Три непростительных заклятья

      Вивьен наворачивала круги перед входом в больничное крыло. Изнутри доносились звуки: мадам Помфри, кажется, смеялась. Значит ли это, что с Драко всё в порядке? Вивьен никогда не слышала смеха вечно строгой лекарши, требующей пить неприятные зелья. Возможно, с Драко всё настолько хорошо, что он умудрился её рассмешить. Или, если ему это удалось, всё очень плохо, и он довёл её до нервного смеха своим состоянием. В любом случае, это уже начинало злить. Вместо того, чтобы смеяться, эта женщина могла бы быстрее делать свою работу.       Наконец дверь открылась. Мадам Помфри, раздражающе улыбаясь, впустила её.       — Иди к своему герою, — она качнула головой в его сторону, а сама пошла к своему кабинету, добавив на ходу со смешком: — Делает вид, что ему не больно.       Драко сидел на койке, укрытый белоснежной простынёй. Он проводил взглядом мадам Помфри до самого кабинета и, сбросив с себя весёлую беззаботность, уверенно зашагал на выход. Простыня скатилась с правого плеча. Пока он торопливо кутался обратно, Вивьен заметила, что его правая рука совсем не двигается.       — Прикрой меня, — шёпотом бросил он и выбежал в коридор. Вивьен возмущённо глотнула воздух и осмотрела палату. Дверей, кроме выхода и кабинета, здесь не было. Возможно, мадам Помфри поверит, что он ушёл в туалет. Она села на соседнюю койку так, чтобы заметить появление лекарши, и стала ждать.       Спустя минут двадцать Драко наконец вернулся. К этому моменту Вивьен уже откровенно паниковала от гипотетических возмущений мадам Помфри, которые раз за разом проигрывала в голове.       — Куда ты ходил? — облегчённо выдохнула она.       — К Снейпу, — Драко лёг на койку и постарался придать себе спокойный вид, но его выдавало неровное дыхание.       Вивьен смотрела на него взглядом, требующим объяснений.       — Он единственный, кого отец послушает, — ответил Драко, пытаясь при этом восстановить дыхание. — Он наверняка уже знает и уже в бешенстве. Он ненавидит Хагрида и будет только рад поводу избавить от него школу.       Вивьен смотрела на него глазами, которые выражали всё на свете: восхищение, беспокойство, непонимание, удивление, желание ударить и обнять.       — Ты в порядке? — спросил Драко.       — Я? Не мне чуть голову не отрезали.       — А кажется, что отрезали, — серьёзно сказал он. — Сначала нумерология, теперь это. Ты неосторожна и, кажется, не контролируешь себя.       — Не контролирую… Может это опять вспышка? — она пожала плечами. — У Поттера тоже такое было летом. Илайн к нему ездила по работе, он надул свою тётю, пришлось стирать память всем маглам. Магия иногда выходит из-под контроля при сильных эмоциональных всплесках.       — На Вектор ты разозлилась, а сейчас что?       — Я переживала за тебя, — удивилась вопросу Вивьен.       — Меня не нужно защищать, — сказал он и закатил глаза от её усилившегося удивления. — Ладно, но не от гиппогрифа же. Там был Хагрид. Это его задача. Ты повела себя глупо и странно. А ещё жестоко.       — Я не могу просто отключить свои переживания, но над контролем обещаю поработать. Там более, что это и есть моё задание от Остада, — она тяжело вздохнула. — Как твоя рука?       — Через две недели не останется и следа, — он кивнул в сторону плеча. — Но мне придётся остаться тут на ночь. Мадам Помфри хочет убедиться в нормальном заживлении.       — Так быстро? Там же кость было видно.       — Это ключица. Она быстро заживает. Если бы не волшебные когти, зажила бы уже к утру. — спокойно пояснил Драко.       Вивьен понимающе кивнула.       Идти на урок с таким опозданием не было смысла, и она осталась в палате. На целый час их затянули обсуждения гиппогрифов и дуэльного этикета прошлого. Драко даже не слышал, что эта традиция претерпела массу изменений, но сам факт того, что Вивьен знала об этом так много, уже не мог его удивить.       