О гордых котах, непослушных хаски и несчастных хозяевах

Сюэ Мэн завëл кота. Вернее, как говорит его раздражающий однокурсник, — кот завел Сюэ Мэна. С пушистой белой шерсткой, огромными даже для котенка глазами, он был невозможно милым… Когда спал. Днём же этот комок горел исследованиями, совершенно не беспокоясь о сохранности хозяйского имущества. Ваза? Хорошо звучит, когда бьется! Диван? Отличное место, чтобы потренироваться в скалолазании! Какие такие зацепки? Белый котик ничего не знает! Сюэ Цзымин успел сто раз пожалеть о том, что назвал котенка, — белого и пушистого, с красивыми глазами! — в честь своего любимого преподавателя. Чу Мяунин на поверку оказался величайшим бедствием, которое только могла пережить его квартира, и это совершенно не похоже на учителя Чу! Отец Сюэ Мэна, — Сюэ Чжэнъюн, — только смеялся в бороду и трепал сына по голове, утверждая, что он подобрал коту самую подходящую кличку. Верилось с трудом, но ворчать на старшего Сюэ отчего-то не получалось. Весь первый курс Цзымин учился сожительствовать с Мяунином, покупать валики для сбора шерсти с запасом (иначе уже он сам становился похожим на шерстяное чудище) и любить пушистое безумие сильно-сильно. Учителя Чу он тоже любил. Восхищался, почти что в рот смотрел, улавливал все, что тот объяснял на занятиях, подходил за уточнениями после пар, и считался по праву одним из лучших учеников на потоке. А потом, на третьем курсе, к ним перевёлся Мо Жань. Нет, Сюэ Мэн очень любил своего кузена, дорожил им, и все такое (только не говорите этой псине — загордится ещё!), но порой тот бывал просто невыносим! Занятия у Чу Ваньнина он и вовсе прогулял в первый же день! Да как он… Как он посмел?! Загорелый, с ямочками на щеках от улыбки и горящим взглядом, Мо Вэйюй стал местной знаменитостью университета, потеснив собой даже близнецов Ханьсюэ, чей статус «Самых красивых парней универа» не терялся вот уже два года подряд. И, конечно же, Мо Жань активно пользовался своим новым положением, чтобы сбегать со скучных, по его мнению, пар. От этого поведения у Сюэ Мэна сводило зубы и пульсировала нервно вена на виске. В какой-то момент его даже попросили не делать такое страшное лицо — слишком он напоминал одногруппникам одного из их преподавателей. В один из дней, Сюэ Мэн даже попытался внять голосу разума, — или того, что за этот разум отвечает, — кузена, но все закончилось провалом. — Братишка Мэн-Мэн, — от этого обращения Цзымин скривился, точно с десяток лимонов проглотил, — я все понимаю, тебе нравится заниматься у этих стариков. Но это не значит, что нравится мне. Сюэ Мэн вспыхнул. Буквально единственными предметами, которые Мо Жань ни разу не посетил — пары профессора Таньлана и… Чу Ваньнина! И если первого еще можно отнести к старикам, то уж наставника Чу! — — Каких стариков, придурок?! Ты вообще знаешь, о чем говоришь? — Да эти предметы кроме стариков преподавать-то и не кому, малыш а-Мэн! Мо Вэйюй продолжил заливаться соловьем о том, что лучше уж он сходит на свидание с Сун Цютун или пропадет в баре, чем ступит на порог кабинета Таньлана или Чу Ваньнина… …И с каждым словом все сильнее забивал гвозди в крышку собственного гроба. — Вообще, знаешь, что про этого Чу Ваньнина говорят? — Мо Жань… — Что он жестокий! — Мо Жань. — Бесчувственный, холодный и не знающий снисхождения! — Мо Жань! Сюэ Мэн бледнел с каждой фразой брата все больше и мечтал в этот самый момент провалиться сквозь землю, а причиной этому стал сам «бесчувственный и холодный» преподаватель, что возник за спиной Мо Вэйюя. — Я Вас услышал, студент Мо. Мо