***
— Алле, да? — Олег, здравствуйте — Кто это? — Это Людмила, няня. — А, здрасти, да простите, не узнал — У Катеньки температура. — Высокая? — Да, высокая
С тех пор, как Олег Брагин стал отцом во второй раз, он начал принимать всё близко к сердцу. С Томкой всё было по другому. Он пропустил большинство важных моментов и достижений из её младенчества. Общий язык нашёл с ней только в шестилетнем возрасте и то, постолько поскольку — ситуация была не ахти, смерть Эммы и резкая смена обстановки — с Американской на Русскую, не пошла Томке на пользу. Она ополчилась на Марину, на него, ясно дав им понять, что любит только своего любимого дедушку и ждёт, как она там выразилась,«когда он её отсюда заберёт?» Как будто её держали здесь против воли, а она билась как птица в клетке и рвалась к долгожданной свободе. А ведь это его родной ребенок и он её любил, хоть и был выходным папой до смерти Эммы. Потребовалось немало времени, чтобы Тома начала хоть во что-то их ставить. Папой назвала его только перед его долгосрочной командировкой, и то, по скайпу. Она была не осведомлена об его текущей онкологии, а об предстоящей операции, и подавно. Зачем? Незачем травмировать детскую психику, она и так ещё не оклемалась после смерти своей мамы, а здесь, вдруг перспектива его смерти замаячила на горизонте. Нет, ни к чему ей знать обо всей несправедливости взрослой жизни. Тот инциндент в парке, когда она потерялась, — он думал, что поседеет пока она отсутствовала. А когда нашлась, он повёл себя некорректно, поощрив её выходку вместо того, чтобы отругать и наказать. Зачем-то наорал на Марину, которая чуть с ума не сошла, пока сломя голову бегала и искала её по всему парку. Она ему позже об этом поведала, а затем отправила спать на диван под бок с Томкой. В тот вечер, лежа рядом со старшей дочерью, Олег задумался, и окончательно понял, что был не прав. Нервы сдали, но он не должен был так себя вести по отношению к жене. Если на то пошло, ей тоже сейчас нелегко. Новоиспеченное материнство, да ещё и сложная девочка, свалившаяся как снег на голову из-за трагических обстоятельств. А он, вместо того, чтобы ей помочь, трепал ей нервы по поводу и без. В свете его серьёзных послеоперационных осложнений, вылившихся в инсульт, а затем и в тремор, заставивший его временно отказаться от хирургии и любимого дела, все приоритеты были чётко расставлены по местам. Томка и об этом не знала, но он ей обязательно расскажет, когда она немножко подрастёт. Во время долгой и мучительной реабилитации, когда он проклинал всех и вся, в том числе и эту поганую онкологию, причинившую ему и их семье столько боли и пошатнувшую их, и без того сложный брак, Олег много думал и анализировал. Во время своей мучительной реабилитации, они с Томкой мельком разговаривали по скайпу. Олег не желал вдаваться в подробности, просто говорил, что у него всё хорошо, и он очень по ней скучает. Об их с Мариной временном расставании, она, тоже, ещё даже не подозревала. Всё ещё считала их — ими, одним целым, мужем и женой. А что это за супруги такие, которые живут в разных квартирах? В разных концах Москвы. Абсурд, не правда ли? Хотя, неудивительно. У них всегда было всё не как у людей. Вряд ли это когда-нибудь изменится. Пусть старшая дочь продолжает так думать, потому что была б его воля, он бы хоть сейчас приполз к Марине на коленях, и вымолил бы не только прощение, но и второй шанс. Потому что не может без нее. Разучился, видимо. В связи с наступившими метаморфозами, Олег отчетливо понял, что во время своей болезни вёл себя как скотина, как полный эгоист, человек, заботившийся только о своих нуждах, боли и проблемах, а на её — наплевал с высокой колокольни. Немудрено, что Марина просто устала от его закидонов, замашек, дурацких поступков и подвигов, которые ранили её очень глубоко, но она виду не подавала. Пока терпение не лопнуло, и на него не обрушилась огромная снежная лавина под названием: «Давай на время разъедемся? и Я хочу развод.» Ну уж нет, не на этот раз. Никакого развода он ей не даст, пусть даже не надеется. Он даст ей время отдохнуть от него, набраться новых сил, а потом попытает свою удачу снова. Пользуясь своим даром убеждения, растопит сердце снежной королевы, ставшее таким из-за его самовольного Брагинского нрава. Сколько времени потребуется на это, он не знал, но надеялся, что ненадолго, а то он просто сойдет с ума. А ведь эта необыкновенная и невероятная женщина подарила ему любимую дочь. С Катюшей всё было по другому, нежели с Томкой. Он присутствовал при каждом важном моменте и достижениях из её раннего младенчества, а потом и детства: первая улыбка, как впервые начала ползать по квартирному ковру и распознавать лица мамы и папы, и вещей, окружающих её маленький мир; первые шаги и первое долгожданное «Мамочка и папочка», первый зубик, а затем последовали и остальные молочные; первые подарки, при которых она радостно хлопала в ладоши, а потом нежно целовала его в щёчку. Ради таких сладких и прекрасных моментов стоило пострадать. Он готов был горы свернуть, лишь бы Катюша никогда не знала горя, и была окружена любовью двух любящих родителей. Катюша являлась его сокровищем, подаренным ему любимой женщиной. Он так сильно любил свою прелестную малышку, что если бы был поэтом, сочинил бы не один стих об отцовской любви. Именно поэтому, звонок Людмилы, поступивший среди рабочего дня, его несколько встревожил. Услышав, что у его любимой дочери высокая температура под 40° волнение и тревога реализовывались сами собой.— А где Марина? — Марина, Марина, я ей звоню, звоню, а она трубку не берёт. Я могу дать жаропонижающее? — Нет, не надо, ничего не давайте. Я сейчас буду. Без паники, хорошо? — Хорошо, мы вас ждём
