От ненависти до свадьбы. Ивовая ветвь

Свадьба - это достаточно нервный день для каждого человека. Особенно если это и не человек вовсе, а эльф. В количестве двух, не самых дружелюбно настроенных по отношению друг к другу, штук. Не особо дружелюбных в силу того, что пьянка пьянкой, поцелуи поцелуями, но сложно в своей голове отказаться от многих лет ненависти и не обращать внимание на то, что брак устроен вопреки желанию молодёжи. Хотя кого в семьях знати, пусть и эльфийской, это когда-то волновало. - Ибо, — в зал, где без пяти минут мужа одевают и прихорашивают куча эльфов, а вокруг порхают феи, осыпая своей блестящей, словно драгоценные камни, пыльцой свежезаплетенные незатейливые косы, широкой походкой входит высокий и статный эльф. Его черты чем-то смутно напоминают черты Ибо, разве что отсутствует серьёзный прищур и вообще на губах теплится заботливая улыбка. - Брат! — Ибо готов бежать и обнимать брата, но крепкие руки готовящих принца к свадьбе эльфов насильно удерживают его в кресле. Старший брат не сдерживает беззлобного смешка от того, как принц возмущенно отбрыкивается, пытаясь объяснить, что он не собирается сбежать, а хочет просто обнять брата. - Тихо-тихо, ещё испортишь все, — рука брата на плече теплая, поглаживает заботливо, а пальцы сжимаются в безмолвной поддержке. От такой обычно губы дрожат, а на глазах наворачиваются слезы. Уж кто-кто, а Хайкуань знает, что такое свадьба по расчету. Проживает он сейчас на золотых рудниках, которые настолько далеко, что Ибо видит брата разве что на семейных праздниках. — Ты как? Я слышал, что вы с Сяо Чжанем не очень ладите... Фраза обрывается, когда бледная кожа жениха начинает краснеть аккурат с шеи и кончиков длинных ушей, покрываясь ровным смущенным румянцем. Это забавно, и Хайкуаню правда интересно, что может вызвать в его достаточно сдержанном брате проявление таких эмоций. - Ибо? - Ну... да. Мы не ладим. Я не... хочу замуж...жениться. Не важно! — Ибо так смущённо пожевывает губы, что это не может вызвать ничего, кроме улыбки. - Не хочешь поговорить о нем? Хайкуань всегда отличался рассудительностью, а его способность анализировать и видеть ситуации под разным углом позволяла понять и пояснить даже самые запутанные вещи. У Ибо взгляд затравленный, словно в голове полцарства хором спорят о том, можно ли ему доверить свои чувства. К счастью, именно в этот момент все вертящиеся вокруг фэйри извещают, что приготовления окончены и берут со старшего из сыновей обещание помочь Ибо со свадебными одеждами, пусть принц и был частично уже одет. Глубокий вдох, выдох. Ибо пытается собраться с мыслями, потому что выговориться надо. - Ну, он не настолько плох...плохой, как я думал..., — слова не лезут, но он упрямо подбирает их в голове, чтоб пояснить брату свои эмоции от происходящего, — ему тоже все это не нравится, но в какой-то момент он сказал, что если этот союз поможет избавить дроу от плохого имиджа, то он не против. А я...а я не знаю. Я не хочу брака, но я вроде бы...не знаю... - Не против, что это оказался он? — улыбка у старшего успокаивающая, без издевки, когда Ибо вскидывает на него испуганные глаза. - Я... Это сложно. Я был против того, чтоб это был он, но он правда понимает то, что я чувствую от происходящего. Его мнения тоже не спрашивали и так же просто поставили перед фактом, что будет свадьба с ненавистным ему эльфом. Он легко мог бы перевернуть все, превратить в издевку, ты же знаешь Чжаня, — Хайкуань разумно умалчивает, что, похоже, так хорошо, как Ибо, в этой комнате Чжаня не знает никто, — мог сказать, что мне придется с этим мириться. А в итоге сказал, что мириться с ситуацией мы будем вместе. И я правда ему за это благодарен. - Вам