Хотару

      Летний лагерь это не только место, где можно найти более сильного и опытного противника для улучшения своих физических, стратегических и командных навыков, но и место, где ты можешь отыскать человека, близкого по духу, хотя по началу казалось, что такого не то, что в целой стране, в целом мире не сыщешь. Но Акааши встретил Цукишиму-куна, а Цукишима — Акааши-сана. Оба спокойные и хладнокровные в той или иной ситуации, не любят шум и лишнее внимание к своей персоне, постоянно о чём-то размышляют и анализируют. Чем не идеальная пара друзей?       Вот только Акааши чувствовал к Кею что угодно, но никак не дружеские чувства. Он сам прекрасно осознавал, что ведет себя несколько по-другому в присутствии и компании первогодки Карасуно, а позже ему об этом сообщил и Коноха. После слов сокомандника Кейджи упираться не стал — он влюбился.       И черт побери, но связующему нравилось это теплое чувство разливающееся в груди, а затем и по всему телу. Казалось, что это тепло могло бы его согреть даже в самый лютый мороз. Так что разобравшись со своими чувствами, Акааши стал наблюдать за Кеем.       А Кей и не скрывался от наблюдательных глаз старшего. Он не дурак и не станет убеждать, что ему вовсе не нравится компания Акааши-сана. Кейджи один из немногих в этом лагере, с кем бы Цукишиме хотелось взаимодействовать. Он позволяет связующему прикасаться к нему, а себе — улыбаться и смеяться даже с самых глупых шуток и подколов.       Они нравятся друг другу, им нравится поглощающее каждый день чувство влюбленности. Правда выражается это своеобразно, особенно когда они на людях. Играя друг против друга, Акааши любит дразнить первогодку блокирующего, балуясь скидками. Видеть раздосадованное лицо Кея и улыбаться ему самой хитрющей и самодовольной улыбкой, выбивая из него недовольное «тц!» дорогого стоит. Но и Цукишима в долгу не оставался, часто своими блоками мешая нападающим, что получили отличный пас, да и финтами не брезгует, особенно любит сбросить прямо над головой связующего Фукуродани. Кому-то покажется это странным, но это их проявление симпатии друг к другу.       Они не стали бегать ни от себя, ни от своих чувств. Встретившись вечером перед отбоем, волейболисты спокойно поговорили об их взаимоотношениях. Взвесив за и против, поставив некоторые рамки и границы, было принято решение попробовать стать чем-то большим, чем друзьями, но пока что меньше, чем любовники, ведь влюбленность — тонкая грань, которая как может привести к более сильному чувству, так и обратиться пеплом, развеявшись по ветру, оставив после себя тлеющие огоньки, если не ожоги.

***

      Одним из условий было то, что двум птицам нужно было скрывать свои новоиспеченные отношения. Мало того, что общество не сильно приемлет любовь двух парней, так еще и двух противников. В общем, данная новость бы навела шумихи, которую так не любят ни Кей, ни Кейджи. Но когда никто не видит, они позволяли друг другу всё, что хотелось сделать на протяжении дня.       Влюбленность явно поменяла этих двоих. Акааши все чаще и нежнее проводит по бледной коже первогодки, останавливаясь на перемотанных бинтами руках, говорит чуть больше, не отвечает однотипными фразами. Он потихоньку открывался для Цукишимы и терпеливо ждал того же от первогодки. Но слова у Кея как-то не складывались, вылетали из головы. И вовсе не от волнения, просто не может понять, что именно говорить, хотя ему определенно есть что сказать. — Это нормально. Любые чувства, это всегда сложно. А ты, к тому же, такой человек, который им не доверяет. В этом нет ничего плохого, помни об этом. — Но Вы же так легко говорите мне о чем думаете и что чувствуете. Как Вам это удается, Акааши-сан? — Я просто хочу это сказать и не противлюсь этому желанию, вот и всё. К тому же, как по-другому показать и донести свои чувства человеку, который в свои чувства не до конца верит? — Легкий толчок в бок со стороны Кейджи несколько оживил парней.       Связующий, осознав, что этот диалог закончен, прильнул головой к плечу блокирующего. Кто говорил, что всё будет легко и быстро. Глянув на небо, Акааши поймал взглядом одну из звёзд. Те мирно мерцали на темно-синем небосводе, будто улыбаясь двум парням. Кей же, подняв взор на небо, ничего интересного для себя там не нашёл. Но ему очень нравилось, как те самые звезды мерцали в темно-синих глазах его возлюбленного. Может, как раз сейчас тот самый момент, когда нужно научиться говорить о своих чувствах? «Не стоит», — единственная мысль проносится в голове Кея, не желая портить момент. Слишком хорошо им сейчас, не стоит портить это мгновение пустой болтовней. Всё равно внятно не сможет выразить свои ни мысли, ни чувства.

