Порок и добродетель

Человек отходил все дороги Отпел свою песню А затем человек был отпет Но я жду на пороге Меня покрыла плесень Но я жду на пороге В надежде ещё раз сказать: «Привет!» Осторожно положив девушку на диван, Дамиано побежал за водой. — Маленькая моя, очнись… прошу. — парень судорожно пытался привести её в чувства и набрав немного воды в рот, распылил её на лицо Сони, та через несколько секунд открыла глаза и приподнявшись на локтях, уставилась в одну точку. Нижняя губа задергалась и закрыв лицо ладонями блондинка заплакала навзрыд. Дамиано молча обнял её, прижимая к своей груди, и убаюкивающие покачивал её, гладя по спине. Он не задавал никаких вопросов, так как понимал, что сейчас она должна выпустить эмоции. — Тише… — парень слегка отстранился и посмотрел на неё, вытирая слёзы с красных щёк большим пальцем. — Давай водички попьем? И не дожидаясь ответа, он взял стакан и осторожно поднёс к губам Сони, у той тряслись руки, поэтому Дамиано потихоньку начал сам поить её. Сделав несколько глотков, девушка пыталась что-то сказать, но голос начинал срываться. — Так, тихо. Дышим. — парень положил руку ей на грудь и вместе с ней делал глубокие вдохи и выдохи, до тех пор, пока дыхание девушки не восстановилось. — Ннада, ккуппить ббилеты… — начала девушка, дрожащим голосом. Парень кивнул, терпеливо ждал, пока блондинка выскажется. — Я ззавтра утром ддолжна ббыть дддомма. — трясущаяся рука потянулась к телефону, но Дамиано её остановил и осторожно приобнял девушку. — Малыш, что случилось? Расскажи, я всё сделаю, что нужно. Соня опустила глаза, а потом снова посмотрела на него, они снова были полны слез. — Папа умер. Блондинка с новой силой начала рыдать, Дамиано молча обнял её, обхватив руками всё девичье туловище, крепко прижал к себе. Они просидели так несколько минут, пока Соня не перестала плакать. — Давай, приляг, я посмотрю билеты. Только еще водички немножко выпьем, — успокаивающим голосом шептал Дамиано, одной рукой держа ладонь Софьи, а другой стакан воды. — Я утром должна быть уже дома. — тихо сказала девушка. — Похороны завтра, Аня не хочет, чтобы он долго лежал. Парень кивнул и не отпуская руки Сони взял телефон и начал искать билеты. — В Москву есть билеты на сегодня. Сейчас смотрю в Минеральные воды. — подбадривающим голосом говорил парень, сжимая ладошку Сони. — Так, смотри малышка, Рим-Москва: 13:50– ближайший сегодня, соответственно, примерно в 17:50 будем там, а из Москвы вылет в 19:05. Беру? — Да. — кивнула девушка. — Сколько сейчас время? — Пол одиннадцатого. Всё, оплачиваю билеты, давай я соберу необходимые вещи, ты полежи, принцесса. — заботливым движением, он укрыл её тоненьким пледом и вышел. Соня, свернувшись калачиком, молча закрыла глаза, представив то, что звонок сестры это лишь сон. Софья. Поразительно всё-таки… ещё летом я летела домой, счастливая и беззаботная, предвкушая встречу с родными, друзьями. Сегодня я лечу на похороны отца, ближайшим рейсом. Не знаю, как благодарить Дамиано, который быстро купил билеты, сумел поддержать. Сейчас, облокотившись мне на плечо, он спал, не отпуская моей руки, такой спокойный, жёсткие черты лица приобрели нежность. Скорее бы уже оказаться дома, обнять сестру, и попрощаться с папой. Четырёхчасовой полет казался бесконечным. Не представляю, как там Аня занимается организацией похорон… — Ты как? — раздался тихий, сонный шёпот рядом. — Нормально, выспался? — я смахнула прядку темных волос с его лица. — Да… прости, вырубился. — он потёр глаза. — Ты не спала? — Нет. — Скоро уже снижаться будем. — Дамиано накрыл обеими ладонями мою руку и слабо