Позволь себе сложить оружие

Тяжёлая бархатная завеса, отделяющая холл от невзрачной прихожей, навевает воспоминания о банальном борделе и, подавив ощущение брезгливости, Драко приподнимает её и входит в небольшую круглую комнату. Обстановка вокруг отдаёт дешевизной и пошлостью, хотя Драко пришёл сюда не оценивать интерьер. Однако его губы чуть кривятся в презрении, и распорядитель заведения тут же бросается к юному Лорду, игнорируя посетителя, пришедшего раньше. Появление Лорда Малфоя здесь — чуть ли не форс-мажор, приторно-учтивый маг средних лет волнуется и лебезит, напоминая Драко ненавистного Коннорса, но в отличие от начальника Азкабана, он молча приглашает гостя к приметной двери с золотой ручкой. Тот, другой клиент возмущается, но Драко не обращает внимания на это, слыша за закрывающейся дверью попытки распорядителя уладить назревающий конфликт. Драко оказывается в смутно-знакомой комнате, центр которой занимает гигантская круглая кровать под летающим балдахином. Сквозь развевающуюся тонкую ткань лишь угадыватся силует существа, лежащего на боку, и когда Драко делает следующий шаг, он видит, что сияющий шёлк едва прикрывает наготу Акаши. Это красиво и умно — поманить гостя дымкой и мечтой, почти мороком, лишь угадывающимся силуэтом за тканью, заставляя сделать шаг глубже в комнату, чтобы обойти тонкую завесу и увидеть всё без этой преграды, тем самым оказываясь в той точке, после которой гость не повернёт назад, попав в сети очарования вейлы. Но несмотря на показную расслабленность Акаши, Драко улавливает, как секундное замешательство сменяется твёрдой решимостью. Драко делает новый шаг, обходя кровать, чтобы прозрачные занавески не скрывали лежащего, и останавливается, вперив жёсткий взгляд в сияющие глаза. Это не тот Акаши, которого Лорд Малфой видел в воспоминаниях Блейза. Это сильный, жёсткий, опасный собеседник, сейчас от него не веет похотью или хотя бы соблазном, нет, ни мгновения. Как только вейла почувствовал, кто вошёл в его обитель, он стал подчёркнуто холодным. И играть с ним в игры Драко точно не хочет, а потому не заставляет его долго ждать, зная, что первым диалог тот не начнёт. И в то же время, задавать конкретный вопрос, рискуя загнать самого себя в угол неверной его формулировкой, не хочется. — Ты знаешь, кто я, — тихо, утвердительного говорит Драко и видит в глазах Акаши едва мелькнувшее нечто. Острое, но не опасное, а скорее болезненное, и Малфой понимает, что угадал, вейла знает, что познакомился, наконец, с тем, из-за кого его сердце кровоточит. Но как использовать эту информацию Драко пока не понимает и продолжает, разместившись на удобном кресле недалеко от постели. Думать о том, чем на этом кресле занимаются наблюдатели, или даже сами гости с хозяином спальни, не хочется. — Ты знаешь, зачем я здесь. Говори, — Лорд даёт вейле выбор, о чём говорить, надеясь, что беседа сложится лучше в таком формате. Не отводя от незваного гостя взгляд, Акаши подгибает одну ногу и садится на кровати. Нет в этой позе ничего естественного — он словно статуя, лишившаяся опоры, но отчего-то не падающая. Акаши медлит, а Драко как никогда ясно видит, почему вейлы и вампиры — это дальние родственники. Но вот ресницы существа чуть дрогнули, а губы раскрылись в едва заметной улыбке. — Знаю. Но и ты знаешь, Лорд, что я не должен тебе ничего. Мои обязанности по этому уродливому договору не распространяются за пределы этой постели. Зачем мне с тобой говорить? Они снова молчат, теперь уже их конфронтация больше похожа на игру в гляделки, но оба думают и просчитывают. Пусть вейла и оказался здесь в рабских цепях, образно говоря, но он прав — он ничего не должен Малфою. Драко не готовил речь, понимая, что убедить существо будет возможно, лишь предложив ему то, чего у Акаши нет. Но едва он вошёл в эту комнату и взглянул в эти глаза, Лорд уже знал, что свобода, которую он хотел предложить вейле, ему не нужна. На самом деле не нужна, потому что в нынешнем обществе, где магические существа — это малоправные слуги, с этой свободой делать будет нечего, особенно если от Акаши зависит кто-то ещё. В этом молчании оба друг друга изучают, но решает направление этого разговора то самое мелькнувшее что-то, о чём Драко вспомнил, пытаясь найти подсказку в памяти Блейза. — Я знаю твоё самое важное желание. Я видел кое-что, Акаши, и понял намного больше, чем тот, кто показал мне это, — Драко делает паузу, с каждой её секундой понимая, что смог заинтересовать существо. — Я могу тебе его дать… — Вейла никак не меняет выражение своего лица, словно ожидая продолжения, и это сильно смущает Драко. Но всё же нужно разыграть эту партию до конца, чтобы в случае проигрыша, начать другую. — Я могу создать все условия, чтобы его никто не искал, чтобы тебя никто не искал. Я могу дать тебе угодья и содержание, к примеру. Или оплатить вам путешествие куда-то, где всё не так, как здесь. Ты ведь об этом