***

      Очередная победа за Фукуродани. Юкиэ тут же подала бутылки с водой и полотенца. Оторвав белую и уже влажную от пота ткань от лица, Акааши бросил взгляд на Карасуно, что выполняли бег по склону горы в качестве наказания. Совы лидировали в этом тренировочном лагере, поэтому бегали по зеленому холму крайне редко.       Немного понаблюдав за воронами, а быть точнее, за конкретным воронёнком, Акааши стал готовиться к новой игре.       И всё пошло по новой: подача, приём, пас, атака, блок, очко. Скрип, стук, гомон голосов, громогласное «Шанс-бол», удар. Бум-бам-вжух, бабам! Сет за сетом и очередная победа. Главная совень всея Фукуродани ликует, да и просто в хорошем расположении духа, а значит у Акааши меньше забот.       После нескольких матчей хотелось посидеть и отдохнуть. Голова гудела и кружилась, отчего Кейджи постоянно потирал пульсирующие виски. Взяв своё полотенце, связующий нащупал что-то плотное. Под тканью лежал свернутый лист бумаги. Пробежавшись усталым взглядом по строчкам, Кейджи нахмурил брови. «Акааши-сан. Вы выглядите очень приятно для людских глаз. Вы будто сотканы из самой тёмной ночи и самого глубокого океана. У Вас очень приятный голос, мне хочется под него засыпать. Не в том смысле, что от Ваших рассказов хочется спать, нет, просто он такой спокойный, отчего и в душе пропадает тревога»

Подпись: Хотару

— Хотару, — произнёс вслух Акааши, будто пробуя это имя на вкус. Перечитав письмо ещё раз, он вновь и вновь возвращался к имени. В голове не было ни одного знакомого Хотару. Краем глаза Кейджи заметил движение. Мимо него только что прошли Коноха с Юкиэ. — Коноха-сан!       Парень тут же повернулся на зов. Акааши за два шага подскочил к семпаю с листом в руке, скрыв часть письма и оставив только подпись на обозрение старшему. Юкиэ, что тоже решила заглянуть, произнесла имя незнакомца вслух. — Я не знаю никого с таким именем. Может кто-то из ребят со школы Шинзен подкинул тебе? — Приложив пальцы к подбородку, Акинори смотрел то на листок, то на менеджера, ища одобрение своих слов у той. Лагерь и впрямь выпал на старшую школу Шинзен, поэтому здесь можно встретить не только волейболистов, но и прочих учеников данной школы, — но, хей, Акааши, радуйся! У тебя появилась поклонница!       Энтузиазма Конохи Кейджи не разделил, лишь поблагодарил за помощь. Хотя, новость о том, что это мог быть кто-то из старшей Шинзен совсем не радовала. Да и в целом, «тайная поклонница» нарисовалась не вовремя. Отложив письмо, связующий готовился к новой игре. А после спросит у ребят из Шинзен, знают ли кого они с именем Хотару.