улыбнулся. — Я рядом. Я сидела в зале ожидания, пока Дамиано отправился за едой. Люди спешили кто куда, кто-то только прилетел, а кто-то только собирался отправиться куда-то. Совсем рядом я услышала детское пение. От улыбки хмурый день светлей, От улыбки в небе радуга проснется, Поделись улыбкою своей И она к тебе не раз еще вернется. Пела рядом сидящая девочка, лет пяти, болтая ножками. — Маша, прекрати, ты здесь не одна. — строго сказал ей хмурый мужчина, наверное, отец. — А мне нравится петь… — надула губки малышка. Не знаю зачем, но я продолжила песенку, чтобы поддержать ребенка: И тогда наверняка, вдруг запляшут облака, И кузнечик запиликает на скрипке. С голубого ручейка, начинается река, Ну а дружба, начинается с улыбки. Девочка и её папа улыбнулись мне, а первая еще и похлопала в ладоши. — Пусть поёт, не подавляйте её способности, — сказала я мужчине и подмигнула девчонке. Вскоре, подошёл Дамиано с двумя стаканчиками кофе и сэндвичами. — Поешь, малышка. — Я не хочу, спасибо. — Так не пойдет. Ты ела в 9 утра. — он впихнул мне в руки сэндвич. — Забыла, что ты должна слушаться меня? — парень сел рядом, с важным видом закинул мне руку на плечо. — Кто сказал такое? — Я. — улыбнулся Дамиано. — Ешь, и кофе вот, держи. — Спасибо, — аромат горячего напитка, приятно защекотал нос, сделав несколько глотков, мне стало легче. Дамиано погладил меня по плечу и поцеловал в макушку. — Я очень люблю тебя. — прошептал он. — А я тебя. По прибытии в Минеральные Воды, нас встретил Рома, парень был поникшим, слегка насупившимся, ждал около машины, увидев нас, он сразу же пошел на встречу. — Соня, соболезную. — обнял меня зять, а потом пожал руку Дамиано. Мы оба сели на задние сидение. — Рома, как это случилось? Аня толком не смогла рассказать. — Вчера пошёл кур закрывать, все спать уже легли, думали, и он вернулся, а утром Аня в хоз двор отправилась, а там Андрей Владимирович возле калитки лежит… В общем, тромб оторвался, — тяжело вздохнул парень. — Поминки решили в столовой школьной, так как должны приехать его товарищи по службе, места больше надо. Я прислонилась к окну, за которым было так темно, что нельзя было разглядеть ничего, лишь видна густая, черная лесная чаща. Дамиано обнял меня и слегка потянул на себя, положив голову ему на плечо, закрыла глаза. Хорошо, что он рядом, мне так больно… по щекам катились слёзы, и я слышала, как Дамиано осторожно вытирал их пальцем. — Моя бедная девочка. — шептал он. Дождь барабанил по крыше автомобиля, спустя долгое время мы остановились, наш двор был освещен холодным электрическим светом фонаря, который то и дело моргал. Схватив чемоданы, мы быстро побежали к дому, стараясь сильно не промокнуть. Внутри было тихо и темно, лишь из кухни шёл теплый свет, доносились тихие голоса и непрерывное монотонное шуршание. Я сразу направилась туда, как только сняла обувь. Аня и её свекровь сидели, покрытые черными платками за столом, раскладывая конфеты, булочки и платки по пакетикам. Аня словно робот выполняла это задание, кажется, даже не моргая. Когда я зашла, она подняла глаза и тут же сорвавшись с места подбежала ко мне, обняла и мы вместе расплакались. — Сил вам, девочки, — тихо сказала мать Ромы и вышла из кухни, оставляя нас вдвоём. Вытерев слёзы, Аня немного отстранилась. — Как долетела? — спросила она. — Нормально, я с Дамиано. Вскоре в дверях появился он и выразил Ане соболезнования. — Так ребят, давайте, если вам нужен душ, идите, вернётесь, кормить буду вас. — сделав бодрый голос, скомандовала сестра и через силу улыбнулась. Быстро приняв душ и переодевшись, мы отправились в столовую, там уже