******
Закончив с умыванием и с долгим распутыванием волос, Каролина перебирала одежду. Как она и боялась, несколько вещей даже на первый взгляд были слишком большими для неё. Мать явно превосходила её по пропорциям в своё время. А ведь сейчас мама была такой худой и осунувшейся. «Скоро всё измениться», — самонадеянно убеждала себя Каролина, проводя рукой по платьям. Ещё у её матери был на удивление разнообразный гардероб. С трудом верилось, что она могла когда-то носить что-то кроме зелёного и чёрного. Хотя одно зелёное всё же было. Каролина осторожно сняла платье с вешалки и повернулась к зеркалу, приложив его к себе. Плечи были несколько шире, юбка доходила чуть ли не до щиколоток. «Может, если надену, то будет лучше?» Что ж, лучше не стало: юбка теперь полностью скрывала её ноги, плечи ужасно торчали, платье топорщилось на груди, да и в целом висело на ней. Каролина не без сожаления вернула его обратно в шкаф. — И почему я такая цапля? — не дождавшись ответа от старых стен, Каролина расстроенно запыхтела. Это было единственное зелёное платье. Лина ещё раз обвела взглядом содержимое шкафа, чтобы в итоге обессиленно приложиться лбом об дверцу. — Так рвалась к Лео, даже ночнушку не сменив, а теперь трачу время на платья. Tonta! Схватив первое попавшееся платье, Каролина надела его на себя. Удивительно, что оно почти идеально село на неё. Кто бы мог подумать, что алый хорошо гармонировал с цветом её кожи и волос. Каролина хмыкнула. «Не зелёный, да и ладно. Всё равно ничего как раньше уже не будет, и пока что это самая безобидная перемена из всех». Выглядело оно, конечно, потрёпанным временем. Из вышивки на груди торчало несколько ниток. Но Каролине нравилось. Да и кулон идеально подошёл. Кивнув самой себе, Каролина ещё раз огляделась. Вчера она безумно устала и не смогла получше осмотреть бывшую комнату своей матери. Времени и сейчас оставалось не так уж и много. На сегодня было достаточно и шкафа.******
Официально это был самый неловкий завтрак в её жизни. И самый тихий. Тишину нарушали только редкие причитания Марты, которая то и дело подкладывала Лине побольше еды в тарелку. Каролина старалась сидеть как можно прямее, неловко улыбаясь. Столько внимания лишь ей одной, что было даже непривычно. Так же непривычно, как начинать день не в кругу своей семьи. Каролина тихонько вздохнула, пока разламывала вилкой чоризо. Желанные перемены настигли её слишком резко и были поистине огромны. И не оставалось ничего, кроме как учиться жить по новым правилам, пытаться искать светлые стороны. Резкие перемены в настроении внучки не могли утаиться от Аарона. Он молча придвинул ей большую тарелку с фруктами, привлекая к себе внимание. Каролина встретилась с ним взглядом. Немного помутневшие глаза, явно бывшие когда-то такими же ярко-медовыми, как у самой Каролины и её матери, смотрели так ласково, а сам абуэло улыбался. Каролина ответила ему такой же тёплой улыбкой, слегка склонив голову. «И почему мама так долго не хотела с ним разговаривать? Абуэло не выглядит как плохой человек. Что же могло такое произойти, что дочь и отец так долго не общались? Ну да. Тебе ли об этом задумываться, Каролина?» — Ты пойдёшь к матери сразу или сперва дойдём до Каситы? — нарушил тишину её рыжий родственник, имя которого она к своему стыду до сих пор не узнала, до этого просто подглядывающий на неё. — К маме, — быстро вырвалось у Каролины. Внутри снова всё скрутилось от воспоминаний о том ужасном кошмаре. Хоть она и так рвалась туда, было страшно столкнуться с реальностью. А вдруг с братом действительно что-то произошло за ночь? Марта всё продолжала подкладывать еду в её тарелку, но вряд ли Каролина могла бы пропихнуть в себя хоть кусочек.******
Кто бы мог подумать, что Каролина станет скучать по своему дару настолько быстро? Если сомневаешься в намерениях человека или хочешь узнать о чем он думает, то достаточно просто взгляда, и сразу всё поймёшь — так просто! То, что она не могла сделать это, слегка раздражало. Ведь если бы она узнала, о чём думает Оскар, — благо Марта назвала его по имени перед выходом — вряд ли чувствовала бы себя так неловко. Возможно, даже нашла бы, с чего начать разговор. И за ним бы не замечала шёпотков и взглядов, обращённых к ней начинающими просыпаться горожанами. Хотя, с другой стороны, пусть лучше создают этот лёгкий шум, нарушая утреннюю идиллию. Что угодно, лишь бы не тишина, подобной той, что была в её сне. Каролина крупно вздрогнула от пробежавшего внутри холодка. Но, как назло, он осел где-то в груди, когда они подошли к дому Родригезов, где Лео просто спал, восстанавливая силы. И именно это она узнает, как только войдёт в дом. Ведь так? Почему она тогда боится переступить порог? — Что-то не так? — голос молчавшего до этого Оскара заставил встрепенуться. Он уже был внутри и теперь оглядывался на Каролину. Интересно, о чем он думал? «Сколько можно ждать эту странную девицу?» Или может быть: «Что могло такого произойти, что она застыла на пороге?» Хотя разве это важно? Каролина теперь не могла читать мысли, и ей должно сделаться абсолютно всё равно, о чём думают люди. Она и так беспокоилась на этот счёт почти всю свою жизнь. Лучше волноваться о Лео, о маме и Диего, о том, где сейчас Мирабель, что с папой, где им теперь жить, что дальше делать… Каролина зажмурилась и глубоко вздохнула. Нет, слишком много всего и сразу. Для начала — Лео. — Нет, всё в порядке, — у неё даже получилось выдавить из себя нечто похожее на улыбку. Правда, от накатывающей тревоги скулы сводило куда быстрее. Каролина переступила порог, тут же оказываясь рядом с Оскаром. Тот протяжно хмыкнул, но не сказал ни слова. Просто улыбнулся совсем немного, только уголком рта. Несмотря на страхи, бурлящие в груди, обстановка внутри дома кардинально отличалась от той, что была в её сне. Из кухни слышался звон посуды, в глубине дома кашлял дедушка Агаты. Это немного успокаивало. А когда Каролина увидела тиа Сильвию, которая выглядела ни напуганной, ни сломленной горем, а просто сильно уставшей и, не смотря на это, улыбающейся, то смогла спокойно вздохнуть. А ночной кошмар остался ночным кошмаром. — Прости, что без стука, Сил. Не хотелось вас отвлекать от работы, — Оскар приветственно кивнул и опёрся о дверной косяк. Его взгляд быстро пробежался по Сильвии. — Выглядишь…загруженной работой. Редко такое увидишь. — Ха, ха, Оскар. Вообще-то я выгляжу лучше, чем когда-либо! — театральным движением откинув кудри назад, Сильвия притянула к себе Каролину для звонкого приветственного поцелуя. — Отлично выглядишь, amado. Тебе идёт красный, — прошептала она на ушко Каролине, которое в тот же миг покраснело. Сильвия засмеялась, но уже через секунду тяжело вздохнула и осела на стул. — Но ты прав. Тружусь так, как никогда в жизни. Радует, что это плодотворно. — Значит, с Лео всё