Маги, магглы и сквибы

В стеклянную дверь из сада коротко постучали. — Он? — Да. Смотри и молчи. Синтия ушла в направлении столовой и вскоре вернулась с высоким жилистым брюнетом. На взгляд Джона, копавшегося в куче проводов со штекерами у странной установки из нескольких металлических коробок с множеством гнезд, лампочек и стрелочных индикаторов, вошедшему куда больше пошла бы смуглая кожа. На человека был бы похож, а так прямо оживший вампир, только глаза настороженные, даже дикие. Но выбрит гладко, этого не отнять. Вот он какой, Сириус Блэк. Интересно, что Синтия в нем нашла? — Ну что, работают твои датчики? — Сейчас узнаем. Джон уже почти закончил коммутировать. — Не ругайся. — Я не ругаюсь. Если по-простому, мы сейчас собираем сигналы от приемников в группы по расположению у твоего дома и посмотрим, как они себя будут вести, когда кто-то будет к дому аппарировать. — И откуда ты знаешь, когда кто-то будет туда аппарировать? Я думал, все наоборот, ты по этим твоим штучкам будешь определять… — Сири, проснись. Чтобы узнать, работает ли схема, ее надо проверить. Аппарировать туда будут ровно через минуту. Только отойди в саду в дальний угол, чтобы тут помехи не наводить. Сначала аппарируешь куда угодно, только не к дому, ждешь там полминуты, а потом к своему крыльцу. Понял? — Понял, понял. Даже кофе не нальют, сразу гонят под дождь. — С чашкой удобнее аппарировать или ты тут собираешься весь день развлекаться? Нас в Шотландии ждут. — В Шотландии? Когда? — В полдень, так что давай не будем терять время. — Тебе же не нравится со мной аппарировать. — Ты же говорил, что чем дальше — тем противнее, так? — Так. — Значит, в Шотландию добираемся как нормальные люди. Давай так: я тебя в дороге напою кофе, а прямо сейчас ты ножками в сад — и аппарировать. Для надежности надо повторить хотя бы раза три. Минут через пятнадцать, удивительно сухой для такой погоды, Сириус жадно пил кофе и слушал разговор Синтии с Джоном, которого Сириус сначала принял за подчиненного Синтии, но теперь стал сомневаться. — Все три контура работают. В спокойном состоянии только наружный контур дает стабильный сигнал, при аппарации помехи есть, но так чтобы с уверенностью утверждать, что это аппарация, трудно. Второй в спокойном состоянии нестабилен, а во время аппарации идет перегрузка, предохранители вырубает. Я поставил временно более мощные, но так весь контур может выгореть, а датчики точно долго не проживут. — А внутренний вообще мертвый? — Внутренний большую часть времени сигнала не дает, чистая статика на входе, но иногда он начинает выдавать сигнал с помехами, такой же, как промежуточный, и в то же самое время, потом некоторое время работает так же нестабильно, а потом опять статика. — Возможно, когда хозяин появляется, два пространства совмещаются, и оттуда начинает что-то проходить, из-под двух защитных контуров магии. — Может быть. Мне-то откуда знать? — Ладно, неважно. Я правильно поняла, что наружный контур работает нестабильно, а внутренние и вовсе скоро выгорят? — Верно. — И использовать это не получится? — Долго не получится, но на сегодня должно хватить. Только надо все четыре контура одновременно анализировать. — Как четыре? — Синди, неужто ты думаешь, я не подстраховался? — Злодей! — Удивлена? Короче, вы летите, а я тут доразбираюсь. Если тревога будет прямо в воздухе, что делать будете? Синтия пристально посмотрела на Сириуса. — Сири, если ты вдруг будешь падать со скалы и аппарируешь прямо в полете, что с тобой будет? — Если сразу аппарирую, то отделаюсь ушибами. А если уже на большой скорости, то и расщепить может, и на месте об землю приложить. — Расщепить — это что? — Когда аппарируешь, то ты себя как бы пересобираешь на новом месте. Если аппарировать в полете, то пока сам себя разбираешь, части успевают сместиться, и можно собрать себя не целиком в одном месте, а что-то окажется отдельно от остального тела. Без головы еще никто не оставался, но без руки или ноги — запросто. Новички могут и из спокойного состояния не целиком себя собрать, особенно если пьяный или если ногу отсидел и не чувствуешь. Поэтому аппарации учат с преподавателем и экзамены сдают. — То есть когда ты со мной аппарировал, мог меня без ноги оставить? — Ты