Танец весны

      Днем солнце светило уже совсем по-весеннему, и с крыш звонко капало, а в кустах бодро пересвистывались воробьи, – но стоило солнцу склониться к горной гряде, окружавшей долину Восьми Полей, как зима словно бы вспомнила о своих правах и живо заставила лужицы покрыться тонким ледком! Вот и приходилось Нацумэ, уже на закате возвращавшемуся из школы домой, внимательно смотреть под ноги: в ботинках и без того хлюпало, однако это не значит, что ему улыбалось по самую щиколотку провалиться в студеную воду!       На самом деле учебный день сегодня закончился четыре часа назад – загруженным подготовкой к предстоящим экзаменам старшеклассникам было не до клубной деятельности! – но Сато-сенсей под конец учебного года явно был не в духе, из-за чего Нацумэ, снова умудрившийся опоздать на урок, столкнулся с целой кипой дополнительных тестов… и, что самое обидное, отнюдь не по причине встречи с доставучими духами! Нет, на этот раз обошлось без капли сверхъестественного: просто Нацумэ внезапно вообразил себя Стерлингом Нортом и решил вытащить из схватившейся льдом болотной трясины угодившего туда здоровенного журавля! К счастью, пернатый не пострадал, но в процессе собственного спасения настолько перепугался, что на прощание стукнул своего избавителя крылом по лицу! Силушки у журавлика оказалось в избытке: к тому моменту, как в ушах у мальчика перестало звенеть, белоснежная птица уже превратилась в едва заметную точку на фоне едва-едва светлеющего неба, так что пришлось Нацумэ, изгвазданному в грязи и безнадежно опоздавшему, еще и все дорогу до школы зажимать разбитый нос!       «Неудивительно, что все решили, будто я подрался», – мелькнула в голове не лишенная иронии мысль, и, на всякий случай еще раз ощупав лицо (кровь удалось остановить только к третьему уроку!), Нацумэ уже собирался свернуть на улицу, ведущую к дому Фудзивара, как вдруг…        – Ну что опять? – не то пробормотал, не то простонал злосчастный духовидец, обнаружив, что дальнейший путь ему преграждает женская фигура. И ладно бы это была хлопотливая соседка или мающаяся от скуки бабушка… ей-ей, Нацумэ сейчас обрадовался бы даже Таманаги-сан с ее непреодолимой жаждой каждому встречному насоветовать кучу «народных средств» от всевозможных болячек! – но нет, незнакомая красавица явно не была одной из многочисленных знакомых Токо-сан, и на тихой провинциальной улочке выглядела не менее уместно, чем облако, внезапно спустившееся на землю. Откровенно сказать, Нацумэ и рад был бы, если бы она, как то облако, внезапно исчезла и вернулась обратно на небеса, однако по мере приближения женская фигура все никак не растворялась в воздухе, неподвижная словно фарфоровая статуэтка, и даже когда Нацумэ, внезапно разозлившись, уже хотел быстрым шагом пройти мимо…        – Прошу прощения… – однако, стоило ему подойти вплотную, как изящная рука, цветом почти не отличающаяся от белоснежного, лишь по подолу отороченного черным томэсодэ, осторожно прихватила его за край зимней куртки. – Вы же Нацумэ-сама?        – Если вы ищете мою бабушку Рэйко, то опоздали, – Нацумэ старался, чтобы его голос звучал не слишком грубо, но раздражение поневоле прорывалось. – А если пришли за именем, то зайдите завтра, и я постараюсь его… – Но весь его запал как-то поневоле сошел на нет, когда он увидел легкую улыбку, тронувшую карминово-красные губы, после чего, приподняв вторую руку, незнакомка негромко рассмеялась, прикрыв лицо рукавом.        – Похоже, вы меня с кем-то спутали, многоуважаемый Нацумэ Такаши-сама, – отсмеявшись, пояснила она своим негромким хрипловатым голосом. – Ибо звать меня Масуми, и не забирать я пришла, а дарить, о спаситель моего драгоценного супруга.        – Вашего?.. – Нацумэ нахмурился: он, конечно, порой жаловался на собственную память (а на уроке физики – особенно!), но все же не настолько, чтобы забыть спасение… или?!.. – Постойте, Масуми-сан, ваш супруг, случайно… э-э… не примерз сегодня утром обеими ногами на болоте?        – И до сих пор ужасно переживает по этому поводу! – на этот раз совершенные черты ее лица заметно смягчились, а смех звучал почти… нежно? – Прошлой ночью многомудрый мой супруг, родители которого не зря назвали его Тецуто, так долго размышлял над именами наших будущих детей, что сам не заметил, как застрял в трясине, и стоять бы ему там еще тысячу лет, кабы не доброта ваша, Нацумэ-сама, за которую нельзя так просто расплатиться, – она изящно склонила голову, но ни один волосок при этом не выбился из аккуратной прически, внешне удерживаемой лишь красным коралловым гребнем. – И, дабы достойно отблагодарить нашего благодетеля, я смиренно молю вас согласиться присутствовать на нашей нынешней свадьбе.        – Эм-м… – признаться, за время это странного диалога раздражение Нацумэ порядком улетучилось, и первоначальный порыв молча продолжить путь до дома сейчас уже не казался таким привлекательным. – Слушайте, я бы и рад, но время уже позднее…        – Ах, это не займет много времени! – незнакомка всплеснула руками, изящно сложив вместе белоснежные ладони. – Прошу вас, Нацумэ-сама, не отказывайтесь!       Мальчик вздохнул. Тоскливо посмотрел вдаль – дом Фудзивара уже виднелся впереди, и окна в нем приветливо светились желтым. Токо-сан наверняка начала готовить ужин, и Шигеру-сан уже должен был скоро вернуться с работы, после чего вся семья садилась за стол… беспокоятся ли они, куда он делся? И, вспоминая утренний опыт, раз уж все равно опоздал – имеет ли значение, насколько?..        – Если только… действительно недолго.        – Ах, как замечательно! – кажется, эта благородная дама даже подпрыгнула… или Нацумэ только так показалось? – Так идемте, идемте же! Мой супруг уже заждался!        – Погодите, только как вы… – однако незнакомка внезапно взмахнула своим белым рукавом, и неожиданно оказалось, что он у нее вполне себе широкий, да, вдобавок, словно бы соткан из холодного тумана! Инстинктивно прикрыв руками лицо, Нацумэ едва успел зажмуриться, а когда открыл глаза, то обнаружил, что стоит не на знакомой улице, изученной уже до последнего камушка, а посреди затянутого морозным туманом вечернего болота, и рядом с ним уже не незнакомка в белых одеждах, а высокая стройная птица, изящно склонившая украшенную красной «шапочкой» голову.        – М-Масуми-сан?       Журавль, естественно, ему не ответил, но, чуть развернувшись, отвесил, вне всяких сомнений, изысканный поклон, после чего двинулся прочь, время от времени поднимая голову с похожим на копье клювом и издавая протяжное переливчатое «Кур-ру! Кур-ру!». В какой-то момент к ее голосу присоединился второй, и чуть погодя еще один журавль, такой же белоснежный, но чуть более крупный, показался откуда-то из сумерек и, хлопая могучими крыльями (у Нацумэ от их вида невольно заболел нос), приземлился рядом.       Какое-то время две птицы просто вышагивали друг рядом с другом, высоко поднимая ноги: казалось, что по болоту бродит одинокий журавль и его точное зеркальное отражение, настолько слаженными выглядели их плавные движения. Затем один из супругов – Нацумэ не взялся бы сказать, кто именно, – внезапно подпрыгнул в воздух, так легко и свободно, словно сорванное ветром семя одуванчика, и спустя мгновение второй журавль присоединился к нему, развернув белоснежные крылья.       Их танец походил на игру теней, на движения облаков в ветреный день: они то касались земли, то вновь взмывали в воздух, падали и кружились, кланялись и застывали неподвижно, прихотливо изгибая шеи. То резко и воинственно, то плавно, осторожно и почти застенчиво, будто юная пара на долгожданном свидании, – они словно рассказывали свою историю любви, длящуюся столетиями, историю ежегодных расставаний и новых встреч под теплыми лучами оттаявшего солнца, так что, когда завершившие ритуал журавли внезапно застыли друг напротив друга, склонив головы и чуть заметно соприкасаясь клювами, Нацумэ даже зажмурился от смущения…       А потом открыл глаза и обнаружил, что стоит перед калиткой у дома четы Фудзивара, и солнце, точно кое-чья ленивая кошачья морда, все еще валяется на горном склоне, словно с момента встречи с Масуми-сан не прошло и пары минут. Токо-сан, правда, за ужином все ворчала, что неплохо было бы и предупредить их, если из-за подготовки к экзаменам решил задержаться после уроков, но, к счастью, Шигеру-сан, видно, сам вспомнивший школьные годы, мастерски переключил ее внимание на встречу с кем-то из их общих знакомых, после чего Нацумэ сумел-таки совершить стратегическое отступление на второй этаж. После всех событий минувшего дня он чувствовал себя выжатым насухо… но перед сном, несмотря на ворчание проснувшегося Коти-сенсея, все же слегка приоткрыл окно, после чего с улыбкой зарылся лицом в подушку.       В воздухе, несмотря на щелкающий зубами февральский морозец, ощутимо пахло весной…

Конец.