Маги, магглы и сквибы

Гермиона зашла в дом и была немедленно атакована младшими Уизли. — Чего она тебе сигарету дала? — Сказала, нервы успокаивает. — А ты ее вообще знаешь? — Первый раз вижу. Гермиона не любила врать, хотя в последнее время ей приходилось это делать все чаще. Начиная с того памятного вечера на Хэллоуин 1991 года, когда Гарри и Рон спасли ее от горного тролля, и по нарастающей. С тех пор они не раз встревали в опасные приключения, и все трое давно не были похожи на тех растрёпанных первоклашек, и не только потерей наивности и непосредственности. Но если Гермиона, когда-то самая высокая из них троих, физически выросла ненамного, то вечно щуплый Гарри окреп и даже немного перегнал ее, а Рон и вовсе вымахал в здорового увальня выше ее на голову. В прошлом году Рон так и не набрался смелости пригласить ее на бал… Нет, надо быть честной перед собой. В прошлом она не следила за своей внешностью, совершенно игнорируя советы соседок по комнате, и Рон даже не рассматривал ее кандидатуру, а храбрости не мог набраться, чтобы приглашать более ухоженных девушек, каждый раз опаздывал, и получалось, что все, кого он приглашал, уже заняты, и в конце концов он таки пригласил Гермиону, но тоже слишком поздно. Да и на балу он вполне мог бы не просто бросить свою пару, но и пригласить ее, Гермиону, на танец, но так и не решился, только бесился от ревности, оттого, что у нее был кавалер, к тому же знаменитый и внимательный. В общем, с Роном все было сложно. Или не сложно. Всех мальчиков, обращавших на нее внимание, было трое — Рон, болгарский чемпион и Малфой, который ее обзывал грязнокровкой и которому она разбила нос. Болгарский чемпион льстил самолюбию, на него многие засматривались, и он даже пригласил Гермиону к себе на лето, но… Болгария? А как же Хогвартс, родители, помощь Гарри? В общем, Рон был практически единственным, кто ее замечал, и он ей нравился. Он был ленив, да, но потенциал был. У Гермионы была надежда, что Рон однажды возьмется за ум, а ум у него точно был — в шахматы Рон обыгрывал всех. Гермиона, не склонная преуменьшать свои способности, как-то пыталась с ним сыграть пару партий и потерпела совершенно разгромные поражения, кажется даже изысканно позорные. Рон был сильным и смелым. Малфою Рон всегда был готов набить морду, как и выручать Гермиону, и помогать Гарри бороться с Волдемортом. Правда, Рон завидовал известности Гарри, но ведь людей без недостатков не бывает. И вообще, это даже хорошо, значит, он тоже хочет чего-то добиться, пусть и не через учебу. Конечно, был еще сам Гарри, но… Гарри всегда был с ней не более чем вежлив. Только один раз этим летом ей показалось, что Гарри разглядывает ее с интересом, но с Поттером никогда ни в чем нельзя быть уверенной. Его очень уж заносило, у него внутри пылал невидимый огонь, иногда прорывавшийся в виде иррациональной силы неприязни и ярости. Совершенно непонятно было, что он придумает в следующий раз, в какое безумие нырнет с головой. А даже если он этого не делал, опасности сами находили его с пугающей регулярностью. В общем, Гарри был добрым другом, не скучным, его тоже хотелось поддержать, обнять, утешить, но проблема была еще и в том, как несколько «женских романов», которые Гермиона еще в детстве прочитала «для общего развития» прямо в бибилиотеке, описывали взаимоотношения мужчины и женщины. «Отдаться» и «овладеть». Ей предстояло однажды сделать первое и позволить кому-то второе. В неуступчивом до фанатизма Гарри, при всей его застенчивости и предупредительности по отношению к ней лично, внутри было что-то пугающее. В храбром и сильном Роне — нет. Выбор был очевиден. Занятая этими мыслями Гермиона как-то незаметно перемыла посуду, накормила Рона и Джинни омлетом, помыла посуду еще раз, вскипятила чайник и заварила чай, но ни миссис Уизли, ни Сириус не возвращалась. Удалось ли вылечить Гарри, было совершенно непонятно. Первыми появились близнецы. Гарри положили на обследование, там что-то нашли, но