Интересное кино. Куда же жена запропастилась то? Это на неё совсем не похоже. Главное успокоить няню, а то она особа впечатлительная, принимающая всё близко к сердцу особенно, когда дело касалось их семьи и Катюши в целом. Он поначалу хоть и противился помощи Людмилы, сейчас понимал, что им невероятно повезло со столь прекрасной няней, которая обращалась и любила Катюшу, как родную.— У ребенка температура поднялась, жена куда-то пропала, нянька нервничает. Отпусти меня, пожалуйста?
Люду конечно он успокоил, а у самого внутри всё аж тряслось от услышанной информации. Не теряя ни минуты он отпросился у новой начальницы, которая, слава Богу, оказалась благосклонной к его просьбе, и отпустила с обещанием отработать потом две смены. Да всё что угодно, лишь бы с Катюшей всё было в полном порядке. Пришлось воспользоваться метро, а то на такси бы он добирался час, как минимум. Некогда было думать об недавнем инциденте, едва не стоившего ему жизни, когда дочь находилась в таком уязвимом состоянии. Добрался до квартиры на автопилоте, поднялся на лифте, и уже сейчас входил в знакомую прихожую, в которой, казалось, ещё совсем недавно миловался с женой, провожая её на работу. Но это было тогда, а сейчас — дела обстояли совсем иначе. — Ой, Олег Михайлович, наконец-то, — послышался облегчённый голос Людмилы, когда Олег появился в поле её зрения. У неё на коленях сидела Катя и держала синий шприц из игрушечного докторского набора, подаренного им совсем недавно. Возможно, она пойдет по стопам своих родителей, поэтому пусть вникает в недры профессии уже сейчас. — Как она? — взволнованно проговорил Олег, прошёл вглубь квартиры и посмотрел на дочь, выражение лица которой выражало её теперешнее нездоровое состояние. Где же Марина? Почему на звонки не отвечает? Это на неё совсем не похоже. Она больше него тряслась за Катюшу, а здесь, ни слуху не духу. Куда делась то, интересно? — Температура держится, я не знаю, что делать, — Людмила явно немного запаниковала, но немудрено, когда несёшь огромную ответственность за ребенка. — Эй, кто там у меня разболелся, а? Ну-ка? — Олег сразу же подошел к дочке и поцеловал в лобик, мгновенно убеждаясь, что она действительно вся горит. Снова прижался лбом к её лбу, чтобы удостовериться в текущем анамнезе. Бедная девочка. Температура, это не игрушки. Было невыносимо видеть свою малышку в таком уязвимом состоянии, её лицо исказилось небольшой гримасой, но она всё же слегка улыбнулась, при виде своего любимого папочки. — Какая сейчас температура? — явно высокая, судя по тому, что у дочки жар, но хотелось бы конкретную цифру. В памяти вдруг возникла фраза с до боли знакомыми голосовыми интонациями — «38,4° это не приговор» . Может быть, но это ребенок, здесь всё иначе. — 38,8,°— ответила Людмила взволнованным голосом. Винила себя, думая, что застудила Катюшу. Ну как, она ведь была максимально осторожна. — Я до Марины не могу дозвониться, она трубку не берет. Наверное не хочет отвечать на незнакомый номер, — дернуло же её взять сегодня телефон мужа. На её, Мариночка всегда отвечала. Впервые она оказалась в такой ситуации. Хорошо, что хоть Олег ответил, и быстро пришёл домой. Вообще она очень за них переживала, понимая, что в их отношениях наступили непростые времена. Но она знала, что всё образуется, потому что любовь никуда не делась, и это было очевидно всякий раз, когда Марина тайком поглядывала на мужа, пока он этого не видел. Эту тоску в глазах нельзя было спутать ни с чем. На днях, после того как Катюша уснула, она застала её плачущей с бокалом вина. Отсутствие мужа явно разбередило ей душу. Люда не хотела лезть не в свое дело, но она надеялась, что этот перерыв продлится недолго. А то невооруженным глазом было видно, как сильно они тосковали друг по другу. Катюша тоже очень сильно скучала по папе, когда его не было рядом. — Я, как нарочно, взяла телефон мужа, — оповестила она Олега, продолжая уделять должное внимание Катюше. — Да, давай давай, мы вот сейчас укольчик сделаем. Да, вот? — Катюша наверное вспомнила каким образом ей вчера делали прививку и решила повторить это ещё раз, но понарошку. Так, стоп? Вчерашняя прививка. Мариночка ведь ей об этом говорила, но она не думала, что произойдет такая побочная реакция. — Лекарства ей никакие не давали? — Олег продолжал хозяйничать, вынимая из шкафчика аптечку с лекарствами, чтобы найти подходящее для дочки. Взгляд привлекла небольшая стеклянная тёмная бутылочка, содержащая жаропонижающее, предназначенное специально для детей. — Ну, что вы? Как я могу без вас то? Только теплое питье, — Люда поспешила заверить отца дочери, чтобы не подумал там ничего. Она бы никогда не самовольничала без согласия родителей. Здесь задействован маленький ребенок, поэтому к этому нужно подходить с большой ответственностью. — Разберёмся, — вынув столовую ложку из кухонного ящика стола, Олег открыл бутылочку, и вылил несколько каплей содержимого на ложку. — Вот и папа пришёл, — Люда улыбнулась, продолжая держать Катюшу на руках, отвлекая её всевозможными докторскими инструментами из игрушечного набора. — А ну-ка, Катюнь, смотри, летит самолетик, открой ротик. — Олег использовал смешной и забавный голос, заставляя Катюшу сперва звонко рассмеяться, а затем открыть свой маленький ротик, в котором тут же оказалось содержимое ложки. Хорошо, что детское лекарство имело клубничный вкус, Катюша проглотила всё без всяких проблем, и вернулась к своему предыдущему занятию. — Люд, вы пока с ней побудьте, а я сейчас Марине звякну и узнаю, почему она на ваши звонки не отвечает, — дав дочке жаропонижающее он надеялся, что температура постепенно начнёт спадать. Но всё же хотелось узнать, откуда она вообще взялась? — Хорошо, Олег, не волнуйтесь. — Люда слегка улыбнулась. — Я не знаю, как так вышло. А вдруг я Катеньку застудила? Но я ведь была максимально осторожна, тепло одевала её, и лишний раз не