мечтаешь, не так ли? То, насколько горько улыбается Акаши, однозначно говорит о том, что это не та карта, которую имеет смысл разыгрывать. Что-то оказалось не так, а в чём ошибся, Драко пока не понимает. И вейла любезно ему поясняет. — Не в моих интересах принимать столь «щедрый» подарок, — он опирается рукой на простынь и перекидывает длинные волосы с одного плеча на другое, — если каждую минуту рядом со мной он будет видеть тебя, Лорд. Ревнивая вейла — это не новость, это скорее расхожая метафора. И Драко начинает раздражать эта беседа, потому что он точно знает, что Акаши убьёт за свою пару, всё сделает, чтобы быть рядом — это у него в крови, но почему-то идёт в отказ. И всё же рамки приличия разговора нужно соблюдать. По крайней мере, пока у Драко есть терпение не доводить дело до угроз. — Ты — вейла, Акаши, рядом с тобой он будет видеть только то, чего ты хочешь. А я могу сделать так, чтобы никто не интересовался его отсутствием. И единственной твоей проблемой будет не выпить его досуха… Если только… — неожиданная мысль выбивает из стройного монолога. И в этот же момент вейла вскидавает на Драко полный опасного предостережения взгляд. Теперь Малфой действительно чувствует, что нужно промолчать. В этом помещении Акаши не навредит ему, если только затрахает до полусмерти, но вейла не хочет слышать продолжение, а Драко решает не давить. И оказывается прав. После нескольких долгих вдохов, Акаши всё же продолжает: — Я вейла, ты прав. И я могу убить его даже случайно. А чтобы этого не произошло, он должен выбрать меня. Не заменой кому-то, а своим желанным. Не только из сугубой похоти, а… — Акаши вздыхает, — Увидел правду, а вот понял мало, знаешь о нас мало. — Знаю, что вы можете свободно использовать магические составы и артефакты. У тебя десяток вариантов, как помочь ему тебя выбрать… Акаши закрывает глаза и едва слышно шепчет, будто бы и не стараясь донести мысль до Драко: — Что же ты же сам отказывался поить своего мальчика зельями и как-то ещё влиять на его решение быть с тобой? До Малфоя дошло чуть ли не в одну секунду. Он действительно знал многое о вейлах, как и о других магических существах, но ни в одной книге, ни в одном пергаменте не было даже намёка на то, что выбор пары у вейлы должен быть взаимным. Как и на то, что вейлы могут видеть так ясно и необразно не только настоящее и будущее, но и прошлое. Это осознание хочется задавить внутри, потому что их похожесть Драко немного даже пугает. Не только некоторое внешнее сходство, но и мотивы, и способы достижения цели, даже их эмоции, вероятно, схожи. И Драко не знает: ему страшно, потому что он чувствует сходство с магическим существом — жестоким, яростным и смертоносным, или потому, что он испытывает давящее и глубоко печальное сочувствие к нему. Эти выводы меняют динамику разговора. Из диалога двух сильных и знающих цену этой силы он превращается в диалог более эмпатичный и отчаянный. — Ты же видишь мои намерения, мои мотивы, ты же можешь сделать правильный вывод… — пытается всё же склонить на свою сторону вейлу Драко и у него, кажется, выходит. Потому что Акаши усмехается. Прямо так, лёжа на постели, закрыв глаза, он усмехается, зарываясь пальцами в свои рассыпавшиеся по шёлку пряди, выгибается, вытягивая их из-под лопаток и шеи, а потом поворачивается на бок и резко открывает глаза. — Ты боишься меня и прячешься за своими амулетами. Это умно, и это правильно, когда идёшь в логово зверя, которому нечего терять, — Акаши томно поправил прядь волос, но не для того, чтобы соблазнить, а просто для того, чтобы подчеркнуть свою суть. — Но с таким раскладом я не доверяю тебе, я просто не могу тебя увидеть. И я уверен, ты не рискнёшь это изменить… Драко размышляет всего долю секунды и снимает своё родовое кольцо. Зная и чувствуя магию своего рода, Лорд уверен, что его род защитит его, потому что кольцо — это хоть и мощный артефакт, но не в нём кроется истинная сила. Вейла удивлён, не скрывает этого, но медлит. Думает, смотрит, а потом садится ближе к краю, и рукой указывает на кровать, чтобы Драко приблизился. Существо закрывает глаза, а Лорд Малфой немного теряется. Он не ощущает ни вмешательства, ни тяжести, ни намёка на чужую искру магии в себе. Даже когда вейла пробегается тонкими огненными пальцами по его запястью, чуть сжимая его. Акаши чует запах солнца, тепла, дома и любви, он видит образ Гарри, видит их единение и общий путь. Это ему отвратительно знакомо, потому что то же он видел в своей паре, если бы та дала ему шанс на «вместе». Это злит, но и восхищает тоже, и поэтому вейла старается уйти ещё глубже — в мотивы и глубинные убеждения. Туда, где обмануть совсем-совсем нельзя. Магия рода этого Лорда совершенно ему не мешает, Акаши путешествует, гуляет по внутреннему миру Драко, и это приятное место. Немного тёмное и угрюмое местами, но магия не сопротивляется, и уже одно это говорит о многом — Лорд ему