Хроники Арли. Часть третья. Я - инквизитор

Развернувшись, я решительно зашагал ко входу. Вот только вместо уверенности, которую я всячески демонстрировал друзьям, внутри царила пустота. Как будто мое существо смирилось с любым исходом. Или количество испытаний перевалило некий порог, за которым чувства перестают работать? Впрочем, возможно, дело в ином: во мне до последней секунды тлела надежда об окончании пути. Алата виделась неким берегом, спасительной гаванью, добравшись до которой о волнениях можно будет забыть. И вот результат: расслабился, допустил даже не промашку — нет, просто позволил себе помечтать. Расплата не заставила себя ждать. Я до хруста сжал зубы. Сожалением делу не поможешь, сейчас мне гораздо больше нужна здоровая злость. — Эй, ты что здесь забыл? — Нищим не подаем! Вот оно гостеприимство служителей церкви! Обходительность у них, надо сказать, на высоте. Впрочем, я решил не реагировать на оскорбления, а как можно быстрее попасть внутрь. Не тут-то было. Мне преградил дорогу один из «балахонов». — Куда прешь?! — он замахнулся копьем. — Убирайся отсюда ко всем демонам, уродец, пока цел, — в глубине капюшона с брезгливостью сверкнули глаза. — Из каких только щелей выползают такие ублюдки?! — Монах обернулся к своим, и те поддержали его невразумительным мычанием. Путешествуя в компании одних и тех же людей, порядком забываешь о своих отличиях от человеческого стандарта. Друзья давно привыкли к моему виду, а посторонние предпочитали отводить взгляд, когда замечали двух суровых воинов за моей неестественно вывернутой спиной. Сейчас же надеяться приходилось лишь на свои силы. Самообладание и терпение — несомненные добродетели, но иногда они надоедают хуже горькой редьки. Прямо как мне сейчас. Я почувствовал, что неуверенность и нерешительность тают, как лед на ярком солнце. — Повтори-ка, мой неразумный друг, все, что ты только что произнес, — мои губы растянулись в наглой ухмылке, а рука потянула из-за пазухи одну, до поры скрываемую штуковину. Мой «широкий» жест подействовал! Вы бы видели лицо стоявшего передо мной квара, — а это был именно он, — чтобы представить всю глубину изумления, охватившего стража. Он как будто проглотил язык и теперь только ожесточённо хлопал глазами, пожирая взглядом кулон с мечами, — над человеком, стоявшем на моем пути бушевала целая революция цвета. Да, вопреки всем увещеваниям, мне показалось, что использовать «Голос» — мой единственный шанс. Почему я не послушался Оррика и «засветил» амулет? Да потому что, откровенно говоря, я сыт этим по горло! Вопросы нам все равно рано или поздно, но зададут, сейчас же мне требовалась поддержка — вся, какую только можно получить, и чем наглее себя в данной ситуации я себя поведу, тем меньше у кого-либо останется сомнений, что мои действия вполне законны. — Ну же, брат, соберись с силами или уйди прочь с дороги, я тороплюсь! — сказал я и тут же с досадой сообразил, что палку перегибать не стоило. Унизить воина в глазах сослуживцев не лучшая идея, чтобы добиться цели. В чем мне тут же пришлось убедиться — аура монаха почернела. Но в следующий момент за спиной раскрасневшегося от злости стража возникла тень. К нам неспешно спускался по ступеням ещё один квар. Перед моими глазами немедленно возник образ тигра, которого заинтересовала возня в кустах. Зверь был сыт и не собирался охотиться, но инстинкт хищника в любую секунду мог бросить его на врага. Квар откинул капюшон — кольчуга явственно прошелестела кольцами при движении черного балахона. Первое, что показалось на свет, оказалась бритая на лысо макушка. Возраст этого «брата» великолепно маскировался отсутствием какой-либо растительности на голове. Но стать и силу не скрывала никакая одежда. Он смотрел на меня, прищурившись, словно через прицел винтовки. О-очень холодный взгляд! Вот кого мой медальончик, если и волновал, то не больше облаков на небе. — Не стоит размахивать перед нами своими игрушками, «Голос». Побереги их для народа, — слово «народ» воин произнёс с подчеркнутым презрением. — Мой подопечный немного погорячился, потом ты слегка нас задел — мы квиты, так?! — «лысый» смотрел на меня, словно оценивая мою решимость и благоразумие. — Ты ведь здесь не для того, чтобы задирать моих людей? Ладно, я и сам понял, что не стоило раньше времени размахивать красной тряпкой перед быком. Особенно если оставил в кладовке шпагу. — Я пришёл по просьбе брата Робера, — мне пришлось призвать все силы, чтобы голос не дрогнул. — Правда, слегка раньше времени, что я назвал