многое предстоит преодолеть вместе, — старшему сложно в такой момент выдержать взгляд брата. Огромное окно с резной рамой, из которой волшебным образом растут цветы, сейчас выглядит гораздо привлекательней, чем потерянный Ибо, заламывающий свои тонкие пальцы. Хайкуань был в его шкуре, знает, каково это, — свадьба - это ерунда. Даже брачная ночь - это пол беды. Сдавленное «ох» вполне ожидаемая реакция, он даже не удивлен такой реакцией от Ибо. Младший был настолько поглощен самим фактом свадьбы с фактически лучшим врагом, что о самой церемонии и последующих традициях даже и не задумывался. - Но зачем? Я же не рожу...или он...не родит. К чему все это? - Увы, традиции. Но Ибо, — рука снова в поддержке поглаживает предплечье, — поговори с ним об этом. Обязательно. Ведь вы похожи больше, чем вам обоим кажется. Тем временем стоя на краю горного утеса, Сяо Чжань прокручивает в пальцах длинную ивовую веточку. Сорвать её у самого дворца светлых не было шалостью - он замолил прощение, залечил раны, а ещё объяснил —зачем. - Чжань! — вышедший к нему из темноты пещеры брат похож на Сяо Чжаня разве что такой же хитрой ухмылкой. Не смотря на юный возраст в нем заметен явный стержень, а о точеные скулы без малейшего жирка можно легко порезаться. - Отец тебя обыскался, но я попросил его оставить тебя в покое хотя бы сейчас, хотя бы на время... - Спасибо. - Любят они конечно этот эффект неожиданности, — пробубнил младший. Чжочэну жалко брата за то, во что его сейчас втягивают. - Я догадывался, что так будет. С того самого момента, как отец зачастил с "переговорами" в лесное королевство, — Сяо Чжань переводит взгляд на веточку в руках, коротко оглаживая её пальцем, — он похож на неё. Ибо. Чжочэн не перебивает. Бывает, и частенько. Но точно не сейчас. Не тогда, когда и так держащий свое сердце закрытым ото всех брат решил выговориться. И меньше всего ему хочется, чтоб Чжань закрылся в себе перед таким событием. - Такой же тонкий и гибкий, и так же сильно может обжечь, как удар ивовой ветвью, — прикрытые веки трепещут под палящим солнцем. — Отец прав, союз хорошее дело, вот только боюсь, что не стать нам нормальной... - Семьёй? — подсказывает Чжочэн, приобнимая брата. - Семьёй, — слово перекатывается во рту, как диковинная ягода, которая и интересует до невозможности, и которую одновременно с этим страшно раскусить, почувствовать её мякоть и вкус. - Я думаю, все будет хорошо. Просто когда захочешь его в очередной раз задеть, — у Чжаня лицо оскорбленной невинности, что вызывает смех брата, — ну да, ты ж невинная овечка. Знаем, плавали, в последний раз боялся, что вы разнесете пол леса к хренам гульим. Так вот, когда в очередной раз решишь задеть Ибо — поставь себя на его место. И не говори мне, что вы в равных условиях. Ты и сам понимаешь, что нет. Это нас тут трое, а он после свадьбы своего старшего брата остался совсем один. И это мы тут дом полная чаша, а у него в принципе брат да отец. Не удержав порыва, Сяо Чжань оборачивается на замок в лесной чаще, что так хорошо виден с высоты его горного утеса. Что он забыл, так это то, что Ибо и правда лишился матери. Пальцы машинально скользят по ивовой ветви, оставляя на тонкой серо-зелёной корочке красные искрящиеся нити. *** Пир почти на весь мир смущающий и утомительный до невозможности. Вот только от первого шока Сяо Чжань так и не отошёл. Ибо, что греха таить, прекрасен. Даже Чжочэн охнул от восхищения, стоило им только войти всей свитою в церемониальный зал. А брата в принципе мало что в этом мире восхищает. Тогда, Ибо стоял рядом с братом и отцом у подножия священного алтаря, и смущённо покусывал губы. Его свадебное одеяние цвета горного металла на рукавах было расшито