доверился. И теперь ожидает ответного доверия. — Что ж, теперь я понимаю. — Тогда рассказывай, — напряжение в комнате постепенно растворилось, и без него хочется действий, динамики, активности. Акаши накидывает халат, покидая ложе, плавно расхаживая по комнате. Его движения томные, тягучие, обволакивающие магией соблазна, но такова его суть, и на Драко даже без кольца этот шарм существа не действует. Хотя он не может не видеть теперь их сходства — даже в пластике тела. — Тебе нужно будущее моего… клиента. Я понимаю. И я… — он будто погружается в себя, но движения не останавливает. — Я знаю, что что-то произошло. Я чувствую, что жизненные силы вернулись к нему. И работу он свою прервал. Он будет жить дальше — и это главное, что изменилось. А место, над которым он работал, не завершено. Оно было предназначено для ритуала, ты знаешь какого. Тёмный хотел собрать свою душу обратно, и он не планировал никого оставлять в живых. Руками других, но это было предрешено. Но изначально его замысел был провальным… Палочка… Она бы не послушалась. Всё равно бы не послушалась. Она не его. Хозяин другой. И дело не в честном поединке, там что-то другое, там хитрость. Тёмный стал бы невероятно силён, — Акаши впервые за время своего рассказа остановился и повернулся к Драко, посмотрев ему в глаза, многозначительно подчеркнув, — невероятно силён, и не было бы ему равных. Но палочка никогда не признала бы его, она бы просто сломалась под гнётом его новой силы. Потому что причина её неподчинения никогда не была в нём. Я видел эту причину в твоём Le Satellite… — вейла на несколько минут замолчал, всё так же глядя на Драко. — Ты, Лорд, сделал неслыханное, открывшись мне так смело. И показал мне так много, что мне теперь страшно за свою жизнь. Ты связан с твоим Гарри, а он с Тёмным, Тёмный с палочкой, которая теперь в руках твоего Гарри, но есть кто-то ещё, словно между ними. Тот, кто теперь от неё отказался сам. Так что не переживай, твой Гарри в безопасности. А Место… Его надо закрыть, а ещё лучше уничтожить. Хоть оно и не завершено, в неумелых руках… Сам понимаешь, Лорд. Я подтвердил все твои догадки. Больше мне нечего тебе дать, но узнав об этом, ты принял на себя ответственность за это Место и за все последствия… — Приму к сведению, — Драко отвечает серьёзно и уверенно. — Что же до него… Мы ведь действительно похожи… Дай мне свой образ, и я заменю себя в его воспоминаниях. Я верну ему его память, только с тобой… И у тебя будет шанс… Акаши медленно, печально качает головой. — Ты не понимаешь… Его жизнь, она под угрозой. Я ведь не зря тогда сравнил его с Эндрю, он тоже почти мертвец… Он под влиянием, пока так, но он вспомнит, даже если ты сотворишь свою магию Памяти. Я вижу это. А ещё я вижу, что из него утекает жизненная сила. Он не туда идёт, куда должен, — Акаши обречённо садится на кресло, где до этого сидел Драко, и он прекрасен. Даже в своей трагичной тоске, он прекрасен, и Малфою сейчас отчаянно хочется ему помочь. И заодно убрать одну из своих проблем из поля зрения. — В моих силах сделать так, что он сам придёт к тебе, и я знаю, что ты не сможешь отказаться. Просто почему-то знаю, что не сможешь, так почему ты не примешь мою помощь? — Я вижу, что ты искренен, Лорд, но благими намерениями вымощена дорога в Ад, как сказали бы магглы. Ты просто не понимаешь сути, и, наверное, не можешь её понять, просто потому, что ты не один из нас. Просто… Так я больше не хочу. Прими, пожалуйста, мой отказ. — Акаши непреклонен. Он постарался убедить, у него вышло, и Драко не видит больше смысла убеждать существо в том, от чего он отказался. Но отказ Акаши не только горькой полынью щиплет в душе понимаем, что вейла будет несчастен, но и даёт импульс новой логической цепочке. Когда Блейз вспомнит то, что от него пытается скрыть сейчас Драко, он подпишет себе смертный приговор. Драко уже чувствует ладонью холод металла входной ручки, когда Акаши внезапно говорит, заставляя задержаться. — Я чувствую его жизнь, Лорд, и его путь, и я почувствую, когда он всё вспомнит. Пообещай мне, что ты отдашь его мне и я заберу его. Домой, в Уэльс, в глушь лесов. К этому моменту тот, кто скрепил мой договор, будет мёртв, я смогу уйти, я не нарушу ни один из артикулов Статута или законов. Я не трону никого, я дождусь, я смогу его дождаться, а когда у меня будет ОН — мне больше никто не будет нужен. Как и ему, — и совсем тихо добавил, — я надеюсь. Драко вслушивается в его беглую, сбивчивую просьбу молча, а потом разворачивается и подходит к вейле, протягивая ладонь для рукопожатия, чтобы скрепить сделку: — Я обещаю. И выражаю надежду на наше дальнейшее продуктивное сотрудничество. Акаши удивлён и немного обескуражен. Рукопожатие для него — это вновинку, особенно с магом, поэтому он слегка дотрагивается кончиками изящных пальцев до ладони Драко жестом, словно он протянул свою руку для поцелуя, но глаза его сверкают надеждой.