задерживалась на прогулке. Холодно ещё ведь, — меньше всего хотелось стать причиной теперешнего недуга Катюши. Она же для нее как родная, да и вообще, вся семья Брагиных для неё уже давно стала почти родной. Поэтому она и переживала за дальнейшую судьбу их отношений. — Люд, не переживайте вы так, — поспешил успокоить её Олег, заметив её виноватый вид. — Дети болеют, это нормальное явление. Не стоит винить себя, хорошо? — Олег вытащил из кармана кожанной куртки телефон и, отойдя к куфонным шкафам, нажал на знакомое имя на экране. Пока ждал ответа по ту сторону, его взгляд привлекла банка с медом, и он решил, что как только поговорит с женой, то приготовит дочке теплого молока с медом — это натуральное лекарство, а не химия, которую пихают во всех аптеках. Наконец-то по ту сторону послышался до боли знакомый голос и Олег поспешил полностью вникнуть в суть разговора. — Да, привет. Вот так да, как ни в чем не бывало, когда у дочери температута под 40°. Она ему вот так просто говорит — привет. Интересно, где её вообще черти носят, а? Очень хотелось бы узнать, но сейчас не об этом. Они же вроде бы как теперь сами по себе. Не должны выяснять отношения или предъявлять какие либо претензии. — У Катьки температура, — вот так просто, вместо — Почему на звонки не отвечаешь, когда у Катьки такая высокая температура? В действительности, он вслушивался в её взволнованные голосовые интонации, всеми фибрами души желая, чтобы она оказалась сейчас здесь, и они вместе лечили свою дочь. Чьей идеей было вообще это временное расставание? Ах да, её. Какого чёрта он на это согласился, сказав, что они возьмут паузу? Сейчас бы не скитался как странник по съёмным квартирам, где было холодно и одиноко, пока в этой теплой, наполненной семейным уютом, его ждала жена с дочерью. Идиот. — Как температура? — её взволнованный голос нельзя было спутать ни с чем. Вот она его Маринка: прекрасная и любящая мать, жена, хозяйка, и нейрохирург с мировым именем, забросившая научную деятельность из-за него оболтуса и балбеса. В этом она вся. А он, когда имел всё это, не ценил, а потеряв, теперь локти кусал. — 38.5.° Где тебя черти то носят? — вот она эта фраза, которую хотел задать ещё после её изначального — «Да, привет» — Мы вчера прививку делали. Люда в курсе. Ах, вот оно что, тогда всё понятно. А предупредить его, она конечно же не могла, да? Он ведь так, теперь пустое место. Почему же тогда он сейчас здесь с дочерью, а она не пойми где? Высокая температура — всего лишь реакция организма на вчерашнюю прививку. — А, ну понятно, это реакция, значит, — все кусочки пазла сложились воедино, но это не объясняло, где её черти носили, и почему не отвечала на звонки? — Люда до тебя не дозвонилась. — Олег четко выразил свою предыдущую мысль. — Нет, Олег, она мне не звонила, — Марина, видимо, начала хаотично перебирать в голове все сегодняшние входящие вызовы. — Да она ну это, телефон мужа схватила, в попыхах. — Олег поспешил объяснить, что Люда звонила с незнакомого номера, по ошибке взяв телефон мужа. Он тоже опасался незнакомых номеров, но когда речь шла о здоровье дочери, он бы ответил в любом случае. — Да-да, я поняла. — Марину наконец-то осенило, почему ей множество раз названивали с незнакомого номера. Вот же дура, а она поперлась неизвестно куда, неизвестно с кем, когда дочь находится в таком состоянии. Хорошо, хоть Олег сейчас с ней, а то в такие моменты любящие родители должны быть рядом. Любящие родители? Хотя она должна была отдать должное Олегу — он хоть и съехал, но продолжал почти ежедневно видеться с дочерью, что усложняло её задачу вдвойне. Всякий раз, когда они пересекались вместе, она подавляла в себе желание броситься к нему на шею, и, прижавшись всем телом, попросить больше никуда не уходить. Но здравый смысл тут же брал верх, и она трусила. А теперь ещё и Мартынов со своими ухаживаниями, ясно дающий ей понять, что ждёт от неё чего-то большего. Чего интересно, ведь она не давала ему никакого повода мыслить в подобном ключе. Хоть увольняйся, но она ведь только начала работать в Бурденко, думая, что смена обстановки поможет отвлечься. Всё произошло в точности да наоборот. — Нервничает теперь, что застудила ребенка, — Олег тотчас осведомил жену обо всех нюансах происходящего. — А ты можешь сейчас с ней побыть? — стоя на мосту, с которого открывался прекрасный вид, все её мысли сейчас были сосредоточены на дочке, и возвращении домой. Вряд ли это понравится Славе, но это его проблемы. Дочь была важнее всего на свете, а те шашлыки, которыми Слава намеревался её накормить, вообще перестали иметь какое либо значение. — Конечно побуду. Ты когда будешь? — А какие вообще варианты, хотя он и сам никогда бы не бросил дочь в таком состоянии. Главное, чтобы Марина побыстрее здесь появилась. Ему почему-то захотелось, чтобы она поскорее покинула то место, в котором сейчас находилась, и вернулась домой. — Ну, я далеко от Москвы, бог знает сколько ехать буду. Сейчас пробки дикие. Значит, далеко от Москвы. Интересное кино. Сейчас не хотелось на этом сильно зацикливаться. Он узнает обо всех сопутствующих деталях при встрече. — Давай, я тебя дождусь. Всё, пока. — Олег поспешил закончить разговор, а то ещё наговорит чего лишнего. Он хотел уже было сделать Катюше теплого молока с медом, как из гостиной послышался голос Людмилы. — Олег, Катенька уснула. — Олег незамедлительно отправился туда и увидел, как Катя сладко спит на диване, свернувшись калачиком. — Хорошо, я отнесу её в кроватку. — Брагин аккуратно взял спящую дочь на руки и, прижав к своей груди, отправился в детскую. Бережно опустив дочь в теплую детскую кроватку, Олег кончиками пальцами провел по маленькому лобику, который всё ещё был горячим, но температура немного спала. — Спи, моя хорошая. К утру температурка спадёт, и всё будет