Издержки профессии

Лиловый неон обрамляет темные волосы, мажет бликами тонкие скулы, скользит по мягкому шёлку рубашки, узким кистям и тонким пальцам, придвигающим бокал, полученный от бармена, своему спутнику. — Попробуй, ты не пожалеешь. Собеседник уже улыбается чуть шало, залпом опрокидывает бокал и ведёт ладонью следом за неоновыми отсветами, приближаясь к приветливо распахнутому вырезу партнера. — Пойдем милый, я знаю место удобнее. Узкие бедра в черной гладкой коже — единственное, на чем может сконцентрироваться пьяный взгляд, он послушно идёт следом, не в силах остановиться. *** Кэйа спускается из вип-зоны уже через пять минут. Дилюк бросает на него беглый взгляд и быстро смешивает привычный набор ингредиентов. Кэйа взлетает на барный стул лёгким слитным движением, отпивает из бокала и хитро прищуривает глаз на Дилюка. — И что это было, милый? Он свалился, едва мы перешагнули порог. — Извини, новый рецепт, дозировку еще не отрегулировал. — Ничего не успел узнать толком, но, похоже, там и без этого было глухо. Они слишком идиоты, чтобы провернуть успешную попытку похищения у Цисин. Но можно было бы покопать по другому делу. Жаль. — Все лучше повторения прошлого раза. Дилюк вспоминает чужие руки, жадно охватывающие смуглые бедра. Выражение дивного смешения скуки и отвращения на лице Кэйи. Порцию снотворного Дилюку пришлось вводить внутривенно, когда он пошел проверить Кэйю, которого не было слишком долго. Терпеть такое обращение со своим партнером он был не намерен, как бы тот ни отмахивался со своим «издержки профессии». — Так сильно не хочешь, чтобы я оказался в чужой постели? — Не хочу чтобы ты оказался в постели с тем, кто того очевидно не стоит. А сегодня появился вариант поинтереснее. Дилюк обращает его внимание на столик в центре зала. Кэйа слышит заливистый смех, видит размашистые рыжие вихры, жилистые руки с россыпью коричневатых веснушек, которые крепко сжимают предплечье собеседника, и возвращается к Дилюку. Вглядывается внимательно, укладывает переменные в ровный ряд. — Спал с ним? Чистое любопытство. — Давно. Тогда… когда мы работали раздельно. Лицо Дилюка непроницаемо, но Кэйа знает, что он все ещё не может до конца простить себя за ту размолвку, что развела их пути на пару лет. — Это Чайлд, в последнее время по документам чаще проходит как Тарталья. Из Фатуи. Мне тогда была нужна информация, а он на удивление легко сдал своего человека. И как видишь, не только не потерял место, но и поднялся к самой верхушке. Кэйа смотрит в зеркало за баром, обрамленное стендами разноцветных ёмкостей с алкоголем, обегает взглядом обманчиво щуплую фигуру и замечает знак отличия. Предвестник. Что же, это становится все интереснее. — Похоже он то, что нужно. Голос Кэйи становится немного ниже. — Возможно, нам с тобой стоит поменяться ролями на этот вечер? Ты выглядишь все еще заинтересованным. Дилюк слегка дергает плечом. — Тогда было… хорошо. Но сейчас я бы предпочел остаться по эту сторону стойки. Кэйа видел его колебание и жадный взгляд то и дело проскальзывающий по залу, ненароком цепляющий столик по центру. И какую-то странную неоформленную тоску. Единственное от чего в своей жизни Кэйа не был готов избавиться в любую минуту — это желание дать Дилюку все, чего бы тот ни пожелал. — Если он из Фатуи, нам придется с ним посотрудничать. Уверен, что не хочешь сам? Его ладони выглядят ладонями человека, который знает, как перекрыть воздух, поступающий в легкие так, чтобы… — Чтобы мой очаровательный рыцарь кончил от одной мысли об этом? Закончили за него. Веснушчатая рука легла на плечи Кэйе, придавливая его к стулу. Не ограничивая, но давая ощутить силу, скрытую в этом теле. Предвестник не мог не ощутить внимания к своей персоне. Яркие голубые глаза были направлены прямо внутрь Дилюка, так что он неровно поежился, задавливая желание податься вперед и получить свое прикосновение. Чайлд улыбался широко и ярко. — Заметил ваши горящие взоры. Не можете меня поделить? Я здесь, чтобы решить вашу проблему. Пальцы неспешно уверенно оглаживают грудь Кэйи, цепляя распахнутый ворот рубашки, чуть скользя мягкими подушечками по коже. Дилюк следит за прикосновением голодно и даже не пытается это контролировать. — У меня что-то вроде отпуска, так что сил достаточно на двоих. Он весело подмигивает. — А если мне все понравится, я поведаю вам одну интересную историю про синие камушки, которых неосторожно лишились ваши коллеги по соседству. Кэйа подхватывает улыбку, чувствуя азарт, тянется к руке на своей груди, переплетает пальцы, призывая двигаться к комнатам. Второй ладонью делает приглашающий жест Дилюку. Тот