Очередной паршивый день.
Такой хороший, погожий денёк, когда солнце не печёт, а согревает и не жжёт своими лучами глаза, пытаясь запечь твои глазные яблоки в собственном соку. Отличный для счастливо улыбающихся гуляющих в свой законный выходной людей, но для Киры это был очередной день весёлых стартов, а потому парень чувствовал себя тем самым свадебным конём – весь из себя такой красивый, нарядный, а жопа в мыле. Да и к тому же мысли постоянно норовили перескочить на одну конкретную тему. Прокручивая весь бой, парень кривился и испытывал к самому себе отвращение, ведь можно было сделать всё проще и одновременно безопаснее. Что стоило забросать площадку дымами, а потом спокойно убрать цель. Или же подкрасться по потолку и скинуть гранату прямо на голову той дамочки, но нет же, нужно кидаться в лобовую. Впрочем, свои резоны он тоже понимал – времени нет, и так едва успел к точке до того, как цель скрылась; подготовка тоже требует времени, а если бы использовал проявление, чтобы достать винтовку, по любому бы спалили охотники и неожиданного нападения уже не получилось. Но от того настолько грубые косяки всё же вызывали раздражение. В общем, над чем подумать у Киры было, а потому он решил исправить хоть одну свою проблему – чтобы достать клинок из кармана, нужно непозволительно много времени. Потому парень и был вынужден сидеть в кафе неподалёку и наблюдать за людишками на улице, ожидая пока Буч выполнит его очередной заказ. Сидел он в удобном кресле у окна, из которого мягко светило солнце… змеиная натура потребовала своего – он просто-напросто задремал, пригретый солнцем, пока сидел и ждал свой заказ у оружейника.…
На севере, прямо на стыке между тремя районами, в каньоне, сквозь который змеился широкий Фиорд с бурными водами, обосновался второй по важности порт. Сюда приходили забитые всевозможными товарами корабли. Можно сказать, что едва ли не самая главная торговая артерия города-государства проходила именно по этому самому порту. Здесь же решалось, куда именно пойдёт тот или иной ресурс – что закупят немногочисленные ремесленники, что выкупят жители, что распределиться в сделавшие заказ магазины. Несколько больших складов хранили все товары, хотя, конечно, их и было всего капля в море, если сравнивать с основными хранилищами индустриального района, но за счёт того, что поток прибывающих стальных махин, шедших по реке, был едва ли не бесконечный, этих ангаров хватало. Но не единой торговлей жил порт – в стороне, примерно в полукилометре от зданий, высились над искусственным островом площадки для Буллхедов. Множество относительно узких помостов уходили в стороны от основного остова фундамента и плавно приподнимались, будто жёрдочки для орлов. А на этих разгонных платформах стояли сами стальные птицы. Буллхед – это изобретённый не так давно, примерно пятьдесят лет назад, воздушный транспорт, работающий на воздушно-огненной смеси праха. Транспортный бот похож на приподнявшего крылья воробья, разве что воплощённого в металле и лежащего на брюхе. Такая себе помесь вертолёта и самолёта. Впрочем, как и те, буллхеды разделялись на классы: разведывательные, боевые, транспортные, грузовые. Этот аэропорт специализировался именно на транспортных, хоть мог, если, конечно, будет нужда, принять в свои доки остальные, да и рукастые механики смогли бы сносно обслужить те не хуже других. Тёмно-синяя махина транспортника, со сложным хвостом и двумя расположенными по бокам движителями гибридного полёта, способных за счёт своего технического гения на вертикальный взлёт, стояла на одном из помостов и была готова уже сорваться в небеса, но пыл машины глушили пилоты, ожидая одного незадачливого кадета. У аппарели стоял сурового вида черноволосый мужчина под сорок с изъеденными сединой висками и выцветшими карими глазами. Он стоял, облокотившись о обшивку транспортника и курил уже долго, на что прозрачно намекали щедро разбросанные по композиту разгонной платформы бычки. Лениво подняв левую руку, мужчина меланхолично мазнул взглядом по циферблату электронных часов на запястье и плавным движением сбив пепел, в