***
После того, как мы спасли моих односельчан и переждали волну тьмы, удача отвернулась от нас. Я помнила, где находится пятая статуя, и мы кинулись к ней настолько быстро, насколько было вообще возможно в этой отравленной местности, покрытой отвратительным мхом. Но — всë равно опоздали. Мы успели увидеть, как Аммон Джерро разрушает статую, а потом кто-то из его демонов открыл портал... куда? — Остановись, де... — начала Шандра, но старый чернокнижник уже погружался в чëрно-красное зеркало. — ... душка, нам надо поговорить! Еë крик пропал втуне. <<Дедушка>> уже исчез, и демоны ныряли следом за ним, не обращая на нас никакого внимания. — Чëрт! — бессильно выругалась я, стукнув кулаком о ладонь. — Это фиаско! — Мне кажется, или ты хотела сказать другое слово из шести букв, примерно с тем же значением? — уточнила Кара. — Его, видимо, тоже, но здесь я, — с горькой иронией подтвердил паладин. — Хотя мои уши слышали и не такое, в бою чего только не брякнешь... Успокойся, Ари, дома соберëм Орден и обмозгуем запасной вариант. Тем более, уже знаем примерно, что нас ждëт. Зато ты спасла людей. — Их бы до замка живыми дотащить, — вздохнула я. — Ты же тоже помнишь, что такое Арван. — Кроме того, эманации тьмы, что смертельнее смерти, чувствую я дуновением на расстоянии близком. Знайте, что это один из погибших, кто не упокоен, движется тенью сюда, неудачей своей разозлëнный! — предупредила нас Зджайв. И она была права. Прошёл Пожиратель. К счастью, не Гариус — с этим бы мы в тот момент могли и не справиться. Но и этот был опасен, к тому же шëл не один (в компании скелетов и Теневых Жрецов) и был зол на то, что мы отобрали у него самое важное — человеческие жертвы... Как мы прибили его — не помню. Помню, что, например, Каре пришлось три раза накрыть эту гоп-компанию огненным шквалом или чем-то вроде; Касавиру израсходовать все возможные благословения, а Зджайв — половину; Шандре — оттянуть на себя скелетов, а потом ещë и одного из Жрецов отвлечь; а я охрипла, выпевая по очереди святилище, Железную Кожу и песню исцеления. Сдюжили — иначе эту историю рассказывал бы кто-то другой. Но холод в груди стал таким сильным, что я сомлела сразу после битвы, и Зджайв пришлось меня лечить, а Касавиру — нести на руках до портала... На рассвете я выползла из шатра. События полугодовой давности повторялись — у костра на камне сидел Касавир. Только на сей раз он был в доспехах, правда, без шлема. Очевидно, он только что подменил Келгара. Вообще, судя по всему, происходила смена караула. Неподалëку, положив голову на лапы, дремала Элани в образе страшной медведицы, а возле неë стоял опустевший котелок из-под зелья. Она, видимо, решила ждать до конца, и как только проснулся Касавир, с чистой совестью вылакала остатки зелья — она знала, что теперь все, кто отпивались днëм, должны начать просыпаться. — С добрым утром, — поприветствовал меня паладин. — Всë в порядке? — В полном, — кивнула я — Я же говорю, теней тут нет. А ты что такой смурной? — Просто это Арван. Здесь грустно, — ответил он. — Эта земля пропитана кровью таких как я. А может, и как ты, или Келгар, или Шандра... Все эти люди стояли до последнего, веря в то, что их дело правое, и их имена запомнят. Но их не помню даже я... И это особенно больно. Земли, которые пытались спасти для людей, теперь принадлежат оркам, и если их прогонят, то не при моей жизни точно... Он говорил спокойно, но я чувствовала его боль, и не знала, как еë успокоить. Поэтому сделала то, что вообще могла: погладила его по голове. Волосы его были упругими и шелковистыми, пружинили под пальцами. Серебряные нити