***
Щегольски одетый, причесанный и надушенный худощавый блондин дошел до двери своей комнаты в подземельях Хогвартса и остановил шагавших за ним вразвалку крепышей коротким жестом ладонью, а потом махнул в сторону общей гостиной. Крепыши понятливо развернулись и потопали обратно. Конечно, комната была его только условно, но он был вправе обеспечить себе какое-то подобие приватности, пусть только днем. Сейчас ему нужно было спокойно прочитать письмо. «Мой сын!» «Ого, что же я такого натворил?» «Спешу сообщить тебе, что переданные тобой сведения оказались весьма полезны». «Вот даже как? То есть это прелюдия к раздаче орденов была?» «Однако дело оказалось несколько необычным, поэтому потребуются дополнительные сведения обо всех упомянутых тобой…» «Понятно. Инициатива наказуема. Иди, сын, поработай еще. Что дальше, «а не то» или посулы?» «…за исключением только тривиального лица». «Надо полагать, рыжего». «Однако должен отметить, что следует проявлять известную осторожность во всех смыслах, особенно по отношению к дамам». Блондин остановился. «Во всех смыслах — это как?» «Мне бы не хотелось узнать о повторении истории знакомства с героем. Будь любезен совместить большую результативность с минимизацией негативных эффектов. Привлекать чье-либо внимание к этому делу совершенно излишне. Заранее благодарю. Твой отец». Ни угроз, ни посулов. Просто приказ. Как он в прошлый раз говорил? «На войне как на войне?» Что же заставило отца так насторожиться? Привычка выражаться иносказательно, чтобы непосвященные из письма ничего не смогли узнать, была блондину привычна. В конце концов, отец умел передавать суть дела достаточно однозначно. По возможности войти в доверие, но как минимум не возбуждать вражды во всех упомянутых, кроме этого предателя Уизли — это понятно. Смущало только «во всех смыслах». Действовать так, чтобы эти «они» не поняли, чего я добиваюсь? Но они же не вовсе слепые! По крайней мере красавчик, который выходил с Уизли, явно не дурак. Я бы не надеялся… надо подумать. И, пожалуй, он имеет в виду, что никто другой тоже не должен ничего заметить. То есть я, Драко Малфой, должен незаметно разузнать или даже снюхаться непонятно с кем, да еще и чтобы этого никто не замечал? Может, и Крэбб с Гойлом тоже? Нет, ну это вообще нереально, он же сам их ко мне приставил. Этот ловкий красавчик, от которого так и несло фальшивкой… я писал, что его видели с грязнокровкой. Отец что, ее имел в виду? Да к ней вообще не имеет смысла подходить, по тысяче причин. Как за ней следить — тоже непонятно. Грязнокровка живет в своей башне, а остальное время таскается с Поттером. Поттер упомянут только в контексте «как не надо», макнуть носом в грязь, чтобы я был поосторожнее и не рассчитывал раньше времени на преференции. Выискивать грязнокровку без Поттера и рыжего? Да она без них разве что в библиотеку ходит! Или нет? Она же тоже староста. Вместе с рыжим, но рыжий постоянно куда-то теряется. Мне что, «случайно» встретить грязнокровку, патрулирующую коридоры? «Помочь патрулировать»? Нет-нет-нет. Это будет еще хуже, чем с Поттером, не зря отец напомнил. Кого-то к ней подослать? Не тупиц этих, конечно. Милли тоже туповата. Паркинсон с ними всеми на ножах. Попросить Гринграсс? Кстати, что это за «дамы» во множественном числе? Я точно упомянул только одну, и никакая она не дама, но пусть так. Значит, это намек. Кто-то еще видел какую-то «даму», о которой я ему не сообщил. Отец еще от кого-то получает донесения, и этот кто-то оказался внимательнее меня. И теперь мне надо найти, что это была за дама, кто ее видел и что у этого кого-то за отношения с отцом… и перестать уже ловить мух. Без наследства меня, конечно, не оставят, но вот с кем лучше не шутить, так это с отцом, иначе следующие лет восемьдесят могут оказаться не слишком приятными…***
