С горящими глазами

Эту ночь никак нельзя было назвать радостной. Суматоха, больше походящая на абсолютный хаос, утихла с час назад. Тела Саши и Лобова были завернуты в ткань до прибытия на Парадиз, где их должны были похоронить. Иногда доносился плач товарищей: недавно он с грохотом резонировал от металлических стен дирижабля, но сейчас затих, стоило команде корабля, солдатам и пленникам лечь спать. Поэтому вместо пронзительных стонов боли и скорби были слышны только звуки жужжания мотора и пропеллеров корабля, рассекающего тьму ночного неба. В то время как большинство разведчиков расположилось на матрасах в основной части корабля, некоторым поручили особое задание. Например, Армин следил за Фалько и Габи в отдельной камере, Микаса с Ханджи присматривали за Эреном, а Леви… что ж… Леви стоял, облокотившись на дверь со скрещенными на груди руками, и смотрел на пленника, к которому его приставили. Он аккуратно потер локти, ощущая гладкую ткань новой формы подушечками пальцев. Для него все это было слишком ново, и он не мог понять, что чувствует по этому поводу. Разумеется, Леви всю жизнь мотало из одной обстановки в другую: жизнь с Кенни вместо матери, изчезновение Кенни, «поступление» в Разведкорпус, побег из подземного города ради жизни снаружи, смерть Фарлана и Изабеллы, падение стены Марии, смерть Эрвина. Смерть Эрвина… Ничего в его жизни не стояло на месте, одно сменяло другое. Просто с недавних пор таких событий стало слишком много. Он выдохнул и перевел взгляд с лежащего на койке пленника на крохотное окно карцера. Зик же держал в недавно отрегенерировавших пальцах зажженную сигарету, то и дело затягиваясь. От культей, где должны были быть его ноги, все еще валил пар, но его это, кажется, совсем не волновало. Он беззаботно сидел, привалившись к стене, курил и иногда проводил рукой по песчаным волосам. По большей части он игнорировал Леви, ощущая исходящее от него раздражение. Леви, конечно, пообещал ему повременить с убийством, но это не значило, что тот отказал бы себе в удовольствии набить ему морду. В конце концов, Зик причинил ему достаточно боли, чтобы заслужить это. Поэтому он продолжал игнорировать Леви, скуривая сигарету до фильтра. Когда она дотлела, он со вздохом положил ее в пепельницу к двум бычкам, которые закончил немногим раньше, и прислонился затылком к стене. В полутьме Леви обратил внимание на отблеск света в очках и развернулся к нему лицом. На этот раз Зик посмотрел на него в ответ, и их взгляды пересеклись. — Тц, — произнес Леви, отталкиваясь от двери в попытке выглядеть более внушительно. В ответ Зик моргнул, продолжая смотреть на него с высоко поднятой головой. — Что, Леви? — спокойно пробормотал Зик, не желая рушить тишину, пусть и гнетущую. — Для тебя — капитан, — Леви направился в сторону окна. Стекло было надежно защищено металлической решеткой, которая, тем не менее, позволяла выглянуть наружу. Зику оставалось только смотреть на его спину, темные подстриженные волосы и изображение крыльев свободы. — Ты мне не капитан. Мы враги, помнишь? — проворчал Зик и едва заметно выпрямился. Он опустил голову и обрадовался, заметив отрегенерировавшие пальцы ног — последнее, что должно было восстановиться. Он сжал их пару раз, прежде чем вновь перевести взгляд на спину Леви. — Даже не знаю. Точно? — Леви лениво обернулся. Металлический серый встретился с небесной голубизной глаз Зика. Будь они чьими угодно, этот цвет казался бы нежным и успокаивающим. Но осознание того, какой монстр скрывался за ними, полностью рушило живописный образ. Вместо прекрасного весеннего неба Леви видел цвет болезненно расцветающего синяка. — Ты сам поставил это под вопрос, Зик. — Ну же, Леви, — Зик уперся локтями в колени, довольный новыми ступнями, позволившими сменить точку опоры. Он склонил голову и поправил круглую оправу, посылая в сторону Леви очередной лучик света. — Такие вопросы всегда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Леви усмехнулся и повернулся к Зику. — Со мной такое не пройдет, — огрызнулся Леви. Он медленно подошел к нему, остановившись в паре дюймов от босых ног. Зик приподнял голову, наблюдая за Леви; капитан злобно глянул на пленника, лениво смотрящего на него исподлобья. — Ты предатель. Предал своих же. На резкое замечание Зик дернул бровью. — По-твоему, лучше я бы этого не делал? — он вновь выпрямился, откидываясь на руки. Покладистость исчезла из его глаз. — По-твоему, лучше бы я остался на стороне тех, кто хотел уничтожить Парадиз массовой атакой? Поймал и уничтожил вас — демонов? Заставил смотреть на то, как мы ровняем вашу родину с землей? Уничтожаем стены и все, что у вас есть? — Зик наблюдал за тем, как взгляд Леви становился все жестче и жестче. — Уверен, найдется тот, кому доставит особое удовольствие заставить сильнейшего бойца человечества смотреть на то, как все, что он любил, сгорает до тла. — А ты с этой задачей и сам неплохо справился, — оскалился Леви, крепко скрещивая руки на груди. Его взгляд, прикованный к Зику, горел злостью и ненавистью. — Когда уничтожил разведкорпус, помню, — вздохнул Зик, будто от скуки склоняя голову к плечу. — Но потом появился ты и напугал меня до смерти. Я никогда не видел, чтобы люди летали, и не боялся