Победа

Я плачу. Вместе с тем умираю. Ты же видишь страдаю, забери, умоляю! (Clockwork Times)

Глава 1. Одиночество, как средство выживания. Мои тонкие пальцы скользят по прохладным бело-черным клавишам. Я играю на фортепьяно свою любимую мелодию. Передо мной огромное окно с видом на тонущий в огнях город. Я один, впрочем, как всегда. Кто бы ни окружал меня, я всегда чувствую в глубине себя звенящую пустоту. И всё из-за… Нет. Я не хочу сейчас об этом думать. Пора было одеваться. Очередная вечеринка, где меня ждут. Очередная ерунда, которой я посвящаю всего себя, только бы отвлечься от затягивающей внутри меня черной воронки депрессии. Иду в гардеробную комнату, забитую дорогой одеждой. Всё это мишура. Такая ненужная и одновременно необходимая. Наше общество лживо и тщеславно, всё, что их заботит, это сколько денег ты потратил на дорогие игрушки. Что же скрывается под созданным мыльным пузырем образа, никого не волнует. Эту истину я понял давно. Меня уже ничего не удивляет на этом пире, на этих похоронах увядающего мира. Я встал перед зеркалом. Моя светлая кожа резко контрастирует с черной рубашкой, застегнутой под горло. Длинные стройные ноги обтянуты в черные джинсы. Образ вампира, как ничто более, подходит моей чуть ли не светящейся коже. Я бледен от природы. Не понимаю, почему окружающие уделяют этому такое внимание? Да, я красив, но внешне красивых людей много. Это так не важно. Я понимаю, что мои большие глаза стального цвета заставляют трепетать окружающих. И меня это бесит. Бесит, что кроме моей внешности и моего богатства им больше ничего не нужно. Знали бы они… Я уложил свои непослушные кудрявые волосы. Оглядел себя в зеркале. Так странно. На меня смотрели холодные глаза человека знающего себе цену. Как же много изменилось за шесть лет. Да. Сейчас школа жизни пройдена. Я повзрослел, принял на себя ответственность. Тогда же, тогда мне было четырнадцать, и я был маленьким ангелочком с покрасневшими от слез глазами. Мои родители пропали. Кто-то говорил, что их лодку потопил проплывающий мимо лайнер. Кто-то считал, что во всём виноваты акулы. Но я знал. Я знал, еще до того как в дом пришёл полицейский и сказал мне, что теперь я сирота. Тогда, я сидел на подоконнике, в нашем небольшом доме, и, смотря в небо, осознал. Осознал, что какие-то невидимые силы перевернут всю мою жизнь вверх ногами. Я был готов ко всему, но не к одиночеству. Я замкнулся в себе. Но, ещё до того, как в мою жизнь пришёл Владимир, всё изменилось… Звонок телефона прервал мои мысли. — Сереженька, где же ты? Все только тебя ждут! — Стараясь перекричать музыку и шум голосов, сказал Дима. — Еще дома, — я тяжело вздохнул, — и если честно, мне совсем не хочется идти. — Ты что? Как же мы здесь без тебя? — Как мне надоели эти безумолку галдящие «друзья» и «подруги», как я устал от постоянных тусовок. Сил строить из себя милого друга у меня не было. Быстро попрощавшись и пообещав приехать, я повесил трубку. Снова сел за своё фортепьяно. Это, пожалуй, одна из немногих вещей, которая мне действительно дорога. Владимир подарил мне его, когда у меня вырос первый зуб мудрости. Он сказал, что в их роду было принято отмечать превращение мальчика в мужчину. Я не сопротивлялся. Тем более, что всегда чувствовал в себе дар к музыке. Пальцы ловко извлекали из черного предмета восемнадцатого века, успокаивающую и грустную мелодию. Я никому не играл эту песню. Её я придумал только для него. И, однажды, я увижу как он примет мой подарок. Подарок, сотканный из любви, тоски и неуёмного желания в моём трепещущим органе наслаждения. Телефон опять зазвонил, но я не обратил на него внимания. Даже не глянул на дисплей. Мне всё равно чьё имя сейчас там светится. Я знаю, что он звонить мне не будет. Этого достаточно, чтобы мои пальцы не отрывались от клавиш. Пальцы бегали по клавишам, а в голове проносились воспоминания. Когда я был вынужден жить в приюте и ходить в местную