Жань характерно вздрогнул и обернулся от жесткого голоса над ухом. Обернулся и обомлел — его глаза смотрели на Небожителя! Строгий белый костюм, волосы, собранные в аккуратный высокий хвост, сведенные к переносице брови-мечи и взгляд феникса… Прожигающий сейчас его, Мо Жаня, насквозь. Прекрасное видение отвернулось и удалилось таким быстрым шагом, что Вэйюй на миг подумал, что ему померещилось, но реакция брата говорила сама за себя. — Ты… Ты. Ты! Животное! Думай, о чем говоришь! — Цзымин пнул идиота-кузена по голени и помчался за учителем. — Наставник Чу! …Наставник Чу? Вот это произведение искусства?! Погодите!.. …Все, что смог сделать Сюэ Мэн — принести тонну извинений Чу Ваньнину и пообещать узнать всех, кто распускает такие слухи о преподавателе. Однако, тот одернул студента: — Не имеет значения, кто и что говорит. Если студент Мо не желает посещать мои занятия, пусть так. Это только его проблемы. Ты не обязан брать его ответственность на себя. Ступай. Раздосадованному Сюэ Мэну ничего не оставалось, кроме как послушаться. А позже по дороге домой, его сбил с ног огромный щенок хаски без ошейника и опознавательных знаков. Сбил и увязался следом, виляя пушистым хвостом и глядя глазами, полными беспросветной любви. Пришлось ехать в ветеринарную клинику и брать зверя себе. Стоит ли упоминать, что в первую же ночь квартира Сюэ Цзымина превратилась в настоящее побоище? Чу Мяунин явно был не в восторге от лезущего к нему со всех сторон Хаски Жаня, драл его стриженными когтями, кусался и вопил как тысяча сирен, пока пёс глупо и счастливо лаял, прыгал вокруг и бегал за прячущимся котом. Во всех комнатах был погром, в голове у Цзымина стоял гул, и он скрепя сердце запер питомцев в разных комнатах, получив новую порцию побочных эффектов своих действий — Хаски Жань тоскливо завыл, раз в пять громче, чем верещал когда-то Мяунин. Ночь Сюэ Мэна оказалась похожа на круг ада ещё больше, когда в дверь позвонили недовольные соседи. Цзымин клятвенно пообещал, что подобного не повторится, и задумался о покупке кляпов. Оставалось надеяться, что пёс и кот не подерутся, пока их хозяин будет на парах… В прочем, на парах был новый вид цирка. Во-первых, Мо Жань, — МО ЖАНЬ, — объявился на парах Чу Ваньнина. Сидел с глуповатым лицом, не отрывал взгляда от кафедры, за которой вещал преподаватель, а после занятий еще и подбежал на скорости света и стал умолять о дополнительных занятиях. Честно, Сюэ Мэн решил, что ещё не проснулся. Дошел даже до того, чтобы попросить младшего Мэй Ханьсюэ ущипнуть себя, поймал непонимающий взгляд и уже после легкой боли понял, _кого_ и _о чем_ попросил. Было решено разобраться с этим позже. Ясное дело, Чу Ваньнин отказал Мо Жаню. — Ты представляешь, он припомнил все мои вчерашние слова и сказал, что такой человек не может проводить дополнительные занятия! Я такой идиот! Сюэ Мэну оставалось только выгнуть бровь на подобные заявления кузена. — Да что на тебя вообще нашло, псина? Заканчивай с этим, что бы ты не задумал! Мо Вэйюй вскинул руки: — Остынь, а-Мэн! Я всего лишь решил исправиться и стать примерным учеником! Тем более, что Чу Ваньнин… Он… — Он? — Не важно. — под непонимающий взгляд брата, Мо Жань махнул рукой и скрылся, вот только стало ясно, что то, что было сегодня — лишь начало чего бы то ни было. Так и оказалось. Подобно Хаски Жаню, человек Мо Жань носился хвостиком за учителем Чу, пока тот отсылал его, угрожал наказаниями и незачетом. Но, видимо, Вэйюй понял природу Чу Ваньнина и знал, что тот ничего подобного не сделает. А за наказанием будет следить