«Папа, мне нужен твой совет. Пожалуйста, это очень важно, и мне больше не у кого спросить. Мама будет меня утешать, Синтия заставит думать самой, а я уже больше не могу. Меня никто не слушает. То есть не совсем никто, но почти никто. Гарри иногда, но ни Рон, ни другие однокурсники, даже с нашего факультета. Раньше мне казалось, что меня слушают, просто ленятся делать, как я скажу, потому что я всегда выбираю поступать не как легко, а как правильно, но сейчас, когда я стала старостой, я вижу, что первокурсники меня действительно не только слушаются, но и слушают. Только сравнив, как реагируют младшие и старшие, я поняла, что старшие меня просто игнорируют. Не реагируют, не отвечают, а если отвечают, то часто невпопад. Они не настолько глупые, просто даже не пытаются делать вид, что слушали, что я говорю. Это ужасно». Девушка закончила перечитывать письмо. Написано не так чтобы хорошо, но, взявшись переписывать в третий раз, она точно опоздала бы отправить письмо сегодня, поэтому она вложила письмо в конверт, подписанный «Дэниэлу Грейнджеру», этот конверт в другой — «Рональду Уоллесу», и его уже привязала к лапе хогвартсовской почтовой совы.***
— Гарри, Гарри! — А? — Гарри приоткрыл глаза и, отпихнувшись локтем от подлокотника кресла, сел почти ровно. — Гарри, я только что видел Гермиону с Малфоем! — А орешь-то зачем? — Так нет же никого! Действительно, все уже разошлись по спальням, гриффиндорская гостиная утопала в полутьме, и только Гарри сидел у остывающего камина. — И раз никого нет, надо громче орать? — Тьфу ты! Не сбивай! Я тебе говорю, видел Гермиону с Малфоем! — И что? — Что «что»?! Ты же слышал. Жаба Амбридж назначила Малфоя начальником ее инквизиторского отряда. Он же теперь главный против нас! — Он и раньше был главный против нас. Ну, после Волдеморта во всех видах… — А теперь он все докладывает Амбридж, а ему что-то рассказывала Гермиона! Гарри потер руками глаза. Вообще-то он как раз Гермиону и ждал. Точнее, когда он удобно устроился в кресле, ему мечталось о миниатюрных брюнетках, а когда народ начал расходиться, сначала было лень вставать из нагретого кресла и тащиться в холодную спальню, а потом он придумал, что можно дождаться Гермиону, которая ушла на собрание старост, и выведать у нее, можно ли как-то написать Миа или даже увидеть ее раньше следующего выхода в Хогсмид, до которого оставалось еще целых девять дней. — Рон, я не пойму. Гермиона староста, Малфой этот тоже староста. Они разговаривали. Ты что, серьезно думаешь, она ему рассказывала что-то про наши дела? — Ну, я точно не знаю, но выглядело это очень подозрительно. — Подозрительно? — Да, подозрительно! Они же всегда цапались с Малфоем, не хуже нас, а теперь о чем-то тихо разговаривали. — Может, у них любовь? — Тьфу ты! Какая любовь?! Они не как любовники разговаривали. И не как деловые старосты. Ну сам посмотри — ночь уже. Какие-то дела у них… Мне это не нравится. Надо последить за ними! — Ты как хочешь, а я за Гермионой следить не буду. — За Гермионой я послежу, а ты последи за Малфоем. — Блин горелый, Рон. Следи за кем хочешь, а мне надо следующее занятие Защиты на среду придумывать, к матчу со Слизерином готовиться, и ты сам знаешь, сколько нам Снейп и МакГонагалл поназадавали. Рон смотрел на Гарри с изумлением, к которому примешивалось еще что-то незнакомое. — Слушай, может, ты тоже теперь с Малфоем дружишь? — Я? — Ты, ты. — С ума сошел? — Да что-то ты странный какой-то последнее время. — Я странный? — Ты. Все время сидишь, о чем-то думаешь, непонятно о чем. Раньше ты боевой был. Помнишь, как мы на втором курсе