***
— И здесь ничего? — устало спросил Лютик. — Городок ведь не маленький. Чего так не везет-то? — Близится праздник урожая, — пояснила ему Валери, закрывая за собой дверь трактира. — Тут тоже всё занято. Сомневаюсь, что удастся ночлег сегодня найти. — Мы и так три дня лошадей гнали, не останавливаясь, — ворчал он. — Им бы тоже передохнуть стоило. — Знаю, но поделать ничего с этим не могу. Осталось ещё несколько мест, пойдем дальше. Иначе опять в лесу спать придется. — Может, у Геральта что-то получится отыскать? — скривился парень, вспоминая о природе. — Я о ванне скоро мечтать только и буду. — Не поверишь, но не ты один такой. Только я очень надеюсь, что отыщет он не проблемы, — услышав неподалеку поднявшийся шум, вздохнула девушка. — Хотя о чем я таком говорю? В другом конце улицы, у дверей одной из крупных таверн, собралась толпа людей, о чем-то шепчущихся и уворачивающихся от вылетающей из здания мебели. Чем ближе друзья подходили, тем громче становились крики мужчин, истошные вопли женщин и металлический звук схлестывающихся мечей. Спустя минуту зеваки расступились, пропуская внутрь стражу, примчавшуюся на разборки. — Брось! — рявкнул кто-то из них и снова раздался грохот, лязг, крики и бранная речь. — Брось, бандюга! — Да что там происходит? — уже побежали в ту сторону друзья. Валери вошла в трактир первой. Картина, что предстала перед глазами, была весьма мерзкой: на полу перед стражниками лежало три бездыханных тела и один едва слышно хрипящий мужчина. Геральт отступал к дальней стене, сжавшийся и собранный, меч держал обеими руками, водя острием по воздуху. Трактирщик всё больше зеленел и норовил вернуть свой обед на пол за стойку. Стража уже бросила в сторону свои обмотанные тканью дубины и достала из ножен мечи. — Лютик, не входи, — перехватив посох в левую руку, остановила друга девушка. Нагнулась к земле и что-то подняла у ног вольных зрителей, спрятав в накидку. — Тебе тут не понравится. — Как скажешь, — непонимающе пожал он плечами. — Не входить! — не оборачиваясь, крикнул ей один из стражников. — Я с ведьмаком пришла, — глядя на хозяина таверны, ответила она. — Я уверена, что он оборонялся. — Так ты соучастница? — ехидно скалясь, развернулся к ней другой. — Когда это друиды стали водиться с подобными ему? — Вы меня не расслышали? — сухо и спокойно продолжала она. — Ведьмак не первым начал эту мясорубку. — Сюда поди, девка, — сделал он шаг навстречу ей. — Сам виноват, я этого не хотела, — устало вздохнув, правой рукой достала она небольшой камень из мантии и, раскрыв ладонь прямиком перед лицом мужчины, резко дунула на него, от чего тот обратился в пыль и песок, полетевший в глаза. — Ах ты ж гадина, — прошипел он и стал размахивать перед собой мечом в жалких попытках задеть друида. Валери ловко увернулась и с силой ударила его посохом в живот, от чего он сразу же рухнул наземь. В тот же миг Геральт отвлек на себя внимание двух оставшихся стражников и расправился с ними в два счета. — Я бы и сам справился, — недовольно фыркнул он, усаживая стражей порядка под стену. — Зачем было вмешиваться? — Я вижу, как ты «справляешься», — рыкнула на него девушка, связывая тех лозами. — Убирать всё это будешь сам, — указала она взглядом на лужи крови и трупы. — Он ведь и вправду не виноват, миледи, — обратился к ней трактирщик, усмирив наконец тошноту. — Эти ироды начали вымогать у меня деньги, а господин ведьмак вступился. Кто ж знал, что они такую драку затеют. — Охотно вам верю, — вздохнула она, глядя на свежую рану на плече Геральта. — Он умеет вести себя более аккуратно, поэтому я и ругаюсь. — Что тут у вас? — заглянул внутрь Лютик, не сдержав своего интереса, и тут же обомлел, увидев изрезанное лицо одного из умерших. Побледневший и