Помолчи, Скабиор

      В первый день в «Трех метлах», когда Скабиор пил свой Костерост и пребывал в полувменяемом состоянии, то и дело проваливаясь в подобие сна, в котором видел, что он опять падает и летит с моста головой на скалы, Панси недолго выбирала, чем ей заняться. Несмотря на то, что ей очень хотелось самой лечь и заснуть, этот вариант не годился: что толку ложиться, если каждый час нужно было будить егеря и вливать в него зелье. Панси была ответственным человеком. И если уж взялась за какое-то дело, старалась его доделать.        Еще она любила порядок. Наводить не очень, а чтобы он сам собой как-то наводился. Обычно этим занимались домашние эльфы — и дома, и в Хогвартсе.        Но Тринки и Фрэсси, эльфы Розмерты, были заняты на кухне.       А куча окровавленной одежды, снятой с егеря, вызывала у Панси дискомфорт прямо сейчас.        Каждый раз перешагивать или обходить эти тряпки, подходя к его кровати, ей очень не  хотелось.         Она отлевитировала всю кучу в ванную и приступила к осмотру.       Так, кожаное пальто. Потертое. Видало, наверное, и лучшие времена. Панси починила разрезанный рукав, применив знания одновременно из курса трансфигурации и чар. Почистила от грязи и крови — спасибо, мама, что научила бытовым заклинаниям. Всю жизнь мечтала применить их на таком объекте, угу.       Красную повязку с рукава, свидетельствующую о том, что ее обладатель егерь, Панси развеяла заклинанием Эванеско. При новой власти не стоит иметь при себе знаки отличия, выданные старой.        В карманы Панси заглядывать не стала — считала выше своего достоинства устраивать обыск. Было противно. Да и любой уважающий себя волшебник зачаровывал одежду так, чтобы никто посторонний не мог в карман залезть и взять там что-либо. Особенно эффектным приемом было еще и сглазить нескромного любителя пошарить по чужим вещам. А этот егерь не производил впечатление наивного простачка.       Так, с пальто разобрались. Теперь жилет. Тоже грязный и рваный. Несколько пуговиц отсутствуют. Панси применила заклинание Джеминио к одной из оставшихся пуговиц. Магические нитки — спасибо, мама — крепко пришили то, что получилось, на законные места. После применения Чистящего заклинания жилет изменил свой цвет, из пятнисто-черного став темно-серым. Панси сначала занервничала, но потом пришла к выводу, что егерь никогда его до этого не чистил.  В детстве у Панси была книжка со сказками про моряков и пиратов, и на одной картинке был нарисован капитан примерно в таком же жилете. У него были длинные волосы и треугольная шляпа. «Наверно, егерь тоже эту книжку читал», — подумала Панси, вспомнив, что у ее случайного «пациента» волосы тоже длинные.        После манипуляций с пальто и жилетом Панси пошла к егерю, привела его в чувство и  напоила очередной порцией Костероста.        — Немилосердная! — попытался возразить егерь.        — Ой, помолчи. Я, правда, немилосердная, злая стерва. Пей свое зелье и спи до следующего стакана!        Панси разозлилась. Она тут старается, а он тут выделывается! Она ушла обратно в ванную и громко захлопнула за собой дверь.       Скабиор ничего не понял и вновь провалился в полусон-полуявь.        Починив магией рваную перчатку, Панси оценила состояние рубашки и штанов. Да, только Очищающим заклинанием тут не обойдешься. Она взмахнула палочкой,  и одежда полетела в ванну, стала поливаться водой и намыливаться, разбрызгивая грязную пену. Очень грязную розоватую пену.        Панси мрачно следила за процессом. Где ее жизнь свернула не туда?! Еще позавчера она беззаботно сидела в замке за ужином в Большом зале, пила из серебряного кубка, думала о превосходстве чистокровных над магглами, гадала, согласится ли Драко сегодня ночью прийти к ней в спальню или стоит позвать Грега Гойла, который после того их единственного раза глаз с нее не сводил и готов был на все, только бы она согласилась повторить…        Грег был влюблен в нее с первого курса, и весь факультет об этом знал. А Панси любила Драко. И об этом тоже все знали, всегда. И Поттера. Но об этом никто не знал, никогда. В ту ночь после убийства Дамблдора, когда Драко вместе с Пожирателями Смерти покинул замок, Панси долго плакала в гостиной Слизерина. Было очень страшно. Страшно идти в спальню и быть там одной, страшно жить дальше. Грег сидел с ней рядом на мягком зеленом диване. Панси не помнила, в какой момент они вдруг стали целоваться, а потом … и все остальное как-то случилось.        