хорошо? — с надеждой спросила Каролина, во все глаза смотря на Сильвию. Она даже предусмотрительно села на стул напротив тиа. Так, на всякий случай. Та слегка склонила голову на бок и взяла Каролину за руку. Улыбнулась устало, а в уголках её глаз появились паутинки морщин: — Насколько возможно, милая. Да, в себя ещё не пришёл, но и хуже ему не становится. Не хочется загадывать на наше капризное будущее, но я уверена — мы его поставим на ноги. Сильвия ещё минуту держала Каролину за руку, как будто стараясь убедить окончательно в своих словах. Но, как показалось Лине, всё равно думала о чём-то своём. Как будто сама не до конца была уверена. Наконец, словно очнувшись от транса, Сильвия встрепенулась и вскочила с места. Тут же застучал нож и потянуло тонким запахом трав, от которых свербило в носу. Каролина еле сдержалась, чтобы не чихнуть. Бедный Лео. Мало того, что так пострадал, да ещё и лечиться будет должен не вкусной выпечкой, а какими-то страшными и вряд ли вкусными отварами. Каролина даже хихикнула, представляя, как Лео будет морщиться и стенать, принимая их, когда очнется. — Рейна не отходила от него всю ночь. И завтракать тоже не спешит, — пробурчала, как будто жалуясь на непослушного ребёнка, Сильвия. Каролина вздохнула и услышала, как вместе с ней вздохнул и Оскар. Он подошёл к столу и без лишних слов взял тарелку с остывшей едой. — Так что, пожалуйста, возьмите и… А, ты уже взял, хорошо. И для Диего не забудьте, его я сама не стала будить. Проследите, чтобы он всё съел. Рейну вы вряд ли накормите, но этот чтобы поел! А то знаю я его — побежит голодный помогать всем и вся и потом свалиться с истощением. Одного хватает… — Поняли, мам, — протянул Оскар, обменявшись с Сильвией красноречивым взглядом. Та грозно потрясла в его сторону ложкой, прежде чем ткнуть ею на дверь. Каролина прыснула от смеха, едва не уронив ещё одну тарелку с завтраком для Диего. — Шипеть будет? — Не в состоянии она шипеть, Оскар, сам понимаешь… — Ну и славно, всё равно не собирался задерживаться. Поздороваюсь, справлюсь о здоровье пацана и пойду к Касите. Последнее, что увидела Каролина перед тем, как зайти в комнату за Оскаром, было то, как Сильвия закатила глаза и тихо хохотнула. Это и помешало ей заметить, как подрагивали руки тио от волнения.******
Воздух в комнате был наполнен тяжелым запахом лекарств с противным отголоском крови. Благо окно было слегка приоткрыто, что не позволяло духоте окончательно захватить пространство. Первым Каролина заметила Диего, спавшим в совершенно неудобной позе в углу комнаты. Ласково улыбнувшись, она поставила тарелку на комод рядом с ним. Оставалось надеяться, что боль в затёкших конечностях не даст ему убежать голодным. Каролина осторожно провела по его волосам, убирая их от лица. Его тёмные мешки под глазами больно укололи виной. Пока она спала в удобной кровати, Диего наверняка сражался со сном до утра, в итоге проиграв. Ну ничего. Следующей ночью она ему не позволит бодрствовать. Если понадобиться, то насильно привяжет к кровати в доме абуэло. Отвернувшись от Диего, Каролина со вздохом взглянула на сгорбленную спину матери, а затем и на Лео. Сердце болезненно заныло от того, каким он был бледным, осунувшемся. Единственным облегчением была грудная клетка, которая медленно вздымалась под тонким одеялом. Каролина закусила губу и медленно подошла ближе. «Это временно. Ему уже должно быть лучше, чем вчера. Успокойся», — убеждала себя она, когда осторожно села на край кровати. Её рука коснулась его, сначала слегка отдёрнувшись, но в итоге накрывая. Он был пугающе горячим. Но это не важно. Главное, что он был живым. Каролина перевела взгляд на маму, которая никак не отреагировала на утренних посетителей. И не удивительно — она дремала, опершись о собственную руку. Её лицо даже во сне было напряжено, как будто мама видела что-то неприятное. Каролина хотела дотронуться до её плеча, но остановилась. Было жалко будить её сейчас, вряд ли мама сомкнула глаза больше получаса назад. Она должна отдохнуть после всех переживаний, но не могла оставить Лео. Оскар, поставив тарелку на подоконник, махнул Каролине рукой. Он сам слегка потряс Рейну за плечо. — Лео! — вырвался из её горла хрип, а глаза осоловело и испуганно забегали по комнате. Каролина принялась гладить маму по спине, пока Оскар слегка придерживал её плечи. Когда Рейна, громко дыша, убедилась, что Лео всё на том же месте, а вокруг неё не враги, то вымученно улыбнулась Каролине. — Lo siento, hijita, я похоже задремала. Как ты? — Всё хорошо, мамита. Мы тебе поесть принесли, — Каролина взяла двумя руками руку матери, которая всё ещё не могла оклематься и сильно жмурила глаза. Ей нужно было нормально поспать, но вряд ли они смогли бы добиться этого. Она не отойдет от Лео. Это заставило Каролину ещё раз тяжело вздохнуть и поцеловать материнскую ладонь. — Мы? — Рейна нахмурилась и обернулась, только сейчас заметив Оскара. Сначала она смотрела и как будто не узнавала его. Но спустя пару секунд, всё же улыбнулась. — Hola, mízcalo. — И тебе привет, сестрёнка, — Оскар неловко улыбнулся. Помотав руками в воздухе, он всё же легонько постучал Рейну по плечу. — Как дела обстоят? Рейна пробормотала что-то неразборчивое, снова сконцентрировавшись на Лео. Её глаза смотрели как будто сквозь него, как будто она погрузилась в какой-то транс. Оскар скривился, и Каролина будто снова смогла услышать мысли: «Нашёл что спрашивать!» — Рей, тебе нужно поспать и поесть. Хотя бы поесть, — Оскар снова толкнул Рейну в плечо. Не получив желаемой реакции, он резко переставил тарелку с подоконника на колени сестры и всучил ей в руку вилку. Немного погодя, ткнул её в висок двумя пальцами. Недовольне глаза взметнулись на него, конечно, не таким испепеляющим, каким он бывал обычно, но всё же грозным взглядом, но Оскар повторил тычок, только теперь уже промеж глаз. — Да что ты… — Я не хочу, чтобы Сильвия возилась с тобой и твоим истощением. Спать мы тебя всё равно вряд ли заставим, так что ешь. К удивлению Каролины, Рейна всего несколько секунд недовольно смотрела на брата, но не стала спорить и начала медленно есть. Это внушало надежду на то, что они смогут даже уговорить её поспать несколько часов. За спиной Каролины раздалось недовольное бурчание. Диего проснулся. И пробуждение вряд ли было приятным, судя по его недовольным глазам и осторожным попыткам размять затёкшую шею. Оскар тут же переключил своё внимание на него. — Доброе утро, amigo. Твой завтрак вон там — наслаждайся. Работы предстоит много, тебе будут нужны силы. — Я не голоден, — Диего помассировал переносицу костяшками, старательно делая вид, что не замечает недовольных взглядов родственников. После долгой ночи, на протяжении которой он всячески помогал тиа Сильвии и сеньору Хавьеру, вытаскивающим его брата с того света, и периодически