Мадам Помфри выгнала её, когда пришла с очередной порцией зелья. Драко состроил жалостливую мордашку, которой было невозможно сопротивляться, и она разрешила ему читать. Вивьен принесла из его спальни фолиант по анатомии разумных существ, и когда она уходила, мадам Помфри с ностальгическим восхищением нахваливала эту глыбу гранита науки.       Разговор с Драко подействовал на Вивьен, как успокоительное. В этом состоянии она пошла в кабинет профессорки Бабблинг. Жалостливые объяснения тронули её до глубины души, а когда Вивьен попросила дополнительное задание, сердце профессорки окончательно расплылось в простой учительской радости. Она, конечно, понятия не имела, что студентка не станет учить рунический алфавит, а лишь пробежится глазами по учебнику, чтобы узнать, насколько в нём ограниченные знания.       Вивьен пришла к себе в спальню и критически её осмотрела. Раньше ей хватало маленького чайного столика, а иногда кровати или пола, чтобы писать отчёты, но теперь, ей предстояло серьёзно заняться наукой.       Она передвинула книжный шкаф и раздобыла в своём бездонном ящике письменный стол. Трансформирующее заклятье помогло приспособить его под учебные нужды, добавив пару ящиков, три подставки под книги и полочки для свитков и листов пергамента.       Весь стол она сразу забила письменными принадлежностями из того же бездонного ящика. В нём содержался неисчерпаемый запас бумаги, перьев и чернил. Сам вид и запах чистых пергаментов настраивал на учёбу. Вивьен принялась вычерчивать диаграммы заклинаний из учебника за первый курс. Она решила поочерёдно пройтись по всем учебникам заклинаний до третьего курса, а потом уже браться за пугающие диаграммы зелий, которые были в сотни раз сложнее.       Драко смог вырваться из-под заботливого надзора мадам Помфри только к обеду следующего дня. Вся слизеринская семья спрашивала, как он себя чувствует, и он с улыбкой отвечал, что всё в порядке. Некоторые ему не верили, и даже были разочарованы таким ответом, но вовсе не от того, что желали ему зла.       На уроке зельеварения Вивьен, как всегда, подглядывала за действиями Драко, чтобы убедиться, что всё делает правильно. Нарезая корни маргаритки, он кусал нижнюю губу и держал нож в левой руке. Привычка прикусывать губы от боли у него появилась ещё в прошлом году. Вивьен замечала, что он делает так в первые секунды под Круцио. Оказалось, что его дискомфорт был очевиден не только для неё.       — Зачем он геройствует? — прошептала Пэнси так, чтобы слышала только Вивьен.       — Ты же знаешь его отца, — ответила таким же неуловимым шепотом Вивьен. — Не хочет, чтобы он раздул из этого скандал и опозорил его.       — Поттера он уже не переплюнет, — хмыкнула Пэнси, высыпая маргаритки в свой котёл и оглядываясь в сторону троицы.       — О чём ты? — она тоже посмотрела на них.       — Ты разве не видела, как он бросился на это чудовище? — с привычной интонацией сплетни прошептала Пэнси.       — О, ну прости, меня немного отвлекла кровавая рана, — издевательски, но честно ответила Вивьен.       — А, ну да, — кажется, Пэнси хотела закатить глаза, но сдержалась. — Он выхватил палочку и связал это чудище быстрее, чем Драко успел упасть. Спасибо ему, конечно, но этот гриффиндорский героизм… — она всем лицом показала максимальное отвращение.       — Интересно, что об этом думает остальная героическая свора? — усмехнулась Вивьен.       — Восславляют своего героя, конечно, — презрительно фыркнула Пэнси.       Вивьен даже не притворялась, соглашаясь с Пэнси в этом презрении. Гриффиндорская любовь к героизму никогда не казалась ей чем-то разумным. Правда сейчас она испытала прилив гордости за Поттера. Она способствовала формированию у него сноровки, а теперь это обернулось для неё спасением.       После обеда был первый урок защиты от Тёмных искусств в этом году. Вивьен знала, кто такой профессор Люпин — мама дала ей подробное руководство о том, как справляться с оборотнями.       