любимым цветом Сяо Чжаня - красным. И пусть он знал, что эта традиция такая и сам он комкал в кулаке такой же красный рукав, все же он разительно отличался от принца Ван Ибо. Его свадебный наряд выглядел совершенно иначе, хотя и похож деталями. Горный металл ниспадал водопадом с узкого ворота по плечам, переходя в белоснежную дымку их традиционной ткани. Ту, которую все обычно видели в чёрном цвете, когда такое же тёмное ханьфу переходит в черную мглу, от чего кажется, что дроу подчинили себе тёмную энергию. Сейчас же эта дымка манила, напоминала сахарную вату или лёгкое облачко, к которому так хотелось прикоснуться. Ибо даже словил себя на мысли, что наконец он сможет себе это позволить на более чем законом уровне. Сам свадебный обряд был до смешного быстрым — клятвы произнесены, держась за руки. Под стройный хор своеобразной молитвы по скрепленным пальцам расползалась яркая, словно сотканная из света, лоза, опутывая запястья принцев своим сиянием. В какой-то момент от лозы Сяо Чжаню даже померещилось лихорадочное биение сердца Ибо, чья грудь судорожно вздымалась, а сам он смотрел на скрепляющий их свет огромными удивленными глазами. На секунду Принц Ибо вскинул свои глаза на будущего супруга и покраснел самыми кончиками ушей. Невозможно мило. Сияние лозы прекратилось так же неожиданно, как и началось, а на запястьях молодоженов остались только красивые витиеватые золотые узоры, в точности повторяющие движения лозы ранее. Именно их Сяо Чжань и рассматривает, удерживая в руке бокал вина, а локоть на краю длинного стола, что обставлен яствами двух королевств так плотно, словно еще хоть грамм — и обвалится на колени гостям. Ибо занят тем же, водя кончиками пальцев по рисунку так аккуратно, что заметивший это Чжань даже застывает на мгновение. Зрелище ну просто обворожительное. Все же, когда принца светлых Ван Ибо назвали самым красивым эльфом королевства — абсолютно не соврали. Вот только ему невдомек, что сам он находится на втором месте этого списка и то исключительно потому, что список создавался светлыми, но против правды и они переть не могли, а вот выдвинуть своего на первое место — очень даже. - Прости, — шепчет Сяо Чжань, успокаивающе перехватывая пальцы под столом, — я знаю, что тебе это все противно… И снова этот удивленный взгляд, стоило только Ибо вскинуть глаза на теперь уже супруга. - Не стоит извиняться, — он переводит взгляд на свои пальцы в ладони Сяо Чжаня и вздыхает, — не ты же это все придумал, не ты организовал. Да и не противно мне. - Даже после поцелуя? — тон у Чжаня игривый, но намек не на свадебный поцелуй молодоженов — ему еще только предстоит случиться — а на тот, предсвадебный, после вина и ради бунта. Ибо стреляет возмущенным взглядом, а кончики ушей краснеют стремительно, румянцем захватывая в свой плен нежные щечки принца светлых и это настолько мило, что Чжань уже начинает подумывать о том, что в принципе и не так плох этот брак, как они до этого считали. - Замолчи! — шипит Ибо, но почти, хочет верить своему слуху Сяо Чжань, беззлобно. - Ты первый меня поцеловал! — у Ибо губы поджимаются от возмущения, а сам он пинается под столом носком сапога. Чжань пихает его в ответ, периодически даже хватая за коленки, потому что если цель Ван Ибо отдавить ему все ноги, то препятствием не является даже тончайшая ткань сапог Сяо Чжаня. А сапоги, пардон, красивые. — Ибо! Я весь в синяках буду! - Ты потом весь в синяках будешь, понял? — оба замирают в момент, когда ноги переплелись уже в этой маленькой битве, а «потом» громко стучит в висках. — Я… в смысле… - В коромысле, — такой перспективы Сяо Чжань от брачной ночи никак не ожидал. Он в принципе забыл, что ее нужно ожидать, больше