А сейчас. Она чистит грязные шмотки паршивого егеря! Вместо того, чтобы пойти и отдыхать, вливает в него лекарства! А он еще и кочевряжится при этом! Ух, глаза б на него не глядели!       Глаза у егеря были темно-синие.       Панси с яростью взглянула на пол на его вещи: высокие ботинки на шнуровке, скукоженные тряпочки носков и легкомысленный розово-фиолетовый шарфик. Бабский! Вся эта кучка немилосердно воняла. Сначала Панси подумала, что воняют носки, и брезгливо, словно бы даже на полутораметровом расстоянии от кончика волшебной палочки носки могли осквернить ее, отправила их в ванну. Послушные заклинанию, носки принялись намыливаться и тереться друг об друга, то расправляясь, то скатываясь в жалкий комочек. Вода с них лилась откровенно черная.        Панси подавила тошноту.        Вонь никуда не делась, хотя носки вполне добросовестно принимали водные процедуры. Панси направила палочку на егерские ботинки. Когда же они, обработанные внутри и снаружи и Очищающими, и Дезинфицирующими чарами, помолодели лет на десять, а вонь так и не исчезла, Панси поняла, что источник ее головной боли — этот треклятый шарфик.        Панси подняла его с пола Левиосой.        Да, это вонял он. Жуткий запах приторной ванили, казалось, сейчас разъест ей нос. Панси чихнула. Едкая ваниль смешивалась с запахом застарелого пота, прогорклого жира и копоти.        Зажав нос рукой, Панси привычным уже движением волшебной палочки утопила шарфик в мыльной пене и воде.        А сама отправилась вливать в егеря Костерост.         Произнеся Эннервейт и услышав дежурное «Привет, красавица», Панси сразу предупредила его:        — Будешь выделываться, наложу Силенцио.        Егерь и не думал выделываться. Видимо, был достаточно измотан болью, чтобы молча взять из рук Панси стакан и выпить зелье.        — Спасибо, цветочек, — сказал он заплетающимся языком и отключился.        Панси затрясло от бешенства. Она еще покажет ему, что она за цветочек!        Шарфик тем временем достирался.        Высушив все вещи, опять-таки заклинанием — ну не пачкать же руки, она ведь волшебница! — Панси перешла к другой работе. Ее можно было выполнять, уже сидя в комнате на диване, и Панси отлевитировала егерские шмотки на столик, что стоял у стены рядом с диваном. Ботинки, пролетая мимо кровати егеря, отделились от стаи, приземлились на пол, заползли под кровать и затаились там.        Мама говорила, что настоящая леди должна все уметь делать сама. Необязательно потом делать, но уметь — необходимо, «чтобы  потом научить прислугу. Или дочь, Панси». Маленькая Панси кивала и разучивала заклинания. До школы это было увлекательной игрой — заставлять зачарованную иголочку шить магическими ниточками куклам платья, пришивать крошечные пуговички, вышивать цветочки… фиалочки…        Сейчас несколько магических иголочек с зачарованными ниточками трудились над пахнущей морозной свежестью — и ничем более — одеждой егеря Скабиора.       Что за дурацкое имя.        Самым сложным было починить клетчатые штаны. «Зашьет сам, ага, два раза, Панси», — вспомнила Панси свое недавнее предположение. Панси пришлось изрядно помахать палочкой, чтобы ниточки разных цветов, продетые в несколько иголочек, в конце концов выткали на месте огромной прорехи такой же клетчатый узор, как и на всей оставшейся в живых ткани. Панси провела по ткани рукой. От дыры не осталось и следа.        Рядом со штанами приводили себя в порядок рубашка, после стирки неожиданно ставшая белой, и носки, пострадавшие от безжалостного к ним хозяина больше всех. «Носил, наверное, целый год, не снимая», — подумала Панси, не подозревая, насколько была близка к истине.       