пытаясь хоть как-то поддерживать мать, он чувствовал себя абсолютно разбитым. Даже несколько часов скудного сна не помогли. Но он не имел права жаловаться. Не сейчас, когда Лео было в несколько раз хуже, чем ему. — Либо ешь, либо я ни на шаг не подпущу тебя к Касите. В твоём истощённом состоянии травмы будут неизбежны, а их нам хватает с лихвой. Пойдёшь к Санчезам ослов пасти. Кто-то же должен это делать, пока все остальные будут работать, — слова Оскара звучали абсолютно категорично, а его вид строгого тио только убеждал в серьезности намерений. Каролина услышала тихий смешок со стороны матери, которая выступала молчаливой наблюдательницей и пока не спешила вступать в это противостояние. Диего возмущенно открыл рот, чтобы в итоге клацнуть зубами. То, что этот мужик являлся его тио, даже не родным, он знал, но что он придёт, начнёт командовать на правах родного, вызвало раздражение. И всё это с молчаливого согласия его собственной матери! — Я… Да вы… Ай, чёрт с вами! Но если у меня всё полезет наружу, будете сами объясняться с madrina! — резкими движениями, выражая открытое недовольство, Диего подхватил тарелку с комода и начал быстро есть. При этом абсолютно игнорируя еле слышный смех сестры. — Не подавись, — хохотнул теперь и Оскар. Мальчишкой Диего был упрямым, весь в мать, но перспектива выпаски ослов, которые в своём упрямстве не знали себе равных, могла быстро переубедить любого. Но если Диего можно было испугать этим, то Рейну… Оскар перевёл взгляд на сестру, у которой не осталось ни тени недавней забавы от их перепалки. Она снова не сводила взгляда со своего второго сына, при это слепо ковыряясь в тарелке. С ней дела обстояли куда сложнее. — Рей. Не зову с нами, потому что и так знаю, что тебя с места даже ураганом не сдвинуть. Лучше попробуй поспать, никуда он не денется. Рейна на это неопределённо повела плечом, чем вызвала одновременный вздох у Каролины и Оскара. Казалось бы, с самого начала это был очевидный ответ, но от этого легче не становилось. — Я тебя понял. Что ж, если Диего позавтракал, то нам пора, — Оскар ещё раз хлопнул сестру по плечу, задержав взгляд на Лео. Каролина тоже смотрела на него. Ничего не изменилось, хоть иногда на секунду и казалось, что он дёрнул носом или его глаза подрагивали. Стоило моргнуть, и наваждения как не бывало — всё то же бледное, обездвиженное лицо, всё те же горячие руки. — Выздоравливай, парень. Удачного бдения, Рей. Сказав это, Оскар вышел из комнаты. «Говорил, что просто поздоровается, но заставил этих двух упрямцев поесть и выглядил не таким уж безучастным. Хоть они с мамой и не родные, но всё же такие похожие в своём липовом безразличии», — на губах Каролины на миг расцвела улыбка. Им правда было пора. Солнце уже настойчиво светило в окна, напоминая о том, что этот день готовил для них множество дел. И, убедившись, что с Лео всё по-старому, Каролине можно было переходить к следующему поводу для беспокойства. Нужно было узнать новости о Мирабель: продвинулись ли поиски, был ли у них хоть какой–то результат. Каролина нагнулась, чтобы поцеловать Лео в щёку. Теперь она прекрасно могла понять маму — оставлять его было так страшно. Как будто постоянное наблюдение за его дыханием могло дать хоть какой-то контроль над ситуацией и собственной тревогой. Но Каролина и без постоянного нахождения подле него была уверена, что с ним всё будет хорошо. Иначе и быть не могло, рядом же была их мама и тиа Сильвия. Диего забрал тарелку у матери, поцеловав её в макушку. — Ждём тебя снаружи, — бросил он через плечо Каролине, прежде чем выйти из комнаты. Она кивнула, правда, уже его спине, прежде чем крепко обнять маму за шею. Рейна положила руку на её предплечье, слегка поглаживая его. — Всё будет хорошо, мамита. Я вернусь как только смогу и перескажу тебе все новости, идёт? — С нетерпением буду ждать тебя, querida. Желательно с новостями о нашедшейся Мирабель, permítalo Dios, — Рейна еле слышно рассмеялась, оставляя легкий поцелуй где-то около уголка глаза дочери. «Дай Бог, мы поговорим и о папе. И ты не сильно будешь злиться, узнав о его возвращении…»******
При свете солнца то, что осталось от Каситы, выглядело куда ужаснее. Каролина не думала, что лицезрение груды камней и досок на месте, где ещё вчера стоял твой дом, будет так болезненно. Она даже на мгновение испуганно схватила Диего за руку. Брат крепко сжал её в ответ, показал, что ему так же страшно, как и ей. Они не были к этому готовы, как и к многим недавним переменам. Заметив вдалеке знакомые силуэты семьи, Диего встряхнул кудрявой головой и твёрдой поступью пошёл, с напускным безразличием огибая крупные обломки. Он так и не отпустил руку сестры, тянул Лину за собой, чему она была благодарна. Сама бы Каролина ещё с минуту просто простояла на месте, набираясь сил и уверенности. Она только успела быстро кивнуть Оскару, который, видимо, тоже недооценил весь масштаб работ. К нему как раз подошёл нахмуренный тио Мигель, уже явно успевший смириться, и они начали о чём-то переговариваться, попеременно хмуря брови. Все те бранные слова, которые успели донестись до её ушей, Каролина предпочла проигнорировать. Исабела сидела на обломке, бездумно передвигая ногой камень из стороны в сторону. На её платье всё так же играли яркие краски вчерашнего дня и это, вместе с её нахмуренным лицом, сильно выбивалось из привычного образа «la señorita perfecta», но, похоже, это совсем не заботило её. По скромному мнению Каролины, ей и не нужен был прежний вид, чтобы выглядеть как богиня. Так было даже лучше. Исабела подняла на них мрачный взгляд тёмных глаз, и прежняя нахмуренность сменилась беспокойством. Она совсем не грациозно спрыгнула с обломка, подлетая к Диего. Стоявшая чуть поодаль Долорес тоже мгновенно оказалась рядом. И Каролина была готова поставить сто песо на то, что отсутствие дара ни капли её не расстраивало. Долорес выглядела не такой напряженной, какой была обычно. Она даже не вздрагивала от громких возгласов Исабелы. Просто стояла рядом и обеспокоенно дополняла вопросы кузины. Наверное, Каролине нужно узнать, как она справляется с тем, что больше не знает обо всём происходящем во всех уголках Энканто. Может, это поможет ей справится с потерей собственного ключа к мыслям всех окружающих людей? Не растерявшая прежнюю чуткость Долорес осторожно обняла Каролину за плечи, ободряюще улыбнувшись. — Как Лео? Как тиа? Всё хорошо? Диего, если ты мне сейчас же не скажешь, то я умру от волнения и это будет на твоей совести! — Исабела рьяно трясла Диего за плечи, пытаясь выбить из старшего немедленные ответы на свои вопросы. — Если ты прекратишь меня трясти, я буду более разговорчив, — ворчание Диего заставило смущенную Ису убрать от него руки. Но она тут же скрестила их на груди, высоко подняв подбородок и нетерпеливо постукивая ногой. Это вызвало