позеленевший, стал сползать он по стене. — Я же говорила тебе не входить, — подскочила к нему лекарь и, не дав удариться головой, подхватила под руку. — Вот же морока. Лютик! — похлопала она его по щеке. — Эй, Лютик! Ну что ты за человек! Как дитя малое. — Я не испугался, не подумай, — промямлил бард, приоткрыв глаза. — Я столько повидал уже, что этим меня не удивишь. Просто… — снова взглянул он на тела и снова его начало тошнить, от чего он вскочил и выбежал на улицу. — Геральт, разберись здесь побыстрее, пожалуйста, а мы дальше пойдем искать, — порывшись в сумке, что висела на одной из лошадей, Валери протянула музыканту пузырек с желтой жидкостью. — Вот, выпей, должно полегчать. — Вы что-то ищите, господа? — обратился к друзьям хозяин таверны. — Место для ночлега, — ответил ему ведьмак. — Я так и не успел задать вам вопрос об этом. — У меня есть две свободные комнаты. В одной из них можно улечься спать двоим, — улыбнулся мужчина. — Заодно расплачусь с вами за помощь. — Какая чудесная новость, — облегченно вздохнул Лютик, допив содержимое колбы. — Если бы ещё и банька была… — Растоплю! — вскрикнул вдруг тот. — Для дорогих гостей ничего не жалко! К тому моменту троица проделала больше половины пути к долине Каэр Морхен. Устали не только кони, но и они сами. Торопились они очень сильно, порой приходилось гнать лошадей дольше обычного, делая совсем короткие перерывы. Помогало в этом специальное снадобье, что заранее приготовила Валери. Оно значительно повышало выносливость, но использовать его постоянно было нельзя, животные не выдержали бы. Было бы гораздо проще, открой им кто-то портал, но с недавних пор попасть в те земли так просто стало невозможно. — Может, первой в купальню пойдешь? — зашел в комнату к девушке бард. — Мне нужно кое-что подготовить, так что идите вы сначала, — доставала она со своей сумки бинты, нитки и лекарства. — Для кого это всё? — удивился он. — Для Геральта, — злобно оскалилась она. — Будешь шить? Исцелить же проще. — Обойдется. Нечего было резню устраивать. — Но ты же сама слышала, что трактирщик сказал. Те уроды сами напросились, — попытался парень встать на защиту друга. — Слышала. Передай ему, чтобы сильно не распаривался. — Я иногда тебя побаиваюсь, — скривился вдруг он, увидев изогнутые иглы, что друид стала чем-то смазывать. — Я сама доброта, Лютик, — улыбнулась ему она. — Конечно-конечно. Сначала давите туда, где болит, потом лекарства гадкие на вкус даете, а ещё, чего хуже, резать норовите. Изверги вы, а не лекари. — Что-то ты заболтался, — недовольно изогнула она бровь. — Давно грибы на голове не росли? — Понял! Убежал! Таверна оказалась пристроенной к глухой стене большого дома трактирщика вместе с баней и небольшой купальней. Комнаты, в которых селили гостей, находились на двух верхних этажах, окнами выходя на небольшой палисадник. Всё внутри выглядело скромно, но удивительно качественно, словно хозяин сам своими руками возводил каждую стену, укладывал пол и изготавливал мебель. Такие условия не всегда предлагали даже самые дорогие заведения, а здесь оплата была несущественной. Возвращаясь после водных процедур к себе в комнату, Валери хотела захватить в ней всё необходимое и заняться раной ведьмака, но была немного сбита с толку странной картиной: распластавшись и раскинув руки в разные стороны в её кровати мирно сопел Лютик. Растолкать и разбудить его никак не получалось и ей пришлось обратиться за помощью к Геральту. — Это бесполезно, — обреченно вздохнула девушка, глядя на безуспешные попытки привести музыканта в чувства. — Он провалился в сон слишком сильно. — С чего бы вдруг? Устали все одинаково, — сдался уже и Волк. — Видимо, из-за настойки, что я ему давала, — задумчиво взглянула она на пустой пузырек, что