им ничего не сказали, а главный целитель был занят. В общем, больше они не знают ничего, только что хотят есть. Нет, жрать. Как только они произнесли эти слова, по лестнице спустился Сириус. Он выдал близнецам каких-то галет и ветчины, подмигнул, и они толпой пошли к Сириусу наверх. Джинни, которая большую часть времени провела глядя в окно, впервые за вечер подала голос: — Сейчас помогут Сириусу прикончить пару бутылок. — Они с ним пьют? — А ты думала! Почему они по дому то веселые лазят, то спокойные, то мрачные. Это смотря по тому, они немножко выпили или уже изрядно или голова с похмелья болит. — А миссис Уизли? — Ну, она их подозревает немного, но Сириус знает всякие заклинания, чтобы запаха не было и чтобы быстро трезветь. — Вот гады. Сами веселятся, а мне ни слова! — Рон, ну зачем тебе это? — Ой, Гермиона, только не надо. Джинни преувеличивает. Никто так прямо не напивается. — Я преувеличиваю? — Ты преувеличиваешь. — То есть я вру, да? — Ну, может, не врешь, просто преувеличиваешь. — Ненавижу вот это все! — Джинни, Рон не хотел тебя… — А ты вообще заткнись! — Джинни вылетела из кухни и потопала куда-то наверх. Гермиона устало села на стул. Рон сел напротив. — Не обращай на нее внимания. Она беспокоится о Гарри. — Я тоже беспокоюсь о Гарри! — Ну, тогда беспокойся о Гарри и не обращай на нее внимания. Следующие полчаса они просидели в молчании. На улице начали зажигаться фонари. — Слушай, Гермиона, мы же старосты теперь с тобой. — Старосты. — Пойдем патрулировать коридоры! Ну, представим, что мы в Хогвартсе. — Рон, я устала. — Ну Гермиона, в Хогвартсе тоже будет трудно. Пойдем. Представим, что мы поймаем Малфоя и снимем с него пятьдесят баллов. Будет круто! — Рон, старосты не могу снимать пятьдесят баллов. Наш лимит — десять, или мы можем нажаловаться декану. Декан может и пятьдесят. — Тогда снимем каждый по десять, а потом нажалуемся! — Рон, так не получится. За одно нарушение нельзя два раза снимать баллы. — А мы за разные. Ты — за то, что он плохо причесан, а я — за то, что громко дышит. Вполне в духе Слизерина и их декана, профессора Снейпа, ведущих вечную войну с Гриффиндором, то есть и со всеми, кто сейчас жил в этом доме. Гермиона не смогла сдержать улыбку. Рон с его непосредственностью мог отвлечь от чего угодно. — Идем искать Малфоя. Двадцать баллов с Малфоя и по двадцать со всех его прихлебателей. Рон взял ее за руку, поднял со стула и повел наверх по лестнице. — Я думаю, они на третьем этаже. На третьем этаже было тихо и темно. Коридор закончился очень быстро. Рон стал к окну спиной, присел на подоконник, расставил ноги шире и притянул Гермиону поближе. Рон слегка сжал бедра Гермионы своими коленями и положил руки на талию. — Давай как будто мы уже переловили всех слизеринцев и теперь можем немного отдохнуть. Рон повел одной рукой вверх по спине Гермионы, по шее, и зарыл свои пальцы в ее волосы. Его вторая рука не спеша двигалась вверх и вниз по ее спине, с каждым разом продвигаясь немного ниже и придвигая ее ближе к нему, пока Гермиона не оказалась практически вплотную к… «Как же называется место, где штанины соединяются? Я точно знаю, просто вспомнить не могу. Жарко как!» Рука Рона опять двигалась вниз по ее спине, выгибая ее в пояснице, прижимая ее живот к своему, продолжила двигаться ниже пояса. Теперь уже пах Гермионы прижимался к выступу на его штанах, а его рука начала мять ее задницу. Гермионе стало еще жарче, особенно горячо было внизу живота. Рон на секунду напрягся, его рука перестала прижимать девушку к себе и заскользила вверх по спине. Теперь Гермиона расслышала скрип ступенек на лестнице. Кто-то грузными шагами спускался по лестнице. Гермиона высвободилась, взяла Рона за руку и сделала шаг к своей двери. — Спасибо, что проводил, Рон. Я так устала сегодня и так волнуюсь за Гарри. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — буркнул Рон, отпустил ее руку и пошел по коридору в сторону лестницы. Вход в его комнату был прямо с площадки.

