Гусеница: месть Вельзевула

Стояло жаркое, солнечное лето, и после месяца устойчивого засушья вдруг пошёл дождь. Обильный и ненасытный, он лил не день и не два, и его крупные капли сыпались на город, его парки и скверы, на неспешно живущий пригород и на прекрасные сосновые боры, что тянулись к западу от мегаполиса на много-много миль, и где под вечно-зеленой сенью царила божественная прохлада. И когда земля немножко подсохла, а напитанные влагой листья полегчали на ветру, прогулки по лесу стали не в пример комфортнее. За шиворот не падали прохладные капли, от густой травы не промокала обувь, и легкие с наслаждением вдыхали чистейший кислород природы и ароматы леса, который так и жил своим чередом: разноголосо щебетали птицы, перепархивая с ветки на ветку, жужжали над цветками трудолюбивые пчелы, монотонно долбил дятел по сосне, и рассеянная, усталая улыбка заблудшего путника словно благодарила Господа за благодатные дни. И совсем неважно было, кто в лесу и что сегодня натворил: гулял ли с тросточкой или собакой, ловил ли рыбу в ручье или рисовал на природе, мечтал ли о любви или тупо ею занимался, или же для чего-то выискивал себе цель... Неприметная лесная тропинка, со следами копыт и волчьих лап, попетляв среди вековых сосен, уверенно выводила потенциальных путников к небольшому озеру и воркующему водопаду на его восточной окраине. Сюда не доносились навязчивые звуки цивилизации, не играла никакая музыка, и тем более странно было бы на пути к озеру услышать столь нетипичные для благоговейного места звуки. Сначала раздался отчётливый механический щелчок, за ним — другой, потом затрещал эфир, и чей-то звонкий голос проговорил в микрофон: — Внимание! Скаут вызывает Копа! Скаут вызывает Копа! Прием! Ответа не последовало, и после короткой паузы вызов повторился: — Скаут вызывает Копа! Скаут вызывает Копа! Приём! И приятным грудным сопрано, рация тут же ожила: — Коп слушает! Приём! Скаут, ты где? — Между второй и третьей точкой! Приём! — Все поняла, приём! Следы условного противника есть? Приём! — Есть! Приём! Я пытался его атаковать, но он уклонился от боя! И теперь, кажется, отступает к озеру! Туда, где пещеры! Приём! — Встречаемся на точке четыре, для взаимодействия! Приём! — Это Папа-мишка, приём! — в их диалог вклинился знакомый мужской баритон. — Усилия ваши бесполезны, и от карающей длани Вселенной вам никуда не скрыться! Готовьтесь к сюрпризам! Оба! Приём! Тут уже женщина не удержалась от ироничного смешка. — Опять классика жанра, Касл! А тебе не кажется, что всё может выйти совсем не так, как должно было бы сложиться? Приём! — Не кажется! Приём! Готовьтесь к возмещению! И без вариантов! Скаут! Алекс, ты слышишь меня? Приём! Ответа не последовало: невидимый оппоненту стрелок двигался где-то тайной тропой, и прошло немало времени, прежде чем на маленькой опушке посреди глухого ельника нарисовался худощавый, низкорослый силуэт. Это был парнишка, лет 12-13, в камуфляжном комбинезоне и шлем-маске, защищающей дополнительно область шеи: к груди, обеими руками, парень прижимал пейнтбольный маркер в боевой раскраске. Осмотревшись пару минут, стрелок отступил назад, в заросли, присел под разлапистой еловой лапой и, игнорируя прицепленный изнутри к воротнику микрофон, достал другую рацию. — Коп, приём! Это Скаут! Ты меня слышишь? — Скаут, ты где?! Приём! — Смотри на навигаторе точку "3,5"! Двадцать ярдов от неё на юго-восток! Приём! — Есть! Отбой! В диалоге была взята пауза, и, минут примерно через двадцать, на край опушки, держа маркер в правой руке, вышла женщина ростом чуть ниже среднего: спортивная осанка, цепкий взгляд по сторонам и полная уверенность в себе. Припав на колено, дама махнула свободной рукой, и второй стрелок, с оглядкой, трусцой направился к ней: она же прикрывала его, навскидку, из стороны в сторону, водя стволом маркера. — Тихо? — Тихо! Стрелки поздоровались кивками и в полуприседе перебрались к основанию корабельной сосны, одной из многих, укрывающих от солнца прелую игольчатую подложку. Слегка тянуло сыростью. — Ну, что у нас? — деловито