стоял на столе. — Из-за его усталости несколько её ингредиентов сильнее подействовали, чем я ожидала. Обычно она вызывает легкую сонливость, не более. — Тогда пошли спать, — удивительно спокойно сказал он. — Куда? — но сердце Валери в тот миг стало биться чаще, заставляя щеки покрыться румянцем. — В нашу с ним комнату, — непонимающе взглянул на неё мужчина, указывая на барда. — Ляжешь на кровать, а я на полу спокойно могу поспать. Может ей стоило тогда хоть что-то ему ответить, хоть сделать вид, что она не в восторге, вместо того, чтобы просто молча отправиться к двери? Может не стоило так легко соглашаться с ним и идти на поводу у давних чувств? Может тогда всё то, что она так долго в себе хранила, не стало бы выплывать наружу, сдвигая лёд с места. — Я переборщил сегодня, верно? — заговорил Геральт, увидев бинты, нитки и ножницы, которые лекарь выложила на стол в его комнате. — Сам же всё понял, — хитро взглянула она на него. — Может, не надо? Затянется ведь как на собаке, сама знаешь. — Рана глубокая, сильно раскрылась, затянется не скоро. В дороге это ни к чему, мешаться только будет, — взглянула она на мужчину и только тогда заметила, что белая рубаха на нем была застегнута наполовину. — Рубашку придется снять. Если кровь пойдет, запачкается, — резко отвернув голову в сторону, добавила она. Раны ведьмаков Валери всегда предпочитала исцелять, если на это хватало её сил. Исключение делалось только в одном случае — если парни неоправданно подставлялись под удар. И дабы научить их быть аккуратнее в следующий раз, использовала в лекарственной смеси немного жгучих трав или же попросту зашивала увечья с меньшим количеством обезболивающего средства. Они мужественно всё терпели, не подавая виду, но Эскель как-то раз не выдержал и заявил, что если бы мог плакать, давно разрыдался бы, как девчонка, от её бессердечности. В этот же раз всё было немного иначе. Друид бережно промыла рану, настойки, что заставляла кожу неметь, налила достаточно, иглу использовала аккуратно и плавно, да и управилась быстрее обычного. Всё было хорошо до тех пор, пока она не стала бинтовать. Виток приходилось делать широкий, через грудь и спину с переходом через ключицу, приближаясь каждый раз максимально близко к его телу. С каждым таким движением дыхание учащалось, всё внутри начинало дрожать сильнее, все ощущения и чувства спутывались и смешивались, давящим клубком отзываясь в животе. Его запах и атмосфера в комнате дурманили сознание, не давая возможности рассуждать с прежней четкостью. Валери начинала ловить себя на мысли, что хочет его обнять, хочет прижаться всем телом, хочет коснуться руками его щеки, а губами кожи на шее, хочет позволить себе то, что позволяла когда-то давно. — Чего сердце, как у воробья, колотится? — вырвал её из этого безумного потока Геральт, от чего комок мышц на мгновение совсем перестал работать. — Не говори, что от усталости, не поверю. — Если не поверишь, то, видимо, и сам обо всём догадываешься, — не поднимая глаз, спокойно продолжала она заниматься своим делом. — Хотела бы я, как вы, ребята, уметь контролировать свое дыхание, сердцебиение и уровень феромонов. Было бы куда проще сейчас находиться с тобой рядом. — Хочешь сказать, что я от тебя что-то скрываю или притворяюсь? — приподнял бровь мужчина. — Больше похоже на то, что нагнетаешь обстановку, — разорвав одним рывком край бинта, девушка завязала узел в месте, где он меньше всего мешался бы, взяла в охапку все принадлежности, встала на ноги и хотела было подойти к столу, но её перехватили на полпути. Ведьмак схватил её за запястье и резко потянул к себе, но слегка не рассчитал силу, от чего Валери оступилась, выронила из рук все вещи и рухнула прямиком на него. Да так неудачно, что завалила