волнуясь о церемонии, первом поцелуе прям перед всей родней и несчастном свадебном пире. — Я надеялся, что ты хоть со мной обговоришь этот момент. Не то, чтоб я был против быть женушкой… - Надеялся?? — вино, за которое берется Ибо в попытках унять бешеное сердцебиение, чуть носом не выходит, а сам он пытается прокашляться так, чтоб не очень беспокоить гостей. Чжочэн и Хайкуань синхронно поворачиваются в их сторону, младший Сяо осуждающе качает головой на кающиеся разведенные руки Сяо Чжаня, а старший Ван тихонько улыбается с красного, как лепестки мака, лица брата. - Ну надеялся не совсем удачное слово, признаю, — Сяо Чжань смущенно трет кончик носа, забавно его морща. — Но наличие следов я бы все равно обсудил. - Да кому какая разница, — бурчит Ибо, хмуро разглядывая еду на тарелке, — все равно под одеждами не видно… - Так легко ж устроить, чтоб все их увидели, — шепот у уха опаляет горячим дыханием, а сердце заходится в диком темпе, ну потому что нельзя шептать такие смущающие вещи прям на свадебном пире, — ты главное скажи. Сделаем в лучшем виде! Взгляд у Ибо тяжелый, непонятно — не то убить хочет, не то ударить чем тяжелым. Сяо Чжань надеется на третий вариант, уж очень взгляд похож на тот, что был перед их первым поцелуем. - Я думаю настал тот момент, когда наши молодожены могут скрепить свой союз поцелуем любви, — Чжочэн на этих словах отца закатывает глаза так сильно, что Хайкуань с противоположного конца совсем не по-королевски прыскает в чашу с вином, пряча смеющиеся глаза от младшего Сяо. Ибо бросает полные беспокойства глаза на Сяо Чжаня, но тот успевает успокаивающе сжать запястье и, озорно ухмыльнувшись, прошептать: «Давай как в прошлый раз, мне понравилось». Краска возмущения снова накатывает с самых кончиков ушей, но пропадает в тот самый момент, когда Чжань рывком дергает его со свадебного трона и впечатывается в его губы в уверенном поцелуе. Ибо охает от неожиданности, чувствуя чужую ладонь на своей талии, что держит крепко, но надежно, а прикосновения губ такие легкие и нежные, словно касания крыльев бабочек. И на трезвую (один глоток не считается — Ибо от волнения кусок в горло не лез) целоваться с темным было так же очень неплохо, как и после вина. Дроу улыбается в поцелуй, легко углубляя его, но не настаивая — дрожь Ибо чувствуется достаточно сильно, но внезапно ладонь ложится на плечо и сжимается, чуть комкая ткань ханьфу. Ибо отвечает почти требовательно, словно специально прикусывая язык и приоткрывает до этого закрытые от смущения глаза. Взгляд мутный, но не злой, и Сяо Чжаню даже приятно, что это вызвано его поцелуем. Их первым официальным поцелуем. Кто-то внезапно начинает хлопать, а затем все гости взрываются в аплодисментах, наперебой выкрикивая поздравления, пожелания жить долго и счастливо, а откуда-то белым шумом слышится «не поубивать друг друга, ауч, за что, сестра? Вон, даже брат Ибо согласен». - Муж? — спрашивает Сяо Чжань аккуратно, боясь потревожить и по новой испугать Ибо, но тот лишь кивает, разглядывая каждую черточку лица напротив, словно боясь забыть. - Муж. - Сяо Чжань, ты зачем так нажрался? — шипит Чжочэн, помогая мужу (Господи, а слово какое странное) брата дотащить его до спальни. - Имею право! У меня свадьба, а еще мне женушкой быть придется, Я ВОЛНУЮСЬ! — огрызается Чжань, щелкая брата по носу. Хайкуань уверенно ступает впереди, распахивая нужные двери, но все равно периодически оборачивается на молодоженов, сканируя лицо своего младшего на предмет неприязни. Все ж тащить на себе пьяного лучшего врага, которого сделали твоим мужем, заставив прилюдно поцеловаться, до специально отведенных под первую брачную ночь покоев — то еще удовольствие. Вот