седины взблëскивали в свете невидимого пока солнца. — Эта седина, — сказала я. — Она от времëн чумы? — Я не удивился бы, если да, — мне показалось по его голосу, что он печально улыбнулся. — Но нет. Она со мной с раннего детства. Родители сильно удивлялись: у таких маленьких детей не должно быть седины, а седина не бывает с таким металлическим блеском. Может быть, Элани права, и во мне больше планарной крови, чем я думаю. Он откинул голову мне на грудь и тихо сказал: — Нету льда. Хорошо. Я бы хотел однажды обнять тебя не для лечения, а... потому что мы этого захотим. И почувствовать не ледяную пластинку, а твоë тепло... И понять, что с тобой больше ничего страшного не случится... Когда солнце наполовину вылезло, мы целовались и боялись остановиться. А когда оно взошло, мы готовили завтрак. Как раз проснулась Ретта Старлинг, наскоро ополоснулась из ковша и присоединилась к нам. Она уже знала, что случилось с Лорном, и должна была возненавидеть Касавира. Но вместо этого она сказала ему <<спасибо>>: — Мой сын... Жаль, что он таким вырос. Не знаю, что заставило моего мальчика сотворить... такое. Наверное, для него лучше было бы умереть вот так, на арене, как воину... от руки благородного человека... Если бы он выжил, с ним бы случилось то, чего я не пожелаю никому. Если верить Элани (точнее, еë барсуку), неплохим временным убежищем для моих односельчан должна была стать Самоцветная Шахта. Местные твари еë сторонились, опасаясь нежити. Кинули жребий, кого оставить охранниками в лагере, а кого взять с собой. То есть, против нежити совершенно очевидно нужен был Касавир, Зджайв шла однозначно, а дальше пришлось тянуть соломинку. Длинные вытянули Кара и Келгар*. Нежити в оскудевшей много лет назад шахте и впрямь хватало, причëм ядрëной, вроде магозомби с именем <<баэльном>>, а ещë там водились железные големы. С големами мы расправлялись с помощью моих школьных познаний в физике: вначале Кара запускала в них файерболом, потом резко остужала сосулькой, одновременно я усиливала всех своих песней, потом Касавир бил по <<раненому>> магией месту молотом, убегал, его подменял Келгар... и так далее, пока мы не пробивали дырку в големе и не сжигали к чëртовой матери его внутренности. Из баэльномов и големов вылезали духи, и мы вели их к волшебному дереву. Пока я развлекала духов разговором, шустрый Келгар гасил белые фонарики впереди и зажигал позади, успевая сбегать туда-сюда , пока я неспешно вела освобождëнного духа к месту. Иногда в своей странной манере в разговор вклинивалась Зджайв. А Кара с Касавиром патрулировали подступы: из соседних коридоров в любой момент могла нагрянуть какая-нибудь дрянь... И пока сопроводили всех, узнали страшное. То, что попало под мою частичную амнезию. Король Теней был никем иным, как Иллефарнским Стражем. Но хватанул дурной силы и стал опасным. Его заперли в подземельях Мерделайн, то ли побоявшись убить, то ли не зная, как это сделать. И он мутировал, сошëл с ума... И теперь представляет собой абсолютное зло, владеющее весьма токсичной магией. Вот только это зло было жаль... Духи открыли нам проход к четвёртой статуе. Я потрогала еë, ощутила прилив непонятной силы, а мой осколок как будто перестал ощущаться таким ледяным. Как я уговорила духов принять под защиту моих крестьян — отдельная песня.***