хорошо. Скоро и наша мама приедет. — Олег улыбнулся в предвкушении приезда Марины, хоть ему и придется уйти сразу же, как это произойдет. Таковы правила их текущей игры. А так не хотелось возвращаться в холодную и пустую квартиру, где никто не ждёт. Но надо. — Спокойной ночи, заинька моя. Сладких снов, — Олег наклонился и снова поцеловал дочь в лобик, а затем ласково проведя рукой вдоль её очаровательного спящего личика, на цыпочках покинул детскую, тихо затворяя за собой дверь. — Ну как, спит? — спросила Люда, улыбнувшись. — Олег, спасибо, что вы так быстро приехали. Я уже не знала, что думать, когда Мариночка не отвечала на мои звонки, — няня нервно потерла вместе вспотевшие ладони. — Такое у меня впервые. — Спит, — Олег улыбнулся, вспоминая умиротворенное личико дочки. — Да не за что, хорошо начальница добрая попалась, вошла в мое положение. — Он разложил все по полочкам, а затем добавил. — А Марина из-за незнакомого номера на ваши звонки не отвечала. Она должна скоро приехать, — ему до сих пор не давало покоя её местонахождение. Сам не знал, почему, но всё же. Его лицо вдруг резко помрачнело от одной мысли, что она сейчас может быть с Мартыновым. А этот Слава в каждой бочке затычка: сперва вызвался быть его лечащим врачом, а потом спихнул на кого-то другого. А когда передал Привет Марине, пламенный и теплый, у Олега возникло жгучее желание разобраться с ним по мужски, и запретить даже смотреть в сторону жены. А сейчас, что? Переманил её в Бурденко, и явно имел на неё виды. А что, она вроде бы сейчас свободная женщина, имеет право заводить новые знакомства. От одной лишь мысли стало тошно и дурно. — Олег, — голос Люды вывел его из глубоких мыслей. — вы меня конечно извините, если я лезу не в свое дело, обычно это не в моих правилах, — Люда снова потерла вспотевшие ладони и продолжила — Но что между вами с Мариночкой происходит, а? Она уже пару месяцев ходит сама не своя, как в воду опущенная, говорит, что всё нормально, но я то вижу. — Люда, поддерживая твёрдый зрительный контакт, продолжала изливать ему душу. Она считала, что он должен об этом знать, ведь Мариночка никогда ему об этом не скажет, не признается, как ей без него одиноко и плохо. — А на днях, вообще застала её плачущей за бокалом вина, но она сказала, что у неё была очень сложная операция, и она просто устала. Но я то вижу, ей вас очень не хватает, да и Катюша постоянно интересуется, а где папа? Вы не подумайте, я не хочу лезть в ваш брак и семью, но я просто очень за вас переживаю. Вы такая гармоничная пара, так любите друг друга, и Катюша вас обоих тоже очень любит. — Мы взяли временную паузу в отношениях, — Олег до сих пор переваривал всё сказанное Людмилой. Значит, не он один убивается, и страдает от одиночества? Ну почему же тогда Марина пропадает неизвестно где и неизвестно с кем, когда их дочка так в ней нуждается? — Она устала от меня. Сложно со мной, я совершаю очень много необдуманных и идиотских поступков, лезу, куда не просят, а ей остается расхлебывать последствия этих действий. Развода требует.— Людмила ахнула при слове развод. Да быть такого не может. Мариночка явно до сих пор его любит, и это не изменится. — Вот такие дела. — Да бог с вами, какой ещё развод? Это не про вас. Совершенно. — Люда снова ахнула, пытаясь переварить услышанное. — Вы такая прекрасная пара, и вообще, родители для Катюши. А вы, как сами? Что думаете по этому поводу? — в голове не укладывалось. Как это Брагины и развод? Это ведь абсолютно несовместимые понятия. Нет, не может быть. Никак. — А я не хочу разводиться. — Олег ответил без всяких колебаний, даже не задумываясь об альтернативе. — Ну вот видите, какой вы молодец. — Люда улыбнулась обрадовавшись его твёрдой позиции относительно развода. Даже вслух произносить не хотелось. — Тогда боритесь за Мариночку, она ведь только с виду такая сильная, самостоятельная и независимая, но в сущности, она очень сильно в вас нуждается. Вы ведь такой прекрасный отец, забавный, интересный и обаятельный мужчина. Неужели в вашем арсенале не найдется ничего такого, что могло бы её переубедить? — взгляд Люды упал на настенные часы и она поняла, что ей уже давно пора быть дома и кормить мужа, порой непутевого. — Плохо вы её знаете однако, она ведь если что-то втемяшит себе в голову, то переубедить её будет крайне сложно, — вечер перестает быть томным. Столько всего нового узнал о жене из уст няни. — А вы всё-таки попробуйте, вдруг получится, — Люда продолжала твердо стоять на своем. Если она хоть каким то образом повлияет на восстановление их брака, то готова сделать всё возможное, чтобы эти двое снова сошлись. — Ладно, мне пора идти мужа кормить, а то он уже заждался. Вы передавайте привет Катеньке от меня, как проснется. Скажите, что я очень за неё переживаю, и завтра снова её увижу. — Обязательно, спасибо вам Люда, за все, — он не уточнил за что именно, но здесь, кажется, итак всё было предельно ясно. — Не за что, Олег Михайлович. Теперь всё в ваших руках. Хорошего вечера. До завтра, — попрощавшись, Людмила покинула квартиру Брагиных, отправляясь по своим делам, а Олег, оставшись позади, сел на диван, и томно выдохнул. Переубедить? Ха-ха, если бы это было так просто. Должен произойти апокалипсис, чтобы это произошло, но он всё же попробует. Попытка не пытка.***
Тем временем Марина с Мартыновым уже подъезжали к Москве. Всю дорогу она угрюмо смотрела в окно и не проронила ни слова. Была бы её воля, она бы нашла себе отдельную машину, и отказалась от его компании. Сейчас, вот в этот конкретный момент, он был ей противен. В голове всё еще крутились его фразы вперемешку с её собственными:— Слав, прости пожалуйста. У меня дочка заболела, надо ехать. — Марин, погоди, смысл сейчас срываться, и ехать по пробкам? Всё будет с ней хорошо. — Ты меня отвезешь или мне машину искать?