только на лице Ибо ни капли неприязни, больше беспокойства, а сильные руки уверенно перехватывают выскальзывающего Чжаня почти у пола. - Вот видишь, маленький злобный дроу, какой у меня муж заботливый! Не даст меня в обиду полу и лестнице, — Сяо Чжань хихикает, чмокая Ибо в оказавшуюся рядом щеку. Щека краснеет, но Ибо только шепчет: «Успокойся». Чжочэн ворчит что-то о неблагодарном брате, променявшем его на светлую феечку, и беззлобно пинает под пятую точку, придавая ускорения. Расстаются они аккурат перед огромными резными дверьми, от и до покрытыми красным орнаментом. Старший Ван желает удачи, а младший Сяо просит брата не выделываться. Сяо Чжань стоит почти прямо, пусть и держась за талию Ибо (там вообще рукам как-то очень удобно) и достаточно уверенно просит Чжочэна не капать на мозги. Предотвращая перепалку, Хайкуань уводит Чжочэна показывать библиотеку и оранжерею, а Сяо Чжань вдруг серьезно спрашивает: - Твой брат ведь.. замужем, правильно? - Да, — Ибо утвердительно кивает, тоже всматриваясь в удаляющиеся спины, — а что? - А жаль, вот что, — заговорщически подмигивает дроу, улыбаясь во все тридцать два. Дверь в покои закрывается с тяжелым скрипом, в конце издавая щелчок, свидетельствующий о появившемся засове, на что Ибо обреченно вздыхает. - Что такое? — Чжань переводит взгляд на помрачневшего Ибо и снова на дверь. — Дай угадаю, она не откроется, пока мы… - Пока у нас не будет первой брачной ночи, все верно. Так этот замок построили предки, чтоб в случае насильственного брака избежать первой ночи и появления наследника было невозможно, чертовы изобретатели, — шипит Ибо, пиная ни в чем неповинную тумбочку. - А еще про дроу небылицы жестокие сочиняете, а сами без брачной ночи из комнаты не выпускаете, — хихикает Чжань из глубины огромного ложа с балдахином, шурша одеждами, — еще светлые, фу такими быть! - Чжань! - Я за него! Ибо оборачивается на шорох, почти выкрикивая «СТОЙ». Сяо Чжань так и замирает, с расстегнутым до середины груди ханьфу и удивленно моргает. - Что такое? - Ты что… я… , — он вздыхает как-то совсем уж обреченно, заламывая в беспокойстве длинные пальцы крупных ладоней. Голос дроу выдергивает Ибо из собственных беспокойных мыслей почти заботливым: - Ибо, иди сюда. Ложе настолько огромное, что Сяо Чжань почти не ощущает, как Ибо присаживается на край. А вот что ощущает точно, так это волнение, исходящие от светлого. Плечи опущены, а руки скреплены замочком между колен, словно Ибо боится, что может что-то сделать плохое, что-то сделать не так. - Давай определимся. Ты боишься сделать что-то не так? Ты боишься делать это со мной или в принципе боишься делать это? Кажется, что у Ибо дергаются уши (а возможно и краснеют, Сяо Чжаню не видно в полутьме балдахина) от вопроса, и кажется, что если б можно было сжаться еще сильнее, то он бы точно попытался. - Ибо, пожалуйста, поговори со мной, — голос дроу тихий, вкрадчивый, он совсем рядом — за спиной, а такие теплые ладони такого темного эльфа разминают напряженные плечи. — Я не буду смеяться или издеваться, если ты этого боишься. Только говори, говори со мной. - Боюсь сделать что-то не так, — раздается наконец тихий голос, на что Чжань незаметно даже для самого себя улыбается. — Я не хочу теб… Не хочу тебе сделать больно или неприятно. А без всего этого мы тут останемся до скончания веков. - Ну этого я нам уж точно не позволю, — фыркает Чжань, но замолкает, услышав какой-то до жути горестный смешок, — дурень, не потому, что не хочу с тобой оставаться до скончания веков, а потому что не выдержу так долго. Тем более с таким красивым супругом — это ж каким хладнокровным и воздержанным нужно быть! Ибо удивленно оглядывается на мужа, встречаясь с его улыбающимися глазами. В них нет злобы, нет издевки, нет даже обреченности или смирения. Он просто...