***

Драко едва успел выйти из камина, как Гарри нетерпеливо кинулся к нему на шею. — Я соскучился, — горячо прошептал Гарри куда-то в шею, рождая сотни мурашек. — Я тоже, мой любимый цветочек. — Я волновался, я знаю, что ты снова решал вопросы с предстоящим балом, так? — Гарри прижался к Драко, пробираясь руками под мантию, — Не хочу тебя никуда отпускать. Особенно одного… — Надеюсь, скоро всё станет яснее. Но одну из твоих тревог я разрешил — решился вопрос с Блейзом, — Гарри отстранился и настороженно заглянул в любимые глаза. — Что ты имеешь в виду? — Я был в «La Gâterie sucrée», и Акаши… — Драко даже не успел договорить всё предложение, как Гарри отпрянул от него. — Как удовольствие? Что ты… Да ещё и с ним?! — вокруг Гарри заискрилась магия, и Драко не сразу понял причину такой его бурной реакции, однако отразившаяся в глазах его цветочка смесь из боли, злости и горького разочарования натолкнула его на одну мысль. — Гарри, mon chéri… Ты ревнуешь? — Драко удивлённо и почему-то довольно спросил, однако быстро поняв всю опасность ситуации, вспомнил про расколотый думосбор. — Ты ревнуешь, — уже увереннее повторил он и счастливо улыбнулся. Гарри же опешил от такой странной радости, и его замешательство дало Драко шанс подойти к своему цветочку и укрыть своими ладонями его щёки. — Любимый, что ты чувствуешь во мне? — он спросил мягким успокаивающим голосом, и это ещё сильнее запутало ревнивца. Единственным яростным желанием Гарри было сбросить эти руки и стереть это довольное выражение лица напротив, но он усилием воли умерил свой пыл, хотя его магический поток всё ещё бушевал, и сосредоточился на Драко — на его вопросе, но не только. На нём самом. На глазах, на настроении, на ощущениях от него. — Ты… — Гарри так резко выдохнул, будто с его плечей рухнула гора. — Любимый, прости… Твоя защита, — Гарри отмер и погладил один из амулетов. — Я такой идиот, — он виновато поднял глаза, моментально наполнившиеся слезами. — Я подумал… Я же видел его… Он просто нечто… Такой… Привлекательный… — он смутился, но продолжил, заливаясь краской от стыда, — И я подумал, что вы… ты… — Драко не смог выносить этой самобичевательной отповеди и притянул к себе любимое лицо. — О, mа petitе fleur, — он прижал его к себе. — Как ты мог подумать, что я могу променять тебя, — он поцеловал его глаза, — на кого-то, — висок, — другого, — щёки, — чужого, — замер перед губами и выдохнул в них, — Mon amour, — и вложил всю нежность в этот поцелуй, так, что Гарри задрожал в его руках. — Ты так никогда ещё меня не называл… — Ты открываешь во мне беспробудного романтика, способного лишь на банальности… — Прости, — тихо попросил Гарри, утопая в объятиях, жадно оглаживая спину. — Не за что просить прощения, любимый, гостиная не пострадала, а мне, не скрою, очень приятно познакомиться с твоей собственнической частью, — с лёгкой усмешкой сказал Драко, оглаживая затылок, слегка ероша волосы. Гарри задумчиво нахмурился и отстранился. — Если отвечать… Ревную, Драко, — серьёзно сказал он. — Очень. И если я узнаю, что какая-то… dévergondée так непотребно повела себя на приёмах по отношению к тебе… Пострадает не только гостиная… Драко отошёл на полшага, разделяя серьёзность момента, а потом резко прижал к себе Гарри, крепко обхватывая его ладонями по талии, вжимая в себя, и всё так же пристально глядя в глаза. — Знаешь, мой хороший, я верю, что так и будет, и это немного пугает, признаю, но и странным образом возбуждает… То, что ты готов меня защищать, мою честь, мою неприкосновенность… — всё это время он поглаживал косточки Гарри большими пальцами, нарочно дразня его. — Но я понял тебя и не допущу этого. — Гарри кивнул, но в его взгляде Драко увидел что-то, что остановило его от желания получить ещё один поцелуй, на этот раз куда более страстный. — Но ведь есть что-то ещё? Кроме ревности? Гарри поджал губы и снова кивнул. — То, что я сказал тебе в первую очередь: я волновался. И теперь, зная, что ты ходил к вейле — Акаши ведь вейла? Они же свирепые и… По-настояшему могущественные… Драко прикрыл глаза на мгновение и замер, стараясь справиться с чувствами, захлестнувшими его. Его цветочек так волнуется… За него… Он прижал Гарри к себе ещё сильнее, обнимая горячо и трепетно. — Я готов ВСЕГДА. У меня есть план ВСЕГДА. Я всегда ВСЁ продумываю наперёд, — чётко и сильно произнёс Драко. — Я не стану делать глупости и идти на пустой риск, потому что вернуться домой — это всё, чего я хочу, как только выхожу за территорию поместья. Я люблю тебя, и буду беречь себя, всегда, — и он снова укрыл своего любимого в таких нужных им обоим объятиях.

