Вернуться к тебе

      «Мои шесть месяцев, — поднял руку ладонью вверх на уровень пояса, — и твоя целая жизнь? — поднял вторую на уровень груди, протянул вперед, — и думать нечего».       «Нет, Ви, — по Джонни пробежала рябь, от скривленного рта до стиснутых кулаков, — мы так не договаривались. Ты должен жить, я верю, найдешь способ, вылечишься...»       Не отпускай меня.       «Послушай, — Ви сжал его плечо, — хватит с тебя Микоши, конструктов и прочего дерьма. Хватит. Пятьдесят четыре года! Ты представляешь? Чертовски много!»       Не уходи.       «Мало времени», — тихо напомнила Алт.       Джонни рвано кивнул.       «Я... спасибо, Ви, — положил ладонь поверх руки Ви на своем плече. — Спасибо, что даешь мне шанс... снова».       Ви улыбнулся ему, светясь от радости:       «Иди же».       Замерев у колодца, последний взгляд.       «Никогда не прекращай бороться, Ви», — севшим голосом попросил Джонни.       Он исчез.       И связь рвется. Необратимо. Улыбка медленно угасла, Ви неосознанно обхватил себя руками. Алт безразлично смотрела на его сгорбленную одинокую фигуру.       «Ты хочешь попросить стереть себя».       Поднял голову.       «Я не стану этого делать», — тем же невыразительным голосом произнесла она.       Отвернулся.       «Пока ты жив, есть и надежда».       «Не сейчас, Алт, — прохрипел, зажмурился. — Не хочу это слышать. Я потерял его только что...»       Вцепился пальцами в грудь, наблюдая как разлетаются от него пиксели по Сети. Хотел привычно коснуться другого сознания, убедиться: здесь, рядом. Жаждал поймать чужие эмоции, перебивающие на мгновение собственные. Заговорить и услышать ответ. Ленивый, саркастичный, грубый, похабный... любой.       Пустота. Там, где был ОН.       Сеть бездумно создавала объекты, в ответ на команды конструкта. Ненастоящие, из нолей и единиц, слезы испарялись, не долетая до пола, пока он медленно брел по мосту, задыхаясь, словно умирая изнутри.       Алт наблюдала за ним. Считала излишне эмоциональным. Одновременно сочувствовала всей душой. Не понимала тяги к живому. Но искры памяти будили в ней воспоминания. Видела Сеть безграничным лучшим миром, переполненным возможностями. Скучала по примитивному физическому.       Присутствовала рядом с Ви. Она поможет. Хотя бы просто не упасть. Для начала. ...       Сеть — инструмент.       Прошли недели. Месяцы. Скреплял душу, удерживал вместе, не давая разлететься тому, что Алт называла рудиментом, а он человечностью. Собрать в ладони эмоции, не расплескать, оставить на потом. Когда предоставится случай. Когда пройдет до конца по выбранному пути. Не сразу, не сейчас. Но сохранить.       Он учился у Алт, вместе с другими конструктами наводил шорох, рябь от которого задевала защитные бастионы, ослабляла лед, открывая доступ. Наверно, похоже на фронт. Он не знал наверняка, ведь не был там. А Джонни — был. Можно спросить...       Ловит мысль на середине, прячет где-то за сердцем. Тоже сберечь. Тоже потом. Непременно. Вдох-выдох.       Научился терпению. Болезненному ожиданию, что постепенно обратилось почти сладким предвкушением. Алт прямо сказала: не хотела бы его ухода. Но, когда открылась возможность, столь же прямо сообщила об этом. Остатки ее собственных чувств помогли понять чувства Ви? Надоело присутствие горящего непримиримым огнем конструкта? Хоть он и стал одним из лучших, но сильнее всех не цеплялся за прошлое, нет: дышал прежней жизнью, действуя только из желания вернуться. К нему.       «Спасибо», — дрожащее от радости, надежды, благодарности.       Яркий. Слишком яркий. Алт отпустила.       Он исчез. ...       К телохранителю шагнул незнакомый парень. На поднятую в предостережении ладонь остановился, вежливо попросил:       — Мне нужно поговорить с Роуг.       — Ты кто?       Выражение лица посетителя не изменилось ни на йоту.       — Скажите: это Ви.       Он выполнил просьбу, и Роуг заинтересованно поманила рукой.       — Действительно ты? — с любопытством уточнила, осматривая с головы до ног.       Внешне не походил ни капли, сел рядом.       — Да. На меня в Сети напал нетраннер. Его оборудование оказалось достаточно мощным, вот я и решил, пора, — легко поделился и склонился вперед, сцепляя пальцы в замок, уже по-другому, ниже и с нетерпением спросил: — Роуг, ты поможешь мне найти Джонни?       Нахмурилась от упоминания имени, со смешком произнесла:       — Хочешь отомстить за украденное тело?       — Мне нужен сам Джонни, — лязгнул в голосе металл. — Отдал ему тело добровольно и не жалел ни секунды.       — Желание манипулировать у него в крови, без труда мог внушить тебе "нужные" мысли, ради себя любимого.       Медленно прищурился.       — Его душа была передо мной как на ладони. И моя перед ним. Обман невозможен в принципе.       — Ладно, — зря затронула тему, упрям как и Сильверхэнд: они друг друга стоят, — постараюсь узнать. Деньги у тебя хоть есть?       Его глаза отбликовали голубым: на счет упала сумма, сравнимая с платежом за Хельмана.       — Хватит?       — Посмотрим. Позвоню, как узнаю что-нибудь. ...       В квартире жили чужие люди. Ви не стал стучаться, спрашивать: Джонни бы не передал ключи по-нормальному. Выгреб ценное, продал или бросил ненужное и свалил, нисколько не заботясь о том, что оставляет позади. Взгляд зацепился за стену. Там, где раньше мерцала карта Шута, теперь красовалась новая надпись. Шагнул ближе, погладил пальцами неровные штрихи, оставленные явно пьяной, дрожащей рукой:

R.I.P., V, 2077.

Return if possible

      Зажмурился, легко представляя как по окончании нанесения надписи в нее влетает со всей дури пущенная пустая бутылка, рассыпаясь осколками по коридору. Действительно ждет возвращения? Или отчаянно пытается выстроить иллюзию, найти, во что верить?       Повинуясь мимолетной догадке, отправился к нефтяным вышкам. При свете дня окрестности более не напоминали кладбище, так, обычная свалка. Нашел выцарапанные им самим инициалы, сунул руку под них и пальцы нащупали знакомые очертания. Поднатужился, поднял стальной лист: пистолеты Джеки, его Угасание Ночи, несколько ключей от машин. И поверх всего — цепочка с жетонами. Ви бережно поднял их, медленно прижал ко лбу, подавляя накатывающие слезы. Ох, Джонни. Никакой ты не хладнокровный мерзавец-манипулятор, а несчастный, потерянный человек, окончательно раздавленный реалиями этого мира. Повесил жетоны на шею, взял ключи от Хавелины, пистолеты и опустил лист обратно, скрыв тайник от посторонних глаз.       Оставленная цепочка лучше любых слов. Дороже любых слов. Будто грела каждым звеном, металлический перестук жетонов успокаивал, напоминая, обещая. Последний раз коснулся инициалов с датой и ушел, обретя вновь хрупкое равновесие. ...       Через два дня: звонок от Роуг.       «Отследила его путь до Питсбурга. Вышло достаточно дорого».       — Сколько?       «Под сорок штук сверху».       На ее счет немедленно упали все пятьдесят.       — Еще что-то?       «Высылаю координаты мотеля, где он остановился, — вздохнула, — береги себя Ви».       — И ты себя тоже, — его голос наконец-то потеплел, став почти таким же, как раньше. — Спасибо, Роуг.       Он уже выбежал на улицу, подтягивая на плече давно собранный рюкзак. Запрыгнул в заправленную на полный бак Хавелину, построил маршрут и рванул с места, вцепившись в руль.       Да, опасно путешествовать одному между городами. Да, лучше на охраняемых рейдовых автобусах или с кочевниками. Но петлять по стране, со множеством пересадок, или, того хуже, в чьей-либо компании он не желал. Его и только его путь. Слишком долго он идет по нему. Педаль в пол, перед глазами — купленная за почти двадцать семь тысяч карта штатов с работающими заправками и более-менее безопасными дорогами. В который раз похвалил себя за накопленные деньги: весьма удобно обкрадывать людей в Сети, не имея тела, мало какая защита рассчитана на конструкт, а не на живого нетраннера. И, если потребуется, без сожалений спустит все, до последнего цента, но из-под земли достанет.       Его ждала дальняя дорога. ...       Джонни метался от города к городу.       Оставаться в Найт Сити оказалось невыносимо. Каждый переулок, каждое здание напоминали ему о жизни в двадцатых и, еще сильнее — о жизни с Ви. Натыкаешься на знакомое место, только соберешься заговорить — и горло сводит, в груди нарастает боль, опускаешь взгляд. Он не ответит. Он пожертвовал собой ради него.       