Часть 1
8 февраля 2022 г. в 00:06
Катар сверлил идеальный, что собственные стиснутые зубы начинали раздражённо поскрипывать, точёный профиль Зуки, которая держала руки над кучкой хвороста, поддерживая пожирающее его пламя, и чувствовал, как точно такое же пламя расползается у него в груди, беспощадно облизывая и обугливая рёбра и стискивая в раскалённом кулаке сердце. Находиться рядом с ней было невыносимо – Катар в принципе не выносил Зуку, начиная от её несносного высокомерного характера, присущего, кажется, каждому члену её правящего клана, и заканчивая её личными отвратительными поступками по отношению к Аангу и его друзьям.
Однако не признать её привлекательность не мог, и это бесило сильнее прочего.
– Прекрати буравить во мне дыры, – цокнув недовольно языком, кинула через плечо Зука, даже не повернувшись в сторону Катара и не обратив на него взгляд, точно обращаясь к огню. Это заставило Катара шумно выдохнуть, что ноздри раздулись, а грудь на мгновение сдавило нехваткой воздуха.
– Буду смотреть, сколько сочту нужным. Лимита доверия у тебя нет, так что мало ли, какое предательство ты замышляешь, – едко откликнулся он, растянув губы в неприятной и совершенно неискренней ухмылке. Проигнорировать это высказывание Зука не смогла: рывком развернулась, вперившись в Катара хищно прищуренным взглядом, и скрестила руки на груди, что ногти остервенело впились в плечи.
Катар за этот миг тысячу и один раз проклял своё сердце за то, что восхищённо ёкнуло, потому что ярость была Зуке к лицу.
Поэтому он сам взвился сильнее, уперев руки в бока и вскинув подбородок, чтобы с нескрываемым превосходством посмотреть на Зуку и, с чётко выдержанными и обсмакованными паузами между словами припечатать:
– А ты рассчитывала, что влажных милых глазок и слов с извинениями будет достаточно, чтобы тебя по-настоящему приняли к нам?
Подобные колкости, временами – крайне часто – переходящие в откровенную грубость, установились между ними с самого первого мгновения, как было принято решение принять Зуку в свои ряды, потому что если Аанг был достаточно добр, чтобы простить его, а Сокка – достаточно глуп, то Катар не обладал ни тем, ни другим, а потому регулярно и даже с охотой ввязывался в стычки с Зукой.
С Зукой, которая и без того каждый день без перерыва снедалась изнутри чувством вины, а ещё находила Катара – как сама себе повторяла, совершенно невольно, то есть чисто инстинктивно – до невозможности симпатичным, отчего бесконечная череда нападок с его стороны задевала и выводила из себя вдвойне, а то и втройне.
– Ещё хоть слово – и ты останешься без своих глазок, – парировала она, жёстко сжав зубы, что резко и остро обозначилась линия челюсти – фоново Катару отчаянно сильно захотелось провести по ней пальцем, очерчивая изящный изгиб, и следом сразу же вспыхнула злость на самого себя за это желание, так что Катар лишь фыркнул насмешливо и процедил:
– У тебя для этого кишка тонка, принцесса.
И это стало последней каплей и точкой в их перебранке, потому что в следующую секунду Зука метнулась в сторону Катара, первобытно обрушив на него град ударов кулаками, словно умения управлять огненной стихией в ней никогда и не было. Поначалу Катар искренне опешил и растерянно застыв, пропустив первые несколько ударов, которые болезненно заныли и зазвенели обещанием через пару часов стать синяками на его теле, а потом он спохватился и защитно вскинул руки, прикрываясь, чтобы потом и вовсе перехватить Зуку за запястья и рвануть её на себя, заставив потерять равновесие и после уронив её на землю, в то время как сам навис сверху. Пришлось вдобавок извернуться и переплестись с Зукой ногами, чтобы полностью блокировать любые трепыхания с её стороны – благо, что управление водой подарило Катару соответствующую его стихии гибкость. Однако Зука не оставляла попыток вырваться: утробно рыча сквозь зубы и бросая яростные взгляды, она сжала руки в кулаки и несколько раз дёрнула ими в тщетной попытке вырваться, потому что Катар держал крепко – они едва не стукнулись лбами, настолько порывисто Зука старалась высвободиться. На то, чтобы сдерживать её, также уходило немало сил, и в итоге оба вскоре выдохлись от этого взаимного яростного сопротивления, так что застыли, громко учащённо отдыхиваясь. Расстояние между ними было минимальным – горячее дыхание касалось кожи друг друга, а внимание внезапно сконцентрировалось на прикосновении кожа к коже, которая у каждого была раскалённой, точно ещё несколько секунд такого тесного контакта – и можно почувствовать, с какой именно скоростью кровь несётся у них по венам. Спонтанная близость позволяла рассмотреть каждую деталь лица напротив, и осознание чужой привлекательности остудило ярость, растормошив вместо неё вечно подавляемое влечение, и теперь оно, накопленное в высокую концентрацию, со стократной силой вырвалось наружу, заставив Катара и Зуку, встретившись глазами, с секунду смотреть друг на друга, а потом одновременно рвануться вперёд, встретившись губами в остервенелом страстном поцелуе, больше напоминающем борьбу – языки сплетались между собой, с мокрыми причмоками сталкивались, а зубы цепляли губы, оттягивая и прикусывая. Вскоре поцелуя стало мало – Катар ослабил хватку ногами, и Зука моментально обхватила его своими за пояс, прижавшись