***

— Она никогда не нападёт без приказа хозяина. Просто заставь её говорить, что угодно, но гости на балу должны услышать, что моя тётушка выжила из ума. Что она поёт странные песни, например. Да, это хороший вариант… Гарри кивнул, сдерживая смешок. — И чем это будет отличаться от того, как она ведёт себя обычно? Возможно, разумнее будет просто сказать, что она пытается приказывать Нагайне и не понимает, что она не её хозяйка. Это выставит её не в лучшем свете. Гарри снова кивнул, удивляясь, что мысли директора Снейпа и его так похожи. — Я верю в тебя, цветочек мой, но основная задача — это всё-таки показать всем, что действия тётушки Беллы преступны, что её нужно изолировать. И помни, что ты — мой протеже на этом вечере, по статусу равный мисс Грейнджер. И постарайся не дерзить. И не бойся, я буду всегда рядом. — Вы, Лорд Малфой, не можете ему этого обещать. Если Кэрроу захотят с вами пообщаться, присутствия протеже они не потерпят. Просто… Мистер Поттер… — Северус посмотрел на Гарри и не стал продолжать задуманную фразу, — вам вообще нужны наши наставления? — Нет, директор Снейп, не нужны, — Гарри ответил абсолютно серьёзно. Он уже третий день привыкал называть Снейпа именно так, стараясь сложить в своей голове концепцию протеже-покровитель, которая должна быть показана публике на Балу Равноденствия. А сегодня утром настолько углубился в свою идею, что Драко даже подумал, что между ними что-то изменилось, и тут же попытался понять, что не так с его цветочком. — Я понимаю, что от меня требуется, и благодарен, что вы оба ввели меня в курс дела, давая некоторую автономность в принятии решений. Сейчас я предлагаю всё же пообедать и начать наконец собираться. Я хотел уточнить лишь одну деталь. Мисс Грейнджер… Насколько она посвящена в суть того, что вы планируете? — Это празднование её дня рождения. Не хотелось бы портить его чем-то вроде нашей тайной операции… — Я вас понял, директор Снейп, — Гарри решительно направился к выходу из гостиной, но потом вдруг остановился. — Как вы думаете, будь он жив, он разрешил бы мне получить диплом Хогвартса, сэр? — Кто знает, молодой человек, кто знает… При определённых, вполне конкретных обстоятельствах это вполне вероятно, однако наступление таких обстоятельств я представляю себе с огромным трудом. — Знаете, профессор, — тихо сказал Гарри, когда они уже рассаживались за сервированный для гостей стол, отличающийся необычной помпезностью и чрезмерностью убранства, — сегодня, сейчас, я сделал бы что угодно, чтобы Драко был в безопасности. Даже совершенно невообразимое.

***

Гермиона спускалась по широкой лестнице, ведущей в бальный зал, как настоящая хозяйка вечера. Это было возможно лишь потому, что директор Снейп уже поприветствовал гостей и выполнял свои прямые обязанности, иначе её статус протеже требовал бы оставаться в тени покровителя. Она выглядела действительно прекрасно, держалась уверенно и холодно, и сходство с профессором зельеварения было таким очевидным, словно она была его дочерью. Её поздравляли, приглашали к беседе, хвалили за прекрасный вид и любезно принимали угощения, и Гермиона совершенно спокойно поддерживала образ гостеприимной и вежливой госпожи, однако как только в её поле возникал директор, как она превращалась в скромную ученицу, внимая его словам и жестам. К Лорду Малфою она подошла непозволительно поздно для принятых приличий, когда пора было уже завершать приветственную часть и приглашать гостей отужинать, однако такая задержка была незаметно санкционирована самим Снейпом. Гермиона поздоровалась с Гарри лишь кивком головы, внимательно слушая обычную для таких вечеров поздравительную речь высокопочтенного гостя. Но рассматривала протеже Лорда Малфоя придирчиво и с видимым любопытством, словно Поттер был неведомой зверушкой. Ей было абсолютно комфортно стоять рядом с парнем, который когда-то давно был её другом, а потом оказался узником Азкабана, автоматически превратившись в парию для общества. Руководствуясь этикетом и приличиями, она не позволила себе ни одного крамольного комментария, чётко чувствуя разницу между частной беседой в Мэноре и публичным мероприятием, хотя её и заинтересовала такая отсутствующая позиция протеже Лорда Малфоя. Взгляд Поттера блуждал по залу, не останавливаясь ни на ком из гостей, а саму хозяйку вечера он вообще игнорировал, исполнив лишь приветственный поклон. Было видно, что она чувствует себя намного свободнее, когда Снейпа нет рядом, будто её покровитель как-то удерживал её от ровного дыхания и искреннего