школу, жизнь мне показала, что значит бороться за выживание. Моя внешность играла тут против меня. Мои светлые кудри были как красная тряпка для травоядных млекопитающих. Даже забитым алкашам при виде меня хотелось почувствовать себя Гераклами и избить меня. Это продолжалось почти год. Потом же. Потом я увидел его! И тут всё изменилось. Я изменился. Я создал банду из таких же красивых забитых парней, как и я. В нас было столько скрытой ненависти и силы, что в итоге мы забили всех плохишей. Даже местные воротилы ходили под нами. Все эти торговцы наркотиками и проститутками боялись меня — тощего белокурого ангела. Но не этого я хотел. Я хотел лишь его внимания. Все мои действия были направлены только на это. Однако опять жизнь перевернула всё с ног на голову. Он, со своими друзьями в бело-голубых шарфах, просто не обращал на меня внимания. Я ловил на себе его взгляд и это всё, он не решался ко мне подойти. Я же смущенный своими чувствами, не мог сделать первый шаг. Как я был глуп тогда! Но если бы не моя глупость, я бы не познакомился с Владимиром и не сидел бы сейчас в собственном огромном пентхаусе. Глава 2. Трепещущее тело, но не душа. Словно толпа улиток проползла по моему стройному накаченному животу — влажные дорожки от поцелуев покрывали меня и блестели в лучах восходящего солнца. Я изгибался в истоме, когда сильные руки обнимали меня. Я снова сделал это. Заставил себя прийти в клуб. Опять алкоголь, легкие наркотики. Опять секс с каким-то незнакомым красавчиком. Как всё это надоело. Кажется, его зовут Аркадий. Высокий, обольстительный парень с глазами цвета шоколада. Он весь вечер не спускал с меня обожающего взгляда, впрочем, как и многие другие. Но я выбрал его. Почему нет? Стоило нам зайти в мою квартиру, как Аркадий, не в силах сдерживаться, напал на меня. Одолеваемый страстью, накопленной до предела, прижал меня к стене в комнате. Я тоже был возбужден. Мы были словно два бешеных животных потерявших всякую связь с реальностью. В глазах парня танцуют слэм огоньки. Он нежно берет мою руку в свои, целует и не отпуская тянет за собой. В спальню. Он усаживает меня на кровать, смотрит на тело и вновь поднимает взгляд. Хитрая улыбка и поцелуй. Жаркий, требовательный, нежный и тонущий. Я чувствую, как руки освобождают меня от тесноты штанов. Вот они легонько касаются возбужденного члена. Больше сдерживаться я не могу. У меня вырывается стон наслаждения. Парень поглощает его вместе с поцелуем. Не останавливаясь на достигнутом он аккуратно опрокидывает меня на кровать. Почти неощутимо касается губ, опускается ниже – шея. И с каждой расстегнутой пуговицей ему все больше подвластна моя кожа. Хрипло дыша, я комкаю в кулаках покрывало. Аркадий опускается ниже. Горячее дыхание обдает разгоряченную плоть. Затем, в моем мозгу раздался взрыв, когда парень взял в рот мой член. Каждое его ритмичное движение вызывало во мне всё новую волну. Он то убыстрял, то замедлял темп. Еще чуть-чуть и... Но вдруг, он резко сжимает мой член рукой, не давая кончить. Не отпуская руки, Аркадий тянется к губам. И вновь медленно нежно слегка касается их. Опускается и кусает за сосок. Сначала один, затем другой. Потом унимает доставленную боль, нежно целуя их. Рука, лежащая на члене, начинает двигаться. От всех этих ласк смешанных с болью, я получаю огромное наслаждение и удовольствие. Мне буквально сносит крышу. А этот паршивец по-прежнему не дает мне опустошиться, доводя до грани и обрывая ласки. Аркадий останавливается. Некоторое время мы просто смотрим друг на друга. — Сережа, твоя кожа, как бархат высшего сорта, — шепчет Аркадий. Затем его губы расползаются улыбке. Он вновь опускается к нуждающемуся органу и в этот раз доводит дело до конца. — О-о, Арка-аша, — закричал я. На мгновение я слепну, по крайне мере мне так казалось. Оргазм был умопомрачительным. Едва отдышавшись мне хочется продолжить. Все еще возбужденный фаллос полностью соглашался