После этого ей стало всё предельно ясно. Как можно настолько легкомысленно относиться к малышке, у которой высокая температура. Как можно задать столь идиотский вопрос вроде — «Какой смысл сейчас срываться и ехать по пробкам»? Это просто уму непостижимо. Как можно настолько ошибаться в человеке? А ведь каких-то пятнадцать лет назад они были близки, даже встречались некоторое время. А что, если бы она тогда, не дай бог, вышла за него замуж, так и не познав всю его гнилую сущность? Как можно отзываться с таким равнодушием о ребёнке, когда у самого была дочь, которая когда-то тоже была ребенком и болела в детстве. Интересно, он бы заявил подобное матери своей дочки? Хорошо, что тогда Марина не совершила столь ужасной ошибки. Плохо, что уехала далеко от Москвы, а то уже готова была пешком домой идти, лишь бы не видеть этого ненавистного ей сейчас человека, который недавно имел наглость насильно её поцеловать. Стало мерзко лишь от одной мысли об этом. Помнится, она потратила минут тридцать, чтобы принять душ, хорошенько почистить зубы и умыться, избавляясь не только от его присутствия, но и от запаха приторного одеколона, продолжающего витать в воздухе, от которого её едва не стошнило. Чужой запах. Чужие губы. Чужой мужчина. Всё, совершенно всё, в нём было чужим и противным. — Ну всё, приехали, — недовольно протянул Мартынов, указывая рукой в сторону знакомого подъезда, куда напросился в гости ещё совсем недавно, но вечер закончился неблагоприятным образом. Она шугалась от него, как от прокаженного. Что ещё он должен сделать, чтобы Марина обратила на него внимание? — Слава, спасибо, что подвёз, но заруби себе на носу...— после сегодняшнего дня она решила установить четкие границы, придерживаться сугубо деловых отношений. Больше никаких спонтанных визитов в гости и выездов на природу. — И не смей, слышишь меня, — ее глаза зло заблестели, она испепеляла его взглядом, рискуя оставить от него один пепел, — больше никогда зарекаться о моей дочери, и выражать свое мнение относительно её здоровья и благополучия. Понял меня? Мы будем работать вместе, но это всё. До свидания. — Марина резко покинула салон машины, громко хлопнув дверью, не дав Славе возможности что-либо возразить или оправдаться. Словно на автопилоте Марина поднялась на нужный этаж, подошла к знакомой двери и, вставив ключ в замочную скважину, отворила дверь. Бросила ключи на тумбочку перед зеркалом, попутно снимая плащ и замечая подозрительную тишину в квартире. В ванной быстро помыла руки с дороги, а когда выходила, в буквальном смысле лицом к лицу столкнулась с Олегом, который находился настолько близко, что она чётко ощущала запах его слегка терпкого одеколона, подаренного ему ею. Олег же, расставив руки по обе стороны от её тела, заключил её в свой плен, продолжая перекрывать проход. — Привет, — заговорил он низким и хрипловатым голосом, от которого у Марины моментально побежали мурашки. Так, Нарочинская, возьми себя в руки? Что ты, как влюбленная школьница, ей богу. Может быть дело в том, что она уже давно не находилась с ним в столь замкнутом пространстве. Подзабыла, как сильно он может на неё влиять одним лишь своим присутствием, не говоря уже о фирменном взгляде. — Ну чего? — Марина пыталась сконцентрироваться и не думать об его присутствии, которое до сих пор было актуальным. Ведь продолжал стоять в дверном проеме, зараза, пока она делала вид, что её это совсем не колышет. Ага, как бы не так. Нет, всё, её интересует самочувствие Кати, а не обаятельный и притягательный муж, который решил испытать её сегодня на прочность. Хотелось завопить что есть мочи: «Олег, отойди, и перестань уже меня мучать» Но сердце билось настолько сильно, она едва с собой совладала, чтобы не наделать глупостей. — Спит уже, — констатировал Олег. Она бы ещё дольше копошилась. И вообще, зачем было уезжать чёрт знает куда? От кого бежит? От него? Он ведь её итак уже недостает. Хотя, мог бы. — Температура? — прямо в лоб задала ему интересующий её вопрос. Благополучие дочери превыше всего. Если бы её сердце перестало сильно колотиться в груди, гулко отзываясь в висках, было бы вообще отлично. — Снижается потихоньку. К утру будет нормальной, — если лекарство продолжит свое действие, то температура скоро спадёт до минимума. — Ты чё, педиатра вызывал? — поинтересовалась Марина, поддерживая зрительный контакт. — Зачем? — Олег наконец-то перестал перекрывать вход в ванную, и отправился к выходу — Это реакция на прививку. Ты бы хоть предупредила. Уехала чёрт знает куда. К телефону не подходишь. — возмущался Олег, а Марина вдруг почувствовала себя виноватой перед ним. Пока он здесь с Катей возился, она с другим мужчиной на природе была. Зачем она вообще согласилась? Если бы осталась дома, то была бы здесь, когда у Кати обнаружилась высокая температура. Находилась бы рядом, как и полагается любящим и хорошим матерям. Дура полная. Почему же так не хочется, чтобы Олег сейчас куда-то уходил. Вот именно сейчас ей очень хотелось, чтобы он остался, наплевав на условия игры, которых они придерживались последние два месяца. — Да-да, я кругом виновата, — Марина оправдывалась как могла, прекрасно понимая, что Олег прав, и ей вообще не стоило никуда уезжать. — А вообще действительно, не надо было мне так далеко уезжать, — тотчас озвучила свою предыдущую мысль. — С Мартыновым? — опасения потвердились, потому что он всё прочитал по её глазам, которые продолжали виновато на него смотреть. — Попал? — ага, прямо в яблочко, но легче от этого не стало. Наоборот, тошно и печально. — Прости меня, пожалуйста, что тебе пришлось отпроситься с работы. — Марина продолжала оправдываться, замечая, что он уже одной ногой стоит у выхода, и вот-вот уйдёт. Как же хотелось сказать, что нет, не с Мартыновым. Сто раз уже пожалела, что