ближе, затем потянулась было отпущенными руками, чтобы обнять его за шею, но не успела это сделать, потому что Катар спохватился сквозь окутавшую его страсть и метнул в её сторону упругие струи воды, обвившиеся вокруг запястий Зуки, по новой пригвоздив её к земле, вопреки возмущённому вскрику. Катар усмехнулся и пожал плечами – мол, ничего личного – после чего торопливо принялся расстёгивать свою одежду, откинув небрежно её в сторону, и потом принялся за одежду Зуки, которая, к удивлению обоих, вовсе не возражала этому, а только следила внимательно за каждым движением пальцев Катара. Оставшись без одежды, всего пару секунд они осматривали друг друга, жадно изучая каждую деталь чужого тела, а потом Зука напрягла бёдра, призывая Катара приблизиться – и он охотно прильнул обратно к ней, издав первый стон от одного только сладостного ощущения её разгорячённого тела напрямую, кожа к коже, изгиб к изгибу. Зука была упрямее и стиснула изо всех сил зубы, зато отчётливое ощущение влажности между её разведённых ног говорило само за себя, приведя Катара в восторг – наконец-то нашедшее выход влечение к Зуке оказалось взаимным, и в это мгновение каждому из них было всё равно на то, что будет потом, когда наваждение пройдёт и они осознают произошедшее в полной мере. Сейчас Катар, выцеловывая спешно и мокро её шею, вскинул руку и резко шевельнул пальцами, заставив несколько капелек воды отделиться от щупалец и спуститься на груди Зуки, осев на её сосках – тогда она долгожданно застонала и зажмурилась, изломив с мучительным наслаждением брови. Структура капелек уплотнилась, так что когда они приподнялись в воздухе, то потянули за собой вершинки напряжённых сосков, и Зука громко хныкнула откликом на это, а ноги её, опоясывающие талию Катара, стиснулись, зажимая его между собой и вынуждая потереться уже каменно-твёрдым изнывающим членом о её промежность. И Катар, как бы не хотел держаться и привычно пытаться обыграть её – хотя бы в выдержке, – ощутимо мстительно прикусил кожу в основании её шеи, рискуя оставить на неё яркий синюшный цвет.
Впрочем, внутри момента это было последним, что занимало внимание как его, так и Зуки.
Тяжело дыша ей на ухо, Катар опустил руку между их тел, обхватив член, направил его, плавно входя в Зуку – глубоко и гортанно застонали они почти в унисон, а потом встретились одинаково замутнёнными возбуждением взглядами.
– А ты неплох, – ехидно отметила Зука, нарочно сжавшись вокруг члена – это вовсе не мешало Катару толкаться в неё, наоборот, доставляло лишь больше удовольствия. Сказанная колкость задела и раздразнила. В следующую секунду Катар выпрямился и притянул к себе ещё несколько капель воды, собравшийся вместе в болтающийся в воздухе овал, после чего легко подул на него – вода заледенела, перестав идти рябью и став литым творением, по форме напоминающим член. Глаза Зуки испуганно и ошеломлённо распахнулись, однако, прежде, чем она успела хоть слово из себя выдавить, Катар развернул ледышку, а свободной рукой раздвинул ягодицы Зуки, чтобы мигом позже холодная округлая головка ткнулась между них и протиснулась дальше, проникая внутрь. Всё тело Зуки прошила крупная дрожь, а громкий стон булькающе оборвался на середине, пока она выгнулась грудью вперёд в попытке увернуться от контрастного морозного ощущения внутри ануса, в то время как стенки её влагалища распирал раскалённый член. Катару теперь было достаточно едва шевелить пальцами, управляя ледышкой, чтобы та двигалась в такт его толчкам в Зуку, которая откровенно задыхалась от зашкаливающей силы получаемого удовольствия. Её потряхивало и попросту выгибало во все стороны – не будь её руки зафиксированы водяными щупальцами, она бы давно впилась ногтями в плечи Катара, беспощадно царапая их, но раз свободна её движений была ограничена, то не оставалось ничего, кроме как принимать получаемое удовольствие и задыхаться от невозможности увернуться от него, когда оргазм становился всё ближе и ближе, а ощущение его неизбежности граничило с нестерпимым мучением, напоминающим самую изощрённую и в то же время самую восхитительную пытку.
Несмотря на свою активную роль, Катар также захлёбывался удовольствием, и вместе с каждой следующей секундой ему было всё сложнее контролировать созданные им водные инструменты. Последней каплей стало то, что Зука кончила – стенки её влагалища запульсировали, учащённо сокращаясь вокруг члена, и тогда Катар уронил голову её на грудь и, наполовину застонав, а наполовину всхлипнув, также содрогнулся, изливаясь прямиком внутрь неё.
Несколько томительных секунд внутри каждого из них наступило оглушительное – обыкновенное после оргазма – опустошение и тишина, нарушаемое одним только гулким стуком из заходящихся сердец и перемешивающимися частыми вздохами, пока оба пытались восстановить вконец сбитое дыхание. Тела казались отяжелевшими, а ещё сплошь мокрыми от разбрызнувшейся во все стороны воды, когда лопнули щупальца и ледышка, исчезая, вперемешку с возбуждённой испариной.
– Я всё равно тебя терпеть не могу, – первым нарушила молчание Зука, чей голос был сиплым после оргазма и вместе с тем прозрачно пронизан улыбкой.
– А я всё равно считаю тебя заносчивой, – засмеялся в ответ Катар, потеревшись носом о её плечо и скользнув руками под её, обнимая.