всё ещё с тобой.

JK — Still with you

      В темный вечер пятницы друзья вытащили Тэхёна из рутины, в которую он полностью погружался после работы. Он никогда не жаловался и не был против побыть в вечер конца рабочей недели в своих уютных апартаментах, занимаясь стиркой, готовкой, качаясь в такт играющей музыки, или же коротая время около широкого телевизора за просмотром очередного сериала и новой дорамы. Ему было всегда так комфортно. И нет, он не становился слишком старым для веселья, но загруженный недельной работой, бегом с одного отдела в другой, написанием очередных срочных отчетов парню лишь хотелось глотка свежего воздуха и пару часов покоя со своими мыслями наедине. Обычно, когда в пятницу ещё стрелка часов не перевалит за полночь, он выгуливал своего небольшого шпица, всячески играя с ним и слушая джазовую музыку в наушниках.       Но сегодня он слушал джазовую музыку в компании людей, которые буквально заставили его покинуть своё нагретое гнездышко, не принимая отказов. Пришлось даже собаку выгулять раньше. В местном баре с очень расслабленной атмосферой сегодня поет малоизвестный артист, список песен которого состоит по большей части из мурлычущего джаза, оно и абсолютно понятно — уставшие и загнавшиеся от бешенного ритма жизни люди хотели всего лишь насладиться едой и напитками, в компании таких же уставших людей.       Певец был ему незнаком, но чувство утомления уж очень. На улице была настоящая осень: листья стали принимать цвета красок из спектра от красного до оранжевого, вечерами моросило, иногда набираясь в более сильный дождь, как и в этот вечер, оставаясь свежестью у стен города, а фонари зажигались раньше, потому что краски солнечного круга уходили на запад. Тэхён не открывал зонт, оставаясь преданным мысли о несильном дожде, но кутаясь в воротник длинного коричнево-клетчатого пальто из кашемира, которое нашел на одном из блошиных рынков пару лет назад и не жалея ни капли потраченных ста тысяч вон, что было достаточно дорогим для таких мест.       На месте его ждали его друзья, с которыми Ким был знаком со школы, с некоторыми с университета. Богом и Соджун — самые близкие из всей компании для парня — курили на входе и активно замахали, завидев темно-русую макушку в начале квартала. Сам же Тэхён никогда не курил сигареты, — не переносил табачный запах, как и вкус крепкого алкоголя — лишь иногда баловался без табачными электронными сигаретами на пару с любимым вкусом вишни или шоколада, но брался за них лишь иногда, когда становилось очень скучно или тошно, что с его ритмом жизни случалось не так часто.       На входе поприветствовал друзей, которые засуетились забраться во внутрь бара, проталкиваясь среди толпы отдыхающих людей, лишь бы не промокнуть и не заболеть после редкой пятничной вылазки. Они выбрали это место, потому что все разделяли особую и трепетную любовь к музыке, а особенно к джазу, поэтому место было местами намеренно потрепанным, чтобы создать атмосферу двадцатых-тридцатых годов прошлого столетия, когда это направление музыки было в своем расцвете. Тэхён радовался, что свет внутри помещения был приглушенным — что было абсолютно очевидно, когда место задумывалось джаз-баром — и ему не приходилось щуриться в свободный вечер, привыкший его проводить в приятном полумраке.       Исполнение, для которого многие собрались, ещё не началось, потому что их группа позаботилась прийти за двадцать минут раньше, чтобы найти столик для нужного количества человек, но незнакомцев вокруг было много, которые, по мнению Кима, пришли сюда не ради музыкального выступления артиста с неизвестной ему группой, а скорее всего, выпить. Парни заказали у улыбчивого официанта себе ужин, многие выбрали к этому и крепкий алкоголь, чтобы отключить голову после трудовой недели, но мужчина с карамельной кожей отдал предпочтение фирменному лимонаду заведения, не собираясь мучиться, выпивая невкусный алкоголь в этот вечер.       Они громко общались, чтобы перекрикивать остальную толпу и слышать ответы друг друга, обсуждали рабочие изменения, начальство, очередные сделки, потому что большинство работало в банковом бизнесе, но парень чувствовал себя непривычно и неуютно. Это совершенно было не из-за расслабленной атмосферы, которая, наоборот, дарила своего рода спокойствие. Молодой человек снял пальто, оставаясь в приятном белом свитере в надежде не запачкать его напитками сегодня и подметил, что и правда давно не выбирался отвлечься вечером пятницы, из-за чего чувствовал себя не особо привычно, отдаленно вспоминая, как он проводил время в похожих барах и пабах какое-то время назад.       