очередной раз затянулся. - Одиннадцать пятьдесят пять. – послышался за его спиной голос. - Я знаю, Майк, - не оборачиваясь к своему собеседнику, всё так же лениво сказал глубоким басом мужчина. - Остальные готовы оправляться, - вновь раздался голос после непродолжительной паузы: - уже как час ждём. - Я знаю, Майк, - невозмутимо повторил свои же слова мужчина, соблаговолив, всё же, скосить глаз на собеседника. Одетый в майку, полуспортивные штаны со множеством карманов, кожаные сапоги и такую же, как и вся остальная одежда, расстёгнутую лёгкую куртку, парень, на вид едва разменявший свои двадцать пять, держал в затянутых беспалыми перчатками руках планшет – более прочная версия свитка, что пожертвовала своей компактностью в угоду натуральному бессмертию. - Я всё же настаиваю, что полторы сотни человек не должны ждать одного. – поправив пальцем очки, высказался он. - Я знаю, Майк, - в очередной раз повторил мужчина, но затянувшись дымом, всё же продолжил: - но он всё ещё не опоздал. Время есть. - Если курсант Шевалье не прибудет через, - парень кинул взгляд на экран планшета: - четыре минуты, я вынужден буду командовать отправление. - Я знаю, Майк, - сигарета закончилась, и новый бычок щелчком был отправлен к своим товаркам: - потому и не буду настаивать. Короткий разговор закончился, но за спинами замолчавших мужчин в опустившейся тишине стали отчётливо слышны перешёптывания раздражённых задержкой молодых девчат и парней. - Смотрите! – внезапно воскликнула глазастая девушка, указывая пальцем на маленькую с такого расстояния фигурку человека. - Не успеет. – отметил Майк, следя за бегущим по краю обрыва синему силуэту. Видимо это понял и человек, к которому внезапно прикипело всё внимание пассажиров бота. А потому, резко сменив курс, он прекратил бежать вдоль обрыва и ещё пуще разогнавшись – оттолкнулся о край, взлетая в воздух, чтобы после непродолжительного полёта отправиться в свободное падение. - Там же метров десять до дна. – в удивлении приподнял бровь Майк. Впрочем, когда одетая в синий плащ фигура невозмутимо и как-то привычно приземлилась с тридцатиметровой высоты и ничего себе не сломав встала на воду аки на твёрдую землю, чтобы вновь начать свой забег – удивление собравшихся в буллхеде людей можно было ложкой черпать. - Семь секунд, - всё так же лениво сказал старший мужчина, который остался равнодушным к столь фееричному приземлению: - уже пять. - Не успеет. – повторился Майк, с сожалением покачав головой, от чего его длинная чёлка чёрных волос наползла на глаза. Но уже отчётливо видимый человек вновь удивил парня. И так бегущий низко к земле, тот опустил корпус ещё ниже и наконец запрыгнув с воды на железобетон – совершил невероятно быстрый рывок. - Пилотам: разрешаю взлёт. – невозмутимо произнёс мужчина в микрофон, нажав на кнопку. Буллхед начал взлёт. Разбросанные бычки заискрились и вспыхнули, обращаясь пеплом: - Аппарель закроешь, когда поднимемся на пять метров. Несмотря на высокую скорость, стелющийся над землёй человек при всём желании не успевал, но сдаваться в его планы, видимо, не входило, а потому взбежав по разгонной площадке, тот прыгнул что есть мочи и запрыгнул бы во всё ещё открытую аппарель, если бы не одно но… транспортник, будто в насмешку, рывком сместился чуть выше и наш шиноби запнулся об обшивку. Должное было быть красивым приземление превратилось в совсем не грациозный короткий полёт. Пролетев мимо вовремя уклонившихся мужчин, Кира, одетый в тот самый синий плащ, с грохотом и шипением кубарем покатился по полу прямиком между сидящими в креслах по обе стороны от себя людьми, которые во все глаза с неприкрытыми смешками следили за кувыркающимся парнем. Впрочем, фавн быстро среагировал и оттолкнувшись руками от пола – твёрдо приземлился на ноги. - Кадет Шевалье по вашему приказу прибыл! – гулко рявкнул парень, чтобы сразу отвести тему от своей промашки… тщетно. - Вы опоздали, курсант. – меланхолично заметил старший мужчина, смотря на Киру взглядом уставших карих глаз, в глубине которых внимательный наблюдатель мог отметить тень интереса. - Виноват, исправлюсь. - Я