вырубили Крэбба с Гойлом и прямо к Змеям вломились под оборотным зельем в подземелье, выведать у Малфоя, что он знает? А теперь что? «Много задали», «надо тренироваться»… Что ты, что Гермиона, оба в какую-то свою игру играете, мне не говорите и друг друга покрываете. Она с Малфоем водится, и с красавчиком этим в Хогсмиде. Он там тоже с Малфоем разговаривал, я видел. Так, может, и ты? — Знаешь что? Пойди проспись, а то по хлебалу отхватишь. И скажи спасибо, что ты у нас вратарь и до матча со Змеями всего восемь дней осталось, а то уже получил бы. Рон молча развернулся и ушел в сторону спален, а Гарри остался раздумывать о том, что не то Рон куда умнее, чем ему казалось, не то конспираторы из него с Гермионой и всеми этими Рональдами никудышние. Или и то и другое. Как там Гермиона ему говорила недавно, явно за кем-то повторяя? «Умные люди часто поразительно слепы, а наблюдательные, как правило, умны», так? Рон явно наблюдателен, пусть и сделал неправильные выводы. А сам он? А Гермиона? Теперь уже точно нужно было дождаться Гермиону, и тем для разговора явно прибавилось. Или не прибавилось, ведь предыдущие сильно поблекли, и интересоваться ими стало как-то даже… Так и не подобрав слово, Гарри устроился поудобнее и приготовился ждать Гермиону столько, сколько потребуется. А потом его посетила неприятная мысль. Рон, очевидно, ошибался. Никаких дел с Малфоями Гарри не имел и иметь не собирался. Но готовность Рона поверить, что и Гермиона, и сам Гарри на это способны… озадачивала. Они ведь пятый год вместе. Это Рон сам решил, что если от него что-то скрывают, значит, он с Гермионой переметнулись на сторону врагов, или его кто-то подзуживает? Всего год назад Рон поверил, что Гарри обманом вбросил свое имя в Кубок Огня для участия в турнире и утаил это от него. Рон тогда обиделся и разозлился, а потом все понял и извинялся. Точнее, сделал вид, что извиняется, но, в общем, «всё понял». Неважно. Наверное, Рон просто от природы такой подозрительный и обидчивый… или все наоборот, и Рон гораздо раньше наслушался от кого-то, что Гарри ненадежен и может обмануть и предать? Но тогда почему Рон вообще с ним дружит? Нет, так черт-те до чего можно довоображаться. Пусть Гермиона устраивает свои сеансы дедукции, или как там она их называет, а у него от этого голова болит. Раньше как-то проще было. Он только этим летом в какой-то книге прочитал это старое правило «делай что должен, и будь что будет», но всегда, сколько себя помнил, так и поступал, а теперь… Мысль оборвалась, потому что фальшь Гарри не переносил даже в своих мыслях. Или даже «особенно в своих мыслях». Когда это в его жизни было «проще»? Когда он жил в Дурскабане в каморке с пауками, не зная, что Дурсли не его родители, что его родители маги, убитые самым страшным британским волшебником, что сам он маг, умеющий говорить со змеями, и что его соседка-кошатница следит за ним, маленьким мальчиком? Да ну ее на фиг, такую простоту! Нет-нет-нет. Надо как-то разбираться с тем, что вокруг происходит, прямо с его первого дня в Хогвартсе: почему, зачем, и продолжать выяснять, кто за всеми этими грязными играми стоит. Но уж точно не Хагрид! Последняя мысль Гарри поразила. Он никогда и ни в чем Хагрида не подозревал. Откуда вообще взялась в его голове мысль о том, что добряк и простак Хагрид может быть замешан в каких-то заговорах? Список вопросов к Гермионе еще вырос. Кстати сказать, а о чём она на самом деле говорила с Малфоем? Интересно, придется спрашивать или расскажет сама? Или он не спросит, она не расскажет, и ему придется еще и ее подозревать? Хотелось биться головой о стену, останавливало только нежелание вставать из теплого кресла. Топили в Хогвартсе прескверно…