самостоятельно, так что это тоже было бы плюсом — время наедине с учителем! Спустя пару недель почти каждый студент был в курсе — где появляется Чу Ваньнин, там вскоре объявится и его верный сторожевой пёс, отгоняющий каждого, кто не так посмотрит в сторону преподавателя. А желающие, как оказалось, были. Бедный Цзымин не оставлял попыток достучаться до Мо Жаня, чтобы тот наконец оставил учителя в покое. Наглый кузен не оставлял Чу Ваньнина даже в столовой! И бесцеремонно пытался скармливать свои порции еды! Бесстыдник! Но это вновь напоминало Сюэ Мэну его домашних. Хаски Жань иногда грешил тем, что двигал большим носом свою миску с едой в сторону Мяунина. И на пятый раз гордый кот все-таки вытащил оттуда кусочек сочного мяса. На удивление всех и каждого, спустя еще месяц Чу Ваньнин попросил студента Мо остаться после занятий. И тот с гордостью потом рассказывал, что наконец-то выбил у строгого преподавателя дополнительные занятия! Часть девушек их группы мечтательно вздохнула, но пояснять свою реакцию строго отказалась. На несколько месяцев тишина воцарилась и в группе Сюэ Мэна, и в его квартире — Мо Вэйюй счастливо посещал занятия, Чу Ваньнин, казалось, стал несколько мягче относиться к ученикам, сам Цзымин готовился снова завалить единственный предмет на сессии, а в квартире и вовсе стояла идиллия, ведь Хаски Жань, наконец-то, перестал донимать несчастного кота. Сюэ Мэн, в итоге, смог выдохнуть спокойно. Больше ничто не сможет поколебать его душевное состояние… …Возможно. …Наверное? …Какого черта???? Он всего-то хотел найти своего дурного кузена и сообщить, что родители ждут их на ужин в выходные, а он… Он! Они! На самой сетчатке, казалось, отпечатался образ: Мо Жань, стоящий широкой спиной, бледные длинные пальцы, что цеплялись за черную рубашку на его плечах, кусок чего-то белого за спиной Вэйюя и… Звуки. Сюэ Мэн слышал их, когда отец целовал маму. Сюэ Мэн не хотел думать о том, чему только что стал свидетелем — и хватило ума не окликнуть тупую псину! С красным лицом он промчался по коридору сбив с ног и бесящих близнецов, и учителя Цзян, — его взгляд обещал не только чертов «неуд» на зачете, но и чего похуже, но Цзымину сейчас было все равно. Домой! Скорее домой, зарыться в подушку и думать о том, что ему это привиделось! Не мог же его брат и его учитель… Не могли же… Нет! Дома Сюэ Мэн исполнил задуманное — скинул куртку и ботинки при входе, влетел в комнату и упал на кровать, издав гортанный звук. Черт возьми! А если бы их увидел кто-то другой! Минут десять еще Цзымин катался по кровати, собираясь с мыслями, пока не понял, что что-то не так. Дома слишком тихо, особенно, для квартиры, где обитают огромный игривый хаски и неприкосновенный гордый кот. — Хаски Жань? Мяунин? Ответом послужила тишина. Ни шагов, ни мяуканья, ни лая. Сюэ Мэн вскочил с кровати — что-то точно случилось! Он помчался на кухню, и уже готов был сорваться в крик, когда его взору предстала… Сюрреалистичная картина, которую до сих пор он мог лишь со снисходительным смехом наблюдать в Вэйбо. Хаски Жань лежал у теплой батареи, свернувшись в гульку, довольный, лишь лениво открывший один глаз на приход хозяина и дернувший треугольным ухом, а в центре этой собачьей гульки мирно спал, свернувшийся в укрытый чужим пушистым хвостом комок, Чу Мяунин. Чу Мяунин, не подпускавший Хаски Жаня к себе даже на пол метра. Сюэ Мэн выдохнул и махнул рукой не только на своих питомцев, но и на брата с учителем. Разберутся и без него, не дети. А на ужин можно будет позвать их вдвоем — отец жаловался, что давно не виделся с «Юйхэном».