улыбается. А еще он так близко, что Ван чувствует удивительный цветочный аромат, который он не замечал раньше. - Цветы? — спрашивает он быстрее, чем успевает обдумать вопрос, на что Сяо Чжань удивленно моргает, а потом звучно шлепает себя по лбу. - Дурья башка, совсем с пьяни забыл. Из за пазухи появляется тонкая ивовая ветвь, полностью покрытая нежно-розовыми бутонами, кое-где уже с раскрытыми лепестками и снежно-белой сердцевиной. Это настолько красиво, что у Ибо перехватывает дыхание, когда Чжань протягивает ее мужу. - Она очень похожа на тебя… Можно это назвать свадебным подарком? — он неосознанно накручивает темную косу на палец, пару раз смущенно дергая. Кажется, что Ибо не моргает, легко дотрагиваясь до бутонов, которые раскрываются от прикосновений, где-то сразу закрываясь, а где-то оставаясь такими же приоткрытыми. Один только не поддался, разве что сильнее порозовел, но Ибо на это не обращает внимание. - Она прекрасна! - Как и ты, — в голосе Чжаня железная уверенность в своих словах, а еще глаза в глаза и теплая ладонь на плече. — Поэтому не волнуйся и просто доверься мне, хорошо? *** Кожа под ладонями Ибо такая мягкая, такая бархатная, а ещё будто теплее с каждым разом от прикосновений длинных пальцев. Сяо Чжань велел ему трогать - вот он и трогает. Изучает холмики крыльев лопаток, чуть заметнее обычного выпирающие позвонки (в голове стучит, что надо Чжаня обязательно покормить), широкие ладони проходятся от сгиба локтей по плечам до самой шеи, замирая, когда под кончиками пальцев дёргается адамово яблоко. От Сяо Чжаня все ещё пахнет цветами, словно свадебный подарок пропитал его насквозь. - Ты можешь попробовать, — голос у Сяо Чжаня чуть хриплый, хотя он просто молчал на протяжении нескольких минут после своего "изучай, трогай, пробуй". И Ибо действительно пробует, несмело прикасаясь губами к тонкой шее. Губы почти обжигает от смущения обоих, но аромат настолько нежен и обволакивающий, что Ибо почти машинально пробует кожу на вкус. Дроу вздрагивает от ощущения влажного языка на разгоряченной коже, тут же хватая и удерживая одну из ладоней на своём плече: - Нет-нет-нет, все хорошо, продолжай, пожалуйста, — Сяо Чжань может поклясться, что собственное "пожалуйста" звучит крайне умоляюще, а не успокаивающе, как он изначально планировал. За спиной тихо и покорно угукают, а чужая ладонь ложится на узкую талию, чуть сжимаясь. - Чжань, ты вообще кушаешь? Голос у Ибо такой тихий и неуверенный, но губы все равно возвращаются к изучению нежной кожи загривка. - В последнее время не до этого было, — признается тёмный, в очередной раз вздрагивая от прикосновений языка к собственному телу. — Я повернусь? Ответом служит сам Ибо, который помогает развернуться лицом к лицу, откидывая с чужих плеч волосы за спину. У Сяо Чжаня очень красивая улыбка, а сейчас ещё и крайне нежная, ободряющая. Сердце от смущения заходится быстрее, но Ван Ибо всегда был упертым эльфом, а значит раз его посадили рядом для изучения чужого тела и собственных ощущений - то он будет в этом усерден. Он пальцами прослеживает тонкие линии ключиц, ловя себя на мысли, что некое подобие укуса или покраснения смотрелось бы на смуглой коже крайне органично. Тёмные ареолы сосков в полутьме привлекают внимание даже больше положенного и Ибо не противится внутреннему голосу, дотрагиваясь до набухшей под прикосновениями горошинки. Дроу шумно выдыхает, хватаясь за чужое предплечье. - Больно, да? — голос у Ибо напряжённый, а вскинутые глаза лучатся беспокойством. - Приятно... Пожалуйста, продолжай... Грудь, соски — это все мало пугает