общения. Гарри же наоборот с удовольствием пользовался правилами приличия, чтобы минимизировать своё участие в социальном взаимодействии. А пару раз, когда Драко был занят беседой и кто-то проявлял к Гарри излишнее внимание, беззастенчиво отводил магам глаза невербально, оставаясь в желанном уединении. Всё с самого начало пошло не по плану, потому что Беллатрикс не слишком изъявила желание выбраться в люди, ссылаясь на плохое настроение. На какие ухищрения пошёл Северус, чтобы за оставшиеся несколько часов убедить её явить свой несветлый лик свету, Гарри даже думать не хотел. Однако на приветствие хозяйки Бала равноденствия она не пришла, пропустила и официальный ужин. Ни Драко, ни директор и виду не показывали, что волнуются, но Гарри чувствовал, что его покровитель тревожен и излишне холоден и надменен, компенсируя внутреннее беспокойство внешним подчёркнутым безразличием. Гарри посадили за стол рядом с приятным безобидным старичком, который говорил на французском диалекте, и практиковать идиомы и местечковые названия ингредиентов блюд было на самом деле интересно. А ещё их беседа была настолько неинтересна для окружающих, что полностью лишила их лишних ушей. Выбор соседа для Гарри был таким же продуманным, как и праздничный стол, организованный так, чтобы однокурсники Лорда Малфоя сидели как можно более отдалённо от него. Драко изредка поддерживал разговор своего протеже с мсье Дюа, словно бы контролируя процесс, но в основном общался с директором и ещё парой преподавателей. Однако после окончания ужина от их общества можно было только некрасиво сбежать, чего Малфой себе позволить никак не мог. И конечно Нотт оказался одним из первых, кто нагло влез в их неспешную беседу с директором. — Я смотрю, ты не побоялся взять с собой своего питомца… Тот самый Поттер, а? Кто бы мог подумать… — Не питомца, Теодор. Я получил благосклонное дозволение сделать мистера Поттера своим протеже. Он талантлив и далеко не глуп, чтобы составить мне достойную компанию. Поэтому твоя идея о бокале бренди и знакомстве Гарри с твоим… мальчиком теперь потеряла актуальность. — Ты стал совершенным затворником после выпуска, а Малфой? За лето я тебя не видел ни на одном из приемов… Я могу лишь посочувствовать… Тебе восемнадцать, но ты оказался погребён под гнётом бремени Главы, о, Лорд великого чистокровного рода… Совсем себя не бережешь… — язвительно, высокопарно произнёс Нотт. — Не стоит тревожиться, Теодор, просто на те приемы, где я бываю, тебя не приглашают. Мне не верится, что Блейз не освещал для вас мою светскую жизнь… Хотя возможно он слишком погряз в своих похождениях, чтобы найти для тебя и Паркинсон время… Астория уже выбросила из головы эту идею о нашем будущем? Она, кажется, пыталась пробраться сюда… Уверен, ты смог бы её утешить, тем более, я не забыл, что у тебя слабость на шестикурсниц… — Асти слишком искушённая шестикурсница на мой вкус… Но я думаю, стоит пригласить её в Нотт Гарден… Тобби будет рад гостям, он в последнее время особенно послушен, но как-то печален… Думаю, этот визит станет для нас обоих прекрасным подарком… — интонации Тео говорили намного больше, чем слова, и Драко лишь сжал крепче губы, чтобы не опуститься до обсуждения намёков, прозвучавших так беспечно и совершенно неприлично. — О, Мерлин, не знал, что полоскать своё постельное бельё теперь достойное занятие для наследника чистокровных… — тихо пробормотал Гарри, впрочем, не надеясь, что останется неуслышанным. И вряд ли Нотт пропустил бы эту шпильку, если бы в этот момент в центре бального зала прямо рядом с танцующей парой не возникла леди Лестрейндж. А следом за ней на полу медленно, словно нехотя, материализовалась змея. Пара юных выпускниц, вовсю сплетничавших с Гермионой о достойных юношах среди гостей, завизжали, и, бесцеремонно расталкивая толпу, ринулись к дверям. — Беллатрикс, добрый вечер, не ожидал, что ты приведёшь ещё одну гостью… — поприветствовал её Северус, когда Грейнджер заткнула своих «подружек» Силенцио. Шок испытали абсолютно все гости, потому что видеть любимицу Хозяина доводилось нечастно, и некоторые вообще впервые так близко к ней оказались, но все знали, что в большинстве случаев такая встреча выливалась во что-то мерзкое и опасное для жизни кого-то из присутствующих. — Я? Я никого не… Как же это?!.. — леди Лестрейндж повернулась вокруг своей оси, но никого рядом не было. Она снова развернулась, ищущим взглядом проходясь по лицам гостей торжества, а потом опустила глаза вниз и увидела, наконец, змею, словно бы застывшую в