дала своё согласие за эту загородную поездку. Где были её мозги? А ещё и эксперт по этим самым мозгам. Поразительно. — Ничего, отработаю, — слегка улыбнулся, но как то так, через силу. Марина прекрасно знала, как выглядила его искренняя улыбка, и вот это, было лишь каким-то подобием оригинала. — Ну, пока? Закрой за мной. — вот и всё, Олег ушёл, дверь за ним тотчас закрылась, а в квартире наступила угнетающая тишина. Люда ушла, Катюша спит и будет спать ещё очень долго. А она снова одна в квартире, которая совсем недавно являлась домом для всех троих. А сейчас, что? Одни руины остались от того семейного счастья. Она сама по себе, он сам по себе. Марина и не заметила, что задумавшись о своих проблемах и теперешней ситуации, так и не закрыла дверь на ключ. Ручка опять дернулась, и в следующее мгновение на пороге снова появился её муж собственной персоной. — Брагин? — удивленно спросила Марина при виде до боли знакомого, и чего уж там лукавить, — любимого силуэта. — Что-то случилось? Почему ты вернулся? — Марина и сама не поняла, как оказалась прижатой его габаритными формами к стенке прихожей. Ловко скинув с себя рюкзак, Олег тотчас пригвоздил её к стенке собой. Что он творит? И почему так не хочется проявлять какое либо сопротивление? Его губы прижались к мочке уха, и он жарко выдохнул в её оболочку — Между вами что-то было? — Марина слегка от него отпрянула, и заглянула в карие глаза, которые потемнели от накатившего негодования. Чего это он злится, интересно? Она ведь уже извинилась за свой опрометчивый поступок. Что ему ещё от неё нужно? А главное, почему она до сих пор не может унять эти чертовы мурашки и приятную дрожь на теле? — С кем? — уточнила она, очень туго соображая потому что он смотрел на неё так, как мог смотреть только он: пронизывающе, оценивающе, своеобразно, будто бы видел её насквозь, и злился одновременно. — Только дурочку из себя не строй, хорошо? С Мартыновым. Это ведь ты с ним сегодня была, когда у нашей дочери была температура под 40°? На звонки не отвечала, когда Люда тебе весь телефон оборвала, — грозная тирада как-то сама по себе образовалась и вылилась наружу огромным потоком. — Не ржавеет старая любовь, или же вовсе не старая, а? — Затмененный ревностью, Олег совсем не понимал, что несёт, но необратимый процесс был уже запущен, и пути назад не было. Марина резко от него отскочила и, словно маятник на часах, заходила взад вперед вдоль прихожей. — С какой стати, ты предъявляешь мне какие-то претензии? — Интересное кино. Что на него вообще нашло? За время их временного перерыва, все разговоры о Мартынове обычно сводились к шутке, а здесь вспыхнул, как искра, которая может превратиться в необъятный пожар. — Если ты не забыл, мы взяли паузу, или как ты там выразился, извини, запамятовала. — Марина слегка закатила глаза и продолжила — А сейчас что, изменил своё мнение? Ну извини, я научилась жить без тебя, завела новые знакомства, устроилась работать в Бурденко. Это моя жизнь, Олег, и ты ясно дал мне понять, что тебя заботит лишь твоя собственная. О чём мы, собственно, сейчас с тобой говорим? Да, я не должна была уезжать к черту на кулички, не должна была идти у Мартынова на поводу, когда он напросился в гости и впускать его сюда. Должна была обозначить четкие границы, чтобы у него даже и мысли не возникло меня поцеловать. Не должна была, но это произошло, и я с этим сама как-нибудь разберусь, без твоей помощи. — Марина не подозревала, что терпение Олега было уже на исходе, и эта информация, относительно ранее упомянутого поцелуя, стала красной тряпкой для быка. Марина эмоционально всплеснула руками, продолжая свою грозную тираду. Сам ведь напросился. — А ты продолжай болтаться в своей поликлинике, спасать весь мир, удовлетворяя свой геройский комплекс, злиться на всех и вся, потому что, видите ли, жизнь к тебе несправедлива. А я справлюсь, сильная ведь. Марина вдруг остановилась подошла к нему почти вплотную и продолжила: — А у тебя никогда не возникало мысли — каково было мне, во время твоей болезни? Когда ты решил заняться самолечением, когда вымещал на мне свою злость, да вообще, когда не желал признавать, что болен. Нет конечно, потому что тебя волновали только твои проблемы и твоя боль. Ты спасал кого угодно, но только не меня. Я, наверное, была у тебя так, для галочки. Ну есть жена и есть, а то, что ты чуть не оставил меня вдовой раньше времени — сперва со своим самолечением, а затем с теми проклятыми командировками в Центр Спас, тебя мало волновало. Я всё терпела, Брагин, потому что ты был немощным и больным и нуждался в моральной поддержке. Я всё для тебя делала, но получала лишь упреки взамен. И сейчас у тебя хватает наглости, предъявлять мне какие-то претензии. Ты часом не офигел, нет? — она испепеляла его своим грозным взглядом, потому что плохо держала себя в руках, и тотчас вышла из себя. Нервы сдали. Знаешь что, иди домой. До свидания, — высказав ему всё, что накопилось у неё внутри за все эти месяцы разлуки с ним, Марина уже хотела было удалиться и проверить Катю, как Олег ловко схватил её за локоть, и прижал к своей груди, вовлекая в свой своеобразный плен. — Отпусти меня, немедленно. — Марина пыталась вырваться, но он держал её в своей железной хватке. Ни за что. Он понимал, что постоянно ранил и заставлял её страдать, хоть и ненамеренно, но результат был на лицо. Что это за муж такой, постоянно обижающий свою жену? Конечно не физически, но в эмоциональном плане… — Не отпущу, если я это сделаю, то ты уйдешь, — продолжал прижимать её к своей груди, а Марина перестала сопротивляться, почувствовав, как приятное тепло от его тела разносится по всем уголкам её собственного. — А ты, разве, не этого добивался? — прошептала Марина, продолжая прижиматься к его плечу, сама не понимая почему. Соскучилась