Ван Ибо. Его главный страх расположен ниже бедренных косточек и между мягкими округлыми половинками ягодиц. Именно поэтому светлый пытается как можно реже опускать голову, пусть Сяо Чжань и накинул на себя покрывало, чтоб сильно не смущать наготой. - Ибо, закрой глаза, — шепчет Сяо Чжань, прикасаясь губами к мочке острого ушка, — просто доверься мне и чувствуй. Чувствуй меня и себя. Ван Ибо послушно закрывает глаза, тут же вздрагивая, когда чувствует соскальзывающий с колен мужа шелк. Кивает на заботливое "не бойся" и позволяет взять себя за руку. Дроу держит её уверенно, но без излишней силы, давая Ибо шанс, в случае чего, отпрянуть. - Будет противно - я...я сделаю все сам, не волнуйся. Тебе просто придётся потерпеть чуть-чуть, — Ибо кажется, что голос супруга приправлен каким-то горьким сожалением, поэтому он безошибочно в темноте прикрытых глаз находит лицо Сяо Чжаня и легко прижимается к его поджатым губам. Он чувствует удивлённое "о" тёмного и без лишних раздумий углубляет поцелуй. Они уже это делали — это не ново, не страшно и не противно. Напротив даже — целоваться с Сяо Чжанем это как выпить успокаивающий отвар или сонные пилюли. Его губы расслабляют и успокаивают, хотя стоит острому клыку царапнуть светлого, а Сяо Чжаню с тихим хмыком лизнуть под челюстью, так все спокойствие улетучивается, оставляя после себя ощутимый жар внизу живота. Полы одежд распахиваются и Ибо покорно встаёт, позволяя стянуть с себя белье. Уверенные руки усаживают его снова на треклятое свадебное ложе, а губ касается лёгкое "Говори, когда будет приятно и когда я должен остановиться". Переспросить светлый не успевает, молча застывая с открытым на выдохе ртом, когда чужие пальцы прослеживают тоненькую дорожку светлых волос от пупка и до того сгустка жара и похоти. У него касания - словно крылья бабочек, вот только бабочкам нечем обхватывать весь ствол, медленно скользя от основания к головке. Сяо Чжань целует шею, кусает нервно дергающееся адамово яблоко, тут же зализывая укус и шепчет: - Дай свою руку, Ван Ибо. Он чувствует, как супруг меняет позу, но глаза все ещё закрыты, а значит подсмотреть нечем. Послушно протянутую руку нежно сжимают, а губы касаются нервно бьющейся артерии на запястье. Ибо не знает, чего ожидать, особенно когда его просят расслабить руку, но под кончиками пальцев почти зудит от горячей тонкой кожи, к которой они прикоснулись. Воображение слишком реалистично изображает супруга, стоящего рядом с ним на коленях, с сосредоточенным лицом удерживающим чужую ладонь над собственным возбуждением так, чтоб тот касался его только пальцами. Плотно сжав губы, Ибо все же открывает глаза, тут же сталкиваясь с почти чёрными, как Дальние Воды, глазами. - Вслепую было бы лучше, — Сяо Чжань отводит взгляд, а собственная ладонь замирает аккурат над крепкой головкой. Ибо даже умиляет, когда упрямо машет головой и почти шепчет: - Хочу видеть сам, а не в воображении. Или ему так только кажется, или щеки и уши Сяо Чжаня алеют непозволительно ярко в темноте. Не то, чтоб Ибо никогда не трогал себя — трогал, куда ж без этого. Но вот других... - Ты скажи, если что не так, — Сяо Чжань утвердительно кивает, отпуская чужую ладонь. Ван Ибо не нужно смотреть на чужой член, ему интереснее и гораздо более познавательно наблюдать за лицом напротив, когда пухлые губы приоткрываются, а воздух на вдохе замирает где-то в глотке, потому что светлый проводит рукой по длине чуть резче, чем планировал. — Прости. - Всё... В порядке, не... — голос срывается, стоит Ибо накрыть головку всей ладонью, — останавливайся... Ладонь сменяется пальцами, прослеживая едва выпирающие венки, и Сяо Чжань, словно сдерживаясь, чуть откидывает голову, хрипло