ему при нашей встрече. — Ты имеешь в виду лейтенанта Робера? — лысый воздел бровь. — Лейтенанта? — пришел мой черед удивляться. Воин покачал головой. — А разве тебе не объяснили перед тем, как давать разные украшения, к кому ты направляешься, мальчик? Так что — да, Робер — лейтенант. Привилегия присваивать звания есть только у Святого воинства, — снизошел он до пояснения. — Это вы там у себя все… хм… братья. Я предпочёл «проглотить» его слова. Не слишком-то он уважает меня и моих «братьев» по вере. Моих предполагаемых братьев. Проблема взаимодействия ведомств родилась задолго до гвардейцев и мушкетеров, и похоже, эта «зараза» цветет пышным цветом не только на земле-матушке. Тут мне совершенно не ко времени пришла в голову мысль: «А могу ли я вообще называть их братьями? Формально я ещё не инквизитор. Вот ещё заноза в…» — Возможно, он и лейтенант, — пожал я плечами, отвечая и собеседнику, и себе. — Когда мы разговаривали, брат Робер не счел нужным сообщить свое звание. Он чересчур усердно звал меня в гости, но мы пришли ко мнению, что слишком настойчивое приглашение на глазах, как вы подметили, «народа», не сделает чести никому из нас. Тогда я предложил ему отложить визит до завтра, сообщив об удобном для меня времени. — Удобном для вас времени? — квар недоверчиво изогнул бровь. — Мы пришли к соглашению, — пожал плечами я, — которое устроило обоих. Воин усмехнулся краешком губ. — Меня зовут брат Севил, — неожиданно представился он. — Лейтенант Севил? — я вопросительно посмотрел на монаха-воина. Цвета раздражения почти исчезли из его ауры. Он ответил мне взглядом, полным неприкрытого любопытства. — Среди ваших нечасто встретишь толкового человека, — он интонацией выделил каждое слово. — Особенно в таком возрасте, брат… — квар не договорил, явно желая, чтобы я представился. Как же не вовремя! Теперь уже в любом случае придётся назвать своё имя, иначе можно в два счета нарваться на неприятности. Врать нельзя — оно мне точно аукнется. — Я — Иан. — Иан? Брат Иан? — Нет, просто Иан. — Просто Иан… — глаза квара изумлённо расширились. — Так ты даже не послушник?! — Пути богов неисповедимы, — я демонстративно вздохнул. — Призвание привело меня к подножию церкви только сейчас. Брат Севил недоверчиво покачал головой. — Инквизиция, конечно, не столь щепетильна при испытании, как мы, но я слышал, что с такими… — он не договорил, кивком указав мне за спину. — В общем, у «чистых» может оказаться иной взгляд на твое призвание. — Так и есть, — я согласно кивнул. — Но это уже моя проблема. Квар усмехнулся. — С другой стороны, — продолжил он, — раз они раздают медальоны направо и налево, то у тебя, возможно, и будет шанс. Я не стал комментировать его слова, но общий смысл сводился к двум моментам: во-первых, брата Севила новость, что мне вручили «Голос» без духовного сана, если и удивила, то не в том смысле, которого я боялся, а во-вторых, инквизицию он ни в грош не ставит и не стесняется об этом говорить в открытую. Первое — меня порадовало, второе — заставляло задуматься. Впрочем, выводы будем делать после. Мне ещё вернуться нужно, а я пока даже до входа не доберусь. Ладно, попробуем быть любезными. — Я пришел на встречу к брату Роберу или, если угодно, лейтенанту Роберу. Вы могли бы меня проводить или сообщить ему о моем приходе? Признаться, я первый раз в столице, и вряд ли сам быстро найду дорогу. — Быстро найдёшь дорогу? — оскалился улыбке брат Севил. — Боюсь, живи ты в Алате век, и то сгинул бы почём зря в нашей обители! Назвать эту необъятную кучу камня обителью, можно только обладая неистощимым запасом иронии. Я представил себе перспективу путешествия в одиночку и поёжился. Блуждать до скончания веков в каменном склепе не хотелось. — В таком случае, не могли бы вы приставить ко мне провожатого? — слегка улыбнулся я. — Полагаю, мой призрак, вечно скитающийся по коридорам, вам здесь без надобности. Настроение брата Севила мгновенно изменилось. Лысый воин пожевал губами, смерил меня подозрительным взглядом — похоже, ему не пришлись по душе мои последние слова — и поманил одного из своих. — Найди Робера, — сказал он резко, когда тот приблизился. — Благодарю, брат Севил, — я отвесил поклон, проклиная себя за длинный язык: кто знает, вдруг они воспринимают всерьёз такие шутки? — Вы очень любезны! Надеюсь, мы не будем вспоминать о недавнем недоразумении? Лейтенант хмуро на меня посмотрел и процедил сквозь зубы: — Впредь этим оболтусам будет наука. — В тех краях, откуда я родом, говорят: «По одежке встречают, по