Маги, магглы и сквибы

Сегодня Сириус чувствовал себя лучше. В обычном состоянии он по-прежнему не мог угнаться за Синтией, и она продолжала ронять его на землю каждый раз, когда он пытался атаковать. Но когда не лез вперед, вполне успевал разобрать, когда Синтия финтила, а когда вкладывалась в удар, и по большей части успевал блокировать или уворачиваться. Кроме того, хотя к концу часа он уже основательно выдохся, все равно, по сравнению с тем, как он буквально умирал всего пару недель назад, прогресс был очевиден. «Все же хорошо быть магом», — подумал Сириус удовлетворенно. Не всегда просто было придумать упражнения, заставлявшие магию помогать телу адаптироваться, но хорошая драка надежно помогала быстрому развитию и силы, и выносливости, и скорости реакции, да и боль в бою практически не чувствовалась. Отдельно радовало, что у Синтии было чему поучиться, в том числе и в том, в чем он считал себя если не мастером, то как минимум не новичком. Мордобоем маги занимались, на взгляд Сириуса, совершенно недостаточно, но бою холодным оружием он учился с детства. Увы, и тут он сомневался, что сможет справиться с Синтией даже знакомым оружием, а уж на ножах против нее без колдовства шансов не было никаких. Раньше, во времена основателей, маги использовали или посохи, или практически такие же мечи, как и маглы, и активно рубили ими врагов, помогая себе недавно изобретенной палочкой. Но вскоре именно палочка, с помощью которой можно было колдовать гораздо быстрее, стала основным атакующим оружием мага, хотя мастера по-прежнему могли зарубить соперника и одним только мечом, им же отбивая чужие заклинания. Оружие должно было быть достаточно легким, чтобы успевать отбивать заклинания, не слишком коротким, чтобы им можно было прикрыть и голову, и ноги, но и не слишком длинным, чтобы им можно было пользоваться внутри помещений. Ближайшим родственником меча мага у маглов была абордажная сабля, но магам не было нужды делать оружие таким широким — поломать хоть гоблинские, хоть заговоренные людские клинки было невероятно трудно. Приведя себя в порядок, Сириус нашел Харви в прихожей. — Готов? — Готов. — Будет неприятно. Терпи. Сириус крепко взял Харви за руку и аппарировал. Позеленевший и покрытый липким потом Харви тяжело дышал. Давая ему время прийти в себя, Сириус занялся своей внешностью, привычно меняя цвет волос на соломенный и превращая нос в мятую картофелину. — Где мы? — спросил Харви, оглядываясь. — В лесу, — ответил Сириус, противно ухмыляясь. — Иди за мной и не болтай. Отвечай, только если я разрешу. Харви был достаточно благоразумен, чтобы не задавать лишних вопросов. Буквально минут через пять они вышли к заброшенной на вид лачуге. Подходя ближе, Харви ощутил, как по телу пробежала волна холода, но и только. Сириус молча отворил дверь и вошел, Харви последовал за ним. В скудно обставленной грубо сколоченной мебелью комнате на единственном стуле сидел мрачного вида пожилой мужик в потрепанной темно-серой одежде. Все лицо и руки его покрывали шрамы самого мерзкого вида. — Этому? — спросил он Сириуса. — Точно. — И какой он? — Любопытный. С воображением. — Но совсем слабый. — Какой есть. — Могут быть проблемы. — Могут. — Гарантий не дам. — Тогда обычную цену дам вперёд, а обещанное сверху только если подойдет. Устроит? — Справедливо. Мужик повернулся к Харви. — Иди в лес, походи там. Не спеши. Понравится дерево — запомни. Походи еще. Найди дерева три-четыре и приходи сюда. Понял? — Харви, отвечай. — На вид понравится, или там постоять рядом, обнимать надо? Мужик посмотрел на него как на идиота. — Да хоть жопой в дупло залезь! Двигай давай, у меня времени нет целый день тут сидеть. Потом они втроем несколько раз ходили от дерева к дереву. Харви по требованию мрачного делал все то же, о чем подозревал с самого начала, — обнимал стволы, гладил кору, доставал руками ветки, поднимал с земли опавшие листья и веточки, аж пока мрачный не сказал, что все понял, сделает, а им пора проваливать. Прямо оттуда Сириус аппарировать не стал, сначала отвел Харви туда же, куда они прибыли, а на его невысказанный вопрос ответил: «чтобы волну не гнать». Уже дома, заметив, что Сириус собирается аппарировать прямо из прихожей, Харви осмелился спросить: — Так у меня будет своя палочка, да? — Палочка будет — это точно. А вот на что ты с ней будешь способен — другой вопрос. Силой магии ты никого не поразишь. Если Люмос научишься зажигать — уже молодец. Не научишься — не беда. Приспособишь зелья мешать, не слишком агрессивные. Может, качество наладится. Хотя… знаешь, если долго пропускать понемногу силу через палочку, так потом, может, и колдовать станет легче. Я как-то раньше об этом не думал, но у меня и сквибов знакомых не водилось. Ну, кроме Петунии, не к ночи будь помянута.