на это надеюсь, - едва заметно вздохнул мужчина: - займите своё место и, пожалуйста, не доставляйте проблем. - Есть. – буквально выдохнул фавн и опёрся руками о колени. Парень глубоко дышал, пытаясь восстановить дыхание после бешеного забега. Он сменил свой прикид, щеголяя теперь в полуспортивных штанах со множеством карманов, заправленных в берцы, плетеном из армированной нити ремне с бляхой в виде головы змеи, водолазкой с высоким горлом, поверх которой была такая же чёрная, как и всё остальное майка. Из мрачной палитры выбивался лишь тёмно-синий плащ и в пику всему ярко красный свёрток с чёрным узким ремнём. На лице новая, плотно прилегающая к коже маска, а на голове чёрная кепка. На бёдрах, с двух сторон, будто отражённые в зеркале копии, вытянутые кожаные подсумки в виде прямоугольных пеналов. Сзади, на поясе, два больших подсумка из такой же отбелённой кожи. Отдышавшись, Кира снял своё спрятанное в красный чехол оружие, из-за которого, собственно, опоздал, и свалился в кресло, сразу же перекинув через голову четырёхточечный ремень. Мягкий равносторонний ромб сам отрегулировался и занял своё место на солнечном сплетении, достаточно плотно вжав парня в противоперегрузочную обивку. Фавн расслабился и тут же крепко сжал челюсти – ноги начало бить судорогой. Чакры, объёмами которой в нынешнем состоянии шиноби и так похвастаться не мог, осталось совсем немного – всю потратил, чтобы поддерживать высокую скорость. Да и выносливость самого организма хоть и была подстёгнута открывшейся аурой, но тоже была не бесконечна – не успел он толком восстановиться после перехода до Вейла, как почти тут же получил новое ранение. - «Как же я устал» - пролетело в голове Киры: - «Мне нужна передышка… иначе сломаюсь» - невесёлые мысли медленно редели, пока не истаяли окончательно – парень провалился в дрёму.…
За бронестеклом иллюминаторов, что сейчас были освобождены от створок композитных пластин, можно было увидеть будоражащий воображение вид, что так и приковывал к себе взгляды. Там, на краю поистине циклопического фиорда, на покрытой пушистым изумрудным лесом земле, простиралась самая настоящая, схваченная в плен лентами бурных рек, крепость. Окружённая неприступной стеной, уходящая в облака, стоящая в самом сердце укрепления, Башня, казалось, способна своим шпилем пронзить небо. От пика и его четырёх младших товарищей расходились прямые и широкие, мощеные камнем, улицы, по бокам которых росли вверх разных назначений здания, впрочем, своим видом не посрамляющие всю красоту этого места. От стен крепости же, в свою очередь, отделялась стоящая на высоких сваях магистраль, доходящая своим краем до самой пропасти, что своим крутым, буквально вертикальным, обрывом терялась под лазурными водами. По скале, вниз, к водной глади, росла выдолбленная прямо в камне тропа, которая смыкалась с небольшим портом. Буллхеды, летящие впереди, заложили вираж и сложив “крылья”, ухнули вниз, к посадочным платформам. Их транспорт тоже не обошла участь быть спущенным с небес. Томительный миг свободного полёта и плавно спланировавшая машина уже у земли, шасси стальной птицы мягко соприкоснулись с поверхностью. Компенсаторы справились со своей работой на все двести процентов – приземление едва почувствовалось. Слабый толчок заметил, казалось, только чувствительный к такому Кира. - На выход. – скомандовал вставший первым со своего места мужчина. Щелчок пальцами и на конце сигареты вспыхнул огонёк. Подкурив, он стукнул ладонью по кнопке и аппарель потихоньку пошла вниз: - Дальше сами. Утомившиеся за время полёта молодые люди с радостью принялись выполнять команду – повскакивавшая со своих мест небольшая группа самых шустрых ребят неорганизованной толпой потянулась к выходу, туда, где яркое светило неумолимо клонилось к горизонту. Впрочем, до заката было ещё часа четыре, если не больше – осень подбиралась тихой сапой. Кира покинул буллхед одним из последних, вместе с теми, кто предпочёл подождать, пока основной поток схлынет. Выбравшись из брюха стальной птицы, парень смог, наконец, размять затёкшие конечности. Всего два часа