витал аромат жареной картошки, а на столе были разные соления. Вскоре, зашла Аня с большой сковородкой, на которой ещё шипела ароматная картошка, жаренная на сале. Все сели ужинать в абсолютной тишине, прибежала Ульяна в пижаме и увидев меня очень обрадовалась. — Соня, а мне Аня с Ромой подарили крысу, — девочка из-под стола достала белого миленького грызуна. — Ульяна! Убери со стола крысу! — возмутилась мама Ромы. — И не доставай Софью. Девочка погрустнела и унесла зверька в комнату. Дальше все сидели молча, Дамиано с недоверием положил себе соления, Аня сверлила глазами свою тарелку, быстро накалывая картошку на вилку, её свекровь отправилась проверить малышей, а Рома сгорбив спину, сидел насупившись. Центральное место стола было пустым, там всегда садился папа. — Сонь, как поешь, помоги мне пожалуйста разложить конфеты в поминальные кульки, там немного осталось. Закончим, да спать. — Конечно. — Дамиано, ты можешь идти отдыхать, и спасибо, что приехал, — обратилась она к нему уже по-итальянски. Парень молча кивнул и положил квашеную капусту в рот, но тут же перестал жевать и замер. — Любимая, а это что? — спросил он меня, прошептав на ухо, и указал на тарелку с квашеной капустой. — Квашеная капуста. — А куда её можно выплюнуть? — ещё тише спросил он. Я не смогла сдержать улыбку, и Аня, которая всё слышала, тоже. — На кухне под раковиной урна. — улыбаясь, сказала сестра. Дамиано стыдливо опустил глаза и направился на кухню. — Он не привык просто к такой пище, — пояснила я Ане и девушка понимающе кивнула. До 12 ночи мы сидели и раскладывали конфеты по пакетикам, Дамиано присоединился и помог нам. В их компании было намного легче, завтра должны приехать Амина и Сеня с Лизой. Человек, говорят, где-то выше Но ведь ты меня слышишь? Или просто вышел Приютили другие тебя города? Тишиной дом вышит Человек, говорят, где-то выше Значит, правда, мы будем всегда? Идя по длинному коридору, к своей комнате, я остановилась возле слегка приоткрытой двери, а затем вошла. Та самая комната, где жил папа, было такое ощущение, что он просто вышел и вот-вот вернётся. Его теплая клетчатая рубашка висела на стуле, телефон лежал на столе возле открытого тома «Тихого Дона», а сбоку фантик от его любимой ириски Тело привезут только завтра, к восьми утра. Когда я подошла к столу, сердце сжалось. Рядом с книгой лежала фотография, на которой были беременная мама, в лёгком белом платье и обнимающая её, маленькая Аня. На обратной стороне аккуратным почерком было написано: «Возвращайся скорее, очень тоскую, малышка должна появиться на свет уже через пару недель. Твоя Лиечка, 29.11.2006 г.» Присев на кровать, я снова зарыдала. — Принцесса, — раздался тихий шепот. Кровать прогнулась и горячие руки легли мне на плечи. — Пойдём спать. Завтра очень тяжелый день, нам рано вставать. Обняв, Дамиано повёл меня в спальню. Заботливым движениями он укрыл одеялом, поцеловал и лёг рядом, придвинув одной рукой меня поближе к себе. — Спи, моя сильная девочка. — прошептал он и поцеловал в висок. После практически бессонной ночи, я поднялась в половину седьмого. На улице было еще темно, а в комнате невыносимо холодно. Нужно привести себя в порядок и подготовить прихожую к отпеванию. Оказалось, что в церкви ремонтируют отопление, и было принято решение провести обряд дома. Одевшись в черное вязаное платье и покрывшись платком такого же цвета, я спустилась, вниз, где мама Ромы — Валентина Петровна, уже почти всё приготовила к отпеванию. — Здравствуйте. — Здравствуй, Сонечка. — кивнула женщина. — Что делать нужно? — Я уже подготовила почти всё, Аня как встанет, пусть свечки