спросила Кейт, оглядев и своё, и напарника вооружение. — Проблемы есть? — Нет! — и Алекс подтвердил статус-кво соответствующим знаком. — Как и договаривались ранее, мам: окружаем папу, прижимаем к воде и празднуем победу! — Тогда вперёд, Алекс! — Кейт сощурила глаз на свой навигатор. — Ему от нас не спрятаться! Только бы на засаду не напороться! Хорошо, если Рик невольно выдаст себя или сам же себя перехитрит, но уповать на это, как понимаешь, не стоит! В знак согласия они ударили ладонь в ладонь и нырнули в чащу. Сливаясь на фоне листвы, но стараясь держать друг друга в поле зрения, короткими перебежками направились к озеру. Вот одна узкая просека, другая, бор сменился лиственным перелеском, меж деревьев проглянуло солнце; легкий ветерок взъерошил кленовые и осиновые верхушки, послышалось журчание ручейка. Как раз сюда, судя по всему, и устремился Касл, и под кустом орешника напарники присели в густую траву, от терпких ароматов которой кружилась голова. Аккуратно подраздвинув стебли стволом маркера, Беккетт попыталась оценить обстановку: ручей пролегал как раз перед ними, пробив себе русло в неглубокой лощине, полого уходящей к блеснувшему вдали озеру. Местами поток можно было просто перепрыгнуть, местами — переходить чуть ли не вброд, но у всей этой природной красоты имелось неоспоримое преимущество: она скрывала пребывающего здесь человека. И ветер в вершинах что-то разгулялся, и собаки у преследователей не было, потому что игра — есть игра, и все трое согласились на её условия.. — Как думаешь: он ушёл или ждёт где-нибудь поблизости? — Алекс напряжённо вслушивался в шум леса. — Папа так хвастался своими хантерскими навыками, что мы просто обязаны его накрыть! — Спокойно, Алекс! — сдержанно улыбнулась Кейт. — Если в своё время Касл никуда не делся, то сейчас — и подавно! Переваливаясь в полуприсяде, как утка, Беккетт немного выдвинулась вперёд, чтобы осторожно раздвинуть разлапистый куст, который и скрывал их от чужого взгляда, как вдруг с противоположного берега ручья раздались характерные шлепки: — Шпок, шпок, шпок! — желатиновые шарики разбивались о ветки над её головой, разбрызгивая ярко-жёлтую краску, и тут же вдогонку прозвучал боевой тарзаний клич. — Ага, попались! — Кейт услышала злорадно- торжествующий вопль Касла. — Вам со мной не справиться! — А вот и нет! — Беккетт ответила короткой очередью туда, где вроде бы шевельнулась ветка. — Скаут, он на той стороне! — Принял! Беру правее! — Алекс зашелестел кустарником, смещаясь вбок от Кейт по дуге, и тут же заработал его маркер: светло-зелёные шлепки отлично ложились на сочно-красные следы от маркера Кейт, и Касла поворот боя конкретно задел. — Это нечестно! — недовольно взвопил тот, неуклюже пытаясь отстреливаться, и захрустел сухими ветками, меняя позицию. — Долг чести — биться один на один! — Ты же сам выбрал тип поединка, сэр Вильгельм Телль! — выкрикнула вслед ему Кейт: её уже невольно разбирал смех. — Или ты уже забыл? — Нет, но я отомщу! Заставлю страдать! — явно давил на жалость Касл. — И мой несравненный секретный план "Б" всё ещё в силе... — А как же план "А"? — Беккетт опустилась на колени и потянулась за тубой с шариками: вряд ли Касл стал бы сейчас атаковать. Для этого нужно, как минимум, выйти на открытое место, но Рик, скорее всего, уже отступил, воплощая свои стратегические планы. Правда, с учётом границ сектора схватки, маловато кому-то места для манёвра будет. И пусть Каслу, по косогору за ручьём и по оврагу с редколесьем, убегать существенно проще, но они вырвут у него долгожданную победу. И финал точно не будет лёгким... Справа зашелестела трава: это Алекс, пригнувшись, перебежками возвращался к матери, пока не припал на колено подле неё. — Мам, ты цела? — он опустил ствол маркера на развилку веток и, выцеливая соперника, прикинул линию огня. — Тут всё обляпано краской! С лёгким сожалением Кейт осмотрела свой испачканный костюм: брызги попали даже на стекло маски. — К сожалению, победоносное эго твоего отца может сыграть с ним злую шутку: воплощая свой несомненно безукоризненный