Ким тяжело вздохнул, надеясь, что навязчивое чувство вскоре пройдет и ему не придется пить нелюбимые алкогольные коктейли, чтобы заглушить внутренний голос, а на утро просыпаться с раскалывающейся на кусочки головой. Он отметил, глянув на наручные часы, что вот-вот должно начаться выступление, к которому он был неумолимо готов, в предвкушении услышать любимые аккорды инструментальной музыки, которую будет дополнять живой голос. Он ждал шедевр.       Мужчины, поедая различные блюда, которые заказали раннее, параллельно чокаясь бокалами и стаканами с различным содержимым, улыбаясь, говорят о том, что нужно чаще собирать свои силы и встречаться полной компанией, аргументируя тоской по друг другу. Тэхён от чего-то не думал о всеобщей тоске, глубоко на подсознание желая, чтобы вечер пролетел быстрее для того, чтобы залезть в мягкую кровать со своим маленьким шпицем.       Краем глаза молодой человек следил за движением на небольшой по размеру площадке, где сновали различные люди, настраивая инструменты и аппаратуру. Некоторые из группы садились за свои инструменты: саксофон, барабаны, синтезатор или брался за гитару. На импровизированной сцене не хватало лишь певца у микрофонной стойки. Из-за наблюдений русоволосый отвлекся, потеряв нить разговора на моменте, когда его позвали или спросили, с чего ему пришлось вернуться в более реальный мир к друзьям. Друзья для него и правда были дорогими и близкими, поэтому он смущенно извинился за невнимательность, мысленно отчитав себя за такое поведение и пообещав следить за диалогом, который происходит за столом.       Спустя короткое время, когда Тэхён был увлечен в разговор с сидящими рядом людьми, шумное помещение заглушило топот небольших каблуков певца, который вскоре переместил микрофон поближе к себе, давая понять, что находится на сцене в центре внимания он не впервые, и вел себя очень уверенно для малоизвестного исполнителя джазовых композиций. Парень выглядел молодо в своей легкой молочной куртке с мелким принтом и с необычным решением окрашивания волос — кончики были белоснежными и очень контрастировали с карамельным цветом природных волос.       Инструментальная музыка заиграла благодаря группе парней за аппаратурой и инструментами, перемешавшись с нежным голосом парня, стоящего за микрофоном. На ласкающий слух голос, молодой человек, который сидел с компанией своих приятелей, завороженно повернулся, приоткрыв рот в легком удивлении. Услышанное Киму точно нравилось, как и увиденное. Уже и не так сильно хотелось домой, мысленно умоляя время бежать сквозь пальцы быстрее. Сидящему русоволосому парню казалось, что песня была точно авторской, потому что он её никогда не слышал и было бы невозможно передать так хорошо чувства через голос, не имея представления, как писалась песня. Всё ещё не в силах оторваться от стоящего перед ним парня, Тэхён словил на себя пристальный взгляд темных глаз, принадлежащих тому, кто заставил его обернуться. Оленьи глаза поющего шатена улыбались без соответствующего выражения лица, но тот точно был уверен в том, что исполнитель чувственных джазовых композиций дарит безмолвную улыбку ему, обращаясь словами песни.       В какой-то момент для Кима бар перестал существовать со всем своим содержанием в виде снующих официантов, громкой толпы и близких друзей, создавая мыльный пузырь, в котором помещаются лишь он, певец с микрофоном и глубоко касающаяся музыка, отскакивающая от стен приятным голосом. Пару раз парень, не замечая, начинал тихо подпевать себе под нос, боясь оторвать взгляд от сцены, как и незнакомый парень, смотрящий на него напротив в ответ. Пару раз он смущался с горящими щеками и кончиками ушей от непристойных строк, которые адресовались ему, или от подмигиваний, которые переходили в невербальный флирт лишь между ними двумя.       — Тэтэ, ты его знаешь? — В промежутке между песнями, когда певец восполнял водный баланс организма и наполнял легкие воздухом, спросил рядом сидящий Богом, явно заметивший неясную химию.       — Впервые вижу, — Ким отпил свой фирменный от заведения лимонад, вновь и вновь пересекаясь взглядами с таинственным джазовым певцом. И в ответ от друга получил ничего не понимающее выражения лица.       — Тогда… — Громче сказал он, когда инструменты начали один за другим вливаться в общую мелодию, следуя за ведущим их голосом. Богому было трудно правильно подобрать слова в столь непривычной ситуации, от чего Тэхён снова покраснел, стараясь уверить себя, что это от жары помещения и теплого свитера в сочетании. — Почему вы так на друг друга смотрите?       — Это просто любовь с первого взгляда, — с другой стороны стола беззлобно отпустил шутку полупьяный парень из их компании, отчего Тэхён опустил голову, чтобы никто особо не заметил его смущения. Почему на него так повлиял незнакомец? — Не бойся, Тэтэ, я шучу. Вы бы хорошо смотрелись вместе, — и дружески подмигнул.       Чтобы быстрее забыть ситуации, мужчина направился в уборную, упорно кусая себя за губы, стараясь избежать зрительного контакта с стоящем исполнителем, которые пел и улыбался, понимая, что стал поводом смущения для Тэхёна, так и другие посетители бара, видел их постоянные гляделки тоже рассматривали уходящего в уединенное место русоволосого. Внутри уборной он смог немного привести себя морально в порядок, отдышавшись, но так и не понимая реакцию организма и подсознания на человека, которого видит впервые. Может это его голос и его любимое направление музыки? Внешний вид, который подходил под все критерии молодого человека? Ничего из этого или одновременно всё? Ответы он так и не нашел даже, когда присоединился обратно к столику с друзьями, которые изредка до конца вечера и выступления подшучивали над образовавшейся химией между мужчинами от простого зрительного контакта.       После возращение на своё место, Ким словил себя на мысли, что ему стыдно смотреть в ответ на музыканта, старательно изобретая себе занятие в виде поедания десерта или проверки сообщений в мобильном телефоне до конца живого концерта. Он надеялся, что это так же быстро и неожиданно закончится, как и началось. И мысли о том, чтобы время стало более скоротечным уже не казались такими глупыми или отдаленными. Каратая время за разговором с рядом сидящими, пение наконец-то закончилось, услышав заветное прощание вокалиста со зрителями в зале, что заставляло снова смутиться русоволосого. В баре вновь были слышны лишь разговоры, звоны приборов, ударяющихся об посуду, или бокалов. Тэхёну почему-то захотелось сделать затяжку своей электронной сигареты, поэтому он решил выйти на улицу, заранее накинув кашемировое пальто, так как внутри помещения курение и парение запрещено.       На улице было свежо в поздний час, что он запрятал шею поглубже в свитер, не желая проснуться наутро с охрипшим горлом и валяться выходные, пытаясь вылечиться до начала рабочей недели. Он взял свой прибор, затянув никотин, больше радуясь вишневому вкусу, который растекался по рту, дразня вкусовые рецепторы, и с облегчением выдохнул белый пар, прикрыв на пару мгновений глаза, повторяя ещё пару раз с затяжками.       — Я не думал, что ты состоишь в клубе курильщиков, — прямо возле уха после очередного раза, когда Ким прикрыл глаза от наслаждения, раздался нежный голос, отчего парень подскочил от неожиданности. Перед ним стоял джазовый певец.       — Я не гонюсь за никотином, — он лишь смущенно улыбнулся на шутку русоволосого парня с проколотой губой. — Я гонюсь за вкусом. В данном случае вишнёвым.       — То есть ты эстет, — довольно закивал головой певец.       — Вообще я Тэхён.       Музыкант мелодично засмеялся, заставляя русоволосого парня искренне улыбнуться. Тот точно оценил его неловкую шутку.       — Всё тогда понятно, Тэхён, — мужчина с оленьими глазами протянул ладонь. — Я Чонгук.       — Приятно познакомиться, — ладонь была шершавая, возможно от игры на инструментах, очень отличалась от мягкой кожи Кима. — Ты очень красиво спел, мне понравилось.       — Ты меня заставляешь смущаться от комплиментов.       — Тебя? — Тэхён улыбнулся, завернулся сильнее в пальто. — Тебя такой лестью не возьмешь.       — Ты полностью прав, но мне твой комплимент особенно приятен, Тэхён.       Они стояли несколько мгновений в неловкой паузе, где Тэхён смущался, а Чонгук умилялся такому непривычному явлению. Чон до сих пор удивлялся сам себе, когда остро реагировал на этого незнакомого парня, на которого смотрел на протяжении всего выступления, забыв о том, что он на самом деле делал в том баре. Не веря себе, подошёл к молодому человеку, когда тот стоял по сырой улице, затягиваясь белом дымом с необычным запахом вишни. Что-то в нем привлекало, не внешне он особо не мог распознать этого — хоть ему и понравилась необычно красивая внешность парня с темно-русыми волосами и россыпью пары темных родинок на самым неожиданных местах на лице, которые так подходили ему, как и пастельный образ, делая его походящим на зимнего медвежонка. Его привлекательность крылась где-то в его душе, которую они вдвоем ощутили на молекулярном уровне.       