принесет, она их куда-то прибрала. Поставь кашу варить, надо позавтракать всем, через час уже привезут Андрея. В 10 батюшка приедет отпевать. Я кивнула, и пошла делать завтрак, вскоре все встали, Аня покормив малышей, а потом и себя, начала готовить всё необходимое. Дамиано не отходил от меня, предлагая свою помощь. Время пролетело очень быстро, и я услышала, как приехала большая машина. Потом топот в прихожей, становление на дощатый пол чего-то тяжёлого. Я не решалась выйти из кухни, после того как дверь захлопнулась, со страхом, я всё же вышла. Гроб стоял посреди прихожей, возле него сидела Аня и Рома, придерживающий жену за плечи. Я медленно подошла к ним. Папа словно спал, мне казалось, что я позову его, и он тут же откроет глаза. Дыхание перехватило, а ноги подкосились, я бы упала на пол, но меня поймал Дамиано. — В кресло её посади, — обеспокоенно воскликнула Аня. В глазах не надолго потемнело, но вскоре я пришла в себя. Я сидела в объятиях Дамиано, стараясь не смотреть в сторону гроба. Через какое-то время пришёл Пётр Степанович, он поцеловал в лоб меня и Аню, крепко обнимая. — Соболезную, мои девочки. Мужчина подошёл к гробу, и что-то сказал себе под нос, качая головой. Поняв, что хватит сидеть и жалеть себя, я пошла на кухню, чтобы приготовить ему чай. Кто-то еще зашел в дом. Налив кипяток в заварник, я обернулась к двери, там стояла Амина. Подруга тут же заключила меня в объятиях. — Мне так жаль. — сквозь слезы шептала девушка. — Дай Аллах тебе сил. — Спасибо, что приехала. В дверях появились еще две кудрявые головы. Сеня и Лиза кинулись обнимать меня и говорить слова поддержки, из глаз текли слёзы, но мне становилось легче. К 10 часам, дом и двор был полон людей. Когда кто-то заходил, я давала церковную свечу и поджигала её, изо всех сторон были слышны печальные вздохи, ноги были уже ватными, слезы приходящих и соболезнования, кажется, добивали меня еще больше, протяжное пение священника, как-будто эхом звучало у меня в голове, казалось, еще чуть-чуть и упаду. Крепкие руки сжали мои плечи и я чуть было не выронила горящую свечу на досчатый пол. — Соня, тебе подышать надо. — взяв под руку, Дамиано сквозь толпу протащил меня на веранду, где тоже были люди и усадил на лавку. — А свечи кто раздавать будет… — Я же их Лизе отдал, милая. — тихо сказал он. — А, точно… — Ты совсем никакая. Давай тут посидим, Аня сказала, что ваш падре скоро закончит и на кладбище поедем. Ты уверена, что тебе нужно туда? — Да, я должна проститься, как положено. С мамой так не получилось, надо хоть с папой. Парень сел рядом и прижав меня к себе, поцеловал в макушку. Так мы и просидели до того момента, как батюшка вышел из дома и подошёл ко мне, мы отошли с ним в сторону. — Не впадай в отчаяние, Софья. Молись, ходи в церковь по воскресениям, свечи папе за упокой ставь. — А ничего страшного, если я буду свечи в католической церкви ставить? Я сейчас живу в Италии… — Ничего, Бог один. Мессы их можно и не посещать, дома молись. — он похлопал по моему плечу и дал поцеловать свой большой крест. Металл оставил холод на моих губах. Дальше священник пошел к Ане. Возле меня оказалась Амина и взяла за руки. — Соня, я на кладбище не поеду, меня брат отвезет в столовую, я там пока помогу столы накрыть. — она тепло улыбнулась и погладила меня по щеке. Господи, как мне её не хватает в Италии… — Хорошо, спасибо большое. — я обняла её, так не хотелось отстранятся. Нежные руки гладили мои волосы, а пряные запахи её масел действовали на меня успокаивающе. Все по-тихоньку начали выходить из дома, и вскоре, Рома, Сеня и еще двое папиных друзей вынесли