***
В четвертом номере царили порядок и тишина, столь необходимая для подготовки к экзаменам. Панси занималась день и ночь. Розмерта больше не уходила в Мунго, и помощь Панси в пабе не требовалась. А может, дело было в Снейпе. Он был бы очень недоволен, если бы вместо учебы его студенты занимались бы посторонними делами. Тем более студенты выпускного курса! Панси теперь спала на кровати. И ее мучила бы бессонница, если бы она не уставала, проведя за учебниками целый день. Она просто иногда просыпалась в слезах и не помнила, что ей снилось. Снейп поселился в комнате номер один, в самом конце коридора. Он редко выходил, но иногда все же сталкивался с Панси на лестнице. Как-то раз Панси набралась смелости и спросила Снейпа, известны ли ему надежные зелья для избавления от головокружения. — Какова природа головокружения, мисс Паркинсон? — изогнул бровь Снейп, внимательно оглядывая Панси. Голос его звучал глухо. На шее была повязка. — Травматическая, сэр, — ответила Панси. Снейп задал несколько уточняющих вопросов о характере травмы, а потом дал рецепты двух зелий и пояснил, в какой дозировке и как часто следует их принимать. Панси тщательно все записала. Сова улетела и очень скоро вернулась с клочком пергамента на лапке. «Спасибо, цветочек».***
Как-то раз, сидя за учебниками, Панси услышала в коридоре голос Поттера, который что-то эмоционально доказывал Снейпу. Они остановились у лестницы прямо напротив двери в комнату Панси. Она быстро наколдовала на дверь Заглушающее. И сидела с колотящимся сердцем, прижимая ладони к горящим щекам. Ничего не было и не будет. Так что же травить душу, давая волю несбыточным фантазиям. Легче сказать, чем сделать.***
И вот наконец были сданы все экзамены. Панси долго прикидывала, что же ей делать дальше. Жить в «Трех метлах» ей больше не хотелось, и она вернулась домой, в Лондон. В пустом доме, среди знакомых с детства вещей, Панси очень скучала по отцу. И по Хогсмиду. Согласно новым законам, а именно постановлению Министерства Магии, прозванному «Сын за отца не отвечает», в отношении родственников Пожирателей Смерти не допускалось дискриминации и преследования. Провозглашенное новым Министром равенство всех перед законом открыло перед Панси закрывшиеся было двери. Никто не мог бы косо на нее посмотреть и сквозь зубы бросить: «Пожирательское отродье!» без опасности самому быть привлеченным за клевету. К декабрю девяносто восьмого года Панси осуществила мечту своего детства — поселилась в Хогсмиде. Розмерта, которая знала всех без исключения жителей деревни, помогла договориться с переезжающими на материк соседями. И Панси стала хозяйкой небольшого домика, на первом этаже которого было просторное помещение, пригодное для размещения магазинчика, а на втором — жилые комнаты: гостиная, две спальни, кухня, ванная. Панси с воодушевлением принялась за обустройство своего дома. В феврале открылись «Платочки Панси» — магазинчик и мастерская волшебной вышивки. На вывеске красовались трехцветная фиалочка и иголка с ниткой. Панси стала украшать одежду, постельное белье, салфетки, носовые платочки и тому подобное. Вышивала инициалы, цветы, другие небольшие рисунки. Заказов было немного, но Панси это вполне устраивало. Она работала не ради денег, а для души. Могла себе позволить такую роскошь. Студенты Хогвартса каждые выходные приходили в Хогсмид, и тихая деревня на один день превращалась в шумный улей. Панси смотрела на них в окно и вспоминала, как еще совсем недавно сама была в такой же толпе. Нужно было успеть зайти во все магазины, в каждом что-нибудь купить — конфеты, приколы, перья, книжки, пергамент… Обязательным пунктом были, конечно же, «Три метлы». Сейчас Панси по выходным в паб не заходила, чтобы не встречаться с бывшими соучениками. Студенты, пропустившие седьмой курс, вернулись в школу. По слухам, Поттер и Уизли собирались устроиться в Аврорат, но их там завернули, сказав, что безграмотные авроры никому не нужны. И прошлые заслуги здесь совершенно ни при чем — закон един для всех. Они были вынуждены продолжить обучение в Хогвартсе. Зато Грейнджер, наверняка, была счастлива — еще целый год учебы, какой кайф для заучки! По выходным Панси видела троицу гриффиндорских второгодников входящими в «Три метлы». Грейнджер все время держала Гарри за руку. Панси в один прекрасный день поняла, что ее это совершенно не волнует.***
После падения Волдеморта новым Министром Магии стал никому не известный Рэдмонд Осборн, потомок старинного чистокровного рода, до этого живший в Америке, но гражданство имевший британское. Он с холодной головой и чистыми руками подошел к решению проблем Магической Британии, доставшимся ему от его предшественника Пия Тикнесса. Прагматично и без лишних эмоций и шума наводил он порядок в обществе, основным своим принципом провозгласив главенство закона. С этим все согласились. Законодательство было существенно пересмотрено, отменены многие старые нормы и введены новые. То, как был решен острейший вопрос, что делать с бывшими Пожирателями Смерти и им сочувствующими, устроило всех. Кроме самих Пожирателей, разумеется, ведь как ни крути, а Азкабан не Французская Ривьера. Но, по большому счету, отделались они относительно легко. Самые серьезные сроки получили бывшие Министры Магии. Пий Тикнесс отправился на остров не