значу, я ужасная. Кому я вообще могу быть нужна?! — на последнем слове я громко всхлипнула. «Вот оно, поведение, достойное наследницы рода Блэк,» — пронеслась в голове мысль. И от неё я зарыдала только сильнее. «Такая жалкая».       — Тшшш, — парень прижал меня к своей груди. — Ты мне нужна, Джен. Я люблю тебя больше своей собственной жизни, Солнце.       А эти слова для меня как гром с небес, как самое яркое осознание. Он променял бессмертие на меня, а я, глупая, и не задумывалась об этом.       — Прости меня, пожалуйста, прости… Я никогда… Никогда больше не поступлю так. Я люблю тебя, моя Луна. Больше всех в мире.       Том лишь судорожно вздохнул, и я обняла его в ответ.       Мы сидели на полу и обнимались, и именно в этот момент я как никогда ясно понимала, что хочу жить. Что хочу разделить свою жизнь с Томом.

***

      — Я хочу всегда быть с тобой, моя Луна.       — А я хочу, чтобы ты всегда была рядом, моё Солнце.       Он обнимал меня, а я смотрела в его прекрасные глаза, посверкивающие красными огоньками, понимая ещё одну вещь:       я       никогда       не смогу отвести       взгляд.       И ещё одно признание в любви промелькнуло в моей голове чужой мыслью. Хитрые огоньки его глаз будто улыбались. И я ответила, не произнося ни слова:       «Всегда».