гроб. Кто-то начал рассаживаться по машинам, соседи сразу пошли домой, а гроб с покойником погрузили в газель. Я с Дамиано села в машину к Роме и Ане, за минуту до отъезда к нам в машину запрыгнула Ульяна. — Я же тебе сказал, остаться с бабушкой. — недовольно проворчал Рома, сейчас еще Петр Степанович к нам должен сесть, а ты место заняла. — Я хочу попрощаться с дедушкой Андреем. — со слезами на глазах сказала девочка. — Давай на колени мне садись. — сказала я и Уля ловко приземлилась на них. — Ты хоть бабушке сказала, что с нами ехать решила? А то она сейчас тебя будет по всему дому искать. — нахмурилась Аня. — Забыла… — виновато поджала губы девочка. — Господи, сейчас позвоню ей. — закатила глаза девушка. Как только Петр Степанович сел в машину, мы тронулись с места и поехали за газелью на погост, остальные машины в след за нами. Было пасмурно, но ни дождя, ни ветра. Это радовало. По приезде, мы подождали, всех кто ехал за нами и мужчины снова подняли гроб и понесли его по узкой дорожке в глубь кладбища. Рядом со мной шли Дамиано и Лиза, Аня спереди. Слякоть, после вчерашнего ливня, противно чавкала под ногами. Остановились мы возле уже выротой глубокой ямы, подле могилы нашей матери. Настало время попрощаться. Навсегда. Сначала, это сделала Аня, как старшая из нас. Сестра дрожащими губами сквозь слёзы шептала что-то невнятное, склонившись над отцом. Девушка слегка покачнулась, но её подхватил муж и отвёл в сторону. Настала моя очередь. Слёзы крупными каплями стекали с щёк, я дотронулась до холодных рук папы. Боль стягивала мою грудь, я его больше никогда не увижу. — Я так тебя люблю, и ты меня, знаю, тоже. Я тебя за всё простила, и ты меня, прости, пожалуйста, папочка. — шептала я. Взглянув на него в последний раз, поцеловала ледяную бледную щеку папы. Это касание осталось на моих губах ещё на долгое время. Чтобы не разрыдаться в истерике при всех, я отошла к Дамиано, и уперевшись лбом в его грудь, уже не сдерживала всех эмоций. После подошла попрощаться малышка Уля, она плакала, но четко и искренне говорила слова прощания. Как только все желающие простились с покойным, а Петр Степанович произнёс заключительную скорбную речь, Рома скомандовал закрыть крышку гроба и опустить его в яму. Раздался громкий стук о дерево, звучащий эхом в моей голове, гроб поместили в сырой чернозём. Взяв по горстке земли мы с Аней первыми кинули её в могилу. Глухим стуком она ударилась о деревянный гроб и рассыпалась по нему, остальные сделали так же. Двое крепких мужчин быстро закопали могилу, и забили в неё большой деревянный крест, с блестящей табличкой, который мы с Аней подвязали белым рушником. Рома и Сеня возложили огромный цветочный венок, и другие присутствующие положили рядом цветы. Толпа рассеялась, кто-то пошел в машину, чтобы уже поехать на поминки, кто-то решил задержаться на кладбище, чтобы посетить могилы своих родственников. Я подошла к Ане, она сидела на лавочке напротив уже двух могил и обняла её. — Кажется, чуть легче стало, похоронили, — прошептала она. А мне вот нет, только хуже… Когда была вся эта похоронная суета, я хоть как-то отвлекалась, и папа был всё равно здесь, а сейчас он в холодной земле, и я его больше никогда не увижу. К нам подошли Рома и Дамиано, а с ними и Лиза с Сеней. — Девочки, ехать нужно. — тихо сказал Рома и помог Ане встать. Дамиано Горе Сони отражалось и на мне, было невыносимо видеть её слёзы, боль. И хоть я не испытывал симпатии к её отцу с самого начала, мне очень жаль, что он так рано ушёл. Теперь страдают Соня и Аня. Первой нет ещё и девятнадцати лет, а вторая — молодая мама, которой нужна