Не для посторонних глаз

      Сверху спустилась ночь, укрыла тёмной пеленой с сияющими звёздами чужой чертог, даруя долгожданный покой, пахнущий травами, пучкам коих здесь не было числа. Куда бы ни пришёл, везде тебе дом - то прелесть долгой дороги. В коридоре, там, где стены облизаны лунным светом, скользнула внушительных размеров тень. Под тяжёлыми шагами скрипнула половица, тут же выдавая Тора, пленённого собственной бессонницей. Есть вещи, что можно увидеть, понять лишь в ночи, покинув своё ложе и немного побродив по комнатам. Никогда нельзя знать, на что или кого именно напорешься в этот раз. Громовержец замер, скосив взгляд на треклятую половицу, и прислушался. Благодаря своим ночным блужданиям ему довелось услышать нечто личное, не предназначавшееся для посторонних. Эхо этого места услужливо донесло до громовержца чей-то приглушённый плач. "Локи?" Тор не верил своим ушам. Но с другого конца коридора определённо слышались всхлипы, что должны были остаться между самим Локи и безмолвными стенами. Удивлённый громовержец даже дыхание задержал. Зачем-то растерянно оглянулся, будто ища кого-то, кто сказал бы, что ему лишь показалось. По коридору в опровержение тут же прошёлся эхом очередной всхлип. Громовержец выдохнул. Лучшее, что он может тут сделать, - развернуться и уйти, не нарушать чужого уединения, не вмешиваться в переживания, что для Тора подобны непроходимому лесу. Что он может предложить? Отношения между ними, как выразился бы Локи, "не того типа, который располагает к задушевным разговорам." Жуткая, на самом деле, вещь: сталкиваться с непонятными тебе эмоциями. Тут же выбивает почву из-под ног. Столкновение, рвущее изнутри на две части, где одна требует поступить по уму и не лезть, другая же тянет, так и тянет подойти. Подойти зачем? Дать поддержку, в чём ты, к слову, совершенно не силён? Тор, чей извечный спутник в битве уверенность, чуть было не почувствовал себя беспомощным в ситуации, требующей от него умения поддержать. Хотя чего таить, его натура действительно более пригодна на поле боя, нежели в понимании истоков чужих чувств. Верный Мьёльнир здесь не пригодится. Сюда бы Лив. Вот кто точно нашёлся бы, что сказать. Но будить валькирию сейчас нецелесообразно по нескольким причинам. Во-первых, она, как и все остальные, смертельно устала с дороги и прерывать её сон было бы откровенным издевательством: неизвестно, когда в следующий раз им выдастся возможность поспать в тепле, не под открытым небом. Во-вторых, даже Тору ясно, что Лив и есть причина нынешнего душевного состояния бога огня. И нельзя её за это винить. Напротив, за некоторые моменты девушку впору считать в данной ситуации жертвой: обстоятельств, внезапно обретенной силы, Локи. Лив не выдержала его, как не выдерживали многие - а учитывая характер их отношений, ей, пожалуй, пришлось даже тяжелее прочих. Все его недосказанности доводили валькирию до скрежета зубов, шуточки костью встали поперёк горла, не вызывая ничего кроме отторжения. Она прекратила всё. То было взвешенное решение, и наверняка в момент сего откровения голос Лив звучал спокойно, не срываясь, будто вынося приговор. Только, быть может, тоска по теперь уже ушедшему да сожаление блестели в глазах. Локи настигло запоздалое осознание, внезапное, как летняя гроза. За разговорами с попутчиками, прерываемыми только за тем, чтобы поднести рог к губам, сделать новый глоток мёда, можно и не заметить, что внутри образовалась ноющая дыра. Обнаруживается это в одиночестве. Тогда и поднимается из глубины то, от чего старательно бегут, перебивают сладостью медовухи. Всплывает и оборачивается яростью, отравляет едким желанием мести. Первая стадия. Когда перестанет скалить зубы злость, из-за её спины покажется первопричина каждой вспышки гнева - боль. К горлу вдруг поднимется ком. Поднесёшь руку к лицу, и с удивлением обнаружишь, что из глаз полило в несколько ручьёв. Всё, что остаётся - принять и пережить. Тор не мог похвастаться последней парой пунктов, но наиболее эмоциональную стадию точно миновал. Он хорошо помнил бессильную злость на самого себя за несдержанность, а следом боль, что должна найти выход, иначе изнутри выест. Локи проходит через это сейчас. Тору на этой стадии помогла Лив, оказавшаяся рядом по воле случая, за что громовержец до сих пор ей безмерно благодарен. Локи переживает это один. Благодаря Лив громовержец понял, чего стоит в такой момент поддержка. Оттого и хочется свернуть за угол - увидел в Локи прошлого себя. Долго пребывать в сомнениях, раздумьях