***

Заснуть не удавалось. В первую очередь интриговали реакции собственного тела. Сначала этот жар. Гермиона чувствовала, что она действительно успела вспотеть за те несчастные несколько минут, что Рон гладил ее по спине. Ну ладно, не только по спине. Но было совсем не страшно. Скорее приятно. Очень приятно. Кстати, где он так научился? Или люди инстинктивно знают, что делать? Надо прояснить этот вопрос, потому что как именно ему отвечать, Гермионе понятно не было. Потом этот жидкий огонь внутри. Гермиона провела рукой по трусам. Жар больше не ощущался, но ткань явно прилипала к телу в самом низу. И в комнату она вошла на слегка ослабевших ногах. Интересно, женщины так реагируют на всех мужчин в подобных ситуациях или только на тех, в кого влюблены? Влюблена ли она в Рона? М-м-м, скорее нет, чем да. Хотя сегодня он был милым. Нет. По крайней мере, еще нет. Хорошо бы почитать каких-нибудь книжек на эту тему. Хотя где их тут взять? Конечно, можно и самой участвовать в опытах… От этой мысли Гермионе опять стало жарко. Она встала с кровати и как была, в пижаме, пошла на кухню за водой. Возвращаясь обратно, Гермиона увидела бледный огонек на кончике волшебной палочки, освещавший спутанные волосы. — Тш-ш. Иди за мной. Сириус повел Гермиону на четвертый этаж и направо по коридору, в самый конец. Сириус отворил дверь в комнату над той, где они сначала поселились вдвоем с Джинни, и достал волшебный удлинитель ушей от братьев Уизли. Он молча сунул один конец удлинителя куда-то в стену, второй дал ей и, неслышно ступая, вышел в коридор. Гермионе осталось только воткнуть удлинитель себе в ухо. Сначала никак не получалось понять, что за шум она слышит. Все же удлинитель искажал звуки, пусть и не так сильно, как мамин стетоскоп, которым она в детстве играла. Потом стало понятно, что это кто-то так дышит, неровно и тяжело. И даже, кажется, стонет. Кто-то заболел? Джинни? Она в порядке? Следующий стон был намного громче, и тут же раздался усиленный удлинителем ушей шепот: — Тише ты! — Ой, да ладно, все спят уже. — А если не спят? — Ну и что? Ко мне в комнату ночью аппарируют или по коридору прокрадутся ночью в комнату маленькой сестрички? Не отлынивай, лижи давай. Вздохи и стоны возобновились, потом стали громче, и опять шепот: — Слышь, ну я не могу уже, давай по-нормальному. — Ага. Двадцать раз тебе говорила. Первый раз — для Гарри. — Опять всё Гарри. — Не всё, но он должен знать, что первый раз был его. — Ну, я слышал, можно восстановить. — Иди в жопу. — О, я согласен. — Скотина, чтобы ты меня порвал? Сейчас вообще пойдешь на хер отсюда. Сделай сестричке приятно, а потом я тебе помогу. А то ты как кончишь, вообще толку нет. Шум дыхания и стоны возобновились, но теперь к ним прибавилось еще какое-то похлюпывание. Гермиону замутило. Она вырвала из уха и отбросила удлинитель и пошатываясь вышла в коридор. Сириус стоял у окна в темном коридоре и курил сигарету длинными затяжками. Видно было, как огонёк полз по сигарете, сжирая по полдюйма за раз. Гермиона молча протянула руку с двумя вытянутыми пальцами. Сириус так же молча затушил свой окурок, подкурил новую сигарету для Гермионы и ещё одну для себя. — Давно знаешь? — Дня три. — Специально нас спугнул? Ладно, понятно. Следишь, значит? — Теперь слежу. Сама виновата. — Знаешь, уж лучше так. Гарри предупредишь? Сириус посмотрел на нее своими страшными черными глазами, хмыкнул и молча ушел к себе.