поддержка. И тут случилось такое, как снег на голову… На поминках моя девочка была спокойнее и не плакала, но в боль в её глазах была, даже может ещё сильнее, чем до похорон. Я сидел за столом рядом с ней, и замечал, как её ручки слегка тряслись. С нами за одним столом были ещё Сеня и Лиза, Пётр Степанович, Аня с Ромой, Амина со своим братом и родителями, Ульяна. Поминки для меня были чем-то необычным, так как у нас их не проводят. Все обедали, общались между собой, наш стол был самым тихим, иногда Соня убегала, чтобы кому-то подать что-либо из еды. Вскоре, Аня, Рома, Уля и Петр Степанович уехали, так Анне позвонила свекровь и сообщила, что малыши уже начинают капризничать. По-тихоньку все начали расходиться, остались лишь мы с Соней, её друзья, чтобы помочь всё убрать и школьные повара. Одна из этих женщин поваров подошла к Соне, и начала с ней разговаривать, бросая любопытный взгляд на меня. Девушка наконец-то начала улыбаться, видимо для неё эта встреча была приятной. Полная женщина в черной косынке, еще раз посмотрела на меня, и задержала взгляд, улыбнувшись, затем что-то весело спросила у Сони махнув ладонью в мою сторону. Кажется, она что-то про меня спрашивает, неловко, однако… Моя девочка засмеялась и отрицательно помотала головой. Женщина снова повернулась ко мне, внезапно слегка похлопала по щеке и пригладила мои волосы, что-то громко говоря. Чего от меня хотят? Наконец, она отошла от нас и я повернулся к улыбающейся Соне. — Что это было? Чего хотела эта женщина? — Она спросила: «Это что твой жених?» и понимаешь ли ты по-русски, — улыбнулась блондинка. — А зачем она трогала меня? — Сказала, что ты красавец, но очень худой и тебе нужно больше есть. — хихикнула Соня. Мне хоть сколько ешь, я не поправляюсь, с таким-то бешенным образом жизни. — А на последок что она сказала? Соня улыбнулась и слегка покраснела. — Что от нашего смешанного брака родятся красивые дети. — По-факту. У меня замечательные гены, и ты тоже весьма хорошенькая. Соня засмеялась и покачала головой. Закончив с уборкой, мы сели в машину к Сене и отправились домой. Кажется, Соня немного была отвлечена от своей боли, разговором с друзьями. Расставшись с ними, и пригласив ребят на ужин, мы зашли в дом. Там нас встретила Уля и Аня, с Гришей на руках. — Аня, извини, но я позвала на ужин ребят. — виновато улыбнулась блондинка. — Увидимся ведь только летом. — Да ради Бога, — пожала плечами Анна. — Тогда нужно будет что-то приготовить. Сможешь, как отдохнешь, погулять с двойняшками? Стефания скоро проснуться должна. Софья кивнула и мы пошли в ванную комнату. Девушка по прежнему молчала, старательно намывая руки. Прошла минута и она все еще продолжала это делать. — Сонь, я тоже хочу руки помыть. Блондинка вздрогнула и закивала головой. Умыв лицо, она отошла в сторону. Задумчивая и напряженная. Я осторожно обнял её, и уткнувшись носом в мою грудь, девочка снова начала всхлипывать. — Соня, пойми, папа не оживёт от того, что ты будешь постоянно плакать. Не думаю, что он хотел, чтобы ты убивалась так, мне тяжело смотреть на твои слёзы. Прошу, пойдем в спальню, переоденемся, ты приляжешь, а потом, мы вместе отправимся на прогулку с твоими чудесными племянниками. Вечером, придут твои друзья, мы все вместе будем пить чай, а завтра полетим домой. — я немного согнул колени, чтобы быть с ней на ровне, вытирал слёзы с раскрасневшихся щёчек. Она быстро закивала и мы пошли в её спальню. Солнце вышло из-за тучи, и хоть немного, но согревало, в этот прохладный ноябрьский день. Здесь осень другая, не такая, как в моей Италии. Золотая листва приятно шуршала под