полёта, а тело уже будто бы и не его. Видимо решение спать сидя было поспешным. Впрочем, вокруг хватало столкнувшихся с такой же проблемой, прикорнувших в полёте сонь. С наслаждением потянувшись до хруста и с тем же звуком размяв шею, Кира вдохнул свежий, смешанный с солью и йодом воздух и, поправив маску, потопал вперёд, к возвышающейся вдали башне. Сбиться с курса фавн не боялся – направление было всего одно. И всё бы хорошо, он мог бы неспешно идти и наслаждаться произведением искусства неизвестного архитектора, но прогремевший за спиной взрыв и возмущённые крики задели рефлексы – взлетев на фонарный столб, Кира ощетинился кунаями. И сидел бы парень там, аки ворон, ещё долго, высматривая опасность и готовый отражать атаку, но сузившиеся змеиные зрачки, блуждающие по округе, зацепились за виновников взрыва – три девушки стояли вокруг тлеющего чемодана. Одна из сих особ была знакома фавну – та самая, мелкая девица, что влетела в него на выходе от швеи. - Детишки, биджу их задери. – облегчённо выдохнул фавн. Спохватившись, он быстро спрятал оружие по подсумкам и не обращая внимание на поглядывающих на него с долей удивления людей, соскочил обратно на землю, чтобы, спрятав руки в карманах плаща, невозмутимо зашагать дальше. Настроения наслаждаться архитектурой пропало. Прямая, как шпала, мощённая вытянутой шестиугольной серой плиткой, будто огромными чешуйками, тропа, с фонарными столбами по бокам и вмонтированными в пол лампами, вела к большим двустворчатым обитым металлическими полосами деревянным вратам, за которыми находилось вытянутое здание из белого камня – то ли ангар, то ли хранилище, то ли пропускной пункт, то ли ещё что. Впрочем, до ворот стоило ещё дойти, пройдя сквозь парк с фонтаном в самом его сердце. Границы сквера очерчивали два стоящих друг за другом акведука, между которыми рос тщательно подстриженный газон и протекал искусственный пруд, которые делили между собой мощённые тёмной плиткой тропинки. Перед фонтаном тихо переговариваясь, стояла, ожидая кадетов, колоритная группа людей: Женщина средних лет с ярко-золотистыми волосами, стянутыми сзади в пучок и свисающим с правой стороны лица закрученным локоном. Сквозь овальные очки, она строго смотрела светло-зелёными глазами на собирающуюся перед ними толпу. За её спиной развивалась выполненная в стиле языков пламени чёрная накидка с фиолетовой подкладкой. Белоснежная блузка и юбка-карандаш, а также тёмные чулки невольно ассоциировали её со строгой учительницей, что было недалеко от истины. Образ портили лишь чёрные сапожки и прикреплённый к верхней части правого сапога… кожаный стек. Вторым носителем очков был зеленоволосый мужчина с взъерошенной шевелюрой. Общий вид неряхи дополняла помятая, растрёпанная, небрежно заправленная в тёмно-зелёные брюки рубашка со стоячим воротником и неровно висящим жёлтым галстуком. Весь его вид кричал о хронической усталости. Он постоянно подливал себе в кружку из термоса и клевал носом. Казалось, он сейчас так и уснёт – стоя. Хлопнув по плечу своего уставшего коллегу, стоящий рядом, низкий по сравнению с другими, полный мужчина лет сорока пяти с шикарными седыми усами и такой же светло-серой шевелюрой, одетый в бордовый костюм с золотой каймой и кнопками, заправленными в кавалерийские оливковые сапоги строгого покроя штанами, он что-то сказал в спину стоящему немного впереди последнему из группы встречающих. Обернувшись через плечо, сереброволосый мужчина сожалеюще покачал головой и вернул своё внимание обратно к толпе. Носитель тёмных круглых очков, обвёл взглядом узких тёмно-карих глаз собравшихся и поправив крестообразный штифт на объёмном воротнике, он расправил невидимые складки на тёмно-зелёном камзоле и пристукнув по камню тростью, сделал шаг вперёд: - Приветствую вас в стенах Академии Бикон, - дождавшись когда гул голосов стихнет и студенты обратят на него всё своё внимание, начал директор: - буду честен – не все из вас пройдут испытание и удостоятся чести стать одним из кадетов нашей Академии, но в свою очередь я могу обещать, что ваши силы не будут потрачены зазря. – сделав