чего-то так сильно. Тогда я проиграл тебе, Леви. — Ты проиграешь снова, когда придет время, Зик. Зик не сдержал тихой усмешки и слегка наклонил голову. Горло Леви свело от неуместности юмора в такой серьезной ситуации. — Разумеется, Леви, — Зик поднял голову, чтобы лениво улыбнуться собеседнику. — Разумеется, ты… У него едва было время отреагировать на удар. Сильное колено попало бы прямо в челюсть, если бы он не отразил атаку рукой, второй хватаясь за бедро — мускулистое, но стройное, как и сам Леви. Капитан не ожидал ни блока, ни, тем более, перехвата, но тут же понял: он напал не на привычного ему Зика. Сейчас он дрался с профессиональным солдатом, собственноручно выбранным Марли за его заслуги. Ловкий удар локтем по затылку пришелся точно в цель. Зик гортанно простонал, когда очки слетели и ударились о пол. От их потери и сильного удара его зрение расплылось, зато сердце заработало в два раза быстрее, а хватка на бедре стала крепче. В голове пронеслась мысль, что при большом желании он мог бы обхватить его пальцами, заставляя Зика покрыться мурашками. Он воспользовался моментом, пока Леви едва ли мог пошевелиться, обездвиженный необходимостью удерживать равновесие на одной ноге. Хоть голова еще раскалывалась от удара локтем, у Зика получилось завести ногу за щиколотку Леви и откинуть голову для удара. Леви удалось уклониться от удара в нос, схватившись за песчаные волосы, и даже замахнуться, но Зик, заметив летящий в его сторону кулак, резко придвинул стоящую позади Леви ногу. Как только Леви потерял последнюю точку опоры, его дыхание сбилось, а рука застыла в воздухе. Но, падая, он вцепился руками в волосы, утягивая Зика с собой как настоящий боец, и приготовился к удару. Они упали на пол с грохотом. Леви лежал под Зиком: бедро все еще было в захвате, пальцы впивались в скальп, а глаза застилала ярость. Свободная рука Зика стояла рядом с головой, а колени между ног, пока он смотрел на него с зарождающимся интересом. — Леви, мы с тобой никогда так не сражались, — заметил Зик, будто это был обычный товарищеский поединок, а не битва насмерть. — Не переживай, я еще успею проломить тебе череп на острове, — раздраженно выплюнул Леви. Освободив волосы Зика из захвата, он потянул за опорную руку в попытке нарушить равновесие, и Зику пришлось склониться ниже. Он сжимал бедро все сильнее, наверняка оставляя синяк под цвет своих глаз. Когда их лица были совсем близко, а дыхания смешалось в одно, Зик решил действовать. Он крепко вцепился в черные волосы, лишая Леви способности ударить головой. Всего на секунду он задумался, какие мягкие у него волосы. Вымытые с шампунем и уложенные. Чистые. Но эта мысль была прервана ударом колена в ребра. Шифтер простонал и на секунду зажмурился. Болело адски. Когда Зик открыл глаза, в его глазах горело то же пламя, что и у Леви. Все стало серьезно. Зик прорычал; это был звук, который Леви никогда от него не слышал. В драках с другими — да, — но сейчас все внутри отчего-то перевернусь. Леви сильнее сжал его волосы и бицепс, понимая, что удар не заставит себя ждать. Он просто не мог понять, откуда. Леви рвано выдохнул, когда рука Зика едва не пригвоздила бедро к полу, растягивая мышцы до предела. В попытке предотвратить мышечный разрыв Леви перекатился в сторону и поставил ногу аккурат под торсом, но Зик тут же придавил ее своим весом, зажимая между телами и лишая Леви возможности двигаться. Леви гортанно зарычал, когда понял, что не может пошевелить ногами. Он отпустил бицепс и замахнулся, второй рукой продолжая держаться за волосы. Отпустить опорную руку оказалось огромной ошибкой. Стоило ему сжать кулак, как голова без его ведома поднялась над землей. Леви успел только вдохнуть и посмотреть Зику в глаза, перед тем как был впечатан в металлический пол чужой рукой. Звук соприкосновения черепа с металлом был, мягко говоря, неприятным. Леви не мог понять, был это звон в ушах или эхо, отдавшееся от стен. Зик убедился, что атака возымела свой эффект, когда серые глаза широко распахнулись перед тем, как горящее в них пламя превратилось в крохотный огонек. — Успокоился, или мне повторить? — угрожающе произнес Зик. Даже в нынешнем состоянии Леви не мог не заметить, что голос лишился последних капель ехидства. — …пошел нахуй, — слегка заторможенно пробормотал вечно упрямый капитан. Он попытался наклонить голову так, чтобы выбраться из крепкой хватки, но собственную руку не разжимал, продолжая с упорством держаться за волосы. Леви был готов сражаться на пределе сил, прежде чем сдаться Зику Йегеру — человеку, разрушившему столько жизней. В том числе его собственную. Зик то ли вздохнул, то ли что-то пробурчал, и медленно поднял голову с пола. Крови не было, как и трещины под подушечками пальцев, которыми он провел по черепу. Разумеется, у него не было никакого желания калечить Леви. Нет, всего-то на место поставить до конца ночи. Да и в драке не было никакого смысла, просто Леви, кажется, никогда бы от нее не отказался. — А жаль, — пробормотал Зик, на секунду заглядывая ему в глаза. Леви моргнул. В грифельном серебре все еще отражалась злость, а рука, продолжающая колотить по широкой спине, говорила сама за себя. Зик ударил головой по металлическом полу, и грохот вновь