ногами. Мы с Соней катали коляску с двойняшками вдоль улицы. Мальчик лежал спокойно, изучающе смотрел то на меня, то на Соню, чего нельзя было сказать о Стефании, которая умудрялась переворачиваться в коляске. На некоторое время я представил, что это наши с Соней дети… Когда-нибудь мы будем гулять со своими малышами, я особо не задумывался об отцовстве, до того момента, когда Соня стала моей. Сейчас же, такие мысли меня посещают, хотя я не уверен, что смогу стать хорошим родителем, но я бы очень старался, а вот моя девочка, была бы лучше мамой на свете. Даже сейчас, она так внимательна к своим племянникам. После прогулки мне посчастливилось посетить русскую баню… Горячий пар окутывал всё тёмное помещение, пропахшее травами и деревом. Из-за этой магической дымки я ощущал себя немного пьяным, и как-будто бы в другой реальности. Массаж от нежных девичьих ручек сводил с ума. — Давай веничком похлопаю? — прошептал сладкий голосок мне на ухо. — Ага… Я лёг на лавку и следил за белокурой красавицей, Соня взяла веник и начала меня хлопать, сначала по тихоньку, потом несчадно. — Ты, оказывается, ещё та бдсмщица… — Эй! — воскликнула она и хлопнула ещё раз. — Ай. Я сел на лавку и одной рукой притянув Соню, усадил её к себе на колено. Девушка тихо захихикала и приобняла меня за шею. Её тело было замотано в белую простынь, с шейки текли капельки воды, спускаясь вниз к груди. Нужно избавить её от этой дурацкой простыни. Я хотел было всего одним движением двух пальцев сделать это, но Соня остановила меня. — Не надо. Не сегодня. — девушка отвела взгляд, придерживая простынь рукой. — Хорошо, извини. — я закрыл глаза, пытаясь подавить в себе желание желание. Убить желание не вышло. Даже в банном полумраке я видел, как белая, намокшая простынь слегка просвечивает её красивое тело. Дышать было тяжело, и я отвёл от неё взгляд. — Пора одеваться малышка. На чай ведь придут твои друзья… Давай переоденься и иди в дом, потом я, покурить хочу. — Как скажешь, — улыбнулась Соня и скрылась за деревянной дверью. Окунув голову в бочку с водой, а потом почувствовав нехватку воздуха, я вынырнул. Это слегка остудило мой пыл, возбужденный чарами Софьи. Нужно одеться и покурить… Вечер проходил в уютной обстановке, мы пили чай и я наблюдал за тем, как Соня разговаривает со своими друзьями, видно, что она очень скучает и по девочкам и по Сене. Приметил то, что мне нравится слушать русскую речь, особенно, когда разговаривают девушки, напоминает на щебетание птичек. Чаепитие с ними, кажется, отвлекало её от горя, посидев немного, я решил покинуть их, уйти отдыхать, и дать Соне провести время с близкими. Софья. Ужин с ребятами немного согрел мою душу, они делились своими историями и с любопытством слушали мои. После вечера Аня помогла мне убрать посуду. — Жаль, что завтра уже улетаешь, я скучаю, — вздохнула сестра. — Я тоже очень скучаю… — Расскажи что-нибудь, — Аня села за стол и подпёрла щеку ладошкой. — Да что, учусь, шью постоянно. — А с Дамиано как? — осторожно начала она. — Ты знаешь, я не совсем в восторге от того, что ты к нему переехала. Будь осторожнее, доучиться нужно. — Ты о чём? — О том что, не забывай о предохранении. — серьезным тоном сказала девушка, а я чуть не выронила чашки. — Пойми, я хочу чтобы ты доучилась, получила хорошую профессию. Чтобы не было такого, что ты оказалась с лялькой на руках, а Дамиано нашел другую. — Аня, я всё знаю. И Дамиано не такой. — Я рада, что ты в нем уверена, но всё-таки. Это жизнь, а в ней бывает разное. Не злись, — она слегка улыбнулась. — А то вижу уже, нахмурилась. — Мне просто обидно, что ты допускаешь такие