След угля на сердце

Под высоким деревом с раскидистой кроной, укрытая от ярких лучей солнца, сидела девушка с книгой. - Далеко ты забралась, - улыбается Ренгоку, неслышно подойдя к ней. Цуки поднимает голову, глядя на широкую улыбку Кëджуро. Правая половина её лица замотана бинтами. Они видны и из-под рубашки. - Хотела побыть одна? - Я никогда не пренебрегала твоей компанией, - криво улыбнувшись покрытыми едва зажившими ранами губами, охотница откладывает книгу на колени. - Рад это слышать, - сияет доброжелательностью Ренгоку и садится рядом. Он долго смотрит в спокойное лицо Узу, словно боится что девушка вот-вот может исчезнуть. - Ты рассердишься, если я скажу, что люблю тебя? - Нет, - с улыбкой прикрывает глаз Цуки. - А если, что хочу остаться с тобой навсегда? - сердце Столпа стучит в ушах от волнения. - Не рассержусь, - тихо смеётся Узу и, протянув руку, касается виска парня, отводя мягкие волосы за ухо - но, Кëджуро, тебе пора возвращаться. - Куда? - болезненно хмурит брови Ренгоку. - Обратно, - девушка гладит его по голове. - Но я хочу остаться с тобой, - умоляюще просит охотник. Цуки ничего не отвечает. Тьму её синих глаз никогда не удавалось разогнать его пламени. Касания Узу становятся настойчивее и до Кëджуро долетает встревоженный голос, зовущий его откуда-то издалека. - Брат! Глубокий вдох и Ренгоку распахивает глаза. Вместо нежно-голубого неба над ним дощатый потолок, а лба касается иной человек. - Брат, что с тобой? - Сенджуро встревоженно смотрит на старшего - Почему в последнее время ты сам не свой? Кëджуро смотрит на него совершенно безумным взглядом. Он видит Цуки каждую ночь и с каждым разом, возвращаясь в реальность, всë меньше хочет в ней оставаться. - Брат, у тебя кровь, - едва сдерживая слезы, произносит Сенджуро, беря в ладони руку охотника. Ренгоку растерянно смотрит на просачивающиеся сквозь сжатые пальцы алые ручейки. Он разжимает кулак и видит то, с чем не расстаётся после смерти Узу - её цуба. Острые загнутые края ромбовидной гарды врезались в его ладонь, покрытую такими же однотипными ранами. Он ведь так не впервые просыпается. Кëджуро прижимает её к груди, стискивая зубы до невыносимой боли, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Слезы крупными каплями рисуют созвездия на одеяле. Ренгоку сильный. Столпа ни одна боль не остановит. Всë сгорит в беспощадном пламени его решимости. И память о Цуки тоже. Он знает, что огонь пожрет её образ, выжжет из памяти девушку, потому что она - слабость, изъян. Непроницаемые радужки и изящные пальцы, фиолетовые тени под глазами, усталые движения, которыми она переворачивала страницы, читая перед сном - всë это померкнет, потускнеет в нём. Так нужно, чтобы быть сильным. Боль Кëджуро превратиться в обгорелый труп и развеется пеплом, не оставив после себя ничего, кроме угольного следа. Ренгоку сделает это, но не сейчас. Ещё немного, пусть поболит ещё чуть-чуть.