***
Гарри Поттер, поочередно проиграв Рону две партии в шахматы и две во взрывного дурака, сказал, что ему на сегодня достаточно, и пошел в комнату, которую для него расчистили на четвертом этаже. На этот раз его никто не провожал, потому что Джинни, отчаявшись добиться хоть каких-то проявлений внимания, ушла к себе еще с полчаса назад, а близнецы опять пропадали у Сириуса. Зажигать дурацкие газовые рожки без палочки было сущим мучением, поэтому Гарри дошел до кровати в отраженном от потолка свете редких уличных фонарей. Впрочем, его утомленный мозг все же смог удивиться тому, что книга, которую он читал, когда просыпался слишком рано, обычно когда шрам начинал припекать по утрам, лежала на ближнем к нему, освещенном крае кровати. Водворив книгу на место, Гарри повернулся к кровати, и застыл, пораженный. На дальней половине, в глубокой тени, кто-то слегка пошевелился. Нагнувшись ближе и тараща глаза, Гарри убедился, что это не мог быть никто кроме Гермионы — больше никого столь субтильного и лохматого одновременно в доме не водилось. Все было одновременно совершенно ясно и абсолютно непонятно. Гермиона и с утра, и в обед выглядела усталой, пройти мимо непрочитанной книги она не могла, это объясняло все, кроме того, как она вообще оказалась на ЕГО постели. Раньше Гермиона никогда так не делала. В комнату вломиться могла, могла и обнять, но спать у него? Впрочем, Гарри и сам уже изрядно устал, и всегда уважал право других на отдых, поэтому просто молча и максимально аккуратно улегся на свободной половине кровати и, отвернувшись от окна, постарался заснуть. Гермиона не шевелилась, дышала практически бесшумно, а вскоре он и сам провалился в сон.***
Гермиона проснулась рывком. Рядом с ней на кровати кто-то лежал. Быстрая проверка показала, что незнакомец кроме сопения ничем себя не проявляет, сама она одета и оба они лежат поверх покрывала. В общем, паниковать было незачем, и в следующую минуту она вспомнила, как оказалась на чужой кровати. Хотя лицо соседа было не столько освещено, сколько скрыто тенями разной степени черноты и лишено непременных очков, тело рядом явно было Поттером. По крайней мере, пахло оно знакомо — сливочным пивом, которое Гарри очень любил, совиным печеньем, которым его часто осыпала его сова Хедвиг, и травяным шампунем. Что ж, как бы вежлив Гарри ни был, пора было выбираться с его кровати и отправляться к себе. Вариантов было два — обходить или перелезать. Ее обувь точно стояла с той стороны кровати, где лежал Поттер, а дальний край комнаты утопал в непроглядной тьме. Если бы это был кто-угодно другой, Гермиона не сомневалась бы ни секунды — обошла бы на ощупь. Если двигаться достаточно медленно, шансы не убиться достаточно высоки, но Гарри всегда был с ней вежлив, возможно даже слишком, и относился неизменно бережно. Вставать в полный рост на кровати под балдахином было плохой идеей, да и наступить на Поттера не хотелось, поэтому Гермиона как могла аккуратно поставила правую руку за левое плечо Гарри, оперлась на нее и перекинула через него правую ногу. Ощущение было неправильным. Похоже, она случайно наступила коленом Гарри на ладонь и тут же почувствовала, что ее колено аккуратно, но уверенно обхватывают сильные пальцы. К ужасу Гермионы, правая рука Поттера тоже ожила и прижала второе ее колено к боку Поттера. Гермиона замерла. Гарри явно сделал это инстинктивно, во сне. Будить? Вырываться? Совершенно дурацкая ситуация… Вдруг правая рука Поттера опять ожила, скользнула по ноге вверх, по левому боку, по спине… — Ты мне так нужна, — вдруг выдохнул Гарри. — Почему я не могу тебя найти? У Гермионы ослабели руки, и рука Гарри прижала шею Гермионы к своему плечу. Его левая рука последовала маршрутом