предвкушающе прикрывает глаза, поворачивается к двери в подсобку и стучит пару раз, вызывая Чарльза на замену и, не дожидаясь его выхода, огибает стойку и поднимается по лестнице за своими спутниками. Едва закрывается дверь, Предвестник резко разворачивается, оказываясь зажатым между двух тел, и жадно целует Дилюка. Сразу и наверняка. Не пробуя, не привыкая — так, как будто он знает о нем все. Куда надавить, где погладить. Дилюк судорожно вдыхает, отрываясь, и выглядит потрясающе потерянным. — Чайлд… — Сегодня зови меня Аяксом. И ты тоже, милый. Второй поцелуй достается Кэйе. Такой же глубокий, но уже более осторожный. Кэйа оглаживает крепкую талию, цепляет ребра и отходит от своих партнёров, непринужденно устраиваясь в кресле. Дилюк возвращает внимание Аякса на себя, нетерпеливо тормоша пуговицы его рубашки: — Кэйа любит смотреть. — Значит, Кэйа? Я запомню. Аякс тянет Дилюка на кровать под пристальным наблюдением. Он готов устроить шоу достойное своего зрителя. *** Они отдыхают в кровати разнеженные, теплые и сытые близостью. Кэйа сидит в объятьях Аякса, наслаждаясь тяжестью головы Дилюка на своих бедрах. Он пропускает растрёпанные красные волосы сквозь пальцы, иногда собирая пряди в тонкие кисточки, щекоча ими довольного Аякса. — У нашего рыцаря такие роскошные локоны. Кэйа приметил это обращение и не мог удержаться: — Почему рыцарь? — Потому что в нем благородства на пару знатных родов наберется и гордости столько же… Дилюк почти готов был возмутиться, но сил не было совершенно. Аякс невозмутимо продолжает: –… до тех пор пока не зафиксируешь его в нужной позиции. — А он хорошо тебя знает, солнце. Кэйа довольно прикрывает глаза. Он так редко оказывается без повязки, а Аякс стянул ее при первой же возможности. Словно в ответ на его мысли, Аякс подбирает с подушек повязку, вертит в руках, разглаживая чуть шершавую ткань. — Зачем она тебе? Кэйа неотрывно следит за этими пальцами, почти ощущая их на своей коже. И не может удержаться: — Если я перестану ее носить, мир просто не вынесет моей красоты. Дилюк заходится тихим кашляющим смехом. Кэйа, довольный тем, что ему удалось развеселить свою публику, продолжает: — Я бываю в этом баре каждую неделю. Но спроси у завсегдатаев и все, что они смогут сказать — что есть тут местный алкоголик, который носит повязку, потому что лишился глаза в перестрелке. Или в детстве отец выколол по пьяни. Или в память о дедушке — пирате. Я уже не помню, сколько таких историй рассказал. Когда люди видят намек на твое потенциальное несовершенство, твою боль, это все, что им в тебе интересно. Уверен, узри они меня без повязки — не узнают. В этом и суть — отвлекающий маневр. Аякс ловит себя на излишней увлечённости тем, с каким придыханием Кэйа произносит каждое слово. — Но мы, кажется, отвлеклись. Раз уж мы тебе понравились, расскажи обещанную историю. Чайлд откладывает повязку, притирается всем телом ближе к Кэйе, устраивая подбородок в выемке его плеча. — Я знаю, что Нефритовое Равновесие прислала вам запрос на поиски неких особенных камней, которые опрометчиво украли из подотчетных ей хранилищ и по слухам повезли в Монштадт. И так получилось, что я знаю, где они сейчас. Пара молодых ребят решила впечатлить Царицу в надежде на ее благосклонность. — Зачем Фатуи сдавать своих? В глазах Тартальи мелькает азартная злость, никак не вяжущаяся с его нежными поглаживаниями. — В Фатуи идиоты надолго не задерживаются, и я тот, кто это контролирует. Он останавливается на секунду, решая, раскрывать ли все карты. — И в благополучном разрешении конкретно этого дела заинтересован лично Моракс. Дилюк отходит от сонной неги и включается в беседу. — У Цисин же конфликт с ним? — У Цисин возможно. Мораксу же по большей части все равно — не его уровень. Но у него есть свои мотивы для поддержания их безоблачного существования. Поэтому мне пришлось взять внеплановый отпуск и приехать сюда. — И как же в удовлетворении желаний Моракса заинтересован лично ты? Аякс вдруг щурится сытой улыбкой. — О, самым непосредственным образом. Уже представляю, как он захлебнется в собственничестве, когда я расскажу о том, как чудесно провел время в Монштадте. У него потрясающе тяжелая рука. Дилюк напрягается, и руки Аякса присоединяются к Кэйе, зарываясь в алые кудри. — Не напрягайся, мой рыцарь, всё только по обоюдному согласию и оговоренным сценариям. Сухие губы касаются шеи Кэйи, и, кажется, у них хватит времени на ещё один заход. Поцелуи становятся тяжелее, возбуждение разливается по телу. Жаркий шепот лижет чувственную кожу за ушами: — Приезжайте вдвоем в Ли Юэ, я вас познакомлю. Он любит, когда смотрят.