∞
Chase Atlantic — Slow Down
Загруженный график певцов не давал выдохнуть на полную грудь, не говоря уже о личной жизни. Поэтому Чонгук всю генеральную репетицию под руководством своего главного танцора группы, мазал двусмысленными взглядами утонченное тело красноволосого, который напоминал ему крохотного чертёнка, без слов сводившего его с ума окончательно, как только Ким выпячивает свою охуенную задницу с до жути округлыми бердами. Чонгуку лишь остается нервно сглатывать и дергать кадыком, теряя всю концентрацию на заученных движениях. Молодой парень даже не замечал, что его вторая половинка поглощает его взглядом, пытаясь публично раздеть на расстоянии. В отличии от темноволосого парня с выбритыми висками, пробитыми губами и бровью, рукавом из татуировок на руке, Тэхён спокойно старается успевать за ритмом, не портя их финальную репетицию перед завтрашними съемками. Как им сказал менеджер: «Как быстрее отработаете и закончите — будете свободны быстрее», поэтому вспотевший парень облизнул свои пухлые губы, собрал всю присущую концентрацию и начал заново. Просто потому, что один сучёныш с именем Чон Чонгук сегодня не мог привести мысли и тело в порядок, не в силах управлять собой. Одним взглядом красноволосый спросил парня с растерянными вниманием, когда тот быстро словил ответный взгляд, что же с ним происходит. Мужчина лишь отмахнулся и отпил воды из пластиковой бутылки. Тэхён наблюдал за его движениями, скучая за ласками сильных рук, намереваясь проучить растерянного темноволосого, чтобы тот знал, как портить ему построенные планы. Ким чаще выгибается в поясницы в движениях даже, которые того не требуют. Дует пухлые губы, хищно-невинно облизываясь и кусая сам себя за нижнюю губу. Выпячивая очередной раз свою натренированную задницу, которой поклонялся его парень, который уж точно подметил все его игры на расстоянии. Он нечаянно касался в танцах темноволосого за бедра, словно даже не замечая, как ноготки проходились по чувствительной коже под черными спортивными штанами. Чонгук мысленно скалился, не понимая игривого настроения и соответствующего поведения его красноволосой чертовки, продолжая непонятливо округлять глаза и путаться в собственных ногах и руках. Ему сейчас всего лишь хотелось почувствовать себя внутри этой бестии, которая выносили ему мозг шаловливыми проделками. Хотелось взять и оттрахать его прямо на этом деревянном полу тренировочного зала. Их игра продолжалась последующие пару часов, потому что темноволосому становилось ещё тяжелее собрать себя по кусочкам, не наслаждаясь соблазняющими движениями красноволого, который буквально манил сорвать спортивную одежду с него. Иногда он чуть не терял челюсть, обтекая слюной, вовремя себя замечая и останавливая, персонал и друзья бы не поняли. Вот, что с человеком делает забитое расписание с обессиленным телом после него, от чего невозможно ухватиться за любимое пряное тело карамельного цвета, прикусывая излюбленные ключицы и выцеловывая после, параллельно впитывая в себя низкие бархатные стоны, сидящего на крепких бедрах искусителя. Чонгук теряется в мыслях, получая очередной выговор от хореографа, менеджера и главного танцора, извиняясь и спихивая всё на усталость от плотного графика. Боится раскрыть карты, но замечает, что его парень довольно скалиться квадратной улыбкой, понимая истинную причину дезориентации мужчины, соблазняюще дуя губки, словно он самый невинный человек в этом мире. Нихуя. То, что Ким вытворяет под покровом ночи на их общей постели — да и в любое другое время суток, в любом другом месте — никак не может быть ангельским поведением, особенно, когда он загорается от властного «сучка», которым обдаривает его темноволосый с полным отсутствием терпения в такие моменты. Отмахиваясь от мыслей, он продолжает перебирать ногами, создавая восьмерки движений, которые кроятся на полке с заученным рабочими хореографиями, безучастно мечтает об окончании этого ада в виде издевательского Тэхёна и прошедших