Однако, профессор совершенно не выглядел устрашающим или опасным. Его вид был скорее несчастным и болезненным. Потрёпанная одежда, которую она заметила ещё в поезде, выдавала его карьерные неудачи. Под глазами жили красно-синие пятна, вероятно поселившиеся там от плохого сна. Оборотни, чьи убеждения шли вразрез с их природой, всегда плохо спали. Только в новолуние их самочувствие можно было назвать неплохим, с точки зрения обычных людей.       Профессор вывел весь класс из кабинета и повёл в учительскую. Там, в центре просторного зала стоял старинный гардероб, в котором что-то билось и шуршало. Вивьен по привычке осмотрела всю учительскую и заметила на столе за шкафом медное блюдце, в котором бился маленький костерок. Блюдце совершенно точно было с тем же свойством, что и медные чаши, которые сама Вивьен использовала, чтобы не выпускать из комнат звук. Драко тоже его заметил и нахмурился.       — В этом гардеробе завёлся боггарт. Я попросил директора оставить его для нашего с вами урока, — улыбчиво пояснил профессор. — Кто знает, что такое боггарт?       Вивьен погрузилась в раздумья и больше не слушала объяснений. Она читала о боггартах, но никогда их не видела. В голове стали проноситься мысли о том, какой образ может принять приведение для неё. У неё множество страхов. Боггарт выберет тот, который больше всего её волнует, но какой из них? Она боится, что мама узнает о Драко? Боится, что сотрёт ему память? Боится, что его разум пострадает из-за её заклинания?       «Ну не все же мои страхи крутятся вокруг него». — обозлилась на себя Вивьен.       Будет неприятно, вспомнить о чём-то ужасном, стоя прямо перед боггартом. Тут в голове возникло воспоминание об окончании первого года в Хогвартсе. Зеркало Еиналеж показало ей маму. Она стояла перед ней в официальной мантии и протягивала документ, который Вивьен желала получить больше всего на свете. Этот образ разбился на мелкие осколки и собрался в другой. Вивьен вздрогнула, вырванная из мыслей хоровым криком класса.       — Ридикулус!       — Отлично, а теперь все вспомните свои страхи и замените их на что-нибудь смешное. Подумайте хорошо.       Вивьен задумалась. Ничего смешного в голову не приходило. Классу вообще не стоило видеть её страха. Она кивнула этой мысли и осмотрелась. Недалеко стоял Поттер. Его привычка геройствовать наверняка ей поможет.       — С чего он решил, что все с радостью поделятся своими страхами с другими? — шепнул ей на ухо Драко.       — Он профессор, в этой школе не принято спорить с профессорами, — презрительно прошептала Вивьен. — Будем надеяться, что Поттер снова решит погеройствовать и полезет вперёд. Давай держаться рядом с ним.       Драко согласно кивнул, и Вивьен сразу стало интересно, какой страх не хочет показывать он, но она отложила этот вопрос на субботу.       Профессор Люпин удостоверился, что все придумали шутки про свои страхи, и поставил иглу граммофона на пластинку. Заиграла дурацкая музыка, которая должна была помочь им развеселиться. Вивьен испытала скорее раздражение от этого энергичного тарарама. Теперь было понятно, зачем тут горит медная чаша. На этот шум слетелся бы весь замок.       Невилл стоял ближе всех к гардеробу, когда Люпин его открыл, и с ужасом наблюдал за дверью, держа палочку наготове. Вивьен тоже держала в левой руке палочку, на случай, если боггарт до неё всё же доберется. Она пыталась придумать хоть какой-то вариант шутки на этот случай, но ничего не шло в голову.       Класс разразился смехом. Перед гардеробом стоял профессор Снейп в странной шляпе с чучелом грифа и в длинном зелёном платье. Драко презрительно фыркнул, глядя на Долгопупса.       Боггарт начал метаться в центре учительской, окруженный людьми, и выбирать, кого бы напугать. Гриффиндор стояли ближе всех, а Слизерин благоразумно отступили, позволяя бездумной отваге раскрывать страхи первых. Вивьен начала запоминать, забавы ради.       Одна из близняшек Патил боялась мумий. На старших курсах она узнает, что одну мумию даже оживили. Это оказался пропавший фараон, который был весьма вежлив и мил. Ей, конечно, как и всем остальным, лучше не знать, что фараона не смогли умертвить обратно.       — Ри-идикулус!       Мумия нелепо станцевала и запуталась в собственных повязках.       Пронзительный крик оповестил о том, что Финниган боится банши. Интересно, где он умудрился встретить её? Не из-за книжного же описания она его пугает.       — Ридикулус.       Она стала подпевать граммофону и умудрилась не попасть ни в одну ноту.       Перед Лавандой появилась крыса, но быстро сменилась на змею, а потом вытянулась в большой окровавленный глаз. Боггарт начал теряться, но Дин Томас подскочил к нему, заставив превратиться в отрубленную руку, которая зловеще поползла в его сторону. За этим страхом должна крыться история.       — Ридикулус!       На указательном и среднем пальцах появились маленькие черные туфли, рука подскочила и отбила идеальный степовый ритм. Похоже музыка их всех вдохновила.       Боггарт выбрал Уизли и превратился в акромантула. Так вот почему он яро поддерживал идею поскорее уйти, когда они с Хагридом обсуждали этих пауков.       — Ридикулус! — его голос и сейчас был таким же упавшим, как тогда.       Несчастный паук отчаянно пытался удержаться на роликах, но грохнулся перед Поттером.       И почти сразу превратился в дементора. Мгновенье. Вивьен накинула капюшон и, как вкопанная, встала перед ним. Только сейчас вспомнив, что на ней школьная мантия, а не фиолетовая. Было уже поздно.       Боггарт увидел её страх и принял его вид.       Массивная дверь из красного дерева отделила Вивьен от всего мира. Её глаза впились в выжженный крест, горизонтальная линия которого слегка наклонялась вправо.       Учебники по древним рунам говорят, что это означает нужду. Ясновидцы трактуют это как размытый крест сулящий беду. Только Вивьен знает горькую иронию этого символа: «помощь от беды». Во всех значениях этой фразы.       Серебряная ручка двери зловеще блеснула и повернулась. Вивьен забыла о дыхании, бешеное биение своего сердца она не слышала и не чувствовала. Она только видела неуловимое движение издевательски медленно открывающейся двери. Или это само время замедлилось? Паника сдавила голову абсолютной безысходностью и бессилием. И вдруг… музыка. Музыка ворвалась в сознание Вивьен. Такая дурацкая энергичная музыка, будто где-то праздник и представление в самом разгаре.       Хогвартс. Учительская. Это всё не по-настоящему. Перед ней боггарт. Мерзкий боггарт, который нашел в её памяти эту дверь и теперь открывает её. На глазах у всего класса. Нельзя допустить, чтобы они увидели, что за ней. Они этого не поймут. Как эта дверь может быть смешной? Думай, Вивьен. Дурацкая музыка. Дурацкая шутка. Самая дурацкая из всех, что могли прийти ей в голову. Ей сразу стало стыдно, но смешно.       — Ридикулус! — уже улыбаясь выкрикнула Вивьен.       Дверь тут же распахнулась, а за ней сидел дементор. На унитазе. Он поднял балахонистые рукава и схватился ими за капюшон, изображая испуг, после чего в спешке захлопнул дверь. На ней теперь красовался схематичный знак туалета для дементоров.       Класс покатился со смеху, как и сама Вивьен. Даже Поттер сдержанно посмеялся за её спиной. Рядом с ними каким-то образом оказался Люпин. Наверное, тоже отреагировал на дементора.       — Превосходно, Вивьен. Я ещё не видел, чтобы дементор кого-то не пугал настолько, — он бросил проверяющий взгляд на Гарри, всё ещё улыбаясь. — Давайте добьем его, Невилл, это право за тобой.       Люпин подвёл Долгопупса, и тот снова начал мучать Снейпа. Вивьен только сейчас поняла, что стояла перед дверью всего пару секунд. Раз профессор был рядом, он бы помог ей, если бы это длилось так долго, как ощущалось.       — Спасибо, но что это было? — тихо спросил Гарри.       — Забудь. Надеюсь, тебе это поможет лучше справляться с дементорами, — улыбнулась Вивьен.       Люпин раздал всем участвовавшим по пять очков и объявил конец урока. Очень вовремя. Сейчас ей нужно было сбежать от расспросов Поттера.