Амфетаминовый сон

Иду, бреду, знать бы, где и куда? И кто я собственно такой? Вокруг всё в привычных фиолетово-сиреневых тонах. Пушистые низкие деревья, мягкая фиолетовая трава, по поляне какой-то иду, впереди лес. Ну ладно, раз я туда иду, наверное, мне это нужно. Вокруг тишина, она обволакивает, пьянит, её будто можно потрогать руками. Только она сквозь пальцы утекает. Впереди вижу кого-то, высокий силуэт, ничерта больше из-за этой дымки не вижу. Тишина, развейся к чертям, я его не вижу! А он мне интересен, человек-одуванчик. Бегу. Только не уходи, стой на месте или я тебя потеряю, и уже точно не найду себя! Спотыкаюсь, а ведь дорога из темно-синих кирпичей безупречно ровная, только извилистая, за резкими поворотами не видно дальнейшего пути. Дыхание сбивается, я больше не могу, но от страха не успеть, бегу только быстрее. Не могу позволить себе остановиться. Я знаю, ещё поворот - и я выберусь. Только вот повороты все похожи друг на друга, каждый как последний, но за ним открывается, уже до злости знакомый, такой же отрезок пути с таким же желанным поворотом. Наконец, выбегаю. Центр города. Какого? А какая мне разница? Никого нет вокруг, только моя излюбленная Тишина. За спиной какое-то движение, оборачиваюсь – никого. С другой стороны - пусто. И опять. И снова. Тени. Они плывут по воздуху, окружают, чего-то хотят, заглядывают в глаза, а глаз у них-то нет. Я не вижу лиц, но я знаю, кто они. Я всех их знаю, но не вспомню, как кого зовут. А они чего-то ждут, что-то я должен сделать, но я не знаю. Времени мало, секундная стрелка мчится как сумасшедшая, пытаюсь остановить эту безумную, но не могу. Мир скручивается в спираль, сначала в одну сторону, потом в другую. Он мягкий и осязаемый, он повсюду и нигде. Чувствую, как меня скручивает, распрямляет, потом в другую сторону. Интересно, даже забавляет. Всё исчезло. Я завис в пространстве, всё в том же, фиолетовом. Силюсь хоть что-то разглядеть, но страшно, я высоты боюсь. Глаза затуманены, ничего не вижу, всё размыто. Не могу даже голову повернуть, боюсь, что вдруг сорвусь. Невесомость и пустота, дикий, панический страх накрывает с головой. Но тут, куда не кинь взгляд - бесконечная пустота. Чувствую вибрацию воздуха, меня уже не плохо так покачивает, смотрю вперёд – там сейчас что-то случится. Очень важное нечто. Пространство там сгущается, оно уже настолько плотное, что можно потрогать рукой. Это небольшой, тёмный шар, он начинает вращаться, излучает легкое, красноватое сияние. Сжимается ещё сильнее. Взрыв! Дрожь по телу. Сверхновая. Самое прекрасное зрелище во Вселенной. Я падаю с бешеной скоростью на землю. Поднимаю голову, оглядываюсь. Я на той же поляне. Впереди стоит белая Лошадь, хочу погладить. Подхожу ближе, протягивая руку. Она же не белая, теперь я вижу. Она ярко-зелёного цвета. Поворачивает голову, смотрит мне в глаза. У неё рог на голове. Что б меня, на этом самом месте! Такого не бывает! Мне определённо везёт. Подхожу, а она бросается галопом прочь. Нет, всё нормально, мне не везёт, как обычно. Но что её спугнуло? Вон тот розовый Слон? Скотина ты, Слоник. Злюсь на тебя, смотрю грозными глазками, а Белый Кролик мне пальчиком угрожает, мол, на Слоника злиться нельзя. Ну и к чертям вас обоих. Я к тому Одуванчику пойду. Он меня уже давно ждёт, даже зовёт, вроде. Точно, он меня зовёт. Ну ладно, значит пойду на его зов. Я его знаю. Он мне ничего не сделает, если я сам не стану тому причиной. Скажи мне, скажи, пожалуйста, как меня зовут? Ты же знаешь. Ты знаешь всё на свете, Одуванчик… - Сам ты - одуванчик, чёртов алкаш!!! – прям в ухо заорал до боли знакомый голос. - Не кричи на мальчика, ему и так плохо! – другой знакомый голос. Откуда же я этого квочку знаю? - А на кой чёрт он коньяк жрал?! Его заставлял кто? - Белюшка, а то ты не знаешь, как у Босса дни рождения проходят. - Лусс, не беси, - шипит, злющий, как сам Дьявол. - Семпааай, умолкните, пожалуйста, мне и без вас паршивооо… - не узнаю свой голос, хриплый, еле слышный. Мир всем своим весом, с разгону, рухнул на мою бедную головушку. - Жаба, ты и так на волосок от смерти, лучше не нарывайся, - приоткрываю один глаз, что б увидеть твой хищный оскал. Не повернётся язык, назвать ЭТО улыбкой. - Молчу-молчу… - закрою глазик и представлю, что меня здесь нет, вдруг он тоже в это поверит? - Вот и молчи, тупое земноводное, - я, конечно, не вижу, но слышу, как кто-то губки надул, бубубу, лялечка. - А что, собственно, случилось? – совсем невинный тон. - А ты и не помнишь? – по голосу, самое искреннее в мире удивление. – Ты вчера ужрался, как скотина, а потом тебе плохо стало. Лусс сказал, что у тебя алкогольное отравление. Вот скажи мне только, зачем? - Я за здоровье Босса… - А собственное тебе уже не нужно? - Ну, я ж не специально, оно само. - Ога, в глотку стаканы с коньяком сами прыгали, - яда в голосе больше, чем у меня в крови сейчас. - Нет, сначала было очень не просто… - Но ты всё же, пересилил себя, как я погляжу? - Бел-семпааай, а вы беспокоились обо мне? - Да нафиг нужно! - Ну да, поэтому- то я вашу рожу первым делом и увидел, как проснулся. - Ты бред нёс всякий, я хотел тебя разбудить. - Вы за меня переживааали! - Мечтай! - Та не дай Бог! - Лягуха, я щас исправлю то, с чем вчера алкоголь не справился. - Нет уж, спасибо, мне и так фигово, - нашарил на кровати его руку, сжал. – Спасибо, Бел-семпай. - Я из-за тебя ночь не спал, и от Занзаса огрёб, что не усмотрел за тобой. Так что, с тебя причитается. - Угу, - на большее сил не хватило, глаза сами закрываются, хоть я и стараюсь их держать открытыми. - Спи, бестолочь зелёная, тебе ещё свои грехи отрабатывать, - последнее, что чувствую, невесомый поцелуй в лоб. Сознание меня покинуло, надеюсь, не безвозвратно.