наполнил комнату. На этот раз Леви взвыл от боли и зажмурился. Удары по спине прекратились, хватка на руке значительно ослабилась. Всхлип Леви застыл в горле, а лицо расслабилось от захлестнувшей его волны пульсирующей боли. За приоткрытыми веками показались глаза, признающие поражение — в сражении, но не войне. На их дне виднелись тлеющие угли ненависти, дожидающиеся своего момента, чтобы разгореться вновь. Такая тяга к жизни очаровывала Зика. Он тихо выдохнул и приподнялся, позволяя Леви двигаться. — Давай, Леви. Вот так, — его голос сочетал в себе утешение и насмешку. Марлийский солдат взял избитого элдийца на руки и поднялся с ним на койку. У пленных не было подушек, но Зик посчитал, что Леви было необходимо лечь на что-то мягкое, поэтому постарался уместить их как можно удобнее. Он поднял очки с пола, облокотился на стену, а затем попытался уложить капитана себе на колени. Леви, разумеется, начал отбиваться. Он дернулся, пытаясь оттолкнуть от себя человека, который разбил его жизнь в щепки, а еще был готов избить при любой удобной возможности. — Леви. Успокойся, — тихо произнес Зик, придавливая плечи. — Тц, — выдохнул Леви. Зик едва не засмеялся от оригинальности ответа, но взял себя в руки, как только Леви попытался сесть, покачиваясь. Зик зарылся пальцами в мягкие чистые волосы, сжимая их ощутимо, но не слишком сильно. Как только Леви простонал, Зик повернул его голову и сжал лицо свободной рукой. — Леви, — повторил Зик более серьезным, но таким же спокойным тоном. Он больше не просил, а требовал, и капитан физически не мог сопротивляться. Он перестал дергаться, стоило Зику проявить свою влаственную натуру. Веки прикрыли серые радужки, и как только Леви открыл рот, чтобы съязвить, Зик крепко сжал его челюсть, не давая произнести и звука. Леви широко распахнул глаза, внимательно следя за Зиком. — Слушайся меня. Леви не без усилия закатил глаза, и Зик дернул бровью от такого неповиновения. Пальцы, держащие волосы, сжались в кулак, а вторая рука переместилась на шею. Широкая ладонь ощутимо давила на кадык, защищающий один из самых важных органов человеческого тела. Леви вцепился в запястье, пытаясь подавить инстинктивную панику. — А теперь, — Зик поднял его выше, остановившись, когда их разделяла всего пара дюймов. Леви едва мог дышать с пережатой трахеей. Зик посмотрел в саму душу поверженного, избитого мужчины, и приказал не голосом — всем своим видом: — Успокойся. Выслушай меня. И делай так. Как я. Говорю. Все существо Леви замерло. Даже огонек в глазах не мигал — едва заметно светился, дыхание застыло в легких. Все движения и мысли застопорились, как только он посмотрел в похожие цветом на гематомы глаза. Он чувствовал хватку в волосах, биение жизненно важных органов под сильной рукой. Властный голос смешался с воспоминаниями о драке, и… Это был один из тех немногих случаев в жизни Леви, когда он чувствовал себя абсолютно беззащитным. — …хорошо… — рвано прошептал Леви. Зик тут же его наградил. Он отпустил горло, улыбаясь то ли самодовольно, то ли подбадривающе, и мягко уложил поверженного Леви на колени. — Так-то лучше. Видишь, Леви, неужели это так сложно? — проворковал Зик. Леви неуверенно коснулся щекой бедра, чувствуя, как Зик мягко прижимает его, заставляя лечь как следует. Это заняло пару секунд, но стоило ему расположиться, как он почувствовал поглаживания в месте, больше всего пострадавшем от ударов. — Молодец, молодец. Отдыхай. Леви знал, что ему полагалось ненавидеть каждую секунду происходящего. Знал, что нужно бороться не на жизнь, а на смерть, чтобы превратить сукиного сына в кровавое месиво на тюремном полу. Но в голове гудело, и все эти утешающие слова и прикосновения… Все это заставляло его сдаться. Оно напоминало о чувствах, которые он уже давно не испытывал. О полуденном чае, запахе старых книг, долгих ночах в свете свечей, нежном смехе, улыбках в тайне, широких плечах, золотистых волосах, галстуках и широких бровях. Отдых напомнил Леви о любви, которую Зик у него забрал. Эрвин… Нет. Это был не Эрвин. Эрвин умер. Это было фактом, который нельзя ни отрицать, ни изменить. Леви вдохнул запах брюк, к которым прижимался, и почувствовал нотки сигаретного дыма, кофе и корицы. Запахи вернули его в реальность. Они совершенно не были похожи на еловые иголки, едва уловимый одеколон и пергамент, которыми пах Эрвин. Они не имели ничего общего с мечтой, в которой Леви так отчаянно хотел оказаться. Реальностью, которую Зик украл у него. Леви крепко вцепился в изодранную штанину и сжал зубы за сомкнутыми губами. Сигаретный дым. Кофе. Корица. Больше Леви ничего не чувствовал. Ничего, кроме Зика. Это Зик гладил его. Тот же человек, который избил его до такого состояния. — А мне неплохо от тебя досталось, — тихо усмехнулся Зик. На секунду он убрал руку с макушки, чтобы зажечь очередную сигарету — четвертую с того момента, как оказался здесь. — Локтем по затылку, коленом по ребрам. Завтра точно синяки появятся. Это мне еще повезло, что ты ничего не сломал, — сигарета в губах смазывала его слова. Леви поднялся, укладываясь так, чтобы лучше видеть Зика, и заметил, как блондин тушит спичку. — На то я и солдат, — тихо пробормотал Леви. Он не заметил, как Зик глянул вниз на очаровательно