Волка на спину и уткнулась носом в больное плечо. В воздухе мгновенно повисла гробовая тишина. Каждый боялся вздохнуть лишний раз, опасаясь нарушить её, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться. В груди девушки что-то неприятно защемило и затрепыхалось, окончательно пробуждая давние чувства. Что стоило ей в тот миг приподнять голову и коснуться его губ своими? Они в тот миг были настолько близко, что поддаться минутной слабости и сдаться можно было с удивительной легкостью, но она вовремя сообразила, что делает ему больно, касаясь раны, поэтому мгновенно отпрянула и села. — Прости, — взялась она пальцами за переносицу и прикрыла глаза. Прятать полыхающее лицо уже не имело никакого смысла, он всё видел сам. Переполнявшие эмоции выворачивали всё наружу. — Это ты прости, — тихо произнес мужчина, выровнявшись. — Я мог сделать тебе больно. Дай взгляну, — аккуратно взял он её левую руку в свою и мягко коснулся губами внутренней части тонкого запястья, а затем уложил девичью ладонь себе на грудь, где непривычно быстро билось его сердце. — Валери, я не притворяюсь сейчас ни на йоту, ничего не контролирую и ничего не скрываю. Я открыт перед тобой целиком и полностью. И снова в воздухе всё затихло. Внутри каждого разгорался огонь, кровь закипала в жилах. Казалось, ещё немного и воздух бы стал невыносимо горячим. О том, как поступить, какой шаг сделать следующим, думали оба, страшась испортить то, что малыми каплями между ними возрождалось. — Это всё от переутомления, — убрав руку, щелкнула его по лбу друид, как-то облегченно вздохнула и встала на ноги. — Давай спать, не то в сегодняшней остановке не будет смысла. Геральт, как и обещал, забрав одну подушку и покрывало, улегся на деревянный пол, а Валери отправилась в кровать. Им бы двоим явно не мешало выспаться, но после произошедшего глаз сомкнуть не вышло ни у кого из них. Мысли бурлили в головах, словно зелье в котелке у безумной ведьмы, не давая заснуть хоть на пару минут. В итоге так и проворочались до самого утра. — Вы чего такие кислые? — буквально сиял радостью Лютик, встретившись с друзьями у входа в таверну. — Не спрашивай, — в один голос устало ответили они. — Я так выспался, силы прям переполняют, — потягивался он. — Мы за тебя безумно рады, — сильнее обычного оперлась о посох девушка, буквально повиснув на нем. — У вас двоих такие мешки под глазами. Вы вообще спали? Или… О-о-о-о… — лукаво ухмыльнулся бард. — Похорони сейчас же в себе эту мысль, — рыкнул на него Геральт. — Иначе выбью из тебя её силой. — Всё из-за тебя, между прочим, — строгим тоном добавила друид. — Чего ради ты завалился на мою кровать? — Я двери перепутал, — виновато потер он затылок. — Бестолочь, — выпалила она первое, что в голову пришло и зашагала в сторону лошадей. — Кровать что ли жесткой была? — непонимающе пожал тот плечами, но в ответ получил лишь крепкий подзатыльник от ведьмака. — Валери, не хочешь крепкого чая? — гневно взглянул он на друга и зашагал следом за девушкой. — Я о нем всё утро мечтаю, — протяжно зевнула она. — Тьфу на вас, — фыркнул Лютик, глядя друзьям вслед. — Когда вы уже поговорите нормально и помиритесь? — Что ты там сказал? — с недовольным видом обернулись они к нему. — Ничего, — махнул он рукой и стал догонять.***