у Долорес и Каролины плохо сдерживаемый смех, который сменился участвующим выражением лица, стоило Исабеле кинуть на них пронзительный взгляд. — В себя не пришёл, помирать пока не собирается. Вроде. Мать от него не отходит. Всё по-старому. А вы? Нашли Мирабель? Иса тут же нахмурилась и уселась обратно на обломок. С растерянным видом она прошептала: «Нет». Груз вины не отпускал её всю ночь, вынуждая ворочаться в кровати. Уснуть у неё получилось только под утро, но даже короткий сон не смог избавить её от тяжести в груди. Она не поддержала Мирабель, оставила её одну в споре с абуэлой. Побоялась рассказать о счастье, которое испытала, создавая все те странные растения. Побоялась потерять свой «идеальный» образ. Исабела со злостью выдохнула, пнув ногой надоедливый камешек. Довольна теперь? Смысл теперь гадать, что было бы, вступись она тогда за Мирабель? Они смогли бы переубедить абуэлу, сохранив дом и магию? Уберегли бы Лео? Может быть, и нет, но корить себя, представляя это будущее, Иса вряд ли перестанет. Подвинув кузину, Диего уселся рядом с ней. Он ободрительно толкнул её плечом, прежде чем закурить. Он сделал одну глубокую затяжку, задрав голову и выдыхая дым вверх. Диего так же корил себя, только уже за то, что позволил Лео подставиться вместо себя. Мелкий засранец и тут сделал всё по своему, грубо оттолкнув его к Мирабель. На что он надеялся? Что скудных крупинок магии хватит, чтобы спасти их всех? Idioto presuntuos. Ну ничего, вот проснётся, восстановится, тогда и получит по своей буйной головушке. Диего затянулся ещё раз. Только бы проснулся. — Я искала её с папой с утра, но ни следа, — прерывая совместное самокопание старших, начала Долорес. Она заставила их вздрогнуть и наконец обратить на них с Каролиной внимание. Всё‐таки было непривычно слышать её голос таким твёрдым. Он даже казался довольно громким. — Если бы я могла услышать её, но увы. Остается надеяться, что мы сможем найти её или же она вернётся сама. — Просто надеяться… Какое же гадство, — Диего раздраженно выкинул папиросу. Потом, посмотрев куда-то за спину Каролине, резко вскочил на ноги. — Луиза, даже не думай его поднимать! Да подожди ты!.. — Я ей уже говорила, — Исабела встала вслед за братом. Уже вместе они сначала вынудили Луизу поставить на место булыжник, а потом и начали говорить о возможностях и мере. Было сложно привыкнуть к новым условиям жизни. Но они все должны это сделать. Каролина присела на нагретое место, опершись локтями о колени и устроив на руках голову. Где могла быть Мирабель? Она хотела побыть одна, значит, вряд ли пошла прятаться к кому-то из подруг. В джунглях Энканто? Может быть, но тогда нашли хотя бы её след. Ещё был разлом… Каролина подняла обеспокоенный взгляд на образовавшуюся в скале трещину. Могла ли она пойти туда, навстречу неизвестности и опасности, которую нёс внешний мир? Конечно. Но что им тогда делать? Там с ней могло произойти всё что угодно. В голову сразу полезли разные мысли — одна страшнее другой. Их поток прервал плюхнувшийся рядом с ней Камило. Каролина вздрогнула, недовольно глянув на него. Испугал, засранец. — Вижу, что дела у нас лучше всех, — размеренно протянул Камило. Он лениво переводил взгляд с Диего и Исы, спорящих с Луизой, на взрослых, которые усиленно разрабатывали план по разбору того, что осталось от их дома. — Ну да, особенно это заметно по тебе. С виду ни о чём не переживаешь. — Да я просто в ужасе! Представь, что у тебя был дар и собственный дом, а через секунду ты сидишь в окружении папиных родственников, которые пытаются то ли закормить, то ли придушить своими сочувственными объятиями, — Камило так бы и продолжал свою пламенную речь, если бы не столкнулся со скептическим взглядом Каролины. Немного стушевавшись, он скрестил руки на груди. — Ах да. У тебя же то же самое. — Тебе ещё повезло, hermanito. Тебя не спрашивали, когда ты выйдешь замуж, — пробурчала Долорес, пихая Камило в плечо. Тот возмущенно вздохнул, пихая сестру в ответ. — Вообще-то тётушка Эсперанза успела и мне задать этот вопрос! Звон колокола прервал их перепалку, поставив точку в споре Диего, Исы и Луизы. Все резко замолкли и вытянулись в сторону звука. Это могло означать только одно. Мирабель нашлась. Не успев даже переглянуться, Мадригали сорвались с места. Внутри всё подпрыгивало и было тепло от радости. Мирабель, живая, здоровая, как обычно, задорно улыбающаяся, помогала их абуэле слезть с лошади. И они улыбались друг другу. Когда только успели помириться? Каролина смахнула выступившие слёзы. Это и не важно. Главное, они были здесь, в порядке, не хотели друг друга убить. Хотя и на мгновение улыбка Мирабель померкла, стоило ей увидеть разрушенную Каситу, но её родители вмиг это исправили. Они заключили дочь в объятия, чуть ли не плача от облегчения. А Каролина могла вычеркнуть из своего списка беспокойств целых два пункта. Ведь вместе с Мирабель и абуэлой вернулся и её папа. Сначала она даже и не заметила его, пытавшегося как можно сильнее натянуть на себя капюшон, щурясь от солнца. Каролина вряд ли смогла сдержать поток слёз, да и не пыталась вовсе. Она успела только заметить, как бабушка хотела что-то сказать семье, когда налетела на отца с цепкими объятиями. Тот слегка покачнулся под её весом, но через секунду прижал к себе так сильно, как будто она могла быть наваждением и пропасть в любой момент. — Папи, — то ли захныкала, то ли засмеялась Каролина, роняя слёзы на отцовскую руану. Было так странно плакать и смеяться одновременно. Не до конца понимать чувства внутри. Но Каролина не могла ничего с собой поделать. Она так много боялась и переживала, а теперь, когда её семья впервые за долгие года начала становиться целой, всё волнение и страх превратились в абсолютное счастье. — Ты вернулся… — Я же обещал, что мы ещё увидимся, mi palomita, — Бруно слегка отодвинул Каролину от себя, чтобы поцеловать в лоб, и снова счастливо рассмеялся вместе с ней. Наблюдая за этой сценой, Диего не понимал, что он чувствовал. Его отец вернулся? Это был он? Диего даже больно ущипнул себя, когда его тётушки бросились обнимать брата вместе с Каролиной, так же счастливо смеясь и плача. Но почему сам Диего не чувствовал радости? Вот перед ним его отец. Отец, которого Диего безвозмездно любил всё детство, который был для него чуть ли не самым главным человеком в жизни. Отец, бросивший его в одиннадцать лет. Перед глазами за миг пронеслись воспоминания о том, как Диего было хорошо рядом с ним, потом как он хотел, чтобы его папа вернулся оттуда, где бы он ни был. Как говорил в ночной молитве, что всё простит, лишь бы он вернулся. Вспомнил, как ему было больно. Вспомнил насколько больно было маме. Знакомое чувство ярости закипало где-то в груди, выжигая любые другие чувства. Он воровато оглядел лица своей семьи. Радость, непонимание, удивление — всё что угодно, кроме злобы. Почему? Почему они так рады ему? Первым желанием было забрать Каролину от него. Он не заслуживал её любви, не заслуживал её слёз! Но Диего сдержал себя, крепко стиснув кулаки до побеления костяшек. Что она могла знать? Она не помнит ничего из того, что было тогда. Того, что помнил он. Диего медленно сдвинулся с места. Он пока не знал, что будет делать. Но точно хотел дать выход ревущей внутри ярости. — Какого чёрта… — начал он сквозь стиснутые зубы, привлекая к себе внимание. Теперь он встретился взглядом с отцом. Внутри заклокотало от того, как испуг сменился на содрагающую сердце любовь и на нечто похожее на раскаяние в отцовских глазах. Прекрасно, он хотя бы чувствует вину. Но не достаточно. Он не видел ничего, чтобы понять всю силу горя, которую он причинил им. — …вы все рады?! Тётушки, дяди, абуэла что-то говорили ему, даже пытались как-то задержать, но Диего не хотел их слушать. Он не хотел заглушать в себе ярость. Слишком долго он терпел, ждал, надеялся, держал в себе, чтобы останавливаться сейчас. У него теперь нет дара, которым он мог бы кому-то навредить. Диего остановился около отца, смотря на него сверху вниз, только сейчас замечая, что тот почти и не изменился. Только седых волос прибавилось, оно и не удивительно, ведь прошло десять лет. Всего-то десять. — Диего, я… — Мне одно интересно, — начал Диего. Голос надрывался от того, что его слегка потряхивало от злости. Кулаки начинало сводить от напряжения. — Насколько сильно тебе было наплевать на нас? Ладно на нас, всего‐навсего твоих родных детей. Мы с Лео пережили бы, нам же было уже одиннадцать, считай, выросли! Каролина же была маленьким ребёнком. Могла и не вспомнить тебя в итоге. Но неужели тебе было настолько же плевать и на маму? Ты хоть о ней подумал прежде, чем уйти? Ты хоть знаешь, что с ней творилось? — последнее слово он почти выплюнул. — Ты хоть представляешь, каково ей было? Нет, конечно, не представляешь. Тебя не было тут! Не было, когда моя мать чахла на глазах, не было и когда Лео… Зачем ты вернулся, дьявол тебя дери?! Каролина вряд ли когда-либо видела Диего таким злым. И мысли читать не нужно, чтобы видеть его пронзающий взгляд, взбухшие вены и дрожащие кулаки. Она представляла, что подобное случится с Диего, когда он увидит их папито, но чтобы всё было так серьёзно. На секунду ей действительно показалось, что он и в самом деле мог убить его. Каролина встала между ними, положив обе руки ему на грудь. Бешеный стук его сердца напугал, она переместила ладони на лицо брата. Каролина хотела, чтобы он посмотрел на неё, но Диего не сводил ненавидящего взгляда от папы. — Тише, тише, — шептала она, пытаясь поймать его взгляд своим. Каролина ласково гладила его по щекам, — Диего, не надо. Ты расстроен, это нормально. Слишком много всего для пары дней, да? Скоро всё пройдёт… Диего наконец смог отвести взгляд от отца, переключив внимание на испуганную Каролину. А что он ждал? Что она поймёт его? Глупо и бессмысленно. Как и весь этот разговор. Нужно было успокоиться. Но не здесь. Диего, возможно, довольно грубо отбросил от себя руки Каролины, стремительно идя прочь. Лучше уйти, пока он не нанёс никому вреда хоть и не даром, так своими тяжёлыми кулаками. Даже если очень и хотелось. — Диего! — Диего, постой, я… — Даже не смей подходить ко мне! — бросил он через плечо, не оборачиваясь. К чёрту всё, к чёрту всех. Ему плевать, абсолютно. Как жил, так и продолжит. Даже не смотря на то, что где-то глубоко внутри всё ныло от тоски и чувства вины. Когда Диего скрылся за склоном, Каролина тяжело вздохнула. Глупый, глупый Диего! Так сильно скучал по их папе, но сам не хотел признавать это. Он хотел злиться, упиваться своей обидой и яростью. И хуже всего, что Каролина не могла его осудить за это! Хотела бы, но не могла, вспоминая всё то, что он носил в себе десять лет. О чём она могла слышать, но так и не смогла поговорить с ним. Оставалось надеяться только на то, что когда он выпустит пар, то сможет спокойно всё обдумать. И не будет кидаться на людей. — Ему нужно остыть. Диего всегда в конце концов отходит. Вы ещё сможете нормально поговорить, пап, — она попыталась улыбнуться ему, но едва это помогало. Папа выглядел просто разбитым и только слабо кивнул на её слова. Каролина ещё раз вздохнула. И это он ещё не говорил с мамой. Теперь было страшно и представить, что ждало их дальше. — Что с Лео? — надрывным голосом спросил Бруно, поднимая полные ужаса глаза на дочь. Каролина нервно хихикнула, прикусив губу. «Ох…»******
Диего и не думал остывать. Он пытался отвлечься и подумать о другом, пока шёл к дому Родригезов. Но стоило только вспомнить о том, что его дражайший отец вернулся… Пнутый камень улетел довольно далеко, только чудом никого не задев. Диего даже не знал, что именно его бесило больше: то, как остальные члены семьи легко приняли отца, как будто этих десяти лет и не было, или всё же то, что он вернулся. Ещё и время какое выбрал! Как будто проблем у них сейчас мало! Горожане странно оглядывались на него. Вид взбешённого Диего, да и ходившие слухи о возвращении того, о ком они не говорят, был веским поводом держаться как можно дальше. Хотя сейчас он вряд ли устроил бы глобальные разрушения, но рисковать никто не решался. И правильно делали. Диего казалось, что спроси его кто-нибудь об этих слухах или как вообще дела, то он бы точно сорвался. Поэтому лучше он просто постарается проигнорировать шёпотки за спиной, скрывшись в доме Родригизов с единственным человеком, кто мог понять его злость и негодование. Довольно шумно захлопнув за собой калитку, он остановился на пороге. Наверное, было не лучшим решением идти к матери в таком состоянии. Только напугает, а потом и добьёт новостями. Нужно успокоиться. Диего, круто развернувшись, пошёл в сторону небольшого садика за домом Родригезов. Его можно было считать уникальным, ведь там росло огромное множество лекарственных растений, семена которых сеньор Хавьер принёс с собой в Энканто. Аделаида в детстве с гордостью заявляла, что эту коллекцию начал собирать ещё её bisabuelo, привезя некоторые особо редкие из-за океана. Что тогда, что сейчас Диего мало представлял, что такое океан. Ему просто нравилось сидеть в этом саду, в тени апельсинового дерева, пока Лео и Аделаида скакали по грядкам со старой тетрадкой её деда. И сейчас ничего не изменилось — всё тот же сад, всё то же дерево. Прекрасно, вот здесь он и успокоится. Просто сядет, глубоко вздохнёт и… неосторожным движением он задел ведро с водой для полива, разливая её. Аккурат на ноги и юбку вышедшей из дома Аделаиде. Между ними на секунду повисла пауза. Аделаида закатила глаза, глубоко дыша. Диего пробормотал ругательства сквозь зубы. Вот нужно же было ей выйти именно сейчас! Теперь надо извиниться, несмотря на всё его нежелание хоть