прижатую к бедру щеку. Звероподобный улыбнулся почти что с теплом. Почти. — Сильнейший боец человечества, — хмыкнул Зик с сигаретой в зубах и вернул руку на затылок. Капитан отвернулся и закрыл глаза, позволяя боли в голове раствориться под прикосновениями врага. Так продолжалось какое-то время: Зик затягивался и успокаивающе гладил Леви по голове. Сложно было сказать, делал он это от чистого сердца или просто притворялся. Леви скрывал злость под сомкнутыми веками, не способный выкинуть из памяти болезненно-голубые радужки, пока Зик глядел из-за решетчатого окна. Они пролетали над морем — в воздухе чувствовалась соль. Комната вновь погрузилась в тишину. Единственным звуком было тихое жужжание пропеллеров и моторов. Как только сигарета дотлела, Зик едва заметно вздохнул и глянул на мужчину, чья голова лежала на его коленях. Его врага. Его самопровозглашенный святой грааль. Его рок. Того, с кем ему самой судьбой было предначертано сразиться насмерть. Зику стоило признать: от взгляда на Леви в груди что-то сжалось. Они идеально помещались на кровати. Леви свернулся будто кот, и постарайся Зик достаточно, он мог бы убедить себя, что на прикосновения Леви отвечал мурчанием. Но затем Зик вспомнил. Вспомнил лезвия, впившиеся в руки его титана. Лезвия, ослепляющие его. Лезвия, разрезающие пяточные сухожилия и затылок. Лезвие во рту. Отсутствие конечностей и беспросветную боль. Зик вспомнил того же небольшого солдата, свернувшегося на коленях, четыре года назад: полностью покрытого кровью, низвергающего пятнадцатиметровую стену с абсолютно пустыми глазами и твердым намерением убить его. Он замер, заставляя Леви что-то пробормотать и открыть глаза. Рука Зика без предупреждения прошлась по пухловатым щекам и остановилась на горле. — Зик… — предупредил Леви, едва заметно дернувшись. — Молчи, — перебил его Зик, аккуратно сжимая шею. — Не переживай, мы ведь оба хотим сохранить друг друга на сладкое, чтобы насладиться им как следует, да? Когда Леви повернул голову и приоткрыл губы, Зик обнаружил себя завороженным поволокой чужих глаз. Леви потребовалось какое-то время, чтобы заговорить, но словами он поразил Зика только сильнее: — А ты что, уже обмочился? — с сарказмом ответил Леви, разворачиваясь к нему всем телом. Зик громко усмехнулся, поглаживая горло большим пальцем. — Все еще нет, Леви. Леви, на чьей шее все еще смыкалась рука, медленно поднялся на один уровень с Зиком — совсем немного ниже. — Могу помочь, — пробормотал Леви с легкой, едва заметной насмешкой. Обычно Леви походил на каменную стену — прочную, идеальную гладкую. Но прямо сейчас по ней пошла крохотная трещина. Зик посмотрел на него снизу вверх и поджал губы, почуяв надменный тон. — Куда же делось послушание? — под пальцем прощупывался пульс капитана, и он надавил на точку сильнее. Зик чувствовал, как жизнь Леви пульсировала в венах, и власть, которой он обладал, сжимая горло сильнейшего бойца человечества, сводила его с ума. Простое перенапряжение. На что еще можно свалить случившееся? Недавней трагедии и боли, которую она принесла, было достаточно, чтобы заставить их найти утешение в человеческом тепле — и не важно, кому оно принадлежало. В солдатских рядах это было обычной практикой. И все-таки, учитывая прошлое, их отношения казались чертой, которую ни в коем случае нельзя переступать. Но стоило разговору продолжиться, как здравый смысл полетел к черту. — Тебе не кажется, что я тебя достаточно наслушался за сегодня? Следовал твоему плану, получил по лицу, лежал с тобой… Чего тебе не хватает? Разве я не заслужил вести себя, как захочу? — Зик никогда не сталкивался с таким блеском в глазах. — Или тебе кажется, что ты не заслужил мою ненависть? Зик рассмеялся, передвинув руку с горла на загривок. — «Ненависть» — слишком сильно сказано, — пробормотал он, с интересом наблюдая, как Леви передвинулся, садясь на бедра. — Я знаю, что хотел сказать, — оскалился Леви. — Не позволяй минутной слабости одурачить тебя. Потому что я лично тебя уничтожу, — его руки оказались на плечах Зика: одна ближе к шее, другая к груди. — Я в этом даже не сомневаюсь. И никогда не буду. Но такие случайности на пути к полному краху — это… как оно называется? — Зик рисковал, позволяя взгляду то и дело опускаться на губы. — Унижение? — скучающе предположил Леви, не упустив случая задрать нос. — Для тебя — возможно, — Зик приложил руку к щеке и немало удивился, обнаружив, что бледная кожа оказалось мягкой на ощупь. — Но для меня это показатель абсолютной власти, — произнес он с широкой ухмылкой. — Тц, — усмехнулся Леви, но зрачки предательски расширились, выдавая неподдельный интерес. Он сильнее вцепился в Зика. — Я ненавижу тебя так сильно, что ты даже представить себе не можешь. — Это взаимно, дорогой. Леви не успел увидеть самодовольный взгляд Зика перед тем, как расстояние между ними исчезло. Они целовались с яростью, болью и бурлящим отчаянием. Зик сжал руку на загривке сильнее, в попытке прижать его ближе, пока губы сливались в лихорадочной схватке. Только слепой мог назвать их поцелуй изящным. Языки сталкивались в борьбе за главенство, раздавалось клацанье зубов, а дыхание тонуло в беспорядочных вдохах. Эмоции выходили из-под контроля, просачиваясь