Дорога продлилась ещё около недели. Лошади под конец уже начинали отказываться от специального зелья и заговоренных фруктов и трав, что Валери, уже всячески изощряясь, подсовывала им в еду, словно догадывались о подвохе. Но иначе было нельзя, иначе можно было опоздать. Девушка всё время корила себя за то, что не может использовать пространственную магию, ведь та являлась воплощением силы Хаоса. Да и чародеи, которые встречались им на пути, не могли толком в этом помочь. Складывалось впечатление, что всё валится из рук и идет наперекор их планам. Чем ближе к долине приближались друзья, тем меньше друид хотела останавливаться на привал. Переживала сильно за того, кто был ей отцом, кто подарил ей шанс на жизнь, кто воспитал и сделал её той, кем она была. С каждым километром сердце её ускоряло темп, всё внутри рвалось на части, отчаянно сопротивляясь её решению. Девушка боялась сама себе признаться в очевидных вещах — в болезненной тоске по дому. По месту, где знакома была каждая тропа, каждый дом, каждый житель, каждое дерево в лесу, каждый зверь и птица. — Может, лошадей в деревне оставим? — задал вопрос Лютик, когда они подошли к подножию горы, на которой находилась Крепость Старого Моря. — Они разве смогут подняться так высоко? — С этой стороны смогут. Тут подъем пологий, — ответил ему Геральт, глядя, как их спутница спускается с лошади. — Ты куда, Валери? — Пройдусь пешком, если вы не против, — взяв посох и поводья в руки, зашагала она вперед. — Но так же будет гораздо дольше, — не понимал её бард. — Пускай, — спустился на землю и ведьмак. — Ей сейчас тяжело. Воспоминания одно за одним вспыхивали в девичьей голове. О том, как Элен учила её искать лечебные травы неподалеку; как вечерами тайком водила её в эту же деревню вкусно поужинать, отведать сладостей и послушать песни местного барда. О том, как Весемир, скрывая от жены правду, учил девочку стрелять из лука и владеть мечом; как брал её с собой на охоту на мелких монстров; как на ночь вместо добрых сказок рассказывал байки о своих сражениях во всех подробностях, а она всегда заслушивалась и просила рассказать ещё. О том, как они учили её читать и писать; как шили и покупали ей платья, стараясь воспитывать в ней хоть малую толику женственности; как впервые помогала отцу с ритуалом обращения мальчиков в ведьмаков, а матери — поддерживать их силы и улучшать состояние. О том, как впервые встретила Геральта, будучи совсем ещё ребенком. О том, как, начитавшись книг, стала общаться с животными в лесу и осознавать, что они её не боятся; как соорудила собственноручно свою первую теплицу и как её сдуло первым же дуновением ветра. О том, как начала изучать алхимию, как обжигалась, расстраивалась, бросала всё, но при малейшем одобрении от близких начинала всё заново. О том, как развивались отношения с Волком, о первом переплетении пальцев, о первых объятиях, о неловком первом признании и о первом поцелуе… С каждым шагом, приближавшим её к замку, душа норовила скомкаться в узел и затеряться в дальних уголках, но только комом ощущалась в горле. Становилось тяжелее дышать из-за распирающего ощущения в груди. Ножом в сердце впивалось воспоминание о смерти Элен, о безумной ссоре с Весемиром перед отъездом, об обиде на Геральта за то, что он подтолкнул старика к решению увезти её прочь из замка, и о том, как покинула родной дом, даже не обернувшись на прощанье, отправляясь в неизвестность. В один из таких гнетущих моментов из-за переизбытка бушующих эмоций, Валери остановилась и присела, накрыв голову руками. Ведьмак четко помнил, что это означало. Девушке было очень плохо, она так старалась спрятаться и отстраниться от происходящего. Он растерялся буквально на мгновение, но на помощь ему вовремя подоспели обитатели леса. — Смотрите, кто к нам пришел! — обратился он к вышедшим из зарослей волкам. — Ты спятил? — пропищал от страха Лютик, вцепившись руками в седло. — Зачем ты их внимание привлекаешь? Вот они точно нас сожрут. — Валери, узнаешь? — подошел к ней мужчина, не обращая внимания на негодования друга, присел рядом и положил руку на русую макушку. — Сомневаюсь, что это Клык и Луна, — подняв голову, взглянула она на стаю, что медленно двигалась в их сторону. — Меня не