***

К ужину Сириус спустился в кухню и немедленно был пойман миссис Уизли. — Сириус, закрой, пожалуйста, аппарацию. — Зачем? — Фред и Джордж совершенно отбились от рук. Аппарируют по всему дому. Жизни никакой от них нет. — А что Дамблдор сказал? — Дамблдор беспокоится, что ты все время пропадаешь. Я тебе говорила, что это очень опасно, и он тоже так считает. — Понятно. Действительно, что тут непонятного? Дамблдор боится, что Сириус, аппарируя из собственного дома, когда ему заблагорассудится, может вытащить из него кого захочет, в том числе и драгоценного Поттера. Близнецы аппарировать только научились и пока еще никого с собой забрать не могут, это следующая ступень, для которой надо немало потренироваться, но их тренировки никому не интересны. Что Ордену надобны не столько умелые и инициативные, сколько послушные и не задающие лишних вопросов, Сириус уже успел убедиться. Как он раньше этого не видел? Есть Дамблдор, есть несколько доверенных лиц вроде Снейпа и Грюма, которые знают если не всё, то больше других, а остальных просто ставят в известность, когда считают нужным. Даже Молли, которая тут крутится без продыху, даже Артура, который знает всех и вся в министерстве, даже МакКошку, хотя она и заместитель директора Хогвартса. Ну а ему, такому же ветерану первой войны, похоронившему половину товарищей и отсидевшему без вины в Азкабане, и вовсе не доверяют. Сиди на цепи, старый пёс, сторожи собственную будку. Впрочем, Молли еще не закончила. — И не забудь, что завтра собрание. — Никогда такого не было, и вдруг опять в пятницу. Очень странно! — Сириус, это не демонстрация остроумия, а плохой пример детям! Будь взрослее, пожалуйста! Сириус скорчил настолько «невинную» рожу, насколько смог. Молли его уже вконец задолбала, распоряжаясь в его доме, как в своем собственном, «пожалуйста» пока еще говорила, но только если сама справиться не могла. Хорошо хоть он, в отличие от детей, мог хотя бы в любой момент набрать себе в кладовке еды, а главное — притащить вина из погреба, который гостям даже не был виден. Эту часть дома Сириус успел оценить. Конечно, в последние лет семь после смерти отца погреб не пополнялся, но если не придется давать званых обедов, то ему лично хватит до конца жизни — и вина, и виски. И каждая бутылка отличного качества и приятной выдержки. Близнецы скалятся. Им на мамочкины запреты давно уже наплевать. Темперамента у Молли много, взрывается легко, но последовательно давить двух энергичных, но замкнутых исключительно друг на друга самоуверенных молодых людей у нее нет ни душевных сил, ни времени, а на вопли они уже давно не обращают внимания. Научившись аппарировать, они разворачивают бизнес на деньги Поттера, и если чье мнение их и интересует, то только отца, который знает, к кому надо подходить для «решения вопросов». Без смазки дела не делаются. Разница только в том, кто к кому может зайти. Солидные заведения из Косой работали с министерскими, в Лютом на бумажки плевали, там традиционно кормились авроры. С отцом — начальником отдела — близнецы могли сэкономить вдвое, а от дел Блэков мелкая шелупонь в старые недобрые времена вообще держалась бы подальше. Блэки заносили прямо к секретарю министра, и мало кто не понимал, что лучше поумерить аппетит, а иначе можно и с работы вылететь, и сильно потратиться на целителей… если повезет успеть добраться до Мунго. Близнецы ему всё рассказали и с удовольствием участвуют в совместных попойках после отбоя, а иногда и прямо днем. Под легким опьянением в компании таких же трикстеров придумываются неплохие шутки, не всегда безобидные. Уже договорились, что доля от продаж ему не нужна, но Сириусу все вместе придуманное будет поставлено по себестоимости в нужных для некоммерческого использования количествах, а заработок они поделят с Гарри. Рон опять осаждает Гермиону. У него на лице предвкушение: видимо, она устала отбиваться. А может все мысли о том, что он обещал ее в субботу забросить поздно вечером к родителям на всю ночь. Если аппарацию никто не отключит. Интересно, может ли кто-нибудь сделать это в его доме? Вряд ли. Разве только весь квартал куполом накрывать. Так что придется потренироваться быстро блокировать и разрешать. Оно даже полезно будет. Гарри опять подпёрт этой рыжей размазней. Физически она еще ничего, крепкая, явно много летала, но что ее разнесёт, как Молли, странно даже обсуждать. В его молодые годы приличные ведьмы умели и играть в недотрог, и призывно махать ресницами, а если нужно — то и вовремя попадать в беду, так что приличному молодому магу ничего не оставалось как их спасать. А эта об Гарри прямо трётся, ещё немного и сама задницу ему в руку сунет. Достанется же кому-нибудь такое сокровище. Мерлин, надо все же проследить, чтобы не крестнику. Хотя рожа, с которой он сидит, достаточно постная. Кажется, смотрит он все больше на Рона с Гермионой. Интересно, на кого именно. Понять не получается, потому что те его игнорируют. Артур, серый после работы, ни на кого не обращает внимания, хотя Молли так и сверлит его взглядом. Наконец она громко хмыкает, и Артур поднимает на жену глаза. — Артур, скажи Сириусу еще раз. Это не шутки. Дамблдор просил закрыть аппарацию. — Да, Сириус, действительно, если Дамблдор… — Да понял я, понял. Закрою, — сказал Сириус не обращая внимания ни на недоуменно-обиженные взгляды близнецов, ни на пронзительно-отчаянный — Гермионы.