как-то контактировать с ней. Но она не дала ему даже рта раскрыть, одарив колючим взглядом. — Огромное спасибо, Диего, теперь мне ещё и к колодцу идти из-за того, что некоторые не могут под ноги смотреть, — Аделаида ещё раз закатила глаза и нагнулась за ведром. Только Диего лучше сам принесёт ей эту чёртову воды, лишь бы у неё не появилась новая причина для прожигания в нём дыр. Они одновременно взялись за ручку ведра. Встретившись колкими взглядами, оба попеременно потянули ведро друг на друга. — Ты позволишь? — Я сам схожу, можешь не заморачиваться. — Отпусти ведро, Мадригаль, пока я тебя им не огрела. Ругательства так и норовили сорваться с языка, но Диего сжал зубы и отпустил ручку. Какая же упрямая! Аделаида тряхнула волосами и, оттолкнув его с дороги, направилась к выходу из сада. Только Диего был ещё упрямее. Он пошёл за ней следом, намереваясь, несмотря ни на что, донести уже полное ведро обратно. Всё же он виноват и должен был загладить свою вину. Аделаида на протяжении всей дороги к колодцу не удостоила его даже взглядом, хотя прекрасно знала, что он идёт за ней. Но и не прогнала прочь. Отлично, может, перепалка с ней поможет ему выпустить пар и наконец отвлечься от собственной семейной драмы. — Ты сам по себе сегодня такой взвинченный или просто рад меня видеть? — закрепив ведро и опуская его, Аделаида коротко взглянула на Диего, скрывая за ресницами быстро мелькнувшее беспокойство. Диего громко вздохнул, опершись боком о колодец. Теперь его глаза были устремлены в темноту вод. Когда-то они с Лео могли поделиться с Аделаидой абсолютно всем, а она выслушивала и всегда подсказывала, как будет лучше. А сейчас… Мог ли он так же довериться ей? И правильно ли это было теперь, когда в их отношениях не было ничего, кроме взаимного избегания и редких перепалок? В иной ситуации он бы просто ушёл, но был ей должен ведро воды. Глубоко вздохнув, Диего всё же сдался. — Отец вернулся, — отчеканил он, и Аделаида тихонько ахнула. Казалось, она ожидала от него жалоб на потерю волшебства, беспокойство за брата и семью, но явно не чего-то подобного. Произнеся это, Диего как будто только сейчас смог до конца понять, что произошло. Его раздражение и гнев медленно затухали, превращались в горстку горчащего на языке пепла, давая волю чувству вины и горечи. Теперь он понимал, что, возможно, поступил не так правильно, как ему казалось совсем недавно. Диего крепко зажмурился, мотнув головой. Нет, он имел право злиться, ему было на что. Отец сам был виноват, что Диего на него накричал. И извиняться первым должен был именно он. Долго, очень и очень долго вымаливать прощение за все те года, которые он шатался Бог знает где! — Тио Бруно… Вернулся? — как будто пробуя эти слова на вкус, медленно произнесла Аделаида. Она замолчала на некоторое время, тихо постукивала пальцами по замшелому камню колодца, иногда отрывая кусочки мха. Казалось, что она полностью погрузилась в себя. Но прежде чем Диего успел сострить на эту тему, Аделаида тихо хмыкнула. — И как он? Рассказал где был, из-за чего вообще?.. Диего скривился и повернулся к ней спиной. Откуда ему было знать?! Отец не рассказал. Точнее не успел и слова вставить в его монолог гнева и обиды. Диего повернулся обратно, резко дёргая ручку колодца. И ему казалось, что его вид говорил: «Я не хочу продолжать этот разговор!» Но Аделаиде было на это всё равно. Она подошла к нему, пихая в плечо. Буквально вынудила посмотреть на себя. — Дай угадаю, ты и слушать его не захотел? Просто наорал и убежал, как ты любишь делать, да? — Да что ты понимаешь?! — вскрикнул Диего, и ведро полетело обратно вниз. Адель же явно пользовалась тем, что отлично его знает. Разговаривает с ним, как с нашкодившим ребёнком. Как будто знала лучше его, как нужно было поступить. Ведьма! Диего отвернулся от неё. Он не хотел смотреть ей в глаза и вообще видеть её. Чтобы не злиться ещё больше, а вовсе не потому, что он боялся увидеть осуждение в глубокой черноте её зрачков. И это при том, что он имел право просто наорать на отца и уйти. Он всё сделал правильно! — Твой отец не бросал тебя на десять лет, а потом не возвращался как ни в чем не бывало, когда твоя жизнь, считай, разрушена! Хочешь сказать, что я должен был броситься на него с объятиями и сразу же всё забыть?! Забыть обо всём, что произошло за десять лет? Забыть, что его не было рядом столько времени, хотя я так в нём нуждался?! Диего смахнул выступившие злые слёзы. И ведь правда, прошло уже десять лет, а ему до сих пор не стало всё равно. Почему даже сейчас было так больно? Диего вздрогнул, когда на его спину легла рука. Аделаида сначала просто погладила его по подрагивающей спине, а потом и вовсе неловко обняла поперёк живота. Сердце его подпрыгнуло, а щёки залились румянцем. Диего так же неловко положил свои руки на её. — Ты прав, я не могу даже представить, что именно ты чувствуешь. Но если бы могла, то, наверное, поговорила бы с ним. Узнала бы его историю. Ты же и сам понимаешь, что тио Бруно не такой человек, который мог бы бросить любимую жену и детей и просто уйти. Должна быть причина, Диего. И её тебе следует узнать, а не продолжать себя вести, как маленький обиженный ребёнок. Я не прошу тебя сразу же простить его и всё забыть. Я прошу тебя попытаться понять его. Диего громко всхлипнул, хватая ртом воздух. Ему так хотелось продолжать злиться, обижаться, не пытаться разбираться во всём этом. Было так страшно, что если он попытается открыться отцу, попытается понять его, то снова получит удар под дых. Диего не хотел снова чувствовать боль. Его раны только покрылись жёсткими рубцами. Но, наверное, нужно было рискнуть. Дать отцу последний шанс, дать шанс самому себе простить его, ведь если Диего этого не сделает, то кто поможет Каролине, когда до их мамы дойдут эти «замечательные» новости? Он тихонько хохотнул и наконец смог улыбнуться. Сестра вряд ли справиться сама с праведным гневом их матери, он будет нужен ей. И их отцу. После ещё одного глубокого вздоха, Диего всё для себя решил. Мягко Диего отстранился от Аделаиды, кривовато улыбнувшись и кивнув в ответ на её немой вопрос в глазах. Быстро подняв полное ведро, он взял её за руку, заглядывая в глаза. — Grasias, Адель, — он хотел много чего сказать, но так и не смог выдавить из себя ничего больше простой благодарности. Они были довольно близко, не испытывая друг к другу ничего, кроме безысходной горечи. По крайней мере, Аделаида надеялась, что он уже не испытывал чего-то иного. Ведь их многолетняя дружба покачнулась сначала из-за запланированной их родителями помолвки, а после рухнув окончательно, когда она сорвалась. Аделаида мягко убрала свою руку из его. Она ещё не была готова к разговору о том, что случилось. Особенно не сейчас, когда его брат… Если Диего и хотел что-то сказать, то не стал. Сильно обнял одной рукой за шею и прошёл мимо в сторону сада, оставив её одну. И всё же продолжаться вечно их молчание не могло. Когда-нибудь, когда проблем станет меньше, а Лео придёт в себя, они обязательно поговорят. Уже втроём.******