наверное, а он, сволочь, этим воспользовался. — Так быстро согласился взять паузу. — Ты ведь сама этого хотела. — возразил Олег, а затем немного отстранив от себя жену, заглянул в ее небесно-голубые глаза, в которых блестели капельки слёз. — Я хотела, чтобы бы хоть один раз в жизни занял чёткую позицию, а не продолжал просто плыть по течению, авось, примкнёшь к какому-то берегу. Я хотела, чтобы ты тогда сказал, что жить без меня не можешь, и выступил против этой идеи временно разойтись. Вот этого я от тебя ждала, но ты согласился, смирился, съехал, и зажил припеваюче в своё удовольствие. — Марина ясно и четко выразила свою точку зрения, пытаясь до него достучаться. Судя по всему, ей это удалось. — Марин, ты издеваешься? — он взял её за плечи и продолжил. — А теперь, послушай меня. Какой там, припеваюче? Ты думаешь, что я тебе каждый вечер из-за спортивного интереса звонил? Нет, просто хотелось услышать твой голос перед сном, потому что я отвык от одиночества, а за последние несколько месяцев, пришлось прибегнуть к прежнему образу жизни. — Пусть знает, как плохо ему жилось без неё. Раз она рассказала о своем поцелуе с Мартыновым, он обязан рассказать ей о своих нецелесообразных приключениях с Ниной. — А, вот недавно я вообще напился в стельку, и сдуру поцеловал Нинку, потому что ничегошеньки не соображал. Мне было настолько одиноко и плохо, я вообще не ведал, что творил. Одумался почти сразу же, потому что на её месте, должна была быть ты. Я напортачил конкретно. Наверное тот взрыв в метро, и был моей кармой за тот дурацкий поступок. За то, что был дураком. Вел себя как свинья во время своей болезни. Обижал тебя и трепал нервы по поводу и без. Рисковал, почём зря. За всё. Ну знаешь, выбравшись из того злочастного вагона метро, я хотел лишь одного — позвонить тебе и сказать, что люблю. Всё настолько просто. Как полюбил семь лет назад, так и по сей день. И знаешь, сколько бы ты не заикалась о разводе, грозясь внедрить свой план в жизнь, я любить тебя не перестану. Делай с этим что хочешь. Я знаю, что очень виноват перед тобой, и мое теперешнее одиночество тому наказание. Но поверь, я ни на секунду не переставал думать о тебе и о Катьке. Я знаю, ты возможно хочешь начать отношения с Мартыновым. Если это так, Мариш, я не буду стоять у тебя на пути, потому что я хочу, чтобы ты была самой счастливой женщиной на свете, и я всё для этого сделаю. — Даже если не со мной, главное, чтобы тебе было хорошо, — закончив свою речь на глазах Олега заблестели капельки слез. Их взгляды встретились и пересеклись. Карие с голубыми — прекрасное сочетание цветовых гамм. — Давай выпьем, а? — Марина сама не поняла, как этот вопрос вырвался изнутри, но после столь откровенного разговора, ей вдруг захотелось выпить именно вместе с ним. Олег ожидал всё что угодно, но не просьбу выпить. А почему бы и нет? Он именно это и собирался сделать по приходе домой, а затем позвонить ей, услышать её голос, и отправится спать. А здесь такая перспектива для него открылась — провести вечер вместе за бутылкой хорошего вина. Он всеми руками и ногами за. — Неожиданно.— Олег слегка почесал затылок. — А, что ещё делать? Ну давай выпьем, раз такое дело. Я тебе уже кажется говорил, что женский алкоголизм неизлечим.— Олег лукаво прищурился и окинул её оценивающим взглядом. Какая же всё-таки жена у него красивая. — Я помню, но всё-таки рискну. Сейчас только Катюшу проверю, а то чувствую себя виноватой перед ней. У ребёнка высокая температура, а мать, не пойми где шляется. — Марина снова виновато опустила взгляд. Нет, так дело не пойдет. Он не позволит ей себя винить. Всякое ведь в жизни бывает. — Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, — Олег улыбнулся, а потом решил, что она не должна думать о своих материнских качествах в столь негативном ключе. — Мариш, не обесудь. Ты прекрасная мама, и всегда рядом с Катюхой, когда она в тебе нуждается. — Олег улыбнулся, и нежно погладил её по плечу. — Извини, что наговорил тебе всякого. Просто, представив, как ты там жамкаешься с Мартыновым, во мне взыграла ревность, и я наговорил тебе лишнего. Прости, — уже в который раз за вечер, Олег признался в своих ошибках. Но Марину интересовало другое, а её задорная и загадочная улыбка, стала тому подтверждением. — Ревнуешь, что ли? — Марина лукаво улыбнулась. Ей почему то стало приятно. Значит она действительно ему дорога, даже если его прошлое поведение говорило об обратном. — Представь себе, — притянув жену к себе, он окольцевал её талию, и улыбнулся. — Знаешь, Марин, мне совсем не нравится, что какой-то посторонний мужик был в нашей квартире. Ай-яй-яй, Марина Владимировна, при живом то муже, нехорошо. — Олег был бы не им, если бы слегка не подурачился и не паясничал. Такая уж его Брагинская натура. — Угомонись, а. Проехали. Пошли вино пить, а то сейчас домой тебя отправлю, и будешь пить в одиночку. — Марина слегка закатила глаза, совсем не обрадовавшись его возможному повторному уходу, и перспективе пить вино без него. — Ладно, уломала. — Олег нежно чмокнул жену в висок и отстранился. Марине сразу же стало холодно, но что же она хотела? Зачем, спрашивается, пригласила его выпить вина? Ну ничего, видимо её подсознание решило, что это хорошая идея. Пока Марина проверяла Катю и гладила её по головке, извиняясь за свое отсутствие в час её нужды, а потом целовала в теплый лобик и щёчку, попутно замечая, что температура начала спадать, Олег уже во всю хозяйничал на кухне. Отыскав нужную бутылку вина, он приятно удивился, узнав в ней то самое — Шато. Видимо не допили во время его болезни, к тому же во время её частых всхлипываний, ей не до вина было. Сохранила, получается. Сев на диван, он разлил вино по бокалам и, поставив их на журнальный столик, принялся ждать возвращения жены. Марина присоединилась