сквозь пресловутые замкнутые двери. Леви почувствовал, как чужие руки переместились с загривка и щеки на горло и волосы, и ответил тем же: одной надавил на место удара локтем, а второй уперся в саднящие ребра. Зик усмехнулся в поцелуй. — Следи за ручками, — поддразнивая, предупредил он. — Что я тебе говорил о послушании? — на выдохе произнес Леви. Он оторвался всего на секунду, чтобы перекинуть ногу и сесть удобнее, стараясь как можно сильнее надавить на болезненные точки. Зик зашипел и в ответ оттянул его за волосы. Леви издал стон боли; очевидно, его положение было в разы хуже. Сжатые на затылке пальцы показались настоящей пыткой. — Ты сказал, что оно было временным помешательством, и теперь ты имеешь полное право портить мне жизнь, — промурлыкал Зик, опускаясь по ребрам к бедру, пока Леви все никак не мог взять дыхание под контроль. — Но, кажется, главный сейчас я, а ты просто не хочешь это признать. — Ублюдок! — выругался Леви и с болью вырвался из крепкой хватки Зика. Они смотрели друг на друга с неистовым отвращением, чувствуя разгорающееся внутри пламя. — Ты же не думаешь… Вместо слов из горла вырвался короткий вдох, стоило Зику переместить руку с бедра на пах. Он не тратил времени, уверенно сжимая полутвердый член в ладони. — Я не думаю, Леви. Я знаю, — сказал Зик с усмешкой и пару раз покачал стиснутой ладонью, пока Леви пытался сдержать дрожь и прикончить его взглядом. — Я знаю, что сегодня ты мне проиграешь. Леви не готов был сдаться так просто, а потому решил идти в наступление. Он устроился на ширинке Зика и подался бердрами, с удовольствием отмечая про себя тихий стон, сорвавшийся с губ шифтера. Леви пришлось закусить губу, чтобы не издать ни звука, когда движения руки Зика объединились с ощущением упирающегося в зад члена. Всего на долю секунды его решение вести себя тише было продиктовано страхом того, что кто-то на корабле мог бодрствовать, но эта мысль потонула в желании не дать Зику и каплей больше удовольствия, чем он мог получить. — Тебе придется постараться, уебок, — на выдохе огрызнулся Леви, на что получил согласный рык. Они столкнулись губами вновь в безумной смеси поцелуев, матов и оскорблений. — Засранец… — Урод… — Выродок… — Сукин сын… Слова стали больше походить на стоны, когда яростные толчки превратились в отчаянные попытки получить как можно больше. Как только давление в паху стало невыносимым, Зик разорвал поцелуй и посмотрел на Леви, тяжело дыша. — Давай, малыш. Поднимайся. Леви цокнул, но сделал, как было велено, ощущая, как в одежде становилось слишком жарко. — Не смей меня так называть. Зик даже не попытался аккуратно убрать пепельницу в сторону; вместо этого он не глядя смахнул ее с койки. Пепел и бычки разлетелись по полу рядом с Леви, заставляя его оскалиться. — Буду звать как захочу, — промурчал Зик, придвинувшись к краю и тут же придвинул капитана ближе, с жадностью сжимая мягкие мускулистые ягодицы и заставляя встать между ног, прямо посреди остатков пепла. Зик посмотрел на него с блеском в глазах и продолжил: — Малыш. Леви закатил глаза и зарылся руками в светлые волосы. Зик позволил себе помять упругую задницу с пару секунд, перед тем как поднять руки и сдернуть петлю с пуговицы на плаще. К его великому счастью, плащ с крыльями свободы упал вдали от пепла. Зик прижался губами к спрятанному под тканью рубашки животу, параллельно с этим расстегивая ремни УПМ ловкими пальцами так быстро, как только получалось. — Блядь, Зик, я сейчас взорвусь. Пошевеливайся, — Леви теребил волосы, пока ремни один за другим ослабляли хватку на его теле. Леви бы никогда этого не признал, но Зик заметил, как нетерпеливо он отстукивал ногой по полу. — Хватит капризничать. Ты не помогаешь, — Зик обхватил тонкое запястье Леви, свободной рукой расправляясь с последним ремнем портупеи. Он скинул их в бесформенную кучу на полу и тут же притянул Леви за воротник рубашки. — На колени. Выставь зад и подготовься. Леви даже не заметил, как его швырнули на пол. Он приземлился ровно в кучу пепла, разбросанную Зиком по полу, и уже готовился высказать все, что думал в надменное лицо, по которому хотелось врезать. Вот только Зик прервал его, поднеся крепко стиснутую ладонь ко рту Леви. — Намочи их как следует, зайка. Ты ведь знаешь, как себя растягивать? — слова звучали до ужасного снисходительно, но самое отвратительное — на этот вопрос не было правильного ответа. Клеймо идиота, если он не знал, шлюхи, если знал. — Завали, — проворчал Леви, но послушно сделал, как было велено. Ему не хотелось устраивать для Зика приватное шоу, поэтому он тщательно облизал их с плотно сомкнутыми губами, разомкнув их, когда пальцы были достаточно влажными. Леви фыркнул и вырвал руку из захвата, расстегивая брюки свободной. Он раздвинул колени шире и стянул штаны до бедер — достаточно, чтобы дотянуться, в то время как Зик ничего бы не увидел. — И без халтуры. Я же не хочу тебя порвать, — высокомерно заметил Зик, проводя рукой по темным волосам. Ответом ему последовал резкий взгляд. — Не льсти себе. Зик тихо рассмеялся, начиная расстегивать брюки. — Ну, посмотри сам, раз не веришь, — сказал шифтер и достал член с самодовольной ухмылкой. Леви никогда бы это не признал. Никогда. Но член Зика был