было здесь двадцать восемь лет. Не живут столько волки. — Их волчат ты ведь застала, — напомнил ей Геральт одну важную деталь. — А где оставила свою накидку по весне, помнишь? — У них в логове, когда Луна родила, — удивленно взглянула на него девушка. — Через месяц детишки превратили ту накидку в решето. — А ещё через месяц ты уехала, — вздохнул он. — Но запах мой они запомнить не могли, — не понимала она ничего. — Это не возможно. — Возможно, если один отчаявшийся старик время от времени подкидывал им в логово одну из твоих вещей, — объяснил он. — Совсем спятил. Зачем? — округлила она глаза. — Чтобы всё оставалось на своих местах, если ты вернешься, — этот его мягкий взгляд на неё сделал только хуже. — Вы что-то делать собираетесь? — вжимал голову в плечи бард. Стая уже находилась совсем близко, подходила медленно, прислушиваясь и принюхиваясь к путникам на широкой тропе. Чем меньше становилось между ними расстояние, тем сильнее животные навостряли уши, а когда друид сделала несколько мелких шагов навстречу, насторожились и зарычали. Вожак ускорил шаг, оставив сородичей позади, и подбежал к ней. Когда он встал на дыбы и повалил девушку передними лапами на землю, Геральт напрягся, но останавливало лишь безумное спокойствие самой Валери. — Ах ты мелкий негодник, — улыбнулась она, почувствовав, как огромный пушистый хвост начал вилять так сильно, что поднимал пыль в округе. — Это всё-таки ты, первый из выводка. Нужно было тебя ещё тогда Ша… — не дал ей зверь договорить, смачно лизнуло в лицо. — …лопаем назвать, — сморщила она нос, вытирая с щек слюну. — Дай-ка встану. Когда лекарь села, к ней, словно по команде, подошли и остальные волки, сели вокруг и стали принюхиваться сильнее. Только главарь сидел практически у неё на руках и наслаждался оказанным вниманием и ласками. На душе становилось немного легче благодаря встрече с давними друзьями, но совсем на короткое время. Попрощавшись с животными, троица продолжила путь. Девушка отдала бы всё в тот миг, чтобы хоть на немного задержаться и не идти к замку, но всё было тщетно. Крепость уже не просто виднелась вдалеке, а находилась в самом конце дороги, отчетливо показывая путникам своё величие. В девичьей голове все желания спутались окончательно. Хотелось развернуться и уйти, пока не поздно, пока была возможность, пока прошлое не ворвалось бурей в её настоящее. Но в тоже время до одури хотелось ускорить шаг до бега, резко влететь в замок, чтобы огромные двустворчатые двери с грохотом ударились о стены, чтобы все присутствующие в зале замерли от неожиданности. Всё внутри неё перечило одно другому, запутывая её окончательно, от чего Валери остановилась перед входом и замерла, боясь сдвинуться с места. — Если хочешь, я зайду первым, — положил ей Геральт руку на плечо. — И я могу с ним пойти, — улыбнулся во весь рот Лютик. — А ты уж за нами. — Хорошо, — едва слышно пробормотала она. Ведьмак по-хозяйски открыл двери двумя руками, входя вовнутрь, за ним зашел бард. Гомонящие и громко хохочущие до этого мужчины, что находились внутри, вмиг затихли, обратив своё внимание на пришедших. — Эй, Ламберт, погляди-ка, — окликнул товарища один из них. — Где тебя черти носили? — строго произнес тот, обернувшись, встав на ноги и сделав пару шагов навстречу Волку. — Мы думали, ты заплутал или сгинул, — подошел к ним Койон. — Ещё нет, — ухмыльнувшись, ответил им Волк. — Извините. — Эх, брат, — радостно вздохнули те и стали обнимать давнего друга. — Чего так долго шел? — раздался голос вошедшего в зал Эскеля. — Неужто нашел кого-то, кто сможет нам помочь? — Не поверите, нашел, — ещё шире улыбнулся Геральт, увидев лучшего друга. — Если с тобой Лютик, то, видимо, поможет нам твоя обожаемая Йеннифер? — лукаво оскалился тот, подойдя