ему несвойственно, и громовержец решается сделать для Локи то, что сделала когда-то для него Лив, заворачивает в особенно тёмный закуток коридора. Огненный бог резко оборачивается в сторону пришедшего, последний в свою очередь усиленно вглядывается в темноту. Постепенно для него нарисовались очертания: бревенчатые стены, лавка, на ней согнувшись сидит Локи. Сжавшись он будто стал вдвое меньше. Воцарившееся между ними молчание ощутимо затягивается, и Тор начинает злиться на себя за такой промах. Застигнутый врасплох плут прочёл это по его лицу, но не мог знать причины, потому янтарные глаза испуганно округлились. Громовержец выдохнул, взял себя в руки. Вспомнил, что делала Лив, застав его с тяжёлым грузом собственных чувств на плечах. Помогло. Правда, ни единого слова ему сказать так и не удалось, получилось только открыть-закрыть рот. Взамен Тор за несколько широких шагов сократил расстояние между ними и неловко сел рядом. Локи недоверчиво покосился, но остался на месте. Отвернулся. В голове гудел, точно пчелиный рой, поток мыслей, из которого громовержец едва ли мог вытянуть что-то цельное. Тор почти пожалел, что вмешался. В воспоминаниях отчётливо всплыла картинка, где ладонь Лив накрыла, аккуратно сжала его руку. Тор ещё раз взглянул на бога огня и собрался с духом. Локи вздрогнул, когда на его плечо опустилась тяжёлая рука, скользнула на предплечье, поднялась обратно, поглаживая. Плут поражённо, с надрывом вопросил: - Что ты делаешь? У громовержца сразу нашёлся ответ, и он честно выпалил, чуть громче, чем следовало. - Поддерживаю. Локи усмехнулся и наконец повернулся, позволяя Тору видеть полные слёз глаза и тёмные мокрые следы на щеках. В противовес этому, губы огненного бога скривились от презрения, бросая пренебрежительно: - С чего ты взял, что мне нужна поддержка? Голос предательски надломился, не передавая желаемой интонации. Но и этого хватило, чтобы Тор вмиг вспыхнул, не столько от самого ответа, сколько от его подачи. На манер плута, громовержец улыбнулся с издёвкой, огласил неоспоримое: - Даже так. Но разве ж не твой плач я слышал только что? И сразу мысленно себя одёрнул, незаметно сжав руку в кулак. Помочь же пришёл, а не добивать. Локи растерялся, что бывает с ним редко, и отвёл глаза. - В любом случае, тебя не должно это волновать. С этими словами бог огня нарочито грубо стряхнул с себя чужую руку и поднялся с лавки, намереваясь уйти, но был стремительно перехвачен за запястье. От такой наглости плут пришёл в ярость, процедил громким шёпотом: - Да что тебе от меня нужно?! - Подожди ты убегать! Громовержец, горьким опытом наученный значимости терпения и сдержанности, через огромные усилия смягчился. - Я знаю, что ты чувствуешь. - сказал, и удивился собственным словам. На лице Локи отразилось нечто доселе Тору незнакомое. Однако он всё ещё не мог довериться, даже если хотел. Севшим голосом плут произнёс: - Отлично. Что дальше? Громовержец осторожно взял его за плечи, заглядывая в глаза. - С таким тяжело справляться в одиночку. Плут выгнул бровь. На лице его отразилось не озвученное "зачем ты всё это говоришь?" Тор торопливо продолжил: - Мне помогла Лив. Я - хочу помочь тебе, потому что испытывал похожее. Громовержец мотнул головой: "зря девчонку упомянул". Тем временем плут нахмурился, поняв слова про небезразличную ему валькирию и помощь как-то по-своему, резко дёрнул плечом в бок, выворачиваясь из держащих его рук. - Оставь трогательную заботу при себе. Вопреки содержанию, в его словах нашла отзвук тихая просьба, в надежде быть услышанной, не ушами, но внутренним чутьём. "Пожалуйста, не дай мне сейчас уйти." Тор услышал. Локи не успел и шагу ступить, как оказался в крепких объятиях. Глаза его широко распахнулись, плут зашипел и отчаянно затрепыхался в кольце сильных рук. - Тише, тише. - Тор по-доброму ухмылялся и терпеливо ждал, когда тот успокоится, чтобы ослабить хватку. Наконец громовержец смог расцепить руки, чтобы положить ладони на подрагивающую спину, начать медленно поглаживать. Локи прекратил тщетные попытки вырваться и понемногу оттаивал, чувствуя, как с каждым прикосновением ослабевал внутри тугой узел, собираясь комком в горле. - Вот так. Тебе станет легче. Плут тихо всхлипнул, обнял в ответ, и сердце громовержца ухнуло от доверия, которым его внезапно решили удостоить. - Локи.. - прошептал он и поднял руку выше, к рыжим волосам, провёл от темечка к затылку. Локи склонился к плечу Тора, пряча лицо. Узел внутри совсем развязался, проливаясь исцеляющими слезами.