паузу, директор Озпин оглядел собравшихся перед ним молодых людей и вновь разорвал звенящую тишину: - Завтра вам предстоит встретиться лицом к лицу со страхом множества людей – с чудовищами Гримм. Ошибка может привести к смерти, а потому я настоятельно прошу отказаться от испытания тем, кто имеет хоть каплю неуверенности в себе – вас не будут ругать, это ваше обдуманное и взвешенное решение. – всмотревшись в лица совсем ещё молодых парней и девушек, по сути детей, но так и не найдя среди горящих решимостью глаз ни намёка на страх или неуверенность, он вздохнул: - Что ж, это ваш выбор и я могу с ним лишь смириться. Подробности вашего задания будут завтра – сегодня же рекомендую хорошо отдохнуть и собраться с силами. – и обернувшись через плечо: - Глинда? - Прошу минуту вашего внимания. – шагнула вперёд женщина: - Сейчас вас всех разобьют на группы и отведут к интенданту, где вы получите спальный мешок и паёк. Дальше вы проследуете в спальный зал, после чего можете прогуляться по территории парка. В восемь часов все без исключения должны находиться в расположении, опоздавшие будут тут же исключены без права повторной пересдачи. – одним взглядом заткнув желающих возмутиться, она продолжила: - Задать вопросы вы сможете и куратору, а потому рекомендую не тратить время. Мистер Ублек, Мистер Порт, прошу. Выйдя вперёд, мужчины зачитали по планшету фамилии и дождавшись, когда возле них соберутся названные – повели за собой неорганизованную массу сквозь врата. Оставив за спиною третью группу, что пойдёт с мисс Гудвитч, Кира ускорил шаг и быстро нагнал галдящую толпу. Молодые люди нашли, где можно потратить свою неуёмную энергию, а потому шушукающиеся группки хоть и старались шутливо переругиваться исключительно шёпотом, но всё равно оставались восторженно гудящим роем. Вяло плетущийся в оглавлении этой многоголовой гидры, готовый, казалось, прямо тут умереть от переутомления мужчина залпом оглушил очередную кружку кофе, аромат которого разил от этого человека за двадцать метров, и очень удивился, когда из термоса в другой руке не пролилось ни капли живительного напитка. Удивился, но тут же вспомнил что смертельно устал и убил в себе эту энергозатратную эмоцию. Наблюдавший за пантомимой великой скорби Кира даже улыбнулся, настолько живой была печаль на лице мистера Ублека. Тот, конечно же, этого не заметил и в очередной раз прикрыв рукавом рубашки широкий зевок, остановился возле широкой металлической двери. Будто того и ожидая, врата в логово интенданта отворились и худой будто жердь, очень жилистый мужчина на голову выше их отнюдь не низкого провожатого, согнувшись в три погибели, явил себя народу. Оглядев суровым взглядом собравшихся перед его владениями притихших кадетов, он протянул лапу, иначе и не скажешь, профессору. Сопроводив крепкое рукопожатие перебросом нескольких фраз, интендант кивнул, взял планшет и, будто тот был обычным смартфоном, одной рукой пролистал список, начав с конца вызывать к себе внезапно заробевших подростков. Кира быстро понял, что ждать своей очереди ему ещё долго, а потому незаметно сместился к стене и опёрся о ту плечом, сложив руки на груди. Он бы так и простоял, но сбоку, совершенно неожиданно раздался голос: - Мистер Шевалье, я полагаю? По хребту медленно скатилась ледяная капля пота и пробежался табун мурашек, а в голове аж зазвенело от пустоты, но, как и в природе, пусто место не бывает, его тут же заняла взорвавшаяся сверхновой мысль – как? - М? – скосив вбок глаз, внутренне напрягшийся Кира, безразличным взглядом окинул вставшего рядом зеленоволосого мужчину: - Мы знакомы? – высказал он вопрос таким тоном, будто это было лишь проявление вежливости. Мастер актёрского искусства в лице фавна мог бы обмануть множество искушённых лицедеев… но с его собеседником это, похоже, не сработало. - Да, несомненно, – пространно сказал мистер Ублек, блуждая рассеянным взглядом по кучкующимся группкам подростков, цепко следя чтобы не случилось каких конфузов. Сморгнув затуманивший взор пологом воспоминаний морок, он перевёл свои карие глаза к собеседнику, сосредоточив большую часть