Чонгук чиркает зажигалкой и поджигает табачное изделия, выдыхая рядом с затягивающимся вишневым дымом парнем. Его губы в этот момент обязаны были оказаться на вкус, как ягода, но певец вовремя себя остановил, оставив мысль несовершенной.       — Давай сбежим, — нежданно для обоих проговаривает мужчина, который только пел на сцене.       — Что? — Чон чувствует, как уже в который раз за вечер застал русоволосого врасплох. — Куда?       — С этого бара, — они улыбнулись, хоть Ким и воспринимал всё, как сумасшедшую шутку. — Прогуляемся по ночному городу, одни.       — А если ты маньяк? — Наигранно прищурил свои узкие карамельные глаза русоволосый, сдерживая внутреннюю ухмылку.       — Не очень-то я на маньяка похож, — Чонгук принял правила игры, всё ещё серьезно настаивая на моментально появившейся задумке. До них доносились громкие разговоры за дверями бара, тихая фоновая музыка, но они не спешили возвращаться во внутрь, несмотря на прохладный ветер, который иногда добирался прямо до костей своими порывами, растрепывая им двоим их волосы. — Можешь меня обыскать везде, проверить, есть ли у меня оружия. И маршрут можешь выбрать ты.       Чонгуку казалось, что его новоиспеченный знакомый не согласиться на такую авантюру, потому что это может быть опасно и он это прекрасно понимал, мешкаясь на месте Тэхёна бы даже сильнее. Но его оленьи глаза смотрели на него с непривычной для него самого недвусмысленной мольбой, внутренне уже отчаявшись и готовый на отказ. Но этот парень вновь удивил певца своим ответом:       — Идем.       Глаза Кима горели озорными огоньками и они, даже не попрощавшись — и не познакомившись — с компанией, с которой находился парень, направились прочь от джазового бара, куда зазывали люминесцентные вывески с названиями и слоганами. Первое время они шли молча, вдвоем не зная, как начать разговор. Чонгук наблюдал, как Тэхён покраснел, но не мог понять: от перепада температуры или от смущения, но предпочитал думать о последнем, потому что тоже глубоко внутри смущался, не веря откуда в нем появилась уверенность перед этим русоволосым парнем.       — Так… Ты увлекаешься джазом? — Первым нашел способ прервать их молчанку шатен с оленьими глазами, замечая во взгляде Кима благодарность.       — Да, — он вздохнул, выпустив облачко пара из-за холода, больше кутаясь в высокое горло чистого свитера. — Я хотел стать певцом, но родители меня не поддерживали и поэтому я выучился на менеджера.       — Ох, прости. — Шатен старался, как можно больше передать свой жаль через взгляд, получив вымученную улыбку из-за этой затяжной в его жизни темы. — Я тебя понимаю, я из-за этого перестал общаться со своими предками. Токсичное окружение.       — Ты тоже прости, — теперь в карамельных глазах Тэхёна читался жаль.       — Один-один, нечего нос вешать. — Они проходили пустыми мощенными улочками вдали от центра города, в одном из старых районов города, больше походящем на исторический. — Всё может в миг измениться.       — А почему ты выбрал джаз? — Искренний интерес всё так же можно было прочитать в широко открытых и изучающих шатена глазах.       — Ни одно из направлений не позволяет тебе так резко высказаться за или против, понимаешь? — Раздумывая над ответом, Чонгук отвернулся взглядом вперед по улице, заглядывая на пару кварталов дальше, а Тэхён отметил, какой красивый профиль у незнакомца-музыканта и быстро-быстро утвердительно закивал. — Ты чувствуешь больше, острее, сильнее. Ты можешь жить свою отдельную жизнь внутри оркестра, тебе необязательно следовать правилам или нотным рядам.       — Это свобода, — подкрепляюще добавил Тэхён, не задумываясь, продолжил после короткой паузы: — Ты не зависишь ни от кого и одновременно зависишь от всех. Это как вальс звуков, которые объединились импровизацией, не желая терять свою свободу и индивидуальность.       Чонгук смотрел на его россыпь родинок и довольно улыбнулся мыслям светловолосого, который разделял их полностью. Тэхён прятал руки от неловкости и от того, что так быстро раскрылся, открывая свои самые дорогие и сокровенные полочки в душе.       — Предлагаю выпить кофе, чтобы согреться, — улыбчивый мужчина не мог перестать вглядываться в идеальной, но немного уставшее лицо от рабочей недели и недосыпа. — Я знаю тут хорошую круглосуточную кофейню рядом.       — Вот ты и показал своё лицо, маньяк, — звонкий смех русоволосого заставил сердце Чонгука отбивать бешеный ритм, дополняя бабочками в животе, заставляя темноволосого тоже улыбаться. — Я не против, только я не пью кофе, я пью какао.       — Гонишься за наслаждением вкусом?       — Я же эстет, — они припомнили друг другу их первый разговор, который произошел совсем недавно, но по ощущением где-то в прошлой жизни, потому что они обрели мгновенный комфорт вместе. Парни не переставали бесцеремонно рассматривать друг друга, изучать и улавливать новые детали, фиксируя их на подсознании.       Уютно теплая кофейня оказалось и правда недалеко — в паре кварталов от главной улицы района. Пока двое молодых людей общались, Тэхён абсолютно не заметил, как они добрались до теплого места, отчитывая себя за беспечность и невнимательность. Внутри пахло кофе, молоком и корицей — самый популярный набор осени. Чонгук попросил темно-русую макушку подождать, пока тот удалился к знакомому бариста, заказывая согревающие напитки для них двоих и расплачиваясь. Пока их горячие их кофе и какао готовилось проворными руками баристы с аккуратно подстриженной бородкой, Чон обсуждал с ним каких-то неизвестных Тэхёну людей, поэтому второй лишь стоял рядом, отправив друзьям в общий чат сообщение с извинениями, что он ушел, не попрощавшись и, что с ним всё хорошо.       На улочках, которыми они петляли, попивая горячее из пластиковых стаканчиков, было уже не так холодно: или от вечернего кофе в организме, или от химии, которую заметили и сами парни между ними. С течением времени, Киму было не страшно открыться новому знакомому, хотя он так обычно не поступал, наоборот, открываясь лишь после проверки дружбы временем. Но ему было спокойно и болтливый молодой человек, греющий руки об остывающее какао, рассказывал об уморительных ситуациях и Чонгук с интересом слушал и поддерживал разговор, параллельно рассказывая свои истории.       — Тэхён, спой мне что-то. — В один момент попросил Чон, когда они остановились у фонтана посреди площади.       — Что? Зачем? — Заставший врасплох снова русоволосый неточно воспринял просьбу шатена.       — Ты же пел раньше, что тебе мешает снова начать? — От чего-то певец был уверен в своих словах и действиях, заряжая так же и русоволосого.       — Но я так давно не практиковался…       — Я не буду смеяться, обещаю, — Самая обворожительная улыбка из запаса мужчины сыграла с Кимом злую шутку, но он чувствовал себя безгранично комфортно рядом с музыкантом на пустой улице, внутренне твердо решив растормошить свои музыкальные навыки.       — Ну раз ты не будешь смеяться, — засмеялся тот. Капаясь в смартфоне, находя инструментальную версию любимой джазовой песни. Внутри нарастало чувство смущения и страха опозориться, которые пропадало лишь от одного нежного взгляда Чона. Прочистив горло, он, стесняясь, начал: — Now you've listened to my story, here's the point that I have made, chicks were born to give you fever… [1]       Он пел своим низким голосом, идеально ложащимся под стандартный вид джазового тембра, но с особым шармом, который ни один певец не повторит, как это делал русоволосый. Музыкант видел, как русый парень смущается от пристального взгляда профессионала в этом деле, но ловил удовлетворенные взгляды, наблюдая за реакциями друг друга. Сердце сделала внутренний кувырок, продолжая отбивать чечетку ударами, пока Чонгук восхищался зрелищем напротив в виде молодого парня, который пел любимую песню напротив неработающего фонтана в ночной холод. В этот момент Чон представил Тэхёна ранним утром, стоящим у себя в квартире, когда за окном ещё не расцвели цветы рассвета, а он протирал припухшие от сна глаза кулаком, чистя зубы в ванной в явно большой для его хрупкого тела футболке, напевая те же строки. В тот момент Чонгук был эстетом, испытывая эстетический оргазм от парня, боясь, что тот просто проделки его сознания и это всего лишь сон. Шатен даже незаметно себя ущипнул за руку, убеждаясь, что в реальности сны не могут быть такими яркими с такими неземными людьми.       — Тэхён, поверь, но я идеальнее в своей жизни ничего не слышал, — мужчина так и продолжал стоять с открытым от восхищения ртом, когда Ким закончил такую короткую для Чона песню. Тэхён смущался вновь и вновь, будто в жизни он никогда подобного не слышал.       — Ты меня смущаешь, — Поднять глаза было чем-то непосильным, но русоволосый молодой человек пересилил сам себя, заглянув в восхищенные глаза-лодочки напротив, видя счастливые морщинки под глазами, и невольно улыбнулся сам. Он никак не мог понять, почему в этот вечер испытал столько смущения, ведь в жизни он был всегда скромным, но весьма уверенным человеком со своими тараканами. Ему казалось, что личные тараканы решили подшутить над ним, играясь с эмоциями, которыми переполнялся Ким.       — Но ты спел даже лучше, чем бы это сделала сама Пэгги Ли. [2]       Двое старались вести разговор без неловких пауз, потому что пугали равносильно обоих, но после стал смущаться и Чон, из-за чего второй парень округлял глаза, не веря, что в том самоуверенном музыканте не существует блока на особенную эмоцию. Что-то внутри них зажглось, играя с ними в игру, но им определенно нравилось всё, что молодые мужчины ощущали в присутствии друг друга, помимо неловкости первой встречи. На кромках сознания, Тэхён и Чонгук уже осознавали, что приятное времяпровождение в компании друг друга вызвано чувством взаимной симпатии, из чего они так и смущались без конца — в особенности, русоволосый, который временами напоминал помидор, что забавляло и умиляло музыканта, не оставляя этот факт без безобидной шутки в его сторону.       Они шастали улицами, которые освещались лишь фонарями и затянутым небом, давно позабыв о позднем времени и холоде, который щипал их неприкрытые части тела, всё больше впитывая информации о друг друге. Они были ненасытными, проглатывали и не давились, моля о большем количестве. Они были заинтересованы, что радовало обоих, заставляя улыбаться с экспрессией во всем лице, в том числе, в лучезарных глазах хорошо читалась искренняя ухмылка из-за небольших морщинок под глазами.       Иногда Тэхён просил Чонгука не смотреть на ноги, а запрокинуть голову наверх при ходьбе, чтобы заметить что-то новое. Это было очень странно и необычно, — как и сам Ким — но также увлекательно. Русоволосый, с шагом в припрыжку, объяснил свою просьбу тем, что люди просто забывают оглядываться по сторонам даже на протоптанных маршрутах, не замечая прекрасного в деталях. Поэтому они рассматривали балконы, наполненные сушащимся бельем или цветами в горшках, причудливые фонари или вывески. Особенно им запомнилась одна вывеска — она была сделана в стиле древнегреческих миниатюр, а изображен был человек с головой рыбы. Они долго не могли отгадать и понять смысл и концепцию вывески для парикмахерской, но дошли общего вывода, что не всё в мире имеет глубокий смысл. Как и некоторые люди, но точно не эти двое. Они говорили напролет часы, пока находились тем вечером вместе, позабывал наконец-то полностью о стеснении.       Позже Чонгук резко остановился и остановил парня рядом с собой, заглядывая на карты в телефоне. Тэхён не особо понимал, что он делает, но их остановка дала ему немного времени на передышку от бесконечной прогулки, от которой начинают болеть ноги, но Ким этого не замечал из-за увлеченности и вдохновленности моментом. Сегодня его артист, которого он так долго и тщательно скрывал и топил внутри себя, ожил, подарив новые эмоции и ощущения. Тэхён всё ещё думал, что это из-за новоиспеченного в его окружении парня, который открыл и открылся ему, заставляя почувствовать свою неповторимость и особенности в мире.       — Ты доверяешь мне? — Оторвав взгляд от телефона, взволнованно спросил мужчина. Это не была какая-то болезненная взволнованность, а скорее такая же, когда Чон попросил его сбежать с ним с шумного джаз-бара.       — Да, — без раздумий ответил русоволосый, удивляюсь самому себе и привязанности к почти незнакомому человеку. Он пообещал себя потом, как следует отругать, но даже его внутренний голос, который всего боится, не кричит об опасностях, которые могут случится. Походу инстинкт самосохранения напрочь отключился.       — Тогда просто следуй за мной, ладно? — Он вложил телефон обратно в карман коричневой куртки, нежно и медленно обхватывая руку молодого человека, чтобы тот не боялся его. — Так ты не потеряешься. — Аргументировал тот и добавил: — тебе точно понравится.       