пространстве. Беллатриса замерла, уставившись на неё, как на неведомое явление. Нагайна же совсем не шевелилась, будто и правда была лишь иллюзией. Однако, когда Белла решилась сделать к ней шаг, быстро скрылась от всеобщего внимания. — Я не звала её с собой, я не брала её с собой! Она сама!!! Нагайна! Домой! Домой, проказница! — Белла визжала на весь зал, словно Нагайна была не змеей, а собакой. Ропот постепенно заполнял пространство зала, прерываемый лишь громкими возгласами ведьмы, которая всё ещё стояла в центре, не сдвинувшись ни на шаг. Ровный гул толпы вдруг разрезал чей-то вскрик, и все обратили внимание на неприметный угол, из которого донёсся тонкий девичий голосок. Драко оглянулся, не чувствуя Гарри рядом, но, устремив свой взгляд туда, где кричала какая-то девица, успокоился. Поттер сидел на корточках, совсем рядом с ним виднелась огромная клыкастая пасть змеи, и кто-то снова заголосил, когда Гарри протянул руку совсем близко, чтобы погладить Нагайну по голове. Драко едва сдержался, чтобы не выдать своего волнения. Они не так об этом говорили, и пусть директор был уверен, что питомец Тёмного Лорда никогда не нападёт без его приказа, предсказать, как поведёт себя змея без жёсткой руки хозяина на деле не мог бы никто. Кроме Трелони, но её в замке уже давно не было. Драко готов был в любой момент бросить заклинание защиты, но вспомнил их недавний разговор и решился довериться Гарри. Тот спокойно прикоснулся к ершистым чешуйкам на лбу Нагайны, тихонько с ней перешептываясь. — Это же тот мальчик… — кто-то из гостей негромко произнёс у них за спиной. — Это Гарри Поттер! — А я говорила, тебе давно нужны окуляры, ты, наверное, единственная, кто не заметил, что Лорд Малфой привёл на выгул своего питомца… — Шшш, ты что! Хозяин дозволил Лорду покровительствовать над ним! Прикуси язык! А не то навлечёшь на себя гнев Верного! — Тоже мне, новость… Леди привела змею на бал, а вы про какого-то мальчишку… — Этот мальчишка с Нагайной на короткой ноге, смотрите, смотрите… Драко, слышавший эти перешёптывания, ни на секунду не отводил взгляд от Гарри. Змея, тем временем, окружила его своими кольцами, и это было похоже на то, как щенок ластится к своему хозяину. Она тёрлась головой о ладони Поттера, почти ни на секунду не закрывая рта, и в какой-то момент кто-то бросил Сонорус, чтобы расслышать, что же происходит в опустевшем углу зала. Раздалось громкое шипение и змея повернула голову в центр, где Белатрисса так и стояла, будто в неё запустили Остолбеней. Гарри же снова погладил Нагайну по голове и тоже что-то прошипел. — Прочь от неё! Ты, безмозглый мальчишка! — отмерла наконец Белла, и Драко всё же не смог остаться наблюдателем. — Тётушка, вы ничего не перепутали? Как вы смеете так разговаривать с моим протеже?! Гарри, ты не поделишься, о чём вы беседуете? Гарри ответил, не вставая, однако повернул голову, выказывая уважение покровителю. — О, ей скучно и грустно. Она взаперти, и ей очень хочется тишины. Гостья её хозяина не даёт ей спать своими воспеваниями… — змея снова что-то прошептала, но Гарри не стал использовать парселтанг. — О, мне очень жаль, красавица… Это наверное немного страшно… — потом он снова поднял взгляд на Драко. — Она говорит, что Леди неустанно баюкает дитя в хозяйской спальне, только Нагайна это дитя не видит и не чует. И ей кажется, что гостья сошла с ума, баюкая воздух. Леди всё пытается ей что-то приказать, но Нагайна знает только одного хозяина, и думает, что Леди что-то путает. Она не вправе распоряжаться домом, как бы ей ни хотелось этого. Змея закрутилась вихрем вокруг Гарри, и всем показалось, что она смеётся, однако шипения не было слышно. А потом Нагайна снова раззявила пасть, высовывая язык. Зашипела громко, протяжно, нервно теребя концом хвоста. — Она голодна, её не кормят, и она хочет на охоту. А ещё в доме готовится ритуал, который ей не нравится, он неправильный и глупый, и она не хочет больше возвращаться в дом, где гостит эта леди. Лорд Малфой, могу я попросить разрешения накормить её? Она правда давно не ела. Смотреть на то, как питается Нагайна, никто не хотел, вместе с тем, Лорд Малфой с директором не обсуждали, что именно случится после этого разговора, понимая, что развитие событий может быть разным. Драко только кивнул, обратившись взглядом к директору, оставляя Гарри свободу в исполнении его просьбы. Снейп не отрываясь смотрел на Беллу. Она была в шоке, наверное только так можно описать подобное выражение лица, но постепенно в глазах ведьмы просыпался страх, и ещё ненависть, делая