с моими мыслями. Я перекатываюсь и оказываюсь сверху, легшего рядом Аркадия. Теперь я буду истязать тебя. Его удивленное лицо доставляет удовольствие. Да. Войти в себя я позволю лишь одному человеку, все остальные не достойны моей горячей глубины. Не торопливо, нежными ласками, довожу парня до безумия. Его влажная головка трется о мой голый живот, но я не спешу. Оставляя засосы на его бронзовой коже, пощипывая вишенки сосков, я сам возбудился до предела. Я больше не мог свою похоть. Одной рукой лаская член Аркадия, другой тянусь к тумбочке за любрикантом. Больше не могу! Выдавив гель себе на руки, я смазываю член и анус партнера. Раздвинув ягодицы, медленно аккуратно вхожу в Аркадия. Он вздрагивает, но подается навстречу мне. Оказывается, не так уж и против ты был, да? Ему не терпится, а мне так хочется помучить его еще, но я решаю не оттягивать сладостный момент для нас обоих. Всего через несколько минут мы одновременно кончаем. Наши стоны слились, что стало апогеем нашей ночи. Глава 3. В жизни нет места для сомнений. О, как это тяжело быть мной! Выпроводив Аркадия, где-то в полдень, я хотел еще поспать, но на меня свалились дела. Позвонил Владимир и сказал, что мне немедленно нужно ехать в офис. Я успел лишь выпить кофе, когда за мной приехал водитель. Поэтому сейчас я сижу в своем Хаммере, который несется с бешеной скоростью по улицам города. Мой водитель Александр раньше был гонщиком в «Формуле 1». Однажды, Владимир пригласил меня, слетать на мировой финал гонок. Там-то я и увидел Александра. Он, естественно, выиграл те гонки, ставшие для него последними. Я встретил его на afterparty и предложил работу. Услышав сумму ожидающей его зарплаты, он согласился. Я не пожалел о своем решении. Ни раз и ни два, скорость его вождения, спасала меня. Прибыв в офис точно в срок (иначе и быть не могло), я сразу направился в кабинет к Владимиру. Оказалось, что мне, как совладельцу, необходимо было подписать кипу бумаг. Повторяя одно и то же монотонное действие, я задумался. Вопрос: «почему Владимир усыновил меня?», меня больше не волновал. Однажды он сказал такую странную фразу, я не понял её значения полностью, но сделал для себя определенные выводы: я был не просто мальчиком, как пыталось меня убедить окружающее общество. Во мне была какая-то тайна, которую мне еще предстоит раскрыть. Владимир же был кем-то вроде надзирателя, и я был безмерно благодарен судьбе за такого «отца». Он души во мне не чаял и я отвечал ему взаимностью. Но это не важно. Думал я о другом. Думал я о нём. О том самом человеке, что не покидал моих мыслей всю мою сознательную жизнь. Я не видел его уже несколько лет, с тех пор, как покинул детский дом. Конечно, я знал, каким образом сложилась его жизнь дальше. У меня было достаточно связей, чтобы знать о каждом его шаге. Но я ограничился лишь адресом его нынешнего дома, работы и любимых мест проведения досуга. Решив сделать себе перерыв, вышел на балкон покурить. С наслаждением затянувшись, окинул взглядом простирающийся подо мной вид. Картина была то, что надо — крыши домов светились в догорающих лучах красного заходящего солнца. Не хватало горячего кофе, и я ощутил бы себя на седьмом небе от счастья. Но звонить секретарше не хотелось. Я был один в большом кабинете Владимира. Нарушать сейчас тишину болтовней секретарши мне представлялось преступлением. Прохладный ветер растрепал мои волосы, дым струился вокруг меня, я был как будто бы счастлив. Но в душе, в самой её глубине, зияла огромная пустота надававшая наслаждаться жизнью полностью. Я знаю, что я должен сделать. Уже много лет я собирался с силами для решающего шага. Мне кажется, что только после того, как я обрету свою вторую половинку, моя судьба раскроется передо мной. Я просто не могу идти по жизни без него. Выкинув окурок за балкон, зашёл в кабинет. Решено! Ждать больше нельзя. Всё идет к тому, что скоро моя жизнь должна наполниться удивительными