Хоть у Кима замерзли руки до этого, но, когда он вложил ладонь в большую и шершавую, весь холод, усталость и страх испарился. Он про себя подумал про то, что ему подходит вот так ходить за руку с Чонгуком, из-за чего сам смутился своей мысли и покраснел. Пусть второй думает, что это реакция на холодный ночной воздух этой осенью. Они свернули с улочки с древней, аккуратно выложенной мощенной плиткой, которая освещалась причудливыми фонарями, зайдя во двор какого-то многоэтажного дома. Тэхён вскинул бровь, когда они подошли к подъезду и остановились. Но никто из них не посмел вытянуть мирно покоящиеся ладони, которые грели друг друга и их сердца.       — Мне кажется, продолжить этот вечер на крыше, будет лучшей идеей. — В глазах Чонгука всё ещё читался неподдельный энтузиазм и желание поделиться чем-то важным с новым человеком, который чересчур быстро залез к нему в сердце и голову.       — Я никогда не был на крыше. — Ким немного переживал, сам не зная почему. Наверное, слишком много для одного дня.       — Правда? — Тот округлил глаза от удивления. И пошутил: — рад быть твоим первым. — Чон нажал на кнопку на двери, придерживая перед русоволосым. — Тебе понравится.       Дальше они в тишине — со сплетенными руками — доехали до верхнего этажа, где Тэхён тихо плелся за музыкантом, когда они вышли на лестничной площадке. Чон провел их чуть выше по пожарной лестнице, придерживая и помогая парню, и он вновь залился пунцовой краской от смущения и нежным прикосновений загрубевшими ладонями, открывая дверь и невероятный вид на спящий город с точками проезжающих машин, горящих фонарей и света из окон людей, которые ещё не спят.       Тучи на небе немного отошли с холодным осенним ветром, позволяя видеть яркие от холода звёзды, светящие только для них двоих. Им больше не было холодно, хоть клубочки пара вылетали изо рта с удивленными возгласами. Им было хорошо рядом, делить важный момент этого дня.       — Ты был прав, Чонгук-и, мне очень нравится, — нежный карамельный взор упал прямо в глубокие улыбающиеся глаза шатена, а его рука крепче переплелась с согретыми тонкими пальцами парня, молча показывая свою радость лишь языком тела и через их созданную ментальную связь.       Они считали звёзды вслух, сидя прямо на сыром покрытии крыши, называя свои любимые, потому что оба увлекались в детстве астрономией, изучая каждый вечер горящие точки на небе через телескоп. Они находили новые точки соприкосновения, запоминая их и укладывая на полках внутри сознания с пометкой «важно». Случайно скользнула рука Чона на талию русоволосого, приобнимая и делясь своим теплом, ловля себя на мысли, что боится и переживает за самочувствие молодого парня с россыпью родинок и пряной карамельной кожей.       Они делились мыслями о музыке, всматриваясь в ночной город, говорили о дорогом и близком сердцу, что редко доставали из запечатанных коробочек сознания. Делились предположениями о жизни ночного города, выстраивая свою историю, и много смеясь. Чонгук с каждой улыбкой Тэхёна падал в пропасть влюбленности, ещё больше вставляя различных уместных шуток, чтобы услышать сладкий и низкий заливистый смех, который становился бальзамом на душу мужчины.       Они не знали, что с их головами, сердцами и телами твориться, но они поддавались чувству распирающей эйфории, открыто обнимаясь, вдыхая почти выветрившиеся духи на шее друг друга, взаимно отдавая тепло и создавая трепетные воспоминания без ничего большего, чем простые и неловкие прикосновения рук. Тэхён в жизни не испытывал чего-то подобного, не в силах найти названия для своего состояния, и сильнее тянулся к Чону, чтобы получить этих фейерверков эмоций больше и больше. Чонгука же, в свою очередь, всё в Киме пьянило без любого алкоголя, засматриваясь в невероятно притягательные глаза или проводя взглядом по припухлым губам с восхитительной линией квадратной челюсти и полюбившимися за короткий период проведенного времени вместе родинок под глазами и на кончике аристократического носа.       Мужчина достал телефон, включив камеру, взглядом прося разрешение на съемку их совместной фотографии, которая будет согревать душу ледяными ночами, на что получил обворожительную улыбку и Тэхён подобрался ближе в объятиях к объективу в смартфоне. Короткий щелчок, вспышка и они смеются над самими собой по-дурацки улыбающимися на фото. Оба думает над тем, чтобы повесить эту фотографию на видном месте и любоваться ежесекундно, потому что вызывает это нечаянное и непрофессиональное селфи лишь самые лучшие эмоции и летающие бабочки в животе.       — Fill my heart with song… — начал петь Чонгук, потому что он так делал всегда, когда внутри слишком много всего скопилось. Он смотрел на рядом сидящего и светящегося от радости парня и сам был таким же. — And let me sing forevermore…       Русоволосый не смотрел на него, как на безумца, как бывало люди, более того, он понимал его и качал головой в ритм. Шатен резко подскочил, оставляя сидящего Кима в растерянности, но сразу же предлагая свою руку, чтобы встать, и загребает в объятия, начиная медленно двигаться в известный ритм песни, которую начал напевать до этого. Внутри их двоих кружится вальс и хоровод бабочек, которым так хорошо вдвоем, что покачивающийся Ким подхватывает строки, пропевая:       — You are all I long for, All I worship and adore… — Слова о силе любви были знакомы каждому интересующемуся джазом человеку, но дуэт из двух идеально сочетающихся голосов, медленно качался на крыше спящего города, заглядывая в глаза друг друга, и видя там целую вселенную.       — In other words… — Чонгук продолжает за молодым Кимом, который танцует в его объятиях и он уже всё понимает, что творится в его голове и сердце. Возможно, любви с первого взгляда не существует, но влюбленность — точно и она может перерасти в крепчайшие чувства. Чонгук был готов на них, надеясь на взаимность со стороны русоволосого. Но он не хотел давить на него, боясь спугнуть.       — Please be true, іn other words… — Тэхён видел свое отражение в темных глазах, в которых утопал. Он не боялся привязаться. Он не боялся каких-то новых чувств. Он был открыт и готов был их увидеть, столкнуться лицом к лицу, лишь бы так было всегда.       — I'm in love with you. [3] — Шепот Чона мог услышать лишь ветер, гуляющий по крыше и хрупкий парень в объятиях, которому была полностью адресована эта фраза.       Пара остановилась, лишь молчаливо наблюдая за друг друга полюбившимися глазами, в которых читали лишь самые позитивные чувства, и осмысливали последнюю строчку. Чонгук поднял руку, пройдясь тыльной стороной ладони по нежной и холодной от ночного ветра красной щеке, даря самый влюбленный и нежный взгляд, который он лишь смог отыскать в себе. Скромно-счастливая улыбка расцвела на устах русоволосого, волосы которого так сильно растрепались на вершине дома, но он стал лишь ещё прекраснее в глазах мужчины напротив, он видел это сам, в кристально чистом отражении.       В этот раз смущенный Ким взял инициативу в свои руки, потянувшись ближе своими губами к музыканту. Они соприкоснулись обветренными за прогулку губами, нежно касаясь друг друга, вкладывая весь трепет и слова благодарности за судьбоносную встречу в этот поцелуй. Неуверенный молодой парень и уверенность шатена сделала из их робкого соприкосновения желанный глубокий поцелуй, где их бабочки заиграли в животе в новом бешенном ритме, а оторваться было невозможно из-за сладости момента и счастья вперемешку с эйфорией, охватившей их.       — Что насчет свидания? — Ухмыльнулся Чонгук, когда у них обоих закончился воздух в легких и им пришлось отстраниться от сладких и пряных губ, соприкасаясь лбами в объятиях с мечтательно прикрытыми глазами.       — Правило пяти свиданий, — низкий бархатный голос Тэхёна заставил снова забиться сердце Чона.       — Ради тебя я согласен на всю жизнь.       Они засмеялись, продолжая ловить момент на открытой крыше, впитывая тепло друг друга через объятия, влюбляясь в уже родной запах ежесекундно. Тэхён стоял, наслаждаясь вечером и ночью, напоминая себе поблагодарить друзей, которые вытащили его на встречу своей судьбе.       Справа от них — на востоке — начинает светать, предвещая начало нового дня и новой жизни для двоих влюбленных парней, которые обязательно сделают не одну вылазку на крыши. [1] Песня Fever популярной джазовой исполнительницы Peggy Lee, выпущенная в июле 1958 года и считающейся классикой джаза. Перевод фрагмента, который пел Тэхён: "Вот вы и услышали мой рассказ, вот вывод, который я сделала: цыпочки рождаются, чтобы зажечь в вас огонь". [2] Peggy Lee исполнительница трека, который спел Тэхён. [3] Frank Sinatra – Fly Me to the Moon, популярная джазовая песня о любви, которую пели Чонгук и Тэхён. Перевод: "Сердце мне наполни, вечной песнею любви. Ты — моя бог, ты мой ангел во плоти. Для ясности, уточню: тебя, мой свет, я люблю".