часов в зале, где они монотонно и долго повторяли в миллионные разы одно и то же. Чонгук заебался. — Гук, что с тобой? — На коротком перерыве для того, чтобы привести дыхание в норму, спросил его Хосок, а Чон краем глаза сверлил возлюбленное изящное тело с идеальной осанкой. — Прости, Хо, — тот измученно выдохнул сотый раз за сегодняшний день, слегка помассировав переносицу. — Не хочу вас всех подводить, но я правда устал. Он продолжал наблюдать за красноволосым Тэхёном, который болтал со своим лучшим другом, обсуждая очередную чепуху, чтобы не забивать уставшие головы. Тэхён слегка покачивал бедрами и проводил по ним тонкими ладонями, словно он был до ужаса воодушевлен чем-то, а не старался подарить Чонгуку стояк, который был с ним на протяжении этой ебанной репетиции. Сегодня Чон поблагодарил себя за решение надеть широкие черные штаны, в которых ни капли не заметно выпирающий бугорок. «Катись нахуй, Ким Тэхён», вертелось в голове мужчины, когда он хотел вертеть самого того Кима. Становилось всё жарче в помещении, даже душнее, и находится так далеко-близко к заветному сучёнышу невозможно. Он мечтал, чтобы эта тренировка быстрее закончилась, как никогда до этого. — Когда ты сделаешь всё нормально, — танцор вывел мужчину из мира грез. — Тогда и сможешь пойти отдохнуть. Подумай над этим. Чонгук сейчас был в нетрезвом состоянии думать, но выводы для себя сделал: закончить эту тренировку и хорошенько наказать своего красноволосого дьяволёнка. Он то и не знал, что Тэхён на это и рассчитывает, глупо не понимая причины действий парня. Тэхён ловит развратный взгляд на себя после очередной шалости, который остальные в зале намеренно никто не думает заметить, оставляя это за ними двумя. Красноволосый чувствует, как вспотел и сил на танцы уже остается очень мало, когда Чонгук наконец-то собрал свою железную волю в кулак, стараясь не думать о широких бедрах парня и его бархатно-стонущем голосе. Чон сконцентрировался, начав исполнять свои прямые обязанности артиста на репетиции правильно, заставляя всех облегченно выдохнуть, потому что ещё пару рывков и, они все, отправятся отдыхать в свои дома. Ким устал от сегодняшнего выматывающего дня, поэтому благодарно кивает своему темноволосому парню, когда они удачно покончили с первой хореографией, оглядывая любимые мощные татуированные руки, не замечая облизываясь. Ещё немного сдержаться и потом можно будет выпустить внутреннюю шлюху, которая предназначено только для Чона с колкими оленьими глазами и подтянутым телом, по которому парень проходился изящными пальцами или оставлял дорожки из поцелуев. Спустя ещё промежуток времени хореограф одобрительно закивал, разрешая всем закончить практику. Он попрощался с мужской группой, оставив семерых наедине. Но и те, уставшие ребята, спешно выдыхали, жадно глотая воду, и собирали свои вещи, чтобы поскорее отправиться домой и принять долгожданный душ, утолив физическую усталость, так как они всегда работают и тренируются на пределе. Конец рабочего дня для всех стал благодатью. Тэхён петлял рядом с Чоном, немного отходя от остальных участников, которые уже были готовы бежать как можно скорее на выход к машинам. Но уставший красноволосый парень не переставал играть с мужчиной, делая вид, что остается повторять и прогонять отдельно их будущую постановку. — Чонгук, не останешься повторить разве? — Лукаво спросил молодой человек, когда тот собирал свою небольшую темную дорожную сумку, которую использует для тренировок. — Ты сегодня проебался, нельзя же так. Чонгук вслух хмыкнул, приняв правила игры своего сучёныша. Он отстранился от своей сумки, перестав складывать собственные вещи туда и вытянулся в полный рост, коварно ухмыльнувшись на первого. — Ты прав, Тэтэ, — они всё ещё были не одни в разгоряченном зале, но остальные были настолько уставшими, что особо не замечали их похотливый флирт. — За проебы надо отвечать. — Повернулся к остальным, проводя рукой по андеркату. — Ребята, встретимся завтра, я лучше