мысли о нём. Знаешь, какой он? — И какой? — усмехнулась Аня. — Самый лучший. — Не обижайся, я тоже считаю его хорошим, просто переживаю за тебя. Это здорово, что Дамиано может обеспечивать, дарить подарки, но и тебе нужно иметь свою почву под ногами, поэтому учись. — улыбнулась Аня. — Когда у женщины ничего нет, мужчина может себе много чего позволять, вспомни мать нашу. — Тебе не о чем переживать, я учусь, а Дамиано меня поддерживает. — Ну дай Бог. Мы еще долго сидели на кухне болтая о разном и вспоминали прошлое, рассматривая страницы старого фотоальбома, на которых живы и мама, и папа. Сейчас остались только мы, две полностью осиротевшие сестры. — Я на днях так растрогалась, — начала разноглазая. — Представляешь, Уля назвала меня мама-Аня. Так тепло на душе стало, когда я это услышала, потому что я из всех сил стараюсь, чтобы она чувствовала себя любимой, нужной. Мы с Ромой из кожи вон лезем, чтобы Уля знала, что растет в настоящей любящей семье, хоть мы и не её родители. — девушка смахнула слезинку. — А Ира там что? Аня фыркнула и покачала головой. — Шалава несчастная. — нервно махнула рукой сестра. — Последний раз звонила где-то месяц назад. Честно говоря, лучше бы совсем не звонила. Ульяна, только успокоится, забудет про неё, и эта тут спустя несколько месяцев со своими звонками. — Аня сделала паузу. — Вот я даже не представляю, как так можно. Мне даже на пару часов морально сложно покинуть своих малышей, а когда у Ули внеурочки всякие и она задерживается в школе, я уже по ней скучаю. А тут её нет уже третий год, ребенок не забыл только потому, что она раз в месяц звонит по видеосвязи. — Аня в сердцах бросила конфету в тарелку и нахмурилась. — Мда… Бедная девочка, мать бросила, отца не знает. — Говоря об отце… до Ромы дошла весть, что этого мужчину не так давно посадили по статье 228. — Ужас. Посмотрев на часы Аня ахнула. — Уже час ночи, завтра вставать рано, заболтала я тебя, давай по кроватям, сестричка. Расставшись с ней, я отправилась в свою комнату, где уже спал Дамиано. Как только я легла, он что-то невнятно пробормотал и закинув свою руку, придвинул меня к себе. Я долго лежала с закрытыми глазами, в полудрёме, Дамиано сопел рядом, иногда зарываясь лицом в мои волосы. Сквозь ночную тишь, я отчётливо слышала шаги в комнате, такие тихие, они остановились совсем рядом, кажется, чуть ли не возле изголовья кровати, Дамиано заворочался. Мне стало страшно и я не решалась открыть глаза, вдруг я почувствовала тёплое прикосновение до своего плеча и тепло разлилось по всему телу. Она было таким родным и желанным, не смотря на эти светлые чувства, я всё еще была парализована от страха. Родное прикосновение отпустило меня и шаги начали отдаляться, а потом и вовсе стихли. И я решила открыть глаза, в комнате было пусто. Дамиано издал хрип и снова перевернулся на бок, закидывая на меня руку. Это приходил папа, я точно знаю. До самого утра я не спала, ждала когда проснётся Дамиано и размышляла о том, что может всё-таки мне это приснилось. Но если честно, я надеялась на то, чтобы это было на яву. Он пришёл попрощаться и ушёл навсегда. Уже начинало светать и вскоре, Дамиано начал по-тихоньку пробуждаться, еле-еле раскрывая глаза, лёжа на спине потянулся, разводя руки в разные стороны, чуть не выбив мне глаз. — Аккуратнее. — Ой, прости, принцесса. — он лениво улыбнулся и загрёб меня в свои объятия. — Выспался? — Нет, вообще как-будто не спавший, ещё ночью такое ощущение было, что кто-то наблюдает. — Дамиано поморщился. — Хорошо, что сегодня уже домой. Сердце замерло, и я неожиданно для себя улыбнулась. Я знала, что это не сон!