к нему через пять минут и, не спросив разрешения или же задумавшись, что это может значить, присела к нему на колени, и прислонила голову к его плечу. А Олег, в свою очередь, поместил свои теплые руки на её колени, и слегка прибалдел. Всё таки Люда была права — попытка не пытка. Как же хорошо вот так сидеть с ним в обнимку, позабыв обо всём на свете. — Вино то пить будешь? — поинтересовался Олег, пока Марина продолжала касаться головой его плеча, сладостно прикрыв глаза. — Через пару минут. Посидишь со мной? — Посижу, конечно. — Олег нежно коснулся губами её плеча, а затем прижался лбом к её. — Олег? — сладостно и расслабленно протянула Марина, наслаждаясь этим умиротворенным моментом под теплым крылом мужа. — Ммм, — мужчина сразу же отреагировал, продолжая касаться губами золотой макушки. — Между нами ничего не было, и быть не может, — призналась Марина, как на духу, имея в виду его предыдущий вопрос относительно её отношений с Мартыновым. — Уверена? — уточнил, хотя её объяснений было для него более, чем достаточно. — Абсолютно, мое сердце уже давно занято. Я не собираюсь впускать туда никого кроме тебя, заруби это себе на носу, — если уж раскрывать перед ним душу, то нужно делать это, как следует. — И ещё, тот поцелуй ничего не значил, я никакого повода ему не давала, но он решил по своему. Между нами теперь сугубо деловые отношения, а если он вдруг выйдет за эти установленные рамки — я просто уволюсь. — Мариш, а хочешь, я набью ему морду, а? — Олег как всегда в своем репертуаре. Так нравилось, когда он так ласково её называл. В последнее время, он делал это довольно часто. — Не надо, я надеюсь он всё понял, и больше такого не повторится. Это того не стоит. А вот, что делать с тобой и Ниной, большой вопрос? — Марин, я ведь тебе сказал, что это всё по пьяне произошло. — только не это, они уже с Ниной забыли о том неприятном инцинденте. Не хватало ещё, чтобы жена на этом зацикливалась. — Не нужно делать из мухи слона. Нинке самой было противно, приказала больше никогда к ней не прикасаться. — Ну тогда, ладно. — Марина усмехнулась, понимая, что по пьяне можно немало дров наломать. У Нины в жизни тоже сейчас были нелегкие времена. Всё, проехали. — Что, вот так просто? — Олег слегка опешил, не ожидая, что жена с этим так быстро смирится. — Да, вот так просто. Потому что ты не утаил это от меня, а рассказал всё, как есть. А это говорит о том, что тебе нечего скрывать. К тому же, если ты не забыл, я семь лет назад тоже призналась тебе в любви в подвыпившем состоянии. — сколько же воды утекло с того времени? — Не понял. Ты об этом жалеешь? — тогда она сразу же об этом пожалела, а сейчас, прожив с ним в браке почти пять лет, поняла, что это было неизбежно. Видимо ей суждено было его полюбить. С этим уже ничего не поделаешь. — Тогда да, но сейчас уже нет, — главное честно, и без всяких прелюдий. — Я очень постараюсь сделать так, чтобы ты больше никогда об этом не пожалела. — Олег, взяв в руки бокал с вином с журнального столика, протянул его жене. — Давай выпьем за тебя, за нас, за этот вечер. Марин, я не знаю, что будет дальше но сейчас, находясь с тобой на этом диване, снова в нашей квартире, я счастлив. — Ну что, давай может, чокнемся? — предложила Марина, держа в руках бокал с вином, и наблюдая как муж берёт в руки свой. — Давай, — Марина поднесла свой бокал к его, и эти хрустальные поверхности соприкоснулись, — Я чокнулась, ты слышал? — И я, — Олег проделал аналогичные манипуляции, довольно улыбаясь. — Да мы с тобой давно уже чокнулись. — подытожил Олег, с чем поспорить в общем-то, было крайне сложно. Всё не как у людей, но в этом то и заключалась изюминка их отношений. — А на брудершафт, слабо? — предложил Олег, отпив немного вина из своего бокала. Тот же самый вкус, который он прекрасно помнил. — Нет, — ответила Марина, а Олег, как завороженный, наблюдал за её действиями, когда она, сделав несколько глотков, сперва поставила свой бокал на журнальный столик, а потом сделала тоже самое и с его. Долгое время они сидели на диване, слушали тишину, и просто смотрели друг на друга, утопая в глубине глаз, и погружаясь в пучину страсти, которая постепенно накрывала их с головой. Марина вдруг первой проявила инициативу и, притянув его голову к себе, вовлекла мужа в горячий поцелуй. Олег сперва обалдел от такого напора, но потом быстро втянулся в процесс, и мгновенно углубил поцелуй. Слегка опрокинув её на диван, спина Марины тут же встретилась с мягкой поверхностью, пока губы мужа продолжали свои настойчивые действия, вытворяя с ней необъяснимые вещи. Вот он этот родной запах, манящие и ненасытные губы; желанный поцелуй. Любимый мужчина. Всё, абсолютно всё — то, что надо. То, чего ей так не хватало последние несколько месяцев. — Маленькая моя, — ласково и хрипловато прошептал Олег, целуя жену сперва в лоб и нос, а затем снова спускаясь к сладким губам, и приземлясь своими где-то в их уголке. — Как же я соскучился. Если ты сейчас меня пошлёшь, я пойму, но… — Олег не успел договорить, как Марина ловко приставила палец к его губам, и все предыдущие мысли полностью куда-то испарились. — Иди ко мне, — коротко, ясно, а главное, достоверно. — Просто будь рядом со мной. Обними меня, мне холодно… Возможно, завтра они спишут это всё на минутную слабость, в свете недуга их любимой дочери. Возможно, завтра они снова разъедутся по своим квартирам и рабочим местам. Возможно, сегодняшний вечер окажется какой-то иллюзией со счастливым концом. Временно. Но сейчас эти возможно не имели особого значения, просто куда-то улетучились, оставляя за собой истосковавшиеся и разгоряченные тела, уже готовые слиться в сладком экстазе, становясь единым целым не только во плоти, но и душой. Существовал только этот чудесный миг, а остальное сейчас было совершенно не важно.