останусь тут и с Тэхёном повторю. Пять ребят не были в состоянии после зверской тренировки, чтобы возражать или что-то спрашивать, поэтому дружно заугукали. Пока они собирали оставшиеся вещи, Тэхёну и Чонгуку пришлось включить музыку на колонках, всячески старательно делая вид, что усердно трудятся, а не поедают взглядом друг друга в зеркалах в огромной светлой комнате. Все дружно попрощались, пожелав хорошего вечера, и темноволосый мигом закрыл непрозрачную дверь за замок. — Блять, что это за хуйня была, Ким Тэхён? — Агрессивно подлетел сильный мужчина, буквально вдавливая разгоряченного красноволосого дьявола в покрашенную в светлый тон стенку. — А тебе не понравилось? — Ким выдохнул со смешком ему прямо в губы, мучая и не давая утянуть друг друга долгожданный мокрый поцелуй. Руки нависшего мужчины скользнули по плечам к талии и жадно манящим бедрам, которые так активно демонстрировал старший. — Я танцевал со стояком всю репетицию. — Тэхён звонко рассмеялся, заглушая музыку из колонок своим обворожительно сексуальным смехом, пальцами бегая по накачанной груди и шее, которую не терпится пометить грязными поцелуями из-за долгого отсутствия близости. — Тогда мой план сработал. В них разгорелось адское пламя, которые не собиралось потухать, словно в языки огня ежесекундно подливали горючее. Молодой парень выдохнул громче под темноволосым, когда тот сильнее сжал его половинки, наслаждаясь родным и мелодичным стоном. Они понимали к чему идет их длительный за сегодняшний день флирт. Наконец-то старший позволил и их губы соприкоснулись, уносясь в бешенный танец сплетенных языков, развязно и грязно пробираясь глубже, изучая как никогда до этого. Ими охватывало нахлынувшее возбуждении из-за чего их руки не могли найти правильное место на телах друг друга, блуждая и охватывая всё больше изученной кожи. Громкие причмокивания губ отскакивали от стен репетиционного зала, где они остались одни, поддавшись искусительному занятию. Чонгук в конечном итоге чувствовал себя правильно, наваливаясь над чужим телом возле стены, ведя их пошлые поцелуи с обильным количеством слюноотделения, будто оголодавшие дикие звери набросились на долгожданную еду. Сильные руки ещё сильнее сжимали талию, возвращаясь на упругую задницу, не давая Тэхёну расслабиться ни на секунду. Пару раз они отстранялись от сладких исцелованных губ друг друга на миллисекунду, чтобы словить хоть немного воздуха, продолжая придаваться грешным приятным занятиям. Горячие руки Тэхёна чертили замысловатые рисунки на крепкой напряженной спине мужчины, иногда зарываясь и натягивая темные волосы. А Чон провел по вздымающемуся животу, целуясь, специально задевая набухшие бусины торчащих сосков, от чего по красноволосому проходит мелкая дрожь и он низко стонет прямо в рот мужчине. — Я хочу тебя, — констатирует темноволосый, быстро-быстро дыша, чтобы как можно скорее восстановить нормальный цикл дыхания, сбившийся из-за распалённого парня напротив. Тэхён вязко улыбается, цепляя Чонгука за его горящие пошлым огнём глаза. Его набухшие и чувствительные соски двигаются туда-обратно из-за ускоренного дыхания молодого человека с мокрой челкой. Он прикладывает тонкий палец к опухшим от жарких поцелуев губам младшего, призывая его молчать и немного поиграть по установленным сегодня правилам. В воздухе витает запах их разгоряченных тел вперемешку с любимыми духами красноволосого. — Позволь мне сделать тебя приятно, Гуки, — плутовато произносит молодой человек, находясь лицом напротив резинки спортивных штанов. Он приподнимает голову, заглядывая в самую душу, давя самую невинно-миловидную мордашку, а Чонгук сходит с ума с такого прекрасного вида его молодого человека, сидящего на коленях перед его пахом, намеренно задевая его набухший член через два слоя одежды, отчего по Чону проходят короткие электрические разряды. Ким облизывает покрасневший губы, наивно улыбаясь, показывая свою лучшую актерскую игру. Он ничего не предпримет, пока младший не