своего внимания на том: - Ваш брат много рассказывал о своей семье. Шика был человеком многих талантов, за что его и ценили, но мне, признаться, больше импонировал внимательный к мелким деталям разум. Более сведущего в истории собеседника с живым умом, что не побоится вступить в полемику было не сыскать в нашей Академии. Смею надеется, что, как и я, ваш брат считал меня по крайней мере хорошим приятелем, а то и другом. -…- опустив взгляд в пол, Кира погрузился в воспоминания, но не позволил себе заблудиться в пучине прошлого и выплыл обратно, вновь скосив глаз на собеседника: - Вы сказали, он рассказывал о нашей семье? - Да. Видите ли, я и сам, в силу своего призвания, достаточно много знаю о роде Шевалье… - запнувшись, профессор задумался: - прошу прощения, но лучше продолжим эту тему в более… м~м… располагающей обстановке. – скосил он глаза на буквально валящихся от смеха на пол подростков: - Сейчас же я должен исполнить свой долг. – грустно вздохнул мужчина: - Честно признаться, мне бы искренне хотелось чтобы просьба вашего брата свелась к очередной глупой шутке, но… последнее желание человека, которого я мог звать другом, для меня закон. – засунув руку в карман брюк, мистер Ублек достал овальный футляр из дерева и протянул его Кире. - Это… - сглотнув вставший поперёк глотки ком, парень замер, завороженно глядя на внезапно всплывшее наследство. - Да, это прощальная записка вашего брата и завещанное вам. – Бартоломью грустно улыбнулся воспоминаниям: - Шика стребовал с меня, чтобы я передал эти вещи его, цитата: глупому младшему брату, когда он поступит в Бикон. - Я… я не знаю, как вас отблагодарить за это… спасибо… спасибо вам большое. – прищурившись, чтобы не пустить непрошенную слезу, и не надеявшийся больше узнать о брате, Кира принял футляр, прижав тот к груди, как великое сокровище… которым эта с виду непримечательная коробочка и являлась на самом деле. - Это мой долг, как друга и как человека. – покачал головой профессор и хлопнув парня по плечу, сжал то тонкими, длинными пальцами: - Мои соболезнования вашей утрате. Передайте вашим родственникам, что он очень любил свою семью. -…- напоминание о оставленном за спиной пепелище на месте дома вмиг оборвало всю радость, светлым лучиком разогнавшей поселившийся в душе мрак. Побледнев, Кира более никак не показал поднявшуюся в груди бурю эмоций. Улыбнувшись глазами, как он это умел, парень весёлым тоном сказал: - Да, несомненно передам, спасибо вам ещё раз. - Что ж, раз свой долг я исполнил, – улыбнулся в ответ мужчина: - то могу приступить к обязанностям. – улыбка на его лице померкла, став натянутой: - Удачи вам завтра. – кивком попрощавшись, профессор устало вздохнул и вернув свой уставший облик, ушёл делать выговор излишне громкой группе подростков. Проводив фигуру мужчины взглядом, Кира стёр с лица весь намёк на эмоции и сжал в кулаке футляр – то единственное, что отрезвляло желающий вновь скатиться в объятья счастливых воспоминаний разум. Парень лучше многих понимал, что мёртвых не вернуть к жизни и следует оставить усопших в прошлом, но принять этого не мог. - «Всему своё время» - холодный разум остудил жар сердца, качавшего сгустившуюся кровь по жилам: - «Всему своё время…» - повторил свою мантру парень. Спрятав наследство в подсумок, Кира шагнул к огласившему его фамилию интенданту.…
Получившую компрессионный мешок со спальником и коробку с сухпаем толпу кадетов провели на второй этаж, который являлся одним большим залом со всего двумя дверьми – уборными – где и оставили готовиться ко сну. Сквозь высокие окна от пола и до самого потолка виднелось краснеющее солнце, но на красоту клонившейся к закату звезды никто, кроме Киры, казалось и не обращал внимание – у переполненных энергией подростков за день скопилось слишком много впечатлений, которыми нужно было вот прямо сейчас поделиться. Некоторых настолько захватил интерес беседы с новыми знакомыми, что те и пастель забывали себе готовить. Фавну и самому ужасно хотелось всё бросить и взять в руки жгущее подсумок наследство, но парень с достойным барана упрямством давил в себе