её совершенно невменяемой. — Он врёт! Мальчишка врёт! Что он понимает в общении с преданной соратницей Хозяина?! — её глаза метались между директором и племянником, но с каждым её словом в ней словно звенела паника и вина. — Если ты помнишь, уважаемая Беллатрикс, я преподавал мистеру Поттеру много лет назад. И сам был свидетелем, как в нём открылся дар Змееуста! Зачем ему лгать? — Ты веришь больше изгою и преступнику, чем мне, Верной слуге Владыки?! Недалекому ребенку, ещё недавно гнившему в тюрьме?! — Белла обернулась, чтобы посмотреть, какой именно резонанс произвела своим риторическим вопросом, но увидела, что вокруг неё собираются другие Верные. И то, что к Снейпу и её выскочке-племяннику присоединились в немом вопросе и Кроули, и Маклагген, и даже идиот Бигсби, окончательно вывело её из себя. Поэтому ответ Северуса стал лишь толчком к её ярости. — Я верю не мальчику, а Нагайне… Она не хочет быть в доме Владыки, Белла… Что за ритуал ты готовишь… — его вопрос не был завершён. Леди Лестрейндж вскинула палочку и произнесла заклинание. Пространство центра бального зала подёрнулось плотной плёнкой защиты, исполнили которую не только Малфой и ещё какой-то немного пугающий и странный волшебник, служивший преподавателем в школе. Гостей бала защищали и другие маги, стоявшие далеко от ведьмы, однако Гарри чувствовал на себе чары своего покровителя, зная где-то внутри, что Драко тревожится, но доверяет ему, доверяет его силе и даёт ему карт-бланш на дальнейшие действия. Пользуясь тем, что фокус внимания сместился на одинокую фигуру в центре зала, Поттер снова склонился над змеёй. — Я открою для тебя периметр, красавица. Иди, охоться, будь свободна. Что бы ни умерло в тебе с твоим хозяином, оно, наверняка, порабощало твой разум. Иди в Запретный лес, устрой пир, найди пару, плети свой клубок и живи. Ты много лет этого ждала… Змея прошипела и уползла в приоткрытую щель между гардинами, скрываясь всё глубже и глубже в стенах замка, стремясь на свободу. Возможно, Гарри и не следовало так опрометчиво отпускать её, но она ведь не виновата в том, что её поработил и призвал себе в служение Волдеморт. В ней жило страшное, коварное нечто, и Нагайна, найдя в Гарри слушателя, многим поделилась с ним. Этот рассказ откликнулся Поттеру. Откликнулся и отозвался узнаванием. Он тоже что-то подобное ощутил со смертью Тёмного Лорда. И хотелось сделать для этой невольницы хотя бы то малое, что он мог. Когда Гарри вернулся мыслями в зал, Беллатриса уже тряслась от злости, пытаясь сотворить какое-то заклинание, но директор и ещё несколько магов её обезоружили. Она смогла всё же выкрикнуть что-то гадкое и странное, а потом растворилась с громким хлопком, то ли в аппарации, то ли в намеренном перемещении. Но Снейп и Драко выглядели удовлетворёнными, а не обеспокоенными. Директор попросил прощения и откланялся, позволив Гермионе вернуться к празднованию Бала равноденствия, приуроченному к её дню рождения, а Драко устремился к Гарри. — Что это было, Гарри? — требовательно и очень скупо спросил Драко, но Поттер только пожал плечами, пользуясь тем, что на них никто больше не смотрит — Гермиона произносила небольшую вдохновляющую речь. — Я хочу домой, Драко, мне уже эти взгляды, эта вся почтенность… Можно? Я знаю, тебе нужно остаться, но я же… Ты меня выгулял, миру представил… Беллу устранили или она сбежала? — где-то внутри Гарри чувствовал ответ, но всё же решил удостовериться. Увидев подтверждение своей догадке во взгляде Малфоя, Гарри продолжил. — Нагайна проблем не создаст. Миссия выполнена, можно мне в Мэнор? Какие-то секунды Драко молчал, только смотрел на Гарри долгим взглядом, будто старался донести до него что-то важное. Он был напряжён и в то же время доволен. Положил руку на плечо Гарри, словно не мог больше выдержать это расстояние, и в конце концов выдохнул. — Да, радость моя. Я провожу тебя к камину. И постараюсь не задерживаться. Они скрылись с глаз в боковой двери, направляясь к директорскому кабинету, и Драко, улучив момент, когда они действительно оказались наедине — без вечных портретов и случайных привидений, крепко прижал к себе Гарри, заключая в объятия. — Это было жутко наблюдать — твою беседу с этим монстром… — поделился он, на что Гарри погладил его по спине. — Она вовсе не монстр, любовь моя. Она просто заложница. Тёмного Лорда и своей природы. Драко посмотрел на него с сомнением, но решил не начинать ненужный сейчас разговор. Поцеловал его коротко и бросил Дымолётный порох в камин. — Дождись меня, ma petite fleur… Я скоро…