От тяжёлого запаха трав уже начинало мутить. Или это было от недосыпа? Сильвия устало протёрла глаза, прикрыв их на секунду. Как бы не уснуть прямо на месте носом в ступке. Прошёл не один час, покуда им не удалось добиться какой-никакой стабильности в состоянии Лео, а потом ещё около одного, пока она пыталась убедить в этой самой стабильности Рейну. А что толку? Она так и просидела всю ночь около постели сына, вряд ли хоть раз сомкнув глаза. Ну, хоть Диего тихо посапывал, когда Сильвия зашла к ним утром. Пусть и совсем в неудобной позе. Сильвия встрепенулась и хлопнула себя по щекам. Засыпать было нельзя, и то, что она спала всего, permítalo Dios, часа четыре, не служило ей оправданием. По крайней мере, пока она не закончит с мазью и будущей перевязкой. — Не переборщи, — раздалось из-за спины. Сильвия коротко промычала, но всё же положила шошокойоли на один лист меньше. Пока она усиленно давила сок, рядом грузно уселся Хавьер. Он, как всегда, придирчиво следил за её действиями. Сколько бы времени не прошло с того момента, как она догнала (а в некоторых моментах и вовсе превзошла) его в медицинском деле, он всё продолжал изредка строго контролировать её. Не то чтобы Сильвия была против. Ещё одни глаза ей уж точно не помешают, особенно в их нынешней ситуации. — Мальчик так и не пришёл в себя, как я понимаю? — Слишком мало времени прошло. Очнётся, как только накопит сил, — она убеждала скорее саму себя, чем отца. Сильвия подошла к кухонной тумбе и вылила сок из ступки к остальным ингредиентам, быстро перемешивая. Мазь, считай, готова, теперь Сильвия могла заняться успокоительным чаем. Благо она догадалась собрать побольше трав после случая с Пилар. Должно хватить, чтобы привести Рейну в чувства. — Хорошо, если так. Иначе нам придётся просить помощи извне. Рука Сил, отмеряющая ложкой заварку, дрогнула, рассыпая её по столу. Извне? Это значит… Сильвия шокировано обернулась к отцу, надеясь, что так он просто пытался поднять ей настроение абсурдной шуткой. Все дети, родившиеся и бежавшие вместе с родителями, знали наизусть историю образования Энканто, как утреннюю молитву. Знали, что именно заставило их родителей покинуть прежний дом. И теперь открывшийся проход в горах навевал на всех них ужас неизведанного и опасного. Как они могли пойти и просить оттуда помощи? К тем жестоким людям?! — Ты шутишь? Хавьер грустно усмехнулся и покачал головой. — Нет, Сильвия. Не шучу. Люди с подобными травмами в моей молодости если и выживали, то оставались калеками до конца жизни. И сейчас, когда у нас нет чудодейственной еды Джульетты, как и волшебства в принципе, всё может привести к тому же. И мне хочется верить, что за пятьдесят лет люди извне продвинулись в лечении куда дальше нас. Сильвия смахнула рассыпанные травы в тряпку. Отцовские мысли имели смысл. У них должен был быть план на случай чего. И за горами действительно могли быть люди, которые в силах помочь Лео. Но от этого менее страшно не становилось. Поставив на огонь чайник, Сильвия снова обернулась к отцу. Она задумчиво поскребла лоб рукой, прежде чем грустно вздохнуть. — Думаешь, шансов нет? Думаешь, мы не спасём его? — слова дались куда тяжелее, чем она рассчитывала. Эти опасения всё время терзали её душу и не хотели отпускать. Волшебство так разбаловало их, что становилось даже стыдно. Для Сильвии это был первый случай такой тяжёлой травмы, которую нужно было лечить собственными силами, что уж скажешь и о её хоть и очень способной дочери. Сомнения немного затихали от веры в отцовские огромный опыт и мастерство, но даже если он сомневался… Какая тут могла быть надежда? Придерживаясь рукой за стол, Хавьер поднялся на ноги и подошёл к сгорбленной дочери. Его руки легли ей на плечи, слегка встряхнули, заставляя вынырнуть из собственных мыслей и посмотреть на него. — Лео будет жить. Я его встретил в этом мире и провожать вперёд себя в иной не собираюсь. Но мы должны быть готовы к тому, что когда он очнётся, то его восстановление займёт куда больше времени и вряд ли останется без последствий. И отбрасывать вариант помощи извне было бы глупо с нашей стороны. Теперь Сильвия согласно кивнула. Сейчас главное было помочь Лео. Но в глубине души она продолжала надеяться на то, что им не понадобиться помощь из-за гор. Дверь на улицу скрипнула. Видимо Аделаида вернулась из сада. Как раз вовремя, поможет ей с перевязкой. — Адель, ты… Но стоило ей поднять глаза, как она застыла, не веря им. Неужели от недосыпа у неё самой развились галлюцинации? Но отец рядом с ней тоже удивленно свистнул, прежде чем осесть на стул. Из груди вырвался громкий смешок. Бруно. Бруно, чёрт его возьми, Мадригаль. Живой и воплоти прямо перед ней, на её кухне. — Бруно! Господи! — Сильвия сорвалась с места, налетев на друга и крепко обняв его за шею. Она продолжала то ли нервно, то ли радостно смеяться, отодвинувшись от него и начав быстро осматривать. Это был он! Правда он! — ¡Mierda! Т-ты когда вернулся? Господи, где же ты был всё это время, amigo?! — Я тоже рад тебя видеть, Сил, — в своей обычной манере, по которой Сильвия соскучилась, произнёс Бруно. Его глаза боязливо блуждали по комнате, как будто искали что-то. В дом зашла и Каролина, такая же нервная и напуганная. Ах да. Рейна. Сильвия уже мысленно стала просчитывать тройную дозу успокаивающего чая, которая понадобиться на случай, если её дражайшая подруга решит чокнуться от свалившегося счастья. — Ч-что с Лео, Сил? Он… — Он жив, но пока не пришёл в себя, — отчеканила она уже в сотый раз за всё это время. Бруно облегченно выдохнул. Ужас, что его сын мог погибнуть, слегка отступил, но ему всё ещё нужно было его увидеть. Но пойти к нему Бруно не дала Сильвия, крепко державшая его за плечи. — И Рейна не отходит от него. После реакции Диего на его возвращение, он боялся и представить, что будет с его Рейной. Будет она злиться, будет абсолютно безразлична к нему? Ведь прошло так много времени, за которое всё могло кардинально поменяться. Он был готов принять её злость, её ненависть, но не безразличие. Это бы означало, что он опоздал, потерял её любовь. Его окутывал тёмный, дышащий смрадным холодом страх. Но откладывать неизбежное больше нельзя. Бруно глубоко вздохнул, три раза постучал по дереву и задержал дыхание. Будь что будет. Не убьёт же она его. Наверное. — Я должен пойти к Лео. И к ней. — Может, маму стоит как-то подготовить? — тихо спросила Каролина, хотя и смысла в этом особо не было. Она слишком хорошо знала свою мать. Но в глубине души всё равно надеялась, что тоска и любовь к мужу не даст гневу окончательно поглотить её, как это было с Диего. — Не-е-е-т, к такому невозможно подготовить, — протянул Хавьер. Он одобрительно показал Бруно большой палец и попытался улыбнуться как можно шире. — Удачи, одарённый. Она тебе понадобиться.******