любопытство, размеренно и обстоятельно готовя спальное место. Но вот незадача – спальник расстелен, мешок аккуратно сложен и даже паёк греется в залитом водой контейнере с негашёной известью. Дел просто не осталось, а потому любопытство всё настырнее лезла со своим искушением, но вместе с тем, в душе тлела искорка. Искорка страха… страха непонятно к чему. Кира мог совершенно точно, без стеснения, заявить, что да, он боится, но вот чего и, главное, почему – это тайна за семью печатями. - «Биджу» - чертыхнулся фавн. Задумавшись, он едва не прозевал тот момент, когда еда превратится в кипяток и жрать это будет весьма проблемно, а ждать категорически не хотелось. Порция мяса с фасолью и овощами была быстро оприходована, а следом в топку отправилась и гречка с говядиной – тефтели и рис с свининой же было решено оставить на утро. Кто знает, может это последняя кормёжка перед экзаменом и что он вообще будет из себя представлять, тоже было неизвестно. И вот, настал, наконец, всеми силами откладываемый момент – Кира достал футляр, но открыть этот ящик Пандоры не решался, так и уставившись на лежащий в перекрестье ног деревянный пенал. Любопытство с желанием увидеть хоть короткую весточку от почившего брата жгло душу, но в то же время и иррациональный страх грыз разум. Смежив веки, фавн с силой сжал кулаки и выдохнув, наконец то сдался на поживу соблазну – крышка футляра с тихим щелчком открылась, обнажая своё нутро. Перевернув пенал, Кира высыпал из футляра на свою ладонь серебряный кулон с шариковой цепочкой, два простых золотых кольца и сложенный в несколько раз пергамент. Сглотнув, парень открыл кулон – внутри оказалась миниатюрная фотография, на которой застыла праздничная атмосфера счастливоАй семьи. На первом плане были двое парней – один из них, более взрослый, вкручивал кулак в макушку своего сопротивляющегося брата. На втором же плане стояла молодая пара и если улыбающийся мужчина держал на руках маленькую девочку и смотрел на очередную перебранку сыновей с гордостью и весёлым злорадством, то вот черноволосая девушка прикрыла лицо рукой, выглядывая насыщенно синими глазами из-за пальцев. Кира улыбнулся воспоминаниям с грустью смотря на фотографию. Когда он бежал из родного дома, тот горел, а потому вернувшись, парень не смог найти на пепелище ничего – только обгоревшие трупы и превратившуюся в уголь мебель. Эта по счастливой случайности сохранившаяся подвеска с узором их фамильного герба – самое большое сокровище для Киры. Погладив большим пальцем гравировку обивших меч змея и стебля розы, парень с сожалением закрыл медальон – не время и не то место предаваться воспоминаниям. Простые золотые кольца с узором кусающей себя за хвост змеи тоже были отставлены в сторону – пора было открывать записку. Развернув пергамент, Кира вчитался в его содержимое:Знаю как заезжено это звучит, – настолько клише, что даже меня пробирает до печёнок, - но что уж поделать, пока клише работают их будут использовать… хотя это, конечно, спорный момент… Я в очередной раз отошёл от темы, да? Прости, помню, что ты этого не любишь. Сейчас опять, наверное, бурчишь чтоб говорил по делу.
В общем: если ты это читаешь – значит я уже мёртв. Текст, хоть и был написан красивым каллиграфическим почерком, в некоторых местах смазывался, как будто автор писал в спешке, в не совсем удобной позе и в не совсем удобном для процесса написания месте. Как бы скорбно не было это признать, но никто из нас не вечен, Кира, все когда-то потухнем. Не пытайся расследовать мою смерть или ещё какие глупости учинить, как ты любишь постоянно делать, просто живи – это всё о чём я могу тебя просить. Знаешь, думая сейчас о том, что хотел бы сказать вам напоследок, мне ничего путного в голову не приходит, а ведь до того, как взял в руку ручку, слова сами складывались в предложения. Наверное, аукается худой словарный запас. Я вас всех люблю, очень. Маму, отца, Руби в конце концов, может даже тебя чуть-чуть… хотя нет, это уже бред. В общем, как будешь дома, пожми папе руку, поцелуй за меня маму и обними мелкую. Я люблю вас, мой маленький глупый брат. Прощай.