Ничья потеряшка

      — Внимание, господа посетители! — музыка в баре Demian стала потише в тот момент, когда бармен лениво показался из-за стойки. Он оглядел по сторонам тех немногих людей, кто оставался сидеть здесь ночью понедельника. Времена такие, что всем заведениям так или иначе приходилось закрываться ближе к полуночи, если это не пятница и не выходные. Все равно проку нет обслуживать полтора человека ценою всего действующего персонала и электричества. — После полуночи все переводы мне на карту, либо успевайте воспользоваться терминалом сейчас.       Еще раз осмотревшись, Митя про себя сверился с количеством посетителей и числом закрытых чеков. Сейчас должна будет вернуться с перекура его помощница Настя, чья очередь была сегодня следить за кассой.       Кухня в их действительно небольшом баре закрылась уже как пару часов, но бармен знал: повара еще наводят порядок и уйдут со смены вместе с ним. Стоит заметить, что помещение бара Demian было достаточно маленьким. Всего лишь на всего одна большая квадратная стойка, доступная посетителям с трех сторон — четвертою стеною барная упиралась в стену с окнами, выходящими наружу. Но тем не менее, это милое местечко пользовалось своеобразной популярностью у многих, кому посчастливилось по воле случая заглянуть в поистине камерный бар в закутке домов в сторону от Чистых прудов.       Потолок был декорирован множественными флагами различных стран, ну а стены — все в крышках от пивных напитков и полароидных фотографиях, сделанных здесь же, в баре. Можно было, если интересно, естественно, рассмотреть каждого гостя, кто приходил сюда и не чурался чести быть впоследствии частью интерьера заведения. В общем, тут было куда поглазеть, если придешь без компании. И с кем поговорить тоже.       Настя, очень худая девушка в очках и с короткой стрижкой, вернулась с улицы, на ходу смахивая снег на пол. Избавилась от пальто в гардеробе, проворно юркнула под стойку, не поднимая столещницы-перекладины. Усталым взглядом и легкой ободряющей улыбкой ответила на тишину за барной. Митя слегка нахмурился.       — Ты хочешь мне что-то сказать? — приподнял он одну бровь, подозрительно глядя на сотоварища по работе. Они работают вместе, бок о бок, уже почти полгода, он научился считывать ее мысли и эмоции чуть ли не с доскональной точностью. Девушка потупилась и отвернулась, делая вид, что очень занята мытьем рук. Но все же повернулась и извиняющимся тоном ответила:       — Извини, это в последний раз. Можно мне снять все чеки сегодня, закрыть касса и убежать пораньше, умоляю? — говорила она полушепотом, приблизившись к старшему бармену, чтобы никто из посетителей и при большом желании не стал третьим лишним в их разговоре.       Размышлял Митя недолго. Вряд ли уж это прям тот самый последний раз, о котором Настя каждый раз грозиться. В конце концов, сегодня был всего лишь понедельник, а не выходной. Так что ничего страшного, закроется один. Просто в следующий раз она будет закрываться в одни руки. Схема ходовая, уже не раз у них использующаяся.       Он даже не пытался сделать взгляд построже, просто молча кивнул, сложив руки на груди. При этом он нисколько не изменился в лице. Иногда складывалось впечатление, будто у этого парня все под контролем. Будто бы ничто и никто не способно пошатнуть его спокойствие. Будто гладь моря, находящегося во власти вечного штиля. Были тому виной редкие релаксирующие косячки, или, быть может, сильные нейролептики? Кто знает?..

***

      — Мы закрываемся, я разве не говорил? — спустя примерно полчаса, когда Настя уже успела провести ночное списание и начать всех выпроваживать, не преминув исчезнуть самой, Митя вдруг заметил что в закутке между дальним окном и стенной стойкой кто-то сидит к нему спиной. Обладателем явно невысокого роста оказалась девчонка, повернувшая голову на вопрос. Он вспомнил — коктейли ей в основном намешивала Настя. Кажется, три кровавых Мэри в одном из чеков принадлежали ей. Пришла она точно где-то в районе восьми вечера. Еще спрашивала вешалку для длинного черного пальто. И, кажется, просила карандаш. Да, точно, это была она.       Тихоня отвернулась, быстро прикрыв книгу, в которой все делала что-то карандашом. Уж не рисовала ли? На блокнот для рисования томик Герамана Гессе походил мало. Потом развернулась всем корпусом и посмотрела на бармена слегка мутным, осоловевшим взглядом. «Пьяна, но не в стельку. Хотя еще один коктейль и…»       — Можно мне еще немного посидеть? Пока ты не уйдешь, я могу выйти вместе с тобой.       — С чего бы это вдруг? — и без намека на вежливость поинтересовался Митя. Его голос оставался мягким только потому, что он все же устал за целую смену. Незнакомка лениво помотала головой из стороны в сторону, зажмурившись. И вдруг улыбнулась. Очень широко и открыто, будто беседовала с лучшим другом, а не пыталась оправдаться перед сотрудником бара после закрытия.       — Потому что я приехала сюда пять часов назад, и мне некуда пойти.       Она так просто это выдала, будто это какая-то радостная, приятная новость на подобие одобренного поступления в университет, или еще чего-то. Но так явно не говорят о том, что посреди ночи некуда пойти даже поспать. Митя, водрузив последний чистый бокал ножкой на специальную перекладину, вытер руки полотенцем и внимательно, долго посмотрел на посетительницу.       — Тебе восемнадцать-то есть? — про себя бармен отметил, что вряд ли у нее кто-нибудь спрашивал паспорт. Верить он ей на слово, конечно, не собирался. Но уточнить кое-какие детали было не лишним.       — Увы, но да. Так что, можно я посижу еще немножечко? — речь столь наглой девчонки казалась вполне четкой и осознанной. Не ощущалось и нотки паники в её словах. Может, она лжет, и просто не хочет идти домой к недовольным родителям? Честно говоря, Митя не мог точно ответить на вопрос, сколько ей лет. Он потер нахмуренный лоб правой рукой и взглянул на нее еще раз, не менее пронзительно.       — Дай-ка мне взглянуть на твой паспорт. — Он протянул раскрытую ладонь в ожидании.       — Но ведь ваше заведение уже закрыто, зачем проверять мой возраст сейчас? — она не волновалась, просто, судя по голосу, хотела немножко повыеживаться. Ничего, Митя довольно терпеливый человек и не менее терпеливый сотрудник бара Demian.       — А вдруг ты несовершеннолетняя, тебя уже потеряли родители, подняли хай на всю Москву, скоро будут здесь. И что, меня еще и обвинят тут из-за тебя? — он сделал деланно-обиженный тон, зная, какое впечатление должны произвести его слова. Она во что бы то ни стало захочет разуверить его в этих глупых догадках.       — Ну ладно, ладно, — и действительно, девчонка тут же потянулась в среднего размера рюкзак, висевший у нее перед ногами на крючке под стойкой. Протянула раскрытый на первом развороте паспорт гражданина Российской Федерации в обычной, коричневой обложке. На фотографии была изображена эта же девчушка, с такими же отросшими по центру темно-русыми корнями волос, с таким же бледноватым оттенком кожи. Год рождения значил, что стоящей перед ней девушке не меньше двадцати лет. В крайнем случае — пока что девятнадцать. Но никак не младше.       Она быстро захлопнула документ, и закинула паспорт обратно в рюкзак.       — Эй, я даже имени твоего не успел увидеть. Как тебя зовут? — Мите стало чуточку спокойнее, оттого что его непутевой ночной гостье есть хотя бы полных восемнадцать.       — Ульяна, — улыбнулась она.       — Черт с тобой, Ульяна, сиди. Хотя стоп, не сиди. Если уж хочешь составить мне компанию, будь добра сдвинуть все стулья под стойки. — Бармен развязал свой фартук повесил его на специальный крючок внутри стойки. И да, он совсем не считал себя обнаглевшим, вымогая у поздней посетительницы помощь в подготовке к полному закрытию бара. Последняя не успела что-либо возразить, и просто молча повиновалась. Видать, такой расклад устраивал их обоих.       Она поднялась со своего места и пошла вдоль стены, между стойками, отодвигая каждый стул на своем пути. В это время Митя доделывал дела по чеклисту за баром. Помыть всю посуду, особенно убедиться в кристальной чистоте джиггеров! Выключить воду, подсветку светодиодных лент, кассовое оборудование было выключено еще Настей, и на том спасибо… Он немного ушел в себя, выполняя на автомате все необходимые для чистого закрытия действия. В конце концов, это было ему так привычно. Иногда ему казалось, что он был рожден барменом. Как бы грустно это не звучало. Или, все-таки весело?       Когда уже даже ребята с кухни попрощались с ним и ушли с черного хода через двор, только тогда Митя вышел из своего рабочего транса. Ему оставалось только переодеться и закрыть входную дверь. На сигнализацию само здание, где арендовал площадь владелец бара, ставить не нужно было, этим всегда занимались кто-то с подвальной площадки. Нужно было что-то решать с непонятной мадам, что уже давно, после уборки стульев, сидела у входа и продолжала что-то творить карандашом на внутренней стороне обложки книги.       — Я сейчас переоденусь и мы пойдем на улицу, окей? — поинтересовался он. От чего-то он даже не боялся оставить девушку одну в помещении. Касса, в принципе и так закрытая, что ж с ней будет? На дорогу до дома деньги он уже взял, к тому же. Да и что она может тут позаимствовать? Разве какой алкоголь, но Ульяна выглядела вполне вменяемой для таких опрометчивых поступков. Она даже не посмотрела на него, просто утвердительно буркнула что-то себе под нос.       