Дорога в никуда

Хлопья кружат совсем не медленно, как обычно в стихах или поэмах — Они резко врезаются прямо в лицо под порывами сильного ветра. Давно не звучала в дороге прекрасная мелодия лютни, Лишь впереди за снежной завесой видится облик мутный. Шаг, ещё шаг, ноги по колено утопают в сугробе. Силы кончаются, идти тяжело, подгоняет лишь мысль о гробе. Голос спереди, что кричит торопиться, звучит так глухо, Что кажется, будто медведь из этого леса наступил барду на ухо. Прошло уж больше часа этой нескончаемой прогулке, Даже мысли стали замерзать где-то там, на закоулке. Тело отказывает, ноги не слушаются, руки давно уж отмёрзли, Скоро, кажется, и дух перенёсется в прекрасные тёплые грёзы. А может, не кажется, тело упало и утонуло в холодном снегу, Та самая мутная фигура тут же замерла и обернулась к нему. Сквозь громкий звон в ушах и пелену перед глазами Слышится голос белого волка с какими-то утешающими словами. И вот уже мысли о борьбе понемногу стали испаряться, Как бы ведьмак умоляюще ни говорил не сдаваться. Что-то тёплое легло поверх промокшей одежды: То был плащ с кротким ароматом надежды. Сильные руки подняли Лютика и направились вдаль, Прижавшись к теплу, тот слышал лишь сталь. То ли доспехи то были, то ли так звучат небесные врата, Но как бы ни пытался он посмотреть, перед взором была одна темнота. И тут время резко остановилось, и Геральт упал. Было понятно: он больше не сможет услышать звонкий вокал, Больше никогда не увидит ту улыбку, что смог полюбить, И некому будет во время дорог болтаньем своим изводить. В полнейшей тишине вдруг скатилась слеза, И сугроб своим жаром насквозь прожгла, Обёрнутое тело прижали сильнее к груди, Но дальше будут только в одиночестве пути. У этой истории, кажется, никогда не могло быть счастья в конце, Ведь она изначала была о хмуром глупце, О том, кто чувства свои скрывал ото всех, Даже от того самого, что полюбил всем на смех.