Сначала от вида Лео захотелось испуганно закричать. Едва сдержав себя, Бруно закрыл рот ладонями и еле слышно выдохнул. Их наконец не разделяли стены, теперь он мог видеть, как сильно вырос его мальчик, каким он стал красивым, но Бруно хотел расшибить себе голову от того, каким он был неподвижным, бледным. Как это могло произойти?! Почему он не увидел этого?! Хорошо, что его бесполезный дар исчез! Какой был от него прок, если он не помог ему защитить сына? Он же мог погибнуть… Бруно быстро опустил руку в карман и через секунду бросил крупную пригоршню соли через плечо. Нет, нет, нет. Нельзя об этом думать и кликать беду. Лучше думать о его скором выздоровлении, расцеловать руки Сильвии и выразить ей всю свою благодарность, хотя никаких слов и не хватит. Стереть колени в церкви, благодаря Бога, что он сохранил жизнь его сыну до того момента, когда Сильвия и Хавьер смогли ему помочь. Бруно ещё раз вздохнул, прежде чем перевести взгляд на сгорбленную спину Рейны. Сердце застучало куда быстрее. Его милая Рейна. Она была так близко, он наконец-то мог бы коснуться её. Только позволит ли она ему? Его как будто окатило ледяной водой, когда он понял, что забыл все слова, которые хотел ей сказать. Всё внутри так и твердило — подойди к ней, обними, моли прощения на коленях! И Бруно не мог не подчиниться этому. Он так по ней скучал… — Пора делать перевязку? Прости, Сил, я совсем потеряла счёт времени, — сонно прохрипела Рейна, прежде чем обернуться. Сердце так больно ударилось о грудь, выбивая из неё весь воздух. А вздохнуть было невозможно. Рейна была готова поверить во что угодно: в то, что она окончательно тронулась рассудком, умерла, но не в то, что сейчас, в этой самой комнате, перед ней был её любимый муж. Это было невозможно, это не могло быть реальностью. Она действительно сошла с ума. Помешалась на своём горе и теперь её разум играл с ней злую шутку, желая добить окончательно. — Здравствуй, reina de ratos, — голос, манера, выражение лица — всё было таким похожим, таким родным. На секунду ей действительно показалась, что это правда. Но это было просто иллюзией. Рейна была уверена в этом. Надо пойти к Сильвии. Если она не сможет помочь, то хотя бы определит болезнь. — Я… Я… У-у меня было много всего, что бы я х-хотел сказать в своё оправдание, но я почти всё забыл, ха-ха-ха. Представляешь? Д-да, это было довольно глупо. Но послушай, п-пожалуйста… Он попытался взять её за руку, но Рейна резко отпрыгнула от него. Это не могло быть правдой. Не могло. Почему после стольких лет именно сейчас? Почему он был таким реальным? Рейна громко всхлипнула и смогла выдавить из себя только тихо: — Э-это правда ты? Бруно грустно улыбнулся и сделал один маленький шаг навстречу. Как же сильно ему хотелось обнять её, вдохнуть её запах, почувствовать её. Как же сильно он скучал. Бруно осторожно, почти невесомо коснулся её щеки, наблюдая, как расширяются её глаза. Рейна еле слышно вздохнула. Она могла почувствовать его прикосновения. Он был настоящим. Её любимый, родной муж, которого она так долго ждала, по которому так горько плакала и тосковала. Она смотрела ему в глаза и не могла поверить. — Да, Рейнита. Я в-вернулся, ха-ха, — он нервно смеялся, закусив щёку изнутри. Как же глупо это звучало. Разве она сама этого не видела? — Прости, мне очень жаль, что всё сложилось именно так. За то, что случилось с Л-Лео… Прости, что не предвидел этого… Мне так жаль… Упоминание о сыне немного отрезвило Рейну. Она испуганно обернулась на него, убедилась, что ничего не изменилось, и облегченно выдохнула. Рейна вернула взгляд к мужу. Бруно так же, как и она секунду назад, смотрел на Лео. Видя в его глазах слёзы, она думала о том, знали ли Каролина и Диего о его возвращении? А остальная семья? Что ей делать дальше? Рейна чувствовала, как все страдания и вся злоба, накопившиеся в ней за долгие годы, вырвались наружу. Чтобы он наконец понял, какую боль причинил ей. Он просил о прощении, но готова ли она была к этому? Не об этом ли она мечтала и молилась? Вот он перед ней — живой и здоровый. Так почему она злиться? Почему она хочет наконец-то обнять его, но в то же время и уничтожить? Рейна понимала, что могла причинить ему вред, как вчера была готова сделать это с Каролиной. Она резко вздохнула и закрыла лицо ладонями. — Т-тебе лучше уйти, — она не хотела видеть его. Рейна не была к этому готова. Ей требовалось время, чтобы всё осознать. Она разберётся со всем, но не сейчас, когда в любой момент может сорваться и навредить ему. С Каролиной у неё получилось сдержаться, но что будет с ним, она не знала. Рейне было так страшно, и в то же время так больно. — Рей… — но Бруно как будто не понимал этого. Всё равно прикоснулся к ней, в явной попытке убрать руки от лица. Он был так обеспокоен, так хотел ей объяснить всё, был готов на всё что угодно, лишь бы заслужить её прощение. Но это и разозлило Рейну. Она резко убрала руки от лица, отталкивая Бруно от себя. Рейна не хотела смотреть на растерянность и непонимание в его глазах. Раньше бы она просто ушла прочь, но теперь не имела права бросить сына. Поэтому уйти должен был Бруно. Так будет лучше. — Уйди, Бруно. Я не хочу тебя видеть, — более твёрдо сказала Рейна, поворачиваясь к мужу спиной. Её всю трясло от ярости, кипящей в венах вместо крови. Но Бруно, видимо, не хотел так легко сдаваться. Он аккуратно коснулся её плеча, но не успел сказать и слова. Рейна резко развернулась и дала наотмашь пощечину. Это разбило сердце и ей, и ему. То, как он медленно прижал свою ладонь к месту удара, Рейна не могла вынести. — Я же сказала тебе уйти! Сейчас же! Вон! Бруно поднял на неё полные тоски глаза и коротко кивнул: — Прости меня… Когда он вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь, Рейна осела на стул, крепко сжимая ткань платья на груди. Сердце так невыносимо болезненно ныло, от чего она едва могла дышать. Рейна всхлипнула, чтобы потом беззвучно разреветься. Она не произнесла ни звука, захлебываясь слезами. Обернувшись к сыну, Рейна взяла его руку в свою, но тут же отдернула её. Рука до сих пор горела от удара, напоминая что она сделала. И Рейна не могла ею касаться своего сына. Поэтому она запустила пальцы в волосы и сильно дёрнула. Слёзы продолжали катиться градом, так же сильно, как болело её сердце. — Что я наделала?.. Что я за чудовище?.. — шептала, задыхаясь в кипучих слезах, она, но Лео не мог дать ей ответа. Рейна обессиленно упала лицом на кровать, продолжая рыдать. И она не знала, из-за чего: от радости и облегчения, что Бруно наконец вернулся, или от того, что она, возможно, только что окончательно разрушила свою жизнь.