Вернувшись в своей верхней одежде — темно-сером пальто и шарфе с красно-оранжевой шапкой, бармен обнаружил также полностью готовую для выхода девушку. Черное пальто в пол едва ли не доставало до явно переживших не одну зиму берцев. Клетчатый черно-красный шарф, вязаная фиолетовая шапка из крупной пряжи, на которой была сбоку парочка значков. Разглядеть их издалека было сложно. На плече у нее висел все тот же небольшой рюкзак, и судя по тому, как он свешивался — с весьма тяжелой поклажей.       — Ну-с, ты готова, Госпожа-Без-Дома? — уточнил Митя. Девушка бойко кивнула и первая вышла наружу. Парень — вслед за ней. Исполнил все необходимые махинации с замком, убедился, что наружние ставни были плотно закрыты. Все было готово, можно было смело направляться домой. Только вот перекур по завершению всех дел никто не отменял.       Митя потянулся в карман, извлек из него немного смятую коричневую пачку с сигаретами. Зубами достал одну, молча протянул пачку новой знакомой. Та кивнула, выуживая себе сигарету.       — Спасибо, — поблагодарила она, ожидая, когда парень подкурит для себя.       — Тебе огонек нужен? — сквозь зажатую в губах сигарету поинтересовался Митя. — У этой зажигалки очень слабый огонек, давай поближе, — сказал он. Ульяна послушно наклонилась ближе к его рукам. В одной он держал зажигалку, другой накрыл от падающего снега ее сигерату. Несколько раз пощелкал по колесику, после пустых искр и неудачных попыток ему все же удалось добыть огонь. Девушка поспешно втянула воздух, крепко затянулась и отодвинулась. Тяжелый дым она выдыхала явно с удовольствием.       — Надо же, даже не закашлялась, — как бы невзначай заметил Митя.       — Раньше только их и курила, — просто отозвалась девушка. Взгляд ее сделался словно каким-то невидящим. Она вроде смотрела на него, на Митю, но по ощущениям будто бы сквозь него, куда-то на узкую улицу.       — Так куда ты теперь, горе луковое? — спросил, затягиваясь, бармен. На улице было не то, чтобы очень уж холодно. Но и долго бродить с комфортом не получится, существует риск просто-напросто отморозить себе что-нибудь. Зима в этом году выдалась на удивление снежной морозной. Благо, в эту ночь было не ниже минус пяти.       — Не знаю. Гулять, может еще какое место найду, где можно посидеть. А как устану — может, в хостел… — у неё явно был какой-никакой простецкий план действий на этот вечер.       — Ты сказала, что приехала вчера вечером. Правильно? — вспомнил он ее слова.       — Ага, — девушка согласно кивнула, стряхивая пепел постукиванием пальца на снежную плитку.       — А родственников у тебя тут нет? Ты одна приехала? Как тебя вообще так угораздило? — максимальный запас любопытства копился в Мите весь вечер, и был исчерпан именно в этот момент.       — Ох, — Ульяна поправила сползшую до светлых бровей шапку. — Это долгая история. Как раз — ха-ха — под пиво сойдет.       Митя поморщился. Ему правда было интересно, а она ломалась. Что-что, а ему, такому уставшему, было сейчас не до устраивания пыток заключенным в целях выяснения какой-то правды.       — Да не смотри ты так. Ну да, приехала одна. Родственники на Урале, как были, так там и обитают. Я путешествую с восемнадцати лет. В Москву приехала, потому что раньше жила здесь какое-то время. Решила, так сказать, освежить память. Ну а вообще, меня просто все достало и я села на поезд ночью. Думала, может, что-то изменится? — последнюю фразу она произнесла угасающе-тихим голосом.       — Мне послышалось, или ты посмела грустить, вот так вот, прямо передо мной? — осведомился Митя, прищуривая один глаз. Он отправил бычок в урну, вслед за Ульяной. — Ладно, Бог тебе судья, сударыня. У меня как раз недавно смылись сожители-квартиранты. Сладкая парочка, все дела, только вот прошла любовь — завяли помидоры. Ну они и того… Разбежались. В общем, у меня свободна комната. Можешь остановиться на сегодня. Так уж и быть, ничего с тебя не возьму. У тебя деньги-то хоть есть?       Девушка стояла молча, хлопая глазами и переваривая поступившую информацию. Митя, как ни странно, не ожидал от нее отказа. Что-то подсказывало ему, весь ее вид, мимика, внешность — говорили о том, что перед ним та еще авантюристка. Впрочем, она не заставила себя ждать с реакцией.       — Есть, на этот счет не беспокойся, я могу заплатить. Или, если хочешь — куплю тебе чего-нибудь. Я бы очень хотела, чтобы мне кто-нибудь составил компанию, если ты понимаешь… — неуверенно, как-то нескладно начала она.       — Тебе не хватило что ли? — напрямую спросил бармен. Увы, профдеформация, с этим ничего не поделаешь. — Хочешь еще наклюкаться?       И без того покрасневшие на холоде щеки девчонки стали еще более насыщенного оттенка. И все же, она лишь открыто улыбнулась ему, смотря прямо в глаза.       — Да, можно сказать и так. Не могу, знаешь, не пить. Уже можешь клеить на меня ярлык «алкашка», я не обижусь.       — Это слишком громкое заявление, деточка, — нравоучительным тоном заметил Митя. — Большая часть посетителей всех баров это не алкаши, а просто одинокие люди.