позволит, и он это знает. Такая у них игра. Но Чонгук играет в мазохиста, просто наблюдая за своим мужчиной, которому самому не терпится сделать хоть что-то с их общим возбуждением, которое заполонило всё пространство. Ким всё так же стоит у стены на коленях, оглаживая размеры темноволосого, которые выпирают из просторных штанов. Их сегодня никак надолго не хватит. — Давай уже, сучка, — хмыкает сверху стоящий мужчина и облегченно вздыхает, когда резинка черных спортивок спускается ниже и ниже, высвобождая его стоящий член. — Обрадуй меня. Воодушевлённый парень на коленях не спешит сотворить что-то с темноволосым, мучая, наблюдая за его медленными вздохами, когда тот проводит ноготками по головке, слизывая с пальцев каплю выделившейся смазки. Он видит сверху себя колкие и злые темные глаза, когда он схватывает его татуированной рукой под затылок, направляя на положенное место в этой ситуации. Тэхён специально не прячет зубы, когда насаживается ртом на внушающий орган, заставляя темноволосого шипеть и заталкивать его сильнее. Ким доволен тем, как он наказывает мужчину своими легкими движениями, но знает, что ещё сильнее поплатиться за них сам. Он отчетливо слышит громкий длинный стон молодого человека, когда он начинает работать своим ртом по собственному желанию. Тэхён внизу громко хлюпает губами, издавая до боли неприличные звуки, размашисто мажа по чувствительной головке. Он медленно и постепенно насаживается ртом: играет языком с самой чувствительной частью, помогая себе руками, надрачивая ствол. Он обхватывает пухлыми губами его головку члена, заставляя стонать раз за разом громче. Внутри Чонгука растекается невероятное чувство от таких умелых и правильных обращений с его не дающим покоя возбуждением. Красноволосый парень громко вытаскивает член изо рта, проводя умелым языком по выпирающей венке, зная, что помимо мелодичных стонов, по стоящему перед ним парню пробежал табун мурашек и не один раз — они знают всё места для удовлетворения в друг друге. После длительных ласок с определенными точками на члене Чонгука, Ким резко насаживается полностью ртом, предусмотрительно глотнув дополнительную порцию воздуха. Он не дает расслабиться младшему, когда обсасывает член полностью, заглатывая его по самое горло, пытаясь отвлечься от рвотного рефлекса. Он запускает половой орган себе за щеку, чувствуя, что его молодой человек на грани, и вытаскивает изо рта, облизывая слюну с губ. Он нежно и щекотливо проводит по самому концу члена, слыша ещё несколько более громких возгласов, и возвращая его в рот обратно. Чонгук понимает, что с ним играют в садиста, потому что этот ебучий красноволосый прекрасно знает все его достоинства и слабости, поэтому устав от пыток, вновь хватает старшего на коленях за затылок, заставляя взять в рот его член полностью, удовлетворенно стона. Он вдалбливается в его рот с силой предстоящей развязки, заглушая своими стонами музыку в стенах их репетиционного зала. Из глаз Тэхёна текут слезы, а воздуха иногда недостаточно, но он знает, что рано или поздно бы Чон сорвался с цепи, а такого мужчину — властного и жестокого — маленький дьяволёнок более чем обожает и приклоняется. Чонгук с громким стоном обильно кончает прямо в рот мужчины, который сглатывает всё сразу и облизывается, после чего молодой парень продолжает посасывает его яйца, зная, какое удовольствие после оргазма он приносит. Темноволосый его ненадолго застывает, прикрыв глаза, наслаждаясь приятными ласками своего полового органа, после чего берет несильно Тэхёна за горло и поднимает на ватные ноги. В глазах ни капли не поблекли чертики, казалось, что разыгрались ещё больше от накрывшей их страсти. Они цепляются в громко-пошлом поцелуе, когда Чонгук прижимает вновь старшего к стене, безуспешно пытаясь раздеть его одной рукой, не в силах оторваться от сладких губ. Тэхён закусывает его губу до крови, призывая быть грубее и сильнее, потому что крайне помешен на боли в сексе. В жизни — никто и никогда не