действительно большим. — Тц, — только и сказал он, пряча взгляд и заводя влажные пальцы за спину. — Так я и думал. А теперь отсоси мне, пока готовишься, — послышался приказ. — Даже, блядь, не думай… — Откажешься, и ебать я тебя не стану, — он опустил руку на щеку, придерживая. Леви смотрел на него в упор, все больше свирепея. — Но ты же хочешь этого? Леви закипал. Естественно, он не должен хотеть. Это же Зик, мать его, Йегер, в конце концов. Человек, в мгновение ока разрушивший его жизнь, которого он поклялся убить, даже если самому придется умереть. Он не должен мечтать о том, как тот будет трахать его до потери сознания в карцере, совсем рядом с раздавленными горем товарищами. Но раз марлийцы прозвали его демоном, так тому и быть. Сегодня он согрешит. — Да. Я хочу. — Тогда начинай сосать, — сказал Зик с улыбкой и потрепал его по щеке. Леви фыркнул, но провел влажными пальцами между ягодиц. Мышцы тут же рефлекторно сжались, изголодавшиеся до прикосновений; прошло слишком много времени с тех пор, как он не то что сексом занимался — даже растягивал себя. Намного сложнее оказалось заставить себя приблизиться к паху Зика, но чужая рука помогала, направляя. Он старался не смотреть ему в лицо, вместо этого концентрируясь на стоящем перед глазами члене, но не смог не дернуть бровью от раздражения. Но стоило ему обвести мышцы и чуть нажать на вход, как с его губ сорвался вздох, и он смог прикоснуться языком к солоноватой головке. Зик тихо простонал и запустил ладони в темные волосы. Это мимолетное проявление слабости подтолкнуло Леви, и он пропустил член глубже, параллельно с этим проталкивая первый палец в тугие мышцы. Настал его черед стонать. Зик все еще опасался остаться без члена, поэтому продолжал тихо наблюдать за тем, как Леви работал за двоих. Но, как известно, у Леви не было никакого желания развлекать Зика, так что вместо шоу он наблюдал за механическими движениями головы вверх-вниз. Тем не менее, то и дело доносящиеся тихие вздохи явно давали понять: его все устраивало. Уже через минуту первый палец двигался без проблем. — Добавляй следующий, — пробормотал Зик, сильнее сжимая волосы. Капитан издал нахальный звук и глянул на него исподлобья, и если осечка во вдохе не выдала его, то по дернувшемуся во рту члену все стало ясно. Зик наслаждался, да еще как. Его возбуждала дерзость Леви. Или, вернее сказать, возможность ее обуздать. Реакция Зика только подгоняла Леви. Черт, он был согласен на любой приказ, только бы сохранить этот взгляд на чужом лице. Леви на пробу приставил ко входу второй палец, и, осмелев достаточно, протолкнул его вместе с первым. Растяжку нельзя было назвать безболезненной, так что он попытался отвлечься, прижимаясь ближе к паху. Губы прошлись по еще сухой коже, заставляя головку оказаться в опасной близости с его горлом. — Блядь, да. Не останавливайся, малыш, — рвано подбадривал Зик. Он отпустил пряди и обхватил лицо Леви широкими ладонями. — Слишком хорошо. Ты такой охуенный. Леви чуть откинул голову и протолкнул пальцы до предела, разводя их в сторону. Он простонал и раскрыл губы, медленно поднимаясь и позволяя Зику наслаждаться видом на залитые слюной губы и член. — Охренеть, — пробормотал Зик, все еще крепко сжимая его лицо. — Остался еще один, — тихо сказал Леви, не прекращая двигаться. — Так приступай, — ответил Зик, грубо притягивая его к бедру. Уткнутый в пах, Леви подавился вдохом; внезапно раскаленный и терпкий воздух и царапающие кожу волоски раздражали. Зик уложил его на широкое бедро, продолжая перебирать волосы. — Ты отвратительный, — выдохнул Леви, опалив дыханием кожу на члене, и добавил безымянный. — А ты и не против, — ответил Зик. Леви нечего было противопоставить. — Завали ебало… — слова оборвались со вздохом, когда он ввел последний палец. Боль стала сильнее, но в то же время ощущения казались божественными. — Блядь. — Потерпи еще чуть-чуть, и я возьму тебя, хорошо? — поддел Зик, продолжая успокаивающе гладить его по волосам. — Перестань такое говорить! — Разве тебе не нравится? — Я же сказал, завались! — сорвался Леви, сильнее зарываясь лицом в бедро, как только пальцы полностью вошли. Боль все еще ощущалась, но отступала с каждой секундой. Леви выдохнул и крепко зажмурился, фокусируясь на ощущениях в заду. Зик решил подначить Леви и заткнуть ему рот. Он провел влажной головкой по щеке, заставляя Леви зарычать. — Чем быстрее закончишь, тем быстрее мы продолжим, — проурчал Зик и намеренно прошелся головкой по губам, размазывая липкую солоноватую смазку. Леви слизал оставшийся след и покорно продолжил двигаться. Зик, возбужденный до предела, ни на секунду не отводил взгляд: стояк становился болезненным, и он не мог дождаться, как выебет крохотного капитана до потери сознания. Ему следовало проявить терпение, но ждать не оставалось никаких сил. Наконец, Леви вытащил пальцы, посчитав, что растяжки будет достаточно. Он попытался встать, но Зик опередил его: сильные руки оказались подмышками и приподняли его, бросая на койку. Леви упал, уткнувшись в нее носом, и зашипел. — Блядь, да я бы и сам справил… — стоило ему повернуть голову, как на него упало марлийское пальто. — Прикуси и не издавай ни звука, — Леви стянул пальто с лица и услышал, как проскрипел