план, ему стоило бы заглянуть наперёд — от неожиданностей никто не застрахован. — Конечно! Подстрелим — спросим за всё! Под прикрытием сына Беккетт, как могла, протерла очки, а в голове уже крутился хитрый план. Ведь у них, как минимум, есть численное превосходство, а значит, победные шансы Касла будут стремиться к нулю: они же будут предельно осторожны и осмотрительны. Для начала нужно было пересечь ручей, и это получилось без особых проблем: поток они перескочили выше места дуэли и поодиночке, аккуратно прыгая с камня на камень. На той же стороне Кейт ещё раз сверилась с навигатором: они уже практически достигли оговоренных координат, за которые Касл не имел права заходить, и напарники взяли слегка вправо и наперерез. И Касл уже не успевал далеко уйти: когда, углубившись в чащу, Беккетт предусмотрительно кинула в заросли заранее припасенным камешком, из-за поваленной сосны навстречу им тут же прострекотала очередь. К сожалению (для кого-то), Касл немного просчитался: в ответ его ошарашили огнём сразу из двух стволов, и цветные кляксы обильно забрызгали деревья, листву и моховые кочки неестественными, яркими красками. Особенно весело было наблюдать, как шарики врезаются в дерево над головой притаившегося Касла, и слышать, как Рик при этом громко верещит и чертыхается, потому что явно что-то пошло не так. Но... давать спуску папаше никто не собирался... Теперь они перестреливались короткими очередями, задорно и беззлобно комментируя фазы сражения, и плотные клещи вокруг самонадеянного писателя потихоньку сжимались. Что Рику катастрофически не нравилось: перед отступлением он выпустил в соперников совершенно неприцельную очередь и с треском, словно молодой олень, сорвался с места, чтобы продраться сквозь заросли к оврагу, выходящему к пещере на берегу: в ней очень даже можно было отсидеться. Ну, или отстреливаться, чтобы вогнать соперников в цейтнот... — Вам не догнать меня, ахаха! — торжествуя, выкрикнул Касл, удаляясь, и облизал липкие губы: в горле ощутимо пересохло. — Спеклись, сосунки, и впереди вас ждёт сюрприз! Не отставайте, если хотите достойно выглядеть! Хах! Ответом был лишь смех его родных, и после пары глотков воды Касл, ориентируясь на навигатор, заторопился под уклон, петляя, как заяц, между деревьями: скоро будет овраг, по которому он добежит до пещеры и устроит там новую засаду. Да, он возьмёт их измором и силой мысли, а ночью сполна получит с Беккетт за её упорство. Вот так вот будет лучше.... ...кустарники, стебли травы, сочная листва мельтешили у него перед глазами и, периодически оглядываясь назад, Касл ускорял и ускорял свой шаг. Солнце светило ярко, настроение неуклонно поднималось, и казалось, что жизнь состоит из одного прекрасного... Горло полоскать пришлось практически на ходу, в паузе между перезарядками маркеров, но Беккетт успела заметить силуэт Касла, мелькнувший в просвете между деревьями. По сути, они практически уже его нагнали, как вдруг впереди что-то захрустело, раздался звук падения, и Касл истошно заорал каким-то не своим, царапающим душу воплем: — Ыауаыуеооо! И никакаким чудачеством тут и не пахло: перепуганные и встревоженные не на шутку, Кейт и Алекс помчались со всех ног по склону, пока не добежали до края ямы, из которой и доносились жуткие, истеричные вопли. Они уже готовы были увидеть самое ужасное, самое страшное: напавшего на человека гризли, изуродованное тело на острых камнях или коварную трясину, из которой невозможно было выбраться, но увиденная картина просто лишила их дара речи. Округлыми глазами, Кейт некоторое время таращилась на не менее изумленного сына, тот пялился на неё, но когда их взгляды скрестились на почтенном главе семейства, наружу прорвался обоюдный гомерический хохот. Они смеялись, и смеялись, показывая пальцами друг на друга, и на Касла, обронившего где-то маску, а тот жалобно кривил лицо и уже не орал, а просто бормотал какую-то ерунду. И не смеяться было нельзя: спасаясь от погони, Касл, видимо, споткнулся и не по своей воле влетел в каменную чашу на дне оврага, присыпанную опавшей листвой. И