причинит ему такое. Возможно, это реакция его тела на адреналин, а может на определенного человека, что более вероятно, но он одними глазами умоляют Чонгука сделать с ним хоть что-то. И он делает. Чонгук прижимает его тело к зеркалу, чтобы красноволосый мог видеть всё, наконец-то с успехом раздевая того. — Я хочу, чтобы ты смотрел на всё, что я сейчас сделаю с тобой. — Возможно, от того, насколько сильно Чон сжимает его талию, там останутся отметины в виде синяков от пальцев, но Тэхёна это опьяняюще забавляет и он становится полным мазохистом или чертенком. — Понятно? — Обращается темноволосый к нему. — Д…Да… Прошу… — Старший парень приятно задыхался от предвкушения и собственных чувств, что заставляла смотреть второго с неописуемой гордостью. — Прошу, сделай со мной всё, что хочешь… Я так хочу тебя в себе. Чонгука дважды просить не приходится, поэтому он ставит красноволосого раком, чтобы тому было удобнее наблюдать за происходящим прямо через зеркало у носа, и раздвигает половинки его задницы. Тэхён протяжно стонет и подается назад, желая насадиться на умелый язык темноволосого, но тот теперь решил тоже играться, ехидно наблюдая за хныканьем такого беззащитного и прекрасного парня. Тэхён в обычной жизни был острым на язык и своенравным, резко отвечая всем вокруг, не боясь сказать что-то не так и обидеть кого-то, но сейчас он становился до безумия беззащитно беспомощным, что теперь забавляло Чонгука. Он всё же решил не так долго издеваться над любимым человеком и облизнул его колечко. Он услышал удовлетворенный стон и повторил с большим напором, чувствуя, как стоящий парень подается сильнее назад, в голос хныча и стоная о большем. Его движения языка стали размашистее и напористее, с проникновением во внутрь, а голос Тэхёна срывался от удовольствия. Он не переставал отводить взгляд с зеркала и их занятия, ещё сильнее заводясь, и ещё больше стонал. Он любил подчиняться своему темноволосому парню, который умел доводить одним проворным языком до пика. Одним лишь голосом красноволосый молил, чтобы тот дал ему больше. Глубже, сильнее, быстрее. Он хотел его полностью и без остатка, разделяя чувства. Сильно много у них накопилось желания, чтобы быть ленивыми и размеренными. Чонгук добавил руку на напряженный член красноволосого к языку, которые вытворял баснословные вещи с его задницей, что молодому парню оставалось лишь громко стонать и безбожно материться, насаживаясь на лицо как можно глубже, чтобы скорее испытать долгожданный оргазм. Мужчина облизывает его дырочку, кусая половинки по очереди, оставляя алые следы заживать, зализывая их следом. Иногда он напоминает покорно наблюдать за всеми ласками через зеркало, которое начинает сильно запотевать от их разгоряченных тел и сбившегося дыхания вперемешку со стонами. Тэхён голосит громко, не боясь, что их услышат, потому что надеется, что все давно разъехались после тяжелого дня из здания по домам, оставив их наконец-то наслаждаться друг другом. В какой-то момент Чонгук отстраняется, а хныканье Тэхёна зазывает его обратно, но темноволосый приказывает ему ждать на его негнущихся ногах с мелко дрожащими коленками. Младший рыщет внутри сумки, громко и непристойно ругаясь, не в силах найти что-то. В это время Тэхёну удается немного перевести дыхание, но избавиться от мелкой дрожи в ногах никак не удается. Он не понимает, как ещё не сполз по заляпанному зеркалу вниз. Когда Чонгук наконец-то находит небольшой наполовину использованный тюбик смазки без какого-либо запаха, красноволосый играется со своей дырочкой, приглашающе демонстрируя свои умения. Член темноволосого давно уже стал каменным, но он направляется твердым шагом, становясь перед упругой задницей молодого раскрасневшегося парня на четвереньки. Чон давно избавился от лишней одежды, оставшись нагим, потому что она противно липла к телу, мешая концентрироваться на важном и своих ощущениях. Он выдавливает на палец смазку, размазывая ее по наружной части сжатого колечка нервных