матрас, когда Зик оперся на него коленом. Леви обернулся и посмотрел на возвышающегося позади мужчину: мышцы натягивали ткань, маня прикоснуться, а песчаные волосы были разбросаны по лбу, прежде чем Зик зачесал их назад широкой ладонью. Но больше всего внимания приковывал к себе член, поднимающийся над полурасстегнутой ширинкой и заставляющий Леви беспрестанно облизываться. Зик сдернул штаны Леви ниже, освобождая член, и позволил себе насладиться долгожданным видом на бледный зад и бедра. Леви даже не заметил, как над ним навис Зик. Рядом с головой приземлилась рука, к спине прислонилась широкая грудь, и Леви наблюдал за тем, как Зик плюнул в ладонь, растирая по члену смесь их слюны. Леви послушно намотал пальто на руку и вцепился в него, ощущая запах сигаретного дыма, кофе и корицы. Как только Зик приблизился, он почти незаметно поднял бедра выше. — Готов насладиться по полной? — едва заметно улыбнулся Зик. Леви закатил глаза и ударил по стоящему рядом с головой предплечью, на что Зик усмехнулся, склоняясь ближе. Все тело Леви прошибло током, когда влажная головка прикоснулась к мышцам. Это происходило на самом деле. Он был готов потрахаться с Зиком Йегером. Казалось, прошла вечность перед тем, как в него протиснулась головка. Леви широко распахнул глаза, встречаясь взглядом с Зиком, и тут же крепко зажмурился. Потратить столько времени на растяжку было хорошей идеей, потому что, блядь, Зик был огромным. Шифтер горячо выдохнул в основание его шеи и медленно протолкнул член дальше. Зик не ошибся, советуя прикусить что-нибудь, потому что даже ткань едва сдерживала стон Леви. Мужчина с силой вцепился в светлую ткань и стоящую рядом руку. Они дышали в унисон, пока член толкался дальше, и ощутили легкое головокружение, как только бедра Зика соприкоснулись с мягкой кожей ягодиц. Леви Аккерман и Зик Йегер. Вместе в такой ситуации. Зик наклонился и прикоснулся губами к загривку, перемещая свободную руку на бедро. — Я начинаю двигаться. Помни, ни звука. У Леви едва было время кивнуть, перед тем, как Зик вышел почти до конца, заставляя их смешать тихие стоны с горячим воздухом карцера. Он толкнулся обратно с осторожностью: вредить Леви таким образом не хотелось, это было слишком даже для него. Этот темп сохранялся некоторое время. Медленные движения помогали Леви приспособиться и облегчали напряжение в паху Зику, но и близко не были тем неистовством, к которому они так стремились. Леви понял, что смена темпа не заставит себя ждать, когда запястье, которое он с силой сжимал, переместилось на загривок, впечатывая его в койку и заставляя глаза распахнуться. Зик выпрямился, нависая над ним, и поднял руку с бедра на ягодицу. — Я заполню тебя так, как ты хотел, крошка. Только не сопротивляйся, — послышался раскатистый голос позади Леви. Леви что-то недовольно фыркнул, но звук тут же превратился во вскрик, когда Зик внезапно грубо толкнулся. Сила толчка заставила Леви проехаться по койке, и ему пришлось подогнуть колени, чтобы не упасть. Он уставился на Зика с широко распахнутыми глазами, но в ответ тот только ухмыльнулся, поведя плечами. И они сорвались. Зик размашисто вбивался в него со всей силой, с каждым разом ударяясь бедрами о задницу. Влажные теплые мышцы, сжимающие его, заставили Зика гортанно простонать, откидывая голову. Он занес ладонь и с силой ударил по ягодице, оставляя ярко-красный след похвалы. Это было умопомрачительно. В то же время Леви не мог сфокусироваться на чем-то одном. Растяжение мышц, член, вбивающийся слишком глубоко, хватка на шее, удар по заднице и бесконечное море ощущений. Он стонал и промачивал ткань слюной, будучи на пределе. — Значит, вот как тебе нравится? Быстро и жестко? — цыкнул Зик. На ягодицу пришелся очередной удар, а хватка на горле усилилась, едва не обхватывая шею полностью. В ответ Леви громче простонал в ткань пальто. — Никогда бы не подумал, что сам Леви Аккерман опустится до животного секса. А ты оказался обыкновенной жадной до хуя в заднице шлюхой. Леви прищурился. В серых глазах полыхало пламя, с той же силой отражаясь в болезненно-синих. Леви выпустил пальто, чтобы ответить: — Мне нравится смотреть, как ты сходишь с ума. От этих слов внутри Зика что-то перевернулось. Он притянул зазевавшегося капитана за шею, вынуждая прижаться спиной к груди, и взял шею в удушающий захват. Разница в размерах была комичной, но Зику хватило ума никак это не прокомментировать. Смена угла заставила их двигаться с новой, животной силой. — Вот как? Да ты сам не лучше. У тебя все на лице написано, малыш. Наслаждаешься куда больше, чем стоило бы, — усмехнулся Зик низким голосом. — Я… твою мать!