***

      Акааши надеялся, что письмо, подкинутое неизвестной (или неизвестным), был единичным случаем. Однако он ошибся. Письма и записки почему-то стали появляться чаще, причем тогда, когда игра у Фукуродани, будто незнакомец специально их подкидывал, чтобы Акааши не смог его распознать. «Вы прекрасны в любое время суток, но сегодня с утра Вы были просто великолепны» «С каждым днём во мне растет непреодолимое желание прикоснуться к Вам, зарыться своими пальцами в Ваши мягкие волосы и прижать к себе, несмотря на окружающих и их взгляды» «Вы превосходно играете. Я восхищаюсь Вами» «Мне хочется верить, что однажды я смогу сказать, что люблю Вас и услышу тоже самое от Вас» И везде одна и та же подпись. Хотару       Подобные «сюрпризы» стали порядком надоедать Акааши. С каждым разом лицо становилось более хмурым. Это не скрылось от глаз Цукишимы, что расспрашивал о состоянии связующего сов. Тот лишь отмахивался, говоря, что возникли незначительные трудности, с которыми он может справится самостоятельно, но если что-то пойдёт не так, то обязательно сообщит блокирующему. На том и решили. По крайней мере с хмурым видом Кейджи.       Однако последней каплей стало письмо с просьбой встретиться у спортзала №3. Подпись всё та же. Сжав в руках все те листы, что он получил в течение этих дней, Акааши грубо швырнул их в мусорное ведро, оставив лишь приглашение на сегодняшнюю встречу. Сегодня он обязательно скажет, что в любовных интересах с незнакомцем не заинтересован.       Далеко идти не пришлось. Акааши пришёл за несколько минут до назначенного времени. В голове роились мысли только о том, что он скажет поклоннику, что не даёт спокойно дышать эти несколько дней. Вскоре парень начал ходить взад-вперёд, уткнувшись носом в землю. В споре с воображаемым человеком, чьё имя Хотару, Кейджи уже сказал пару «ласковых», но чуть угомонился, стоило ему вспомнить, что ведь незнакомец не виноват в том, что влюбился в Акааши безответно, возможно даже не знает, что сердце связующего уже трепещет от другого имени. — Пунктуальны, как и всегда, Акааши-сан, — послышалось над ухом, отчего парень аж вздрогнул. Над ним, в силу своего роста, навис Цукишима, что нервно заламывал пальцы. — Цукишима-кун? Что ты здесь делаешь? — Кейджи стал оглядываться по сторонам, — ты не видел здесь девушку… или парня? — Вы ждёте кого-то ещё? — Светлые брови тут же поползли вверх от удивления. Хоть и малозаметно, но можно было увидеть, что блокирующий начал волноваться. А от глаз проницательного Кейджи такое точно не утаишь, поэтому старший, потерев переносицу, поторопился объясниться. — Мне несколько дней пишет некий Хотару. Уж не знаю, чем я ему понравился, но выкинув все те записки, я решил, что сегодня нужно обязательно с ним поговорить и объяснить, чтобы он прекратил… или прекратила. — Хотару? — Переспросил Цукишима, а затем прислонил ладонь к губам, сдерживая смешок. Акааши же не понимал, что в этом смешного, — а приглашение хоть сохранили? Прошу, перечитайте его ещё раз, более внимательно. Если…       Но не успел блокирующий договорить, как Кейджи зашелестел сложенным листом бумаги. Глаза тут же стали рассматривать каждую строчку, да так внимательно, будто те изучали клетки под микроскопом. Но теперь подпись «Хотару» сменилась на знакомое имя… «Ваше лицо каждый раз становится хмурее, стоит Вам прочесть мои письма или короткие записи. Неужто я делаю что-то не верно? Мои слова огорчают Вас? Или я кажусь назойливой мухой? Прошу простить меня, если докучаю Вам своими посланиями, просто я хочу таким способом научиться говорить о чувствах и мыслях свободно, как Вы. Прошу, давайте встретимся около спортзала №3 после ужина и обо всём поговорим»

Подпись: Кей

— Вопросы о том, как правильно читается моё имя, преследуют ещё с начальной школы, — не убирая улыбки с лица, спокойно ответил Цукишима, глядя на прозрение со стороны парня. — Так все эти письма были твоими? Дурак, какой я дурак! — Акааши стукнул костяшкой руки себя по лбу. Но на этом осознание ещё не прошло, — о боги. Кей-кун, прости меня, пожалуйста! Наверняка тебе было неприятно наблюдать, как я… и слышать… О чёрт! — Мысли Кейджи смешались в одну густую кашу, одно решение догоняло другое, погоняя третьим. Связующий хотел было броситься в комнату для сна, чтобы достать все те письма, которые писал не некий Хотару, а Кей. Его Кей, который просто хотел донести свои чувства до Кейджи. Но от побега его остановило касание руки к его плечу. — Не беспокойтесь, Акааши-сан. Всё в порядке, мы нашли корень проблемы и всё разрешилось само собой. А насчёт тех писем не волнуйтесь, я ещё не одно напишу Вам. Мне пока трудно донести свои мысли насчёт Вас словами. — И всё же, прости… — Давайте мы будем говорить, что нас беспокоит, даже если будем уверены, что сможем справиться самостоятельно, — улыбнулся Кей, подмигнув. Однако через мгновение вновь бросил взгляд на торчащие во все стороны волосы связующего сов, — могу? — Можешь не спрашивать, — облегченно ответил Акааши, прильнув к груди Цукишимы, пока тонкие длинные пальцы блокирующего взъерошили его волосы.       Эти прикосновение казались самыми мягкими, сердцебиение партнёра самым успокаивающим, а вечер самым тёплым за весь лагерь. И Кею не нужно было ничего говорить или писать, чтобы Кейджи понял его чувства.       И всё же, Акааши забрал все письма из мусорного ведра.