Нижнего белья среди вещей егеря Скабиора обнаружено не было. «Наверно, у егерей так принято», — подумала Панси. И здесь не угадала. Скабиор просто спьяну забыл трусы в борделе, а возвращаться не было времени — Фенрир принес очередной список грязнокровок и приказ приступить к поискам немедленно. Что поделать, служба.        Панси взмахом палочки заставила одежду аккуратно сложиться и лететь поближе к хозяину. Носки спикировали под кровать, и Панси послышалось, что ботинки там в темноте довольно чавкнули и облизнулись язычками. Рубашка, жилет, штаны и шарфик повисли на стуле, а пальто заняло свое место на спинке кровати, чтобы егерь при необходимости мог дотянуться до своих карманов. Волшебная палочка егеря, вся в засохшей крови, лежала на стуле рядом с зельями. Там же находилось и кольцо-череп с погнутым рогом, которое Розмерта с огромным трудом сняла с пальца Скабиора. Магией, разумеется. Трогать чужие артефакты не стоило, так же, как и чужие волшебные палочки. Вот придет в себя егерь и почистит свою палочку, и с кольцом разберется.        Эльф Фрэсси принес обед.        Скабиор предсказуемо от еды отказался. Его мутило, по-прежнему сильно. Он выпил воды. И его не стошнило, что было прямо-таки подарком судьбы.        Костерост как будто и не думал заканчиваться.        Панси решила принять сначала ванну, а потом уже поесть.        Она вычистила и продезинфицировала ванну после стирки в ней одежды егеря.        Набрала горячей воды и погрузилась в пенное блаженство.       Не забыв поставить Сигнальные чары. Костерост-костерост, как же ты достал.        Панси даже успела вымыть голову, когда прозвучал сигнал о том, что время, проведенное в сказочной стране, истекло.       Панси вышла из ванной, обернув вокруг себя большое полотенце. Недостаточно, впрочем, большое, чтобы прикрыть ей колени.        У Скабиора в прямом смысле отвисла челюсть. К сожалению, зрение его было еще слишком  размытым, чтобы оценить все детали, но фигура Панси, ее обнаженные плечи и ноги произвели на него сильное впечатление.         — Ты очень красивая, Панси! — сказал он.        — Спасибо, я в курсе, — ответила Панси. Она наливала ему Костерост, неловко зажав бутылку локтем. Другая рука придерживала полотенце, чтобы оно не свалилось.       Скабиор изо всех сил напряг зрение. Девушка, стоящая в одном полотенце рядом с ним — ради этого один раз можно и потерпеть вкус Костероста. Какая же дрянь, Мерлин.       Панси прошла к дивану и развернула ширму, скрываясь от глаз егеря. На ширме была изображена китаянка с зонтиком, похожая на Чжоу Чанг. Панси скривилась. Поттер, Гарри, встречался с этой на пятом курсе. Панси тогда потому так активно участвовала в деятельности Инспекционной Дружины, что хотела помешать им встречаться и быть вместе. Отряд Дамблдора волновал ее гораздо меньше. Еще одним поводом для участия в Дружине было желание быть рядом с Драко. Она любила двоих, и не знала, кого сильнее. Что же ей было делать.        Панси сняла с себя полотенце, повесила его на ширму и переоделась в ночную рубашку. В номерах «Трех метел» были стандартные ночные рубашки. Они считались частью постельного белья. Потом Панси почистила свою одежду — школьную форму с эмблемой Слизерина. Надев мантию поверх ночной рубашки, Панси вышла из-за ширмы и принялась за обед. Жутко хотелось есть. Она еще раз предложила Скабиору пожевать хотя бы кусок хлеба, но он опять отказался.        Смотрел и смотрел на Панси.       Панси было все равно. В Большом зале друг на друга смотрели сотни глаз, и никого это не волновало.        Почти. Если не смотреть на стол Гриффиндора. И не видеть, как Поттер — Гарри — разговаривает с этой магглорожденной выскочкой Грейнджер. И улыбается ей, Мерлиновы кальсоны! То, что Панси улыбается Драко, это совсем другое!        После опустошения бутылки с Костеростом егерь наконец смог выпить Обезболивающее зелье. И зелье Сна-без-Сновидений. И заснул, без сновидений, и проспал почти целые сутки.        Панси тоже долго спала, без зелий и без сновидений.