… — умные речи Леви были прерваны особо точным толчком. Руки сами собой потянулись вверх, цепляясь за Зика. Тонкие пальцы зарылись в волосы и схватились за чужой загривок мертвой хваткой. — Что-что? Тебе придется попросить как следует, Леви, — Леви ненавидел ту насмешку, которой был пропитан голос Зика. Бедра качнулись и ударились друг о друга так правильно, так глубоко, сильно и быстро. Койка под ними жалобно заскрипела, но им было плевать. — Я ненавижу тебя! Всей душой ненавижу! — голос Леви поднялся на пару октав, когда Зик продолжил остервенело вбиваться под этим углом, с каждым разом остервенело проходясь по сокрытому в нем бугру. — Расскажи, как сильно ты меня ненавидишь, — выдохнул Зик и обхватил талию под темной тканью. Леви гортанно простонал и дернулся в его руках, но захват не позволил ему разойтись. — Блядь, я разорву тебя голыми руками! — прокричал Леви и силой качнулся навстречу толчками. — И наслажусь каждым моментом, каждой секундой твоих страданий! — Да? Так же сильно, как наслаждаешься сейчас? — Зик усилил давление на гортань и провел ногтями по бледному животу, оставляя алые полосы. Его бедра впечатывались в Леви со звериной яростью. Сознание было затуманено тем, как влажно и горячо обхватывал его Леви, и Зик обхватил его ухо губами. — Да! Да! Клянусь, если ты остановишься, я убью тебя прямо сейчас. Не останавливайся, не… — Тише, малыш. Я и не думал, — Зик провел держащей Леви в захвате рукой по лицу и поднял край рубашки ко рту. — Возьми в рот и молчи. Ты слишком громкий. Леви взвыл и без пререканий вцепился зубами в ткань. Они держались друг за друга так, будто конец света должен был настать в следующую секунду. Звуки хлопков кожи, тяжелого дыхания и надрывных стонов наполнили металлическую комнату мелодичным эхом, и стало понятно: долго они не продержатся. Зик понял, что оргазм не за горами, когда почувствовал затягивающийся внизу живота узел. Шифтер обхватил забытый, отчаянно требующий внимания член и начал резко двигать кулаком. Леви выгнулся с диким жалобным стоном, и Зику стало куда сложнее удерживать его. Он шикнул на него и всучил четыре пальца в рот на замену бесполезной рубашке. — Я кончу в тебя, малыш. Ты такой, такой молодец. Я кончу в своего хорошего маленького мальчика, хорошо? Кончи вместе со мной, — прорычал Зик на ухо. Ответом ему последовал надрывный вой от Леви, который отчаянно пытался кивнуть в захвате. Зику хватило одного взгляда на Леви. Извивающееся бледное тело, растрепанные темные волосы, слюна, стекающая по пальцам и подбородку, и, черт, его глаза: они метали молнии и смотрели на Зика в упор без тени страха. Зик толкнулся последний раз и заглушил низкий стон в волосах Леви, нежно прикасаясь к месту, которое он так яро вбивал в пол. Он почувствовал, как Леви сжимается вокруг него с коротким высоким криком. На секунду им показалось, что они ослепли, кончая: Зик зажмурился, а глаза Леви расфокусировались, прежде чем закатиться к потолку. Толчки замедлились до перекатывающихся движений в попытке продлить оргазм, пока они продолжали держаться друг за друга так, будто от этого зависела их жизнь. На какое-то время они застыли, тяжело дыша, соединенные в единое целое. Когда воздух начал морозить кожу, Леви слабо усмехнулся и потянул за руку, крепко обхватывающую горло. — Пусти, — пробормотал он, и Зик покорно подчинился. Они отстранились и начали поправлять одежду — от отчаяния им не хватило времени даже как следует раздеться. Леви, успевший одеться, смотрел на подсыхающее пятно, пропитавшее простынь. Он сдернул ее с соломенного матраса со вздохом и скривился, почувствовав, как из зада вытекает чужая сперма. Зик молча стоял в стороне, спокойно позволяя Леви убираться. Капитан заправил кровать новой простыней из шкафчика и поднял сброшенную в пылу страсти на пол пепельницу, передавая ее в руки Зику, который без слов принял ее. Когда Леви был достаточно удовлетворен состоянием комнаты, он отошел и скрестил руки на груди, глядя на компаньона. Зик, наконец-то, подал признак жизни, встречаясь с ним взглядом, и задумчиво прогудел. Он сел на койку и приглашающе похлопал рядом с собой, на что Леви дернул бровью. — Нет. — Ты и не на такое сегодня соглашался. Всего на ночь, — Зик поднял пальто, растряс его и накинул Леви на плечи, не обращая внимания на красующееся пятно слюны. Пальто, даже Зику доходившее до колен, закрывало Леви лодыжки. Не успел Леви скинуть его, как Зик шустро застегнул верхние пуговицы, лишая капитана такой возможности, а затем утащил его за запястье на койку. Леви фыркнул, но послушно позволил сильной руке прижать себя к телу. Марлийский солдат держал его крепко, но не ограничивал движений, и отчего-то ощущение показалось до странного успокаивающим. Леви почувствовал, как широкая ладонь поглаживает его по саднящему затылку и заставляет прислониться пухлой щекой к плечу Зика, более чем удовлетворенного теплом чужого тела. Леви услышал, как Зик достал сигарету из кармана надетого на него пальто. Мужчина зажал ее в губах и передал коробку со спичками Леви, который без слов зажег огонь и поднес его к сигарете. Когда на ее конце стал скапливаться пепел, он затушил спичку и скрестил руки на груди. Так они и сидели: Зик с тлеющей сигаретой, Леви с задумчивым выражением лица и скрещенными руками. Прямо как до того, как все произошло. Но в этот раз Леви жался к нему, закутанный в чужое пальто, пока Зик гладил его по растрепанным волосам. Их глаза были прикованы к черному небу, простирающемуся за решетчатым окном, а в воздухе все еще стоял сильный запах соли, что давало достаточно времени на передышку. Они прижимались друг к другу в тишине. Никому не хотелось думать о случившемся. Поэтому их головы были пусты от мыслей. Они сидели рядом, продолжая вариться в пылающей ненависти, только что ставшей в сотню раз сложнее.