окончаний и мышц, от чего Ким глубоко стонет, стараясь не прикрывать глаза, а наблюдать за движениями молодого парня через зеркальное отражение. Из-за зеркала всё вокруг кажется нереальным, но или, возможно, из-за опьянения собственным возбуждением. Второй шершавей ладонью сидящий темноволосый парень поглаживает вторую половинку, медленно окуная одну фалангу пальца в тугого Тэхёна. Хоть Ким и хотел большего, но не мог себе позволить даже из-за любви к мазохизму. Он послушно стонал и прогибался сильнее в спине, крупно дрожа, когда тот добавил ещё один палец. На третьем было до безумия приятно, что красноволосый сам насаживался на руку, вызывая у парня искреннее восхищение увиденным. Они так давно не были вместе. Резко, чтобы держать Кима в тонусе, Чонгук вытаскивает все три пальца, оставляя разработанную дырочку с вытекающей смазкой. Он любовался своей работой и хищно облизывался, глядя на лишь ему принадлежащему это прекрасное зрелище. Чон резко развернул его к себе, подхватив под бедра, заранее смазав свой член и задний проход Тэхёна гипоаллергенной смазкой, ведь риски им не нужны. Чонгук дразнил Тэхёна, не позволяя насадиться на заветное, а Тэхён всё больше заводил Чонгука своими размашистыми движениями бедер, которые седлали стоящий член, катаясь по нему. Они оба пошло скалились и улыбались, готовы были съесть друг друга в любое мгновение и даже не подавиться. Зеркала напротив запотевали от похотливых взглядов, а колкие одурманенные глаза цеплялись за оголенные выпирающие ключицы красноволосого, лицо которого подходило под цвет выкрашенных волос от нахлынувшего желания. — Смотри на меня, пока трахаешь, Чонгук, — застонал на ухо Тэхён, заставляя младшего громко выдохнуть и вцепиться в глубокие карамельные глаза, в которых была лишь мольба и дьявольские огоньки. Для Чона это был вызов на действия, поэтому тот, поудобнее перехвативши аппетитные бедра, грубо толкнулся внутрь, повторяя движения в нем, не давая привыкнуть. Они оба стонали в голос, создавая невероятный дуэт из охрипших и сорванных голосов. Внутри Кима было узко, туго и горячо, потому что у них не было никакой интимной близости достаточно долгое время, чтобы сейчас они не могли совладать своими мыслями в репетиционном зале своего агентства. — Пожалуйста, Гуки, — молили сладкие губки прямо над ухом, иногда посасывая чувствительные мочки, добавив похотливым шепотом: — сильнее. Его никогда просить повторно не нужно было, поэтому он опустил красноволосого на пол, выйдя так же резко и агрессивно, как и вошел, принял удобную позу со свернутой футболкой под поясницей старшего, чтобы продолжить их непростительные ласки. Чонгук развел пошире ноги красноволосого, не входя в него сразу, а надавливая своим членом на чувствительное колечко, а Тэхён притянул его за спину ближе, хватаясь за темные волосы от отсутствия здравого рассудка и покрывая сильные плечи царапинами от впивающихся ногтей. Чонгук шипел и матерился от количества разнообразных в спектре чувств: боли и эйфории, которую приносит ему старший под темноволосым. Он вошел в него аккуратнее, чем впервые, но со стойким желанием вытрахать в этот раз в разы сильнее. Он полностью вошел, давая привыкнуть ещё больше к себя внутри Тэхёна, потому что он до трепета заботился о нем. Чонгук схватил две царапающие руки, которые не дают настроится на нужный лад, и сжимал их над головой красноволосого. Сильный толчок, от которого из глаз Кима полетели звёзды, а из груди вырвался зверский стон. Резкие движения внутри вышибали все мысли из головы старшего парня, лишь заставляя сжимать внушительный член внутри своей задницы. Они стонали в унисон, когда Чонгук дошёл до простаты, потому что в глазах уже стояла белая пелена. Они кусались за губы друг друга, а темноволосый вдалбливал его в пол. Сильнее. Жестче. Быстрее. Как и просил его любимый человек, извивающийся под ним от грубых толчков с ударами по простате. Даже в такие моменты Чон удивлялся неземной — ангельской — красоте