Зджайв ни разу не пожалела о том, что связалась с Ари. И заодно поняла: идеологический враг Зиэйр была круглой дурой. Ну что ей стоило разыграть спектакль с наказанием виновных в гибели Эсмерель, уверить Ари в том, что с ними можно и нужно сотрудничать... Ответственная девчушка с охотой приняла бы их помощь. Хм, девчушка... — Нам повезло, что Аммон оказался таким разгильдяем, — сказала гитцерай Ариадне, когда та помогала своим односельчанам расположиться в их временном пристанище. — Не заглянул он в Арван, а нашëл для себя, что попроще. Так, порешил он, сойдëт, посвятился и статуй разрушил, видимо, знанья его оказались скудны и неполны... — Или дем... низкоплановые существа его обманули. Дали ему поиграться в спасителя мира, собрать пятую часть силы, а теперь он вместе с этой силой сидит в каком-нибудь филиале Ада, — предположила Ари. — Ада иль Бездны, а впрочем, без разницы, что там за черти. Нам ни тепло и ни холодно, нам разговаривать с ними — всеми, затем, чтоб к норе дурака показали дорогу. Нам даже то, что теперь в нëм сокрыто, важней его смерти. — Ясненько, — вздохнула Калак-Ча, еë взгляд сделался унылым. — Но не бросать же было моих... на съедение! — Да, не бросать, ибо силой их смерти Король бы кормился, — согласилась с ней Зджайв. — Сделала правильно ты, а проблема пока исправима. Можно идти теперь к статуе третьей, к забытому форту, что у людей назывался когда-то Речною Защитой. — Ривергард, что ли? — уточнила Калак-Ча. Ей, скорее всего, было фиолетово, как он зовëтся на самом деле, но она намеревалась перевести людей из неуютной Самоцветной Шахты в более комфортабельное место, а перед этим зачистить сам форт и его окрестности... Оказалось, хозяина Ривергарда обокрали огры. Посмертно. Огров обокрала Калак-Ча — тоже посмертно. Такой вот круговорот воровства в природе. Или правильнее сказать — грабежа, мародëрства? — Не заморачивайтесь нашими терминами, уважаемая Зджайв, — сказала Ари с крайне кислым выражением лица, пока гитцерай накладывала на неë исцеление. Касавира на этот раз в команде не было — его заменила Шандра, а вместо Кары в отряде теперь был Сэнд. Только двужильный гном упëрся: мол, раз маленькой, тощенькой Ари можно, то почему он, такой кабан, должен в лагере сидеть отдыхать? — Именно, — подтвердил эльф. — Не в терминологии дело. С точки зрения огров, мы совершаем зло — убиваем их, не смотря на попытки договориться с их стороны. Но с точки зрения той нулевой боевой единицы, что Ари вытащила из лап Короля Теней, а именно крестьян — мы правы. Если не врëт отсутствующий здесь Касавир, а он органически не способен на ложь, эти милые существа не гнушаются мясом разумных. И вот таких никаких бойцов, как, скажем, Мосфелды, они стрескают с удовольствием... Зджайв тряхнула головой: — Что же за мерзость вот эти вот типы, по имени — огры! Мясо разумных табу, у отъявленных даже злодеев, коли не звери они, а культурные, умные люди! Знайте, что даже из битвы они не познают урока. Что ж, неужели таким вот мы скормим людей неповинных? Всë ли нашла ты в гнездилище этом, Носитель Осколка? Ари показала ей меч, щит и скипетр. Ещë одно посвящение чуточку оживило еë бледное лицо, чем-то похожее на лица духов из Самоцветной Шахты. На него вернулся румянец. И гитцерай окончательно поняла: еë подопечная всë это время была на грани. Осколок медленно пил еë силы. Но посвящение чуть-чуть оградило Ари от коварного воздействия куска меча гитиянки. И нет, до конца еë не оградить, так как силу статуи из Западной Гавани забрал Аммон Джерро. Четыре статуи повысят еë сопротивляемость до предела, но полная защита была возможна только при полном посвящении. Значит, придëтся потом таскать чернокнижника в любые места, где есть тьма и Тени. Потому что Гариус может убить Ари и выпить до донышка еë силу даже с четырëхкратной защитой. — Ну еë к чертям, эту крепость, — вздохнула Калак-Ча. — Орки еë загадили так, что