правой — по бедру вверх на спину — и принялась медленно ее поглаживать, вверх до шеи и вниз, почти до поясницы. Дышал Гарри так же редко, как и раньше, видимо ласкал ее не просыпаясь. Руки его, впрочем, были достаточно тяжелыми, чтобы Гермиона могла от них легко избавиться, да и непонятно было, нужно ли это делать. Не так много раз она слышала, что кому-то нужна. Вернее сказать, не считая родителей, это первый раз и был. Поза только внушала некоторые сомнения в правильности происходящего. Все же голова ее сейчас была прижата щекой к щеке Гарри, колени расставлены вокруг Гарри, и выходило, что стоит она, плотно обнимая его бедрами, задницей кверху. Во время очередной экскурсии к пояснице левая рука Гарри дошла до края футболки и попала на голую кожу поясницы. Живущая своей жизнью рука (или он притворяется, что спит? Вроде бы нет!) заскользила по гладкой коже влево-вправо, одновременно задирая футболку выше и скользя мизинцем по торчащим косточкам крестца. Гермиону затрясло. В ответ рука Гарри опустилась еще ниже. Теперь она елозила уже прилично ниже уровня пояса. В этой странной позе — джинсы на пояснице врезались в живот снизу и изрядно отошли от тела сверху и позволили настойчивым пальцам поддеть резинку трусиков и скользнуть еще ниже. Теперь Поттер крепко держал ее левой рукой за попу. «Боже мой, совсем недавно я слушала этих французских девиц на пляже, обсуждавших, кому парни уже успели залезть в трусы спереди, а кому только сзади, и думала, что мы вообще с разных планет, а теперь мне самой туда залезли, а я до сих пор не начала ни орать, ни вырываться». — Как мне было без тебя плохо, — вдруг сказал Поттер и за попу притянул ее к себе сильнее, так что теперь она лежала своим животом на его груди. Второй рукой Гарри гладил ее по голове и шее. Гермиона решила, что хотя все это очень мило, все же стоит как-нибудь потихоньку выскользнуть и пойти к себе. Все же подростковая беременность вовсе не была пределом ее мечтаний, даже от Мальчика-Который-Выжил. С другой стороны, Гарри явно делал это во сне и вообще вел себя настолько прилично, насколько это вообще можно сказать о парне, который не собирается вынимать руку из твоих трусов. Гермиона попыталась отползти вниз на коленях и локтях, рука Поттера уже опять была у нее на пояснице, когда Гермиона уперлась во что-то одновременно податливое, но упругое. Когда до нее дошло, что это, дыхание спёрло в груди. Поттер в ответ на этот маневр ухватил ее руками за ребра и потянул вперед к себе. Футболка ожидаемо задралась еще выше, лифчик тоже упрыгнул вверх, не так уж там и было за что ему держаться, а Поттер начал тыкаться носом в грудь, нашел сосок и захватил его ртом. Его правая рука захватила вторую грудь, а левая ухватила задницу, на этот раз поверх джинсов, и принялась ее мять. Спящий (или притворяющийся?!) нахал мял ее попу то слева, то справа, и это было еще ничего, но когда он хватал ее где-то посередине, и тогда кончики пальцев попадали в какое-то чувствительное место, и Гермиону обжигало изнутри. «Что же делать, что делать?» — лихорадочно думала Гермиона, и тут Гарри, на секунду оторвавшийся от ее груди, вдруг сказал: — Хорошо, что ты наконец вернулась. Гермиона совершенно окаменела и зло выдохнула: — Кто? Кто вернулся? — Миа, моя Миа… Откуда только силы нашлись? Гермиона рывком вскочила, и руки Поттера бессильно опали. Он вдруг заморгал, пытаясь понять, что происходит, а Гермиона уже соскочила на пол, подхватила свои туфли и спотыкаясь бежала к двери, дальше по коридору, к себе в комнату, не раздеваясь заскочила в кровать под одеяло и, плотно закутавшись, долго лежала с невидящими открытыми глазами. Кажется, поддерживать дистанцию с Гарри будет даже слишком легко.