как-то очень спокойно об этом говоришь. — Я профессионал. Просто ответь на мой вопрос. — Для того, кого берешь с собой, опасность небольшая. По крайней мере, я не слышал, чтобы у приличных магов кого-то из пассажиров расщепляло. Опасно тому, кто аппарирует другого — фокус внимания смещается наружу, и сам можешь расщепиться. Синтия нахмурилась. — Понятно. Просто выкинуть с парашютом не получится. Придется экстренно садиться. — Так, может, все же вертолетом? — Джон, ты же «Апач» нам не дашь, а «Газель» мало того что медленная, так еще и заправляться по дороге придется. Этак мы и за три часа не долетим. — До бизнес-джета тоже по городу почти час ехать. То на то и выйдет. — Меня сейчас Сириус аккуратненько аппарирует. Сири, помнишь, мы с тобой вчера пиво пили у Тауэра, я еще просила место запомнить? — В «Слизне и салате»? — Точно. Сейчас туда меня аппарируешь. — А если кто увидит? — Ой, махнешь палкой своей разок — и вперед. Нас уже ждут, между прочим. Действительно, когда они поднялись по лестнице от «Слизня» к ближайшей улице, прямо на узком тротуаре стояла черная машина с непрозрачными стеклами. Внутри оказался улыбающийся Харви. Как только Сириус и Синтия устроились напротив него внутри, машина рванула с места со скоростью, которой Сириус от такой высокой и нескладной машины никак не ожидал. Окна оказались непрозрачными в обе стороны, в том числе и то, что отделяло салон от места водителя. Через четверть часа их высадили у снежно-белого аппарата с крыльями, в котором Сириус сразу узнал самолет, хотя никогда не видел их так близко. Все же догнать самолет в воздухе можно было только в россказнях старшекурсников за огневиски, а поискать самолеты на земле не приходило в голову. Самолет громко сипел, если только можно себе вообразить, что кто-то может сипеть на одной ноте так оглушительно. Сириус даже было потянулся к палочке, но его руку немедленно перехватила Синтия. Действительно, колдовать возле этой штуки было неразумно. Но как они терпят такой адский шум? Внутри оказалось намного тише. Расселись по сиденьям, Синтия показала Сириусу, как пристегнуть себя ремнем к креслу, самолет куда-то поехал, маневрируя среди самолетов всех размеров, от совсем небольших до гигантов с десятками круглых окошек, у которых их самолет мог проехать под крылом. Вдруг сипение стало громче, и самолет понесся вперед со скоростью, которую Сириус даже не мог мечтать выжать из своего мотоцикла. Земля провалилась куда-то вниз, и только когда окно перед ним залепила серая муть, Сириус пришел в себя. Да, аппарировать маглы не умели, но как-то находили в своей увечности стимул к развитию, и результат поражал. Их самолет был невелик, но и то внутри него могло свободно сесть человек десять — побольше, чем на коврах-самолетах, и летел он явно намного быстрее. А сколько помещалось в тех гигантах? Страшно было подумать. Туда, наверное, весь Визенгамот можно было бы поместить, все пятьдесят волшебников и колдуний. Интересно, зачем маглам такие здоровенные самолеты? Куда они вообще летают такими толпами? Сириус какое-то время не мог представить, с чего бы такому количеству магов захотелось куда-то полететь вместе. Можно же аппарировать или воспользоваться камином. Хотя… а если они используют самолеты как Хогвартс-экспресс? В этом что-то было. Интересно, сколько нужно самолетов, чтобы посадить в него весь Хогвартс? По большому самолету на факультет или на курс? Нет, все же это не так удобно, как поездом, где можно было спокойно обойти вообще всех знакомых. Самолеты одновременно слишком маленькие и слишком быстро летают, чтобы заменить поезд, и слишком медленные, чтобы соперничать с каминной сетью, и слишком сильно отгорожены от ветра и солнца, чтобы доставить столько же удовольствия, сколько гоночная метла или его мотоцикл, или что уж там магу придет в голову заколдовать. И тут Сириуса ослепило солнце. Они летели над бескрайним сияющим белым пушистым ковром, в котором Сириусу пришлось признать облака, и внутри него лопнуло что-то невидимое и тяжелое, что сам он даже не замечал, и ему захотелось громко заорать, но он просто застыл, уставившись прямо в ослепительный свет, и долго сидел, не замечая никого и ничего, и никто на борту не хотел его тревожить.