больше похоже на сортир, а не на замок. Не удивлюсь, если они поголовно больные от таких миазмов. Пошли к следующей статуе... — Противосолонь положено двигаться здесь к посвященью, — поучала гитцерай Ари. — Зиму сменяет весна, а за нею является лето, осень — последняя в списке, и года она завершенье. Касавир, опять сменивший Шандру, приподнял бровь. На его взгляд, шпарить стихами должны бы барды, но никак не священники. Но даже Гробнар, когда не мурлыкал песни, говорил абсолютно нормальной прозой и не заморачивался. Ничего, привыкнет, им ещё долго дорогу делить. Келгар ушёл отдыхать, его подменила Элани, вполне справедливо полагая, что её навыки сгодятся здесь где-нибудь. Так и получилось: друидка ухитрилась договориться с волками в зимнем зале**. И отбиваться пришлось только от мефитов. Но помёрзли все ужасно. И никто не обращал внимания на то, что Касавир, отдыхая, прятал под плащом совершенно окоченевшую Ари и даже тискал её, чтобы согреть. Остальные, включая саму Зджайв, тоже сгрудились в кучку и принялись обжиматься, и учёный сухарь Сэнд хихикал при этом и иронично жалел, что не может сделать предложение Элани. — Вот она, польза людских обнимашек, а я и не знала, — заявила гитцерай, чем вызвала приступ хохота у всего отряда. — Члены замёрзшие в стужу согреть... — И заделать ребёнка? — вклинился ехидный маг. — Ну, тоже можно, — невозмутимо ответствовала Зджайв. С весной разобрались быстрее: пока Элани в образе страшного мишки крушила когтищами мягких земляных големов, а Касавир ломал статуи лучников, остальные колдовали на них защиты и усиления. Лето предстало големом из железа — и паладину пришлось побегать. Ударил — отбежал. А в это время Сэнд бьёт боевым заклинанием, Зджайв и Элани его исцеляют, а Ари поёт ему какую-нибудь песенку, и временами втыкает что-нибудь острое в сочленения боевой машины. А осень осыпала всех волшебными стрелами сильфов, но и на них нашлась управа. А потом на гитцерайку накатило опустошение. Что поделаешь — дама в весьма солидном возрасте, а вынуждена скакать, как молоденькая и колдовать вдвое против обычного. И как сквозь туман до неё доносился разговор Касавира и Ари, стоящих у статуи — что-то о чести, благородных поступках; потом не выдержала Элани: мол, прекращайте издеваться друг над другом, тоже, святые воины, две штуки сразу, всё равно друидка всё видела. А Сэнд уже не хихикал, а откровенно ржал. Потом, заметив состояние Зджайв, окликнул Элани: — А не соблаговолит ли уважаемая леди Элани подставить свою замечательную пушистую спину и довезти нашу не менее уважаемую целительницу до лагеря? А то она потеряется где-нибудь под кустиком. А где гарантия, что орки её не сожрут?***
Пора было покидать Арван. У нас оставалась последняя статуя, и нам бы отдохнуть перед последним рывком, но... Покой нам только снился. Какие-то оркские разведчики обнаружили подозрительное движение в районе Самоцветной Шахты и полезли посмотреть. Мы увидели вспышки пламени, услышали лязг меча, молодецкое уханье Келгара и ещё одного монаха, свист стрел сразу из трёх луков, пение Гробнара... Атаку мы отбили, благо, тварей пришло не так много. Крестьяне уцелели. Но в нашей команде ранеными оказались все! Пришлось лечиться, это заняло всю ночь. А утром, злые и невыспавшиеся, мы начали паковать скарб и точить оружие. Ибо я поняла: пора покидать это место. А то как бы побольше чего не набежало! — Мы с Бишопом видели небольшую лощинку, — сообщила Нишка. — Там даже можно людей сховать, и охрану выставить. Но там неподалёку живут два племени всякой оркоподобной мразоты, поэтому прятать надо тщательнее. — А орков