уму провожают», — блеснул я знанием народной мудрости. Брат Севил бросил на меня раздраженный взгляд. — У тебя дома живут мудрые люди, «Голос». Надеюсь, со временем ты станешь на них похож, — речь лейтенанта «сочилась» язвительностью. Что ж, поделом мне! Сколько раз говорилось, что молчание — золото? Я скрипнул зубами. Мы постояли ещё немного, дожидаясь возвращения посыльного. Сколько он там будет бегать, одному богу известно, однако продолжать нашу беседу квар более не пожелал. Окатив меня презрением напополам с брезгливостью, он величаво «уплыл» в сторону. Ну и черт с ним! Я выдохнул: оставался один шаг до окончания первого пункта плана, и даже эта небольшая неприятность не могла испортить моего настроения. Как оказалось, люди, строившие твердыни, всё-таки кое-что смыслили в своем деле. Зря инквизитор на них наговаривал. Или твердыни между собой все-таки отличались. В главных воротах кваров оказался предусмотрен обычный вход — низенькая калитка, окованная железом и изнутри, и снаружи. Боковые входы не использовались, ну или мне не представилось шанса увидеть, как оттуда кто-нибудь выходил. Впрочем, вряд ли это как-то сказалось на защищенности. Дверца ничуть не напоминала дверь в ее обычном, обывательском понимании. Я бы даже не взялся определить на глаз ее толщину. Штурмующим, буде такие найдутся, подобный проход ничем не поможет: во-первых, приходится перешагивать очень высокий порог, во-вторых, сюда не войти, не пригнувшись, — какой уж тут штурм. Оттуда-то, как чертик из табакерки, и появился давешний посыльный, стремглав бросившись к нам. Он склонился к самому уху брата Севила и долго ему что-то нашептывал. Тот тем временем молча смотрел на меня, словно раздумывая, приготовить меня на вечер или оставить томиться до утра — красноречивее выражение представить сложно. Наконец квар небрежно отмахнулся от подчиненного и, покачав головой до характерного хруста, с наигранной печалью в голосе проговорил: — Брат Робер в городе на патруле. Придётся тебе, мальчик, попытать счастье в другой раз. Вот такого поворота событий я точно не ожидал. И потому позволил себе вопрос, который задают все люди, застигнутые врасплох: — Э-э… — вот и все, на что меня в данный момент хватило. Не сдерживая больше усмешку, лейтенант отмахнулся. — Проваливай давай, кому сказано! За его спиной обидно загоготали. — И псам своим чистеньким привет передавай! — это уже кто-то из подчинённых. — Я требую, чтобы меня пропустили! — опомнился я, чувствуя, насколько жалко звучит мой голос. — Сообщите начальнику Робера! Нам надо поговорить! Брат Севил враз растерял «хорошее» настроение и потянулся за спину. — По-хорошему не понимаешь?! — угрожающе пророкотал он. — Могу по-нашему объяснить. Сказать, что я был ошарашен, — не сказать ничего. Мой расчёт строился на том, что мне будет сложно выбраться из твердыни. Разные хитроумные схемы, которые мучительно перебирались мозгом, вертелись перед глазами и так и сяк, но они не учитывали одного — того, что я не смогу попасть внутрь. И смех и грех. Как же мне вытаскивать волшебницу? В самом деле штурмовать эту крепость что ли?! Не знаю, чем бы все закончилось, если бы над сценой не взвился чей-то скрипучий голос: — Что здесь происходит?! Я оторопело уставился на новое действующее лицо. На верхней площадке стоял щуплый монах, явно страдающий чем-то хроническим — он постоянно морщился и потирал правый локоть. Седой, как лунь. Ростом едва ли не ниже меня, но без всяких там дополнений в виде горбов. Его глаза полыхнули такой яростью, что я почувствовал, как мне становится горячо. Не оставил без внимания мужичок и лейтенанта, и тут я не остался в накладе: брата Севила, похоже, пробрало до печёнок. На лице здоровяка налился румянец, как у невинной барышни при виде обнаженного кавалера. — Это ты пришел к брату Роберу? — взгляд монаха уперся мне в лоб. — Да, я, — нужно было ковать железо, пока кто-нибудь не сделал это вместо меня. — Я хотел бы… Но меня бесцеремонно перебили. — Тебя ждут. — С чего бы? — выдавил из себя брат Севил. — Кому ещё мог понадобиться этот сморчок? Седой монах развернулся с такой скоростью, что я подумал, будто под гримом старика скрывается совсем другой человек — гораздо моложе и сильнее, чем образ, выставленный напоказ. От неожиданности брат Севил даже сделал невольный жест в попытке защититься, но сумел прервать движение в самом начале и мгновенно налился краской. Безымянный монах пару секунд жег его взглядом, затем сухо произнёс в мою сторону: — Следовать за мной, не отставать.