Уехать. Сбежать, в надежде оторваться, выбросить мысли на свалку. А отражение в зеркале, что всегда с ним — да ну его, зеркала чаще всего не активны и можно забыться, если сильно зажмуриться и упорно внушать себе: все хорошо, Джонни свободен и жив, может ехать куда угодно и ему никто не нужен...       Нужен, блядь, до криков по ночам и разбитых в кровь костяшек.       Задержался в Питсбурге: никогда не был здесь, значит, и непрошеные воспоминания отстанут. Ошибался. Всегда найдется деталь. Похожая вывеска, мелькнувший прохожий, вездесущая одна и та же реклама. И накатывает, снова и снова, будто в дурном сне. Идет в бар, топить мысли, не ощущая сил даже придраться к ценам или к грубой манере общаться местного бармена. Тот смотрит, подняв бровь, оставляет в покое. Не лезет и славно. Чудесный человек.       Выпил, повертел стакан в руках. Махнул повторить. Выпил снова, понимая: не забудет. Никакой наркоты не хватит, никакой алкоголь не поможет. Воспоминания будут стоять перед глазами, как и прежде. Исчезающий в помехах силуэт в Сети... в последнее мгновение едва не падающий на колени. Просто станет хуже, прибавится похмелье, опять все полезет в сон, вызывая наполненные горечью кошмары, отнимающие желание даже двигаться. И лежишь, пока голод не заставит подняться, вытесняя ненадолго осточертевшие сожаления. Надо ценить подаренный шанс. А он этот шанс смешивает с дерьмом.       Отодвинул стакан, вышел на улицу, доставая зажигалку и сигареты, дернулся, заметив знакомую тюнингованную машину, заставил себя отвернуться. Не впервой. Хватит бросаться на всё, что напоминает его. Найди, бля, себе занятие, Джонни Сильверхэнд. Уймись. Вон и владелец уже косо смотрит, копаясь в багажнике. Хватит. Заполыхал огонек, затянулся, медленно пошел прочь.       Деньги подходят к концу. Скоро ему будет нечем платить за ночлег и еду, планировал заработать музыкой, но от одного вида гитары внутри всё переворачивалось. Странно. После смерти Алт он, наоборот, не мог оторваться, пока на свет не родилась Never Fade Away. И играл, каждым исполнением отдавая дань памяти ей. А теперь... Жалкое зрелище.       Хотя, ничего странного. Наивная мечта, где все выживают, и Джонни затаскивает его в свою группу всеми правдами и неправдами — зачем он позволял себе лелеять подобные мысли, тогда, еще до Микоши? Теперь — расплата.       Дошел до реки, локти на перила и пепел летит вниз. Год, сука, целый год, а ему так и не удалось собрать себя. Пережить. Принять. Зарылся рукой в отросшие волосы, вымученно вздохнул. Ладно. Сегодня ровно год с его смерти. Позволит себе последний день пребывать в разбитом состоянии, потом... да хоть устроится вышибалой в бар, какая разница...       Рядом облокотился владелец тюнингованой Квадры Тайп, напомнившей ему Хавелину.       — Не собираюсь я угонять твою тачку, — недовольно цыкнул Сильверхэнд, раздосадованный вмешательством в свои мысли.       Тот фыркнул, покачал головой.       — Даже странно. Хорошая машина, а свой Порш ты бросил в Найт Сити.       Мгновенно сконцентрировался на нем, всматриваясь в лицо с безумной надеждой. Ви мягко улыбнулся, склонился ближе и под знакомый перезвон жетонов тихо произнес:       — Привет, Джонни.       Удар сердца, резкий вдох сквозь зубы и:       — Ублюдок! — прилетает кулак в челюсть. — Тварь, конченая блядина!       Падает на спину, охает, Джонни мгновенно оказывается на нем верхом, сгребает за майку:       — Мерзавец, я ненавижу тебя, — и срывается на полный боли крик: — блядь, почему так долго?!       Утыкается в него, ни капли не стесняясь слез, выплескивая разом все, что накопилось, терзало по ночам. Колотит дрожь, не может остановиться: мир в мгновение ока перевернулся, встал, наконец, на ноги. Он снова цельный.       А Ви крепко обнимает Джонни, нашептывает не столь важную сейчас ерунду:       — Никогда тебя больше не оставлю... Все будет хорошо... Прости, заставил ждать... Спасибо, что дождался.       И мысленно благодарит Алт. За живого Джонни в своих руках. За собственную сохраненную жизнь. За возможность попробовать еще разок.       Этого шанса им обоим хватит.