***

В роскошно обставленной «Райкенфелд, Райкенфелд и Пакстон» пили чай и обсуждали последнего клиента. Неразглашение? Конечно. Чужим ни слова. Райкенфелды и Пакстон люди уважаемые, и ПРОТИВ клиента не работают никогда. Но иногда интересы удается совместить и одновременно и заработать втрое, и помочь клиенту. В общем, они недаром были самыми преуспевающими адвокатами в Лондоне. Невысокий, худой, горбоносый Стивен Райкенфелд передавал свои ощущения: — «Красавчик в синем» (все знали, что он предпочитал обходиться без имен) в этот раз задал аж десять вопросов. Я так понимаю, половина ответов его на самом деле не интересовала. Он считает сам факт появления таких вопросов слишком опасными и хотел их замаскировать. А учитывая, что красавчик, возможно, сквиб… бездна возможностей. Лесли? Лесли, сидевшая в соседнем кабинете и подглядывавшая за клиентом со спины, согласилась. — Мне так же показалось. Важными были только три вопроса. Главный для него, видимо, вопрос о реабилитации заключенного в Азкабане, который попал туда без суда. Это потенциально ОЧЕНЬ денежное дело. Если фигурант богат, семья многое отдаст за снятие обвинений. — Я склонен согласиться, но не могу придумать, кто из заключенных последних лет не прошел через стандартные процедуры в суде. — Значит, это кто-то из тех, кто сидит достаточно давно. Тут уже влез настырный Пакстон, который при разговоре с клиентов не присутствовал — плотный, седеющий, с улыбчивым лицом и, как знали все сталкивающиеся с ним, с бульдожьей хваткой. — Давно? Тогда почему семья не суетилась? Или дело чересчур громкое, или сама семья разорена, или даже никого не осталось. Вариантов многовато, но уже можно работать. Какие другие вопросы? — Наверное, может ли осужденный и нереабилитированный исполнять функции опекуна. — Моргана его полюби! Это получается — два вымороченных рода, в одном остался заключенный, во втором — ребенок. Кто это может быть? — Не знаю. Может быть и того же рода ребенок, племянник какой-нибудь. А третий подозрительный вопрос хочешь? — Конечно. — Третий о правах и ответственности мага, который не знал, что он маг, но покупает себе первую палочку. — Вот это да! То есть у нас есть без суда заключенный, опекун волчонка, который только-только узнал, что он маг, значит, жил с маглами? — Похоже на то. — И что, есть возможность предположить, кто это может быть? — Я все перерыл, что смог. Ни малейшей идеи. Тут уже в разговор влезла Лесли. — Если нельзя понять кто сидел и кто ребенок, можно попробовать определить, кто наниматель. Конечно, выбор сквиба в представители — это ход отчаяния. Но кто его нанимал — осужденный, волчонок или кто-то собирается сыграть их всех? Вот это последнее мне больше всего не нравится. Кто будет нанимать сквиба, чтобы вести дела с магами? Что молчите? Ответ же очевиден! — Мерлин, Лесли. Ты права. Это такое дело, к которому я сам бы на полет дракона не подошел бы. Маглы, лезущие опекать волшебников, — это проблема. А самое главное, кроме красавчика в синем, у нас ни единой зацепки. — И что будем делать? Наймем кого-нибудь проследить за ним в следующий раз? — Хорошо бы. Но я посмотрел, когда он появлялся у нас, — и это каждый раз разные дни и разные интервалы. Когда он в следующий раз будет — предсказать невозможно. — А как его хотя бы зовут? — В договоре написал «Рональд Уоллес». — Уоллес? Или из маглов, или псевдоним. Тупик. Кто нибудь еще его знает? — Проверим. Начать спрашивать? — Конечно. Только аккуратно.