Тэхёна, который вмещал в себе в таком неангельском занятии. Чонгук входил и выходил, чередуя разные темпы для более ярких огней в глазах. Когда Тэхён материл его самыми грубыми словами на родном языке, он знал, что действует правильно, сам же параллельно получая лучшее чувство в этом мире. — Ты такая сучка, Тэхён, — их потные тела скользили на друг друге, давая всей тренировочной комнате услышать их звонкие шлепки об ягодицы старшего, который стонал пуще прежнего. — Смотри на меня, не закрывай глаза. — Чонгук ещё больше ускорился, всё так же не отпуская руки над головой красноволосого. — Я хочу, чтобы ты смотрел только на меня, когда будешь кончать. Грязные разговоры заводили мазохиста, поэтому тот цеплялся изо всех оставшихся сил своими узкими карамельными глазами за цепкий похотливый взгляд, который пожирал его буквально изнутри. Киму было хорошо под мужчиной, который делал размашистые толчки с силой и скоростью для их общего наслаждения. Иногда он сжимался чрезмерно из-за чего шипел на него темноволосый, приговаривая вперемешку со сквернословием, шепотом на ушко. Чонгук вновь вбивал свой член до конца, цепляя простату парня под ним, а Тэхён обрывисто говорил о своей любви к Чону, не отводя взгляд от потного лица, которое горит адским желанием. Он понимал, что скоро его ждет разрядка, потому что дольше держаться не мог, но быстрее себя довести тоже, потому что его руки были стянуты мощной ладонью над головой так сильно, что, возможно, там будет ещё одни фиолетовые следы, такая себе метка. К своему члену Ким не притрагивался, умоляя дать ему больше чонгуковыми толчками, которых становились жутко мало, а в комнате становилось жутко душно. Они сплели тела в бешеном танце, не отрываясь от друг друга жадно-пожирающими взглядами. Тэхён немного приподнял голову, сладко простонав точно в ухо Чона, что заставило сделать пару толчков ещё посильнее и красноволосый излился семенем себе на живот, ни разу не притронувшись руками. Во время того, как он кончал, он смог не закрыть глаза, всё так же продолжая ловить любимый взгляд напротив, который сходил по нему с ума. Чонгуку же понадобилось ещё время, он продолжал толкаться в красноволосом парне, когда тот приходил в себя после оргазма, ловя воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Он смотрел на мужчину, грубо бьющегося в его бедра с неприлично шлепающим звуком, пока тот не ускорился до предельного темпа и не кончил внутрь его пульсирующей дырочки. Тэхён обожал, когда Чон делал именно так, чувствуя его тепло внутри себя, а потом обессиленно наблюдая за тем, как из него вытекает горячая бела жидкость, которую он пробовал на вкус, давая своему парню насладиться видом и получить эстетический оргазм. Чонгук упал рядом на пол, совершенно голый и уставший, со вздымающейся от скорости их бурного секса грудью. Он подтянул под свою руку Кима, уложив его на мощную грудь, ближе к сердцу, давая им помурлыкать после выматывающего занятия и насладиться близостью друг друга другого рода. Они всегда приводили свои мысли некоторый промежуток времени после занятия сексом, лениво хватая воздух ртом или целуясь, нацеливаясь на следующий заход. Но сейчас они просто лежали мокрые на холодном полу, пытаясь разглядеть размытые фигуры в запотевших от их бешеного ритма зеркалах. — Твой план и правда сработал, — они устало ухмыльнулись, когда темноволосый принес им салфетки, чтобы вытереть белую субстанцию. Но они не собирались так быстро уходить из их безопасного на этот вечер гнёздышка. Одежда была мокрая и помятая, но им пришлось одеться, чтобы спокойно продолжать сидеть в обнимку, разглядывая любимые черты лица. — Я так скучал по тебе, сучка. Я люблю тебя. — И я тебя люблю, Гуки. — Они радовались от того, что нашли друг друга, и спустя столько лет не потеряли искру и задор, целуясь после очередного сокровенного признания в любви в старом зале, который на следующее утро будет им напоминать про их вечерние шалости. И они будут счастливы, как и сейчас.∞