столь отдаленный на двадцать пять лет за беспорядки, террор и нападения, произошедшие в стране за время его нахождении у власти, а также фактическую передачу власти Волдеморту. Корнелиус Фадж присел на пятнадцать — за проявленную халатность и недостаточную профилактику возрождения Темного лорда, а также многочисленные факты коррупции. И это решение было с таким восторгом встречено магическим обществом, что все остальные реформы нового Министра были заранее обречены на успех. Было объявлено, что при добровольной явке в Аврорат и отсутствии доказанной вины в серьезных преступлениях волшебнику, запятнавшему свою репутацию связями с Пожирателями Смерти, будет назначено минимальное наказание — от денежного штрафа до штрафа до максимум нескольких месяцев в магической тюрьме. На более длительные сроки в Азкабан отправились чиновники Министерства, непосредственно отдававшие приказы об отлове магглорожденных и участвующие в комиссии по учету маггловских выродков, им дали от одного до трех лет. Егерям, тем, что остались в живых, также светил Азкабан. Скабиор надеялся, что, как и большинство его коллег, он отъедет на Северное море на полгода, и на этом его счеты с Министерством будут сведены. Но, на беду, его опознал Невилл Лонгботтом, подтвердивший участие «да, именно этого егеря» в нападении на школу и то, что егерь Скабиор руководил другими нападавшими. Слова Невилла произвели впечатление на суд, и Скабиор попрощался со свободой на год. Подвиги по отлову грязнокровок были признаны совершенными по преступному приказу, то есть вина егерей была минимальна, если они при доставке магглорожденных на комиссию действовали в рамках своих полномочий. К несчастью для Скабиора, именно в тот день, когда Визенгамот рассматривал его дело, в суде смог присутствовать победитель Волдеморта Гарри Поттер и его невеста Гермиона Грейнджер. Они поведали суду, что в результате нарушения егерями условий задержания магглорожденных группа студентов Хогвартса в составе Гарри Поттера, Рональда Уизли и Гермионы Грейнджер, выполняющая особо секретное задание Дамблдора, была доставлена не в Министерство, не в Аврорат, а в Малфой-Мэнор, надлежащим образом не оборудованный для содержания задержанных, где они подверглись издевательствам и пыткам. Грейнджер демонстрировала всем шрам на предплечье. «Грязнокровка». Ну да, красноречиво. «Вы были в официальном розыске, мистер Поттер, мисс Грейнджер, так что ваше задержание было в рамках действующего на тот момент законодательства. А за самовольное изменение места доставки задержанных на Малфой-Мэнор мистер Скабиор, принявший это решение и отдавший приказ своим подчиненным, ответит по всей строгости закона». И Скабиору впаяли еще три месяца у дементоров. «Что же касается ваших шрамов, мисс Грейнджер, можете заявить в установленной форме и призвать к ответу того, кто вам их нанес. Что? Мадам Лестрейндж? И она погибла? Ну вот видите, понесла самое суровое наказание. К счастью для вас, она не успела заявить о краже из своего хранилища в банке Гринготтс, к которой, по нашим сведениям, вы имеете непосредственное отношение. Странно, что не поступало еще иска от гоблинов в ваш адрес, мистер Поттер. Вероятно, этому способствовала немаленькая сумма компенсации, которую вы гоблинам заплатили, чтобы покрыть ремонт банковских помещений и утрату ценного имущества — дракона». Поттер и Грейнджер очень возмущались, что егерь получил такой скромный срок. Дай им волю, они бы засадили бы его лет на сто. Но — «перед законом все равны» и «приговор окончательный и обжалованию не подлежит». Ну и на том спасибо, граждане победители. Пожиратели Смерти с Черной меткой на руке были наказаны серьезнее. Ведь на их счету были и убийства, и разбойные нападения. И свидетелей было хоть отбавляй. Дело Северуса Снейпа рассматривалось особо. Приняв во внимание все обстоятельства, суд пришел к выводу, что степень его вины перед магическим сообществом существенно меньше пользы, которую он этому сообществу принес. Снейп избежал Азкабана, выплатив крупный денежный штраф за неправомочный вынос из Хогвартса уникального артефакта — Меча Гриффиндора. Был среди осужденных и мистер Паркинсон. Визенгамот присудил ему восемь лет Азкабана. Приговор суровый, но справедливо учитывающий все «заслуги» бывшего Пожирателя — и финансирование организации, и участие в битве за Хогвартс. В Азкабане камера Скабиора была напротив камеры мистера Паркинсона. Пока не было поблизости дементоров, мистер Паркинсон пересказывал бывшему егерю свою не слишком счастливую жизнь — после смерти жены Скарлетт все пошло под откос. Он откровенничал, не подозревая, что его сосед по тюремному коридору был так близко знаком с его дочерью. Скабиор в ответ делился своими приключениями или просто травил разные байки, скрашивая бесконечно долгое унылое пребывание среди вечно холодных каменных стен. Скабиор и не подумал бы, что мистер Паркинсон родственник Панси. Заключенные не представлялись друг другу полными именами, и мистер Паркинсон был для Скабиора просто Хэйвуд. Однажды Хэйвуд упомянул фиалочки — дескать, снятся каждую ночь. И дочка часто снится, такая смешная малышка. Панси. «Мне тоже… снится», — стиснув зубы, подумал тогда Скабиор. К нему более взрослая версия Панси являлась с завидной регулярностью, стоило только закрыть глаза.