ближе. — Помирились, поди? Ах ты прохвост, решил больше не ерепениться? От этих слов Валери захотела сквозь землю провалиться. Не её тут ждали, а могущественную чародейку. Позабыли давно о ней в этом замке. Казалось бы, такая ерунда, не виделись почти три десятка лет, а она дрожит и прячется, как кролик, пойманный в ловушку, от одной только мысли, что ей могут быть вовсе не рады в этом месте. Ещё немного и разрыдалась бы, как ребенок. — Ты ошибаешься, — сухо ответил Волк. — Это не Йеннифер. — А кто же тогда? — слегка удивился Кайон. — Трисс? Но она же сейчас с Цири. — Кое-кто особенный, — безэмоциональное выражение вновь сменилось улыбкой. — Валери, может, покажешься этим олухам наконец? — Что ты сейчас сказал? — округлил глаза Ламберт, не поверив своим ушам. — Валери? Я не оглох? Но девушка выходить из-за спины барда не хотела, боялась. Поэтому отойти в сторону пришлось ему, показывая всем присутствующим до боли знакомую картинку. Только в этот раз вместо всегда радостной, улыбающейся и полной энергии девицы, в дверях стояла растерянная, неуверенная и уставшая. — Вот так чудеса, — раскрыв рот, застыл на месте Кайон. Для друида картина была не менее знакомой и родной. Только вместо детей и молодых юношей перед ней стояли возмужавшие и повзрослевшие мужчины, расправившие широко плечи, отпустившие бороду, усеянные шрамами, пополнившие запасы бранных словечек и наполняющие воздух запахом перегара. — Сестрица? — неуверенно шагнул к ней навстречу Эскель. — И правда ты? Я собственным глазам не верю, ты же… Ты же совсем не изменилась, — бормотал он, приглядываясь. — То-то Весемир удивится. — Да как бы старик на тот свет не отправился раньше времени от такой новости, — опередив друга в его решении, Ламберт буквально подбежал и обнял гостью. — Я так соскучился. — Как странно слышать от тебя подобные слова, — прошептала она. — Ты сейчас её задушишь, — за шиворот оттащил друга Эскель. — Я первый собирался поздороваться, — хмыкнул он, взглянул с грустью в серые глаза и прижал к себе девушку. — Господь всемогущий, и правда ты, сестрица, — чем сильнее она дрожала и чем сильнее сжимала свободной рукой его жилет, тем крепче становились его объятия. — Как же я скучала, — говорила она на грани слышимости и едва не всхлипывала от подступивших к глазам слез. Валери вежливо поприветствовала всех, кто находился тогда в зале, и когда закончила, отправилась к Весемиру. Даже при условии такого длительного отсутствия, она четко помнила каждый коридор, каждый поворот, каждую ступеньку и каждую дверь. Комната наставника и отца была открыта настежь, как и окна в ней. Видимо, проветривали в ней достаточно часто, наполняя свежим воздухом. За долгие годы здесь практически ничего не изменилось. Всё те же каменные стены и деревянный пол, всё та же кровать, всё та же медвежья шкура рядом с нею, всё тот же стол с различными флаконами на нём, всё тот же забитый книгами шкаф. Только мужчина, что лежал под кипой одеял, заметно исхудал и постарел. Болезнь никого никогда не красила, особенно если она тяжелая. Девушка закрыла за собой дверь, подошла к окну и прикрыла высокие резные створки, медленно подошла к стулу, что стоял у кровати, сняла мантию, аккуратно уложила её на высокую спинку, поставила у изголовья посох и осторожно присела на край кровати рядом с мужчиной. Взяла его руку в свою, отыскала на внутренней части его запястья пульсацию и стала считать, оценивая параллельно внешнее состояние. — Ничего хорошего, — отвечала лекарь сама себе на вопросы, всплывающие в голове. — Глупый старикашка, — голос предательски задрожал. — Я же просила тебя беречь себя. Ты же такой древний, что на песок скоро рассыплешься, — слезы тоже не заставили себя долго ждать, ручьями хлынули по щекам.