и невероятными событиями. Я должен быть к этому готов. До позднего вечера мне пришлось просидеть в офисе. Занимаясь различными важными делами, я все же думал о другом. О том, что мне предстоит сделать сегодня вечером. Наконец, покинув стеклянную крепость и отправив водителя домой, я сел в машину и поехал навстречу судьбе! Связавшись со своими осведомителями, я узнал, где сейчас находится причина моего беспокойства. По улицам ходили толпы странных людей кричавших какой-то шансон: Все может быть, все может статься, и может муж с женой расстаться. Ты можешь бросить пить, курить… Мне было безразлично. Нарушая все правила дорожного движения, я ехал к клубу. Подъехав, вышел из машины и встал в стороне от фонарей и светящейся вывески. Мне нужно было найти его в окружающей, вход в клуб, толпе. Искал я недолго. Он всегда выделялся среди окружающих его людей. Высокий, надменный и вместе с тем невозможно милый, мой Николай. Коля, как всегда, стоял в окружении своих бритых друзей. Улыбался, смеялся. А у меня сердце выпрыгивало из груди, когда я видел его счастливое лицо. Я должен был сделать первый шаг. Он его не сделает никогда. Набрав в легкие побольше воздуха, сделал шаг вперед, остановился. Я никогда в жизни так не волновался, как сейчас. Я точно знал, что будет, но от этого легче не становилось. Преодолеть себя, это самое главное в жизни. Я сделал второй шаг и уже не остановился. Все замолчали, когда я подошел. Коля обернулся. Меня встретил удивленный взгляд. Я тоже так скучал по тебе, хотелось сказать мне, но я лишь сдержанно кивнул. — Можно тебя на пару минут? — Меня?! — Еще более удивленно спросил Коля. Я еще раз кивнул. Посмотрев на своих друзей, он недоуменно пожал плечами и пошел вслед за мной. Отойдя достаточно далеко, я остановился. Коля встал рядом. Вид у него был слегка потерянный, но вместе с этим обворожительный. Что же делает любовь с человеком? Коля был одет, как среднестатистический парень: обычные потертые светлые джинсы, толстовка из под которой торчала клетчатая рубашка, сумка Fred Perry через плечо и в хлам разбитые найки. Я бы никогда головы не повернул в сторону такого парня. Но он был исключением. Коля смотрел на меня своими василькового цвета глазами и по моему телу бегали мурашки, то ли от волнения, то ли от возбуждения. Представляя, как он, после моих слов, наконец, обнимет меня, как эти глаза будут совсем близко, как я дотронусь до его губ своими губами… Нужно было спешить, иначе я сам на него наброшусь. Столько лет мы страдали друг без друга. — Я всего лишь хотел сказать… Он смотрел на меня внимательно. Я видел, как в глубине его глаз теплилась надежда. Да, он всегда был таким смелым и крутым. Вот только так и не смог подойти ко мне первым. Сколько раз я ловил на себе его взгляды, тогда в прошлом. Сколько было возможностей у нас обоих, но мы ими не воспользовались. Жизнь развела наши пути, но я это исправлю. Достаточно всего трех слов, чтобы наши судьбы связались уже навсегда. — Я люблю тебя. Вижу, как его глаза округляются, он, пока неуверенно, начинает улыбаться. Он счастлив сейчас, так же как и я. Я знаю, вижу это. Он закрывает лицо ладонью и начинает смеяться. Мне тоже хочется и смеяться, и плакать одновременно. Он такой нерешительный. Даже сейчас не может преодолеть, это невозможно малое, расстояние между нами. Мне хочется сказать ему так много всего. Как я всё это время думал только о нем. Как тогда, когда мы еще могли видеться каждый день, ждал каждую секунду, что он подойдет ко мне. Как я хочу быть самым главным человеком в его жизни. Таким же, каким он стал в моей. Как много нам с ним предстоит еще пережить, потому что моя нелегкая судьба еще толком не проявила себя. Отсмеявшись, Коля замолчал, посмотрел на меня. Я затаил дыхание. Вот сейчас он скажет мне, что так же сильно любит и меня, и мы, взявшись за руки, уйдем в закат. Улыбаясь, Коля сказал: — Пиздуй-ка на хуй отсюда, петушок.