как оказывается, под сенью гостеприимного леса, под толстой лиственной подстилкой, кишма-кишели гусеницы. И их было так много, что они измазали своей желто-коричневой массой не только вспаханный ботинками лесной покров, но и всего Касла, который сидел теперь на заднице и затравленно пялился на родных. Его навороченная разгрузка, брэндовая кепка, щегольские бриджи, эксклюзивного кроя ботинки были конкретно вымазаны кашицей из гусениц и травы, и эти же остатки члеников и мха свисали у него с ресниц и ушей, козырька кепки, размазались по щекам и подбородку, набились во все без исключения карманы и закуточки. И руки тоже были изляпаны, и этими же руками, неподражаемо кривясь и морщась, Касл тëр себя по скулам, но получалось только хуже... — Фухх... И как же. .. тебя... угораздило-то... Касл... — чтобы перевести дух, Кейт наклонилась немного вперёд, упираясь руками в коленки. — И почему... у тебя... такой вид..., будто бы ты прогневал... Вельзевула? — Кейт... Алекс... Я... Извините... Я придумал... тактический ход... Всего пара шагов... до триумфа....но эта проклятая яма и эти гусеницы.... чтоб им пусто было... Из-за них я проспорил... и душе теперь не будет покоя... — Да всё нормально, пап! — перекинув маркер на спину, мальчуган стал по склону спускаться к отцу. — Если ты не будешь шевелиться, то оставшиеся гусеницы сумеют куда-нибудь отползти, и тогда Вельзевул к тебе не будет столь критичен! Ведь это ты у него в гостях! — Опять этот Вельзевул! — простонал Касл. — Ведь я ввалился к нему без приглашения, и его гостям от меня ой как досталось! Даже целый баллончик спрея, что я на себя выбрызгал, ну никак мне не помог! И поначалу я считал, что месть Вельзевула мне не грозит, но всё оказалось не так: не грозила, но разве теперь не наоборот? — Это немного другое, — и Беккетт стала спускаться вслед за сыном. — Просто кто-то и немного был неаккуратен. Ну, или переоценил свои возможности. Будь ты профессором энтомологии, а не писателем детективов, то знал бы, где стоит прятаться, а где нет. — Да папе просто не повезло, — филосовски вздохнул Алекс, глянув на Кейт, что встала с ним рядом. — Просто стечение обстоятельств! — ... или гнев Всевидящего, и я в шоке от того, что оба мои плана не сработали, — брезгливо сморщился Касл, пытаясь хоть как то отряхнуться. Он встал на четвереньки, визгливо кхекая и сплевывая травяные ошметки, и глянул снизу вверх на сына, подобравшегося уже к самому краю ямы: — Осторожнее, Алекс, в этой ловушке очень склизкие края! Может, я сам как-нибудь выберусь? — У нас благородство на роду написано! — гордо вздернул подбородок мальчуган, спуская с края одну ногу. — И как-никак, я предупре... Ааайййй! Никто даже и слова не успел сказать, как Алекс на спине, как на санках, ломая свой любимый маркер, съехал по влажному лиственному склону прямо к ногам отца. Едва успевший встать на колено, Касл тут же был сбит обратно и распластался в месте контакта прямо вниз лицом. — Тьфу... Кхара-кха... Какая дрянь... Какая мерзость... слуги Вельзевула... — и поднял ещё сильнее испачканное лицо, с которого оторопело таращились голубые глаза и вдруг... дико заржал, как шальной жеребец. И Алекс перевернулся на спину рядом с отцом, и показывая жене и матери облепленные гусеницами руки, они что-то изображали друг другу на пальцах, кричали и перекрикивали, взвизгивали и откашливались со смешком, и Беккетт смеялась вместе с ними. И не нужно было никаких слов, в ходу — одни лишь только жесты, и радостные, счасливые лица у всех троих. А когда силы иссякли, и от смеха закололо в боку, Беккетт поманила пальцем обоих своих мужчин, трезво рассудив, что третьему, то есть ей, внизу точно не место.. — Не знаю, господа, как вам, но ко мне Вельзевул необычайно благосклонен, — и Кейт смешливо повела бровью, — и если вы не будете долго тормозить, то гамбургеры и пицца будут достойным финалом наших приключений... И пока светло, выбирайтесь-ка вы из ямы, потому что без душа я вас за стол и близко не подпущу... И да, кстати, Каслы, — и Беккетт глянула на свои часы, — время уже пошло!