лучше сразу укокошить, — добавил Бишоп. — Будем с ними добренькими — они нас задолбают своими атаками. И останутся от нашей старушки только её тапочки — всю себя на целительство изведёт. Зджайв, дремлющая на плече у Элани, приоткрыла берилловый глаз и заявила: — Знайте, сегодня он прав, хоть порой и глупей сколопендры. Ежели орк каннибал, человек для него только мясо. Двадцать крестьян же, не сведущих в битвах — то мясо на блюдце! — Сначала разберёмся, кто там кого и чем, — осадила я обоих. — В лобовую против племени идти не будем. Ваши предложения, как их перехитрить? К нашему счастью, орки возле последней (или первой) статуи были заняты выяснением отношений. Пока они отрывали друг другу бошки и выдавливали глаза, мы спрятали моих крестьян в найденной разведчиками лощинке, выставили патруль в виде фамильяров (волк смотрелся довольно органично, а кошка — странновато, но еë рыжая шкурка сливалась с землëй). Затем вернулись и добили тварей, благо, осталось их там не шибко много, а ещë они достаточно агрессивно лезли к нам. Ну орки, что с них взять.. Заодно и статую потрогали. Потом решили подстраховаться и отправились навестить одно племя поблизости, взяв кого попредставительнее — это были Зджайв, Касавир, Элани-мишка, Кара, несолидная с виду, но всë же не настолько миниатюрная, как Сэнд, ну и я, естественно. К нам вышел шаман. Его звали Утанк. В прошедшем времени, и в этом он был сам виноват, ибо не захотел договариваться по-хорошему. — Мëртвый Геллу*** — это хорошо, — сказал он. — Но я вас об этом не просил. Попросил бы — другое дело. Так что... Силу я уважаю, но вы таскаете с собой двадцать бесполезных кусков мяса. Бесполезны они для вас, а мы их съедим, и будет польза. Отдайте их нам, и ни один орк вас не тронет. Как с таким договариваться?! Кара приголубила его огненным заклинанием, одновременно в грудь шамана прилетела стрела — по-видимому, Бишоп и все остальные ждали нас неподалёку и следили за ходом разговора. — Видите? Коссут карает неправых, — воспользовалась ситуацией я. — Вы бы тоже не отдали своих детей на съедение ограм, верно? Коссут облëк свой выбор в деревянное тело стрелы, но эта стрела, поразив тело вашего нечестивого шамана, взорвалась и окутала сего нечестивца очистительным пламенем. Боги да будут нам свидетелями! Касавир смолчал. Вряд ли ему понравился мой экспромт, но он понимал, что иначе нам придëтся бить морды целому племени, и скорее всего, это они нас побьют. Зато Кара вся раздулась и покраснела — еë нечаянно сделали гласом бога. Кстати, надо уточнить при случае, для чего еë избрал этот бог, и когда. Племя, не зная, чего мы на самом деле стоим, не тронуло нас. Не тронуло оно и наших крестьян. Просто стояли и пялились нам вслед, пока мы не пересекли невидимую границу... Арван давно пора было покидать — он давил на психику не только Касавиру, но и мне, и доброй половине команды. И мы его покинули, а мои односельчане наконец оказались в безопасности. И пока мы вели их в Крепость-на-Перекрëстке, я думала о том, что... Одно очко я у судьбы выиграла — отобрала добычу у Короля Теней. И пусть она мала относительно будущего кошмара — я буду знать, что сделала всë возможное для спасения этих людей. Одно очко судьба у меня отыграла — Аммон Джерро оказался чуточку быстрее меня, и придëтся вступать в альянс с этим старым мерзавцем. Не хочу-у... А учитывая, чем это может обернуться для Шандры... Но время пораскинуть мозгами у нас есть. Пообщаемся с Альданоном, перекинемся словами между собой — авось придумаем чего. А пока — в тепло. К только что отремонтированному камину. Есть. Пить. Отдыхать...