выдыхая. Это настолько интригует Ибо, настолько заставляет изучать чужое возбуждение различными нажимами только чтоб увидеть малейшее изменение в лице супруга, что он почти не обращает внимание на чужую руку. Ту что переместилась на его плечо, аккурат рядом с шеей. Тот большим пальцем поощрительно оглаживает где-то под ухом, Ибо особо не следит - все его внимание до мелочей приковано к лицу Сяо Чжаня, чтоб понять, как тому нравится. И вроде бы зачем это все? Они же, вроде бы, враги (бывшие), женаты насильно (но это не так и плохо быть супругом дроу). Но для Ибо эльф напротив ровно такая же жертва обстоятельств, которого, почему-то, не хочется разочаровать или обидеть, хотя казалось бы! Ещё месяц назад он бы с нескрываемым злорадством побежал с ним драться, надеясь или выиграть, или умереть от позора поражения, а сейчас почти слепо повинуется тёмному и жадно впитывает чужие тихие и хриплые стоны. Сяо Чжань словно удерживает собственную голову на месте, почти впившись тонкими пальцами в волосы, а язык судорожно пытается увлажнить сухие губы. Настолько сухие, что розовый кончик так и застревает где-то в процессе, а из горла снова вырывается хрип. Ибо словно что-то тянет наверх, в зеркальную Сяо Чжаню позу. Весь его слух сейчас обращен на судорожное дыхание напротив, ведь светлый знает, как сделать приятно себе. Сделать приятно Сяо Чжаню должно быть так же легко, просто нужно быть чуть нежнее, чем обычно, ибо дроу похож на натянутую тетиву. И он недалеко ушёл от истины, потому что супруг перехватывает его пальцы на собственном члене, чуть сжимая и словно нехотя хрипит: - Если... ты сейчас продолжишь, то мы не закончим. А я... — глаза распахиваются прямо напротив, грозясь поглотить своею чернотой, — ... не хочу без тебя... Голова кружится, воздух тяжёлый и горячий словно в пустыне. Ибо повинуется сильным рукам, опускается на мягкие простыни, все так же оставаясь на коленях. Сяо Чжань седлает их, несмело опускаясь собственным весом. Ибо хочется сказать тому, что он лёгкий, как перышко, чтоб не волновался, потому что эльфу явно неловко. - Дотронься, — Ибо резче, чем планировал опускает голову сначала вниз, а потом поднимает обратно на Сяо Чжаня, — просто дотронься, ничего другого я не прошу. Я способен растянуть себя сам, не волнуйся. Ван Ибо страшно буквально самую малость, хотя он и понимает, что забота Сяо Чжаня обусловлена тем, что супругу может быть противно. Хотя ему давно уже не противно, да и не было особо. Страшно? Да. Волнительно? Более чем. Но не противно. Эльф напротив превратно воспринимает затянувшееся бездействие и как-то подозрительно деревянно кивает не то Ибо, не то собственным мыслям, заводя собственную руку за спину. Но Ибо отмирает, перехватывая чужие пальцы. Им даже не надо говорить, Сяо Чжань просто видит, как Ибо отрицательно качает головой, и заторможено убирает руку, пристраивая уже обе на чужой шее. Широкие ладони блуждают, словно изучающе, по ягодицам, под ними, пока дроу изучает сосредоточенное лицо напротив. У Ибо едва заметно сведены брови, а язык то и дело мелькает между губ, увлажняя и оживляя их. Сложно удержаться и Сяо Чжань решает не сдерживать порыва, поднимая светлого за подбородок и прижимаясь к его губам. Руки замирают, чтоб переместиться на непозволительно тонкую талию и сжать сильнее. Ибо прижимает его к себе почти на интуитивном уровне, потому что так надо. Сяо Чжань целуется жадно, намеренно покусывая пухлые губы, а тонкими пальцами с лёгким нажимом оглаживает самый кончик острого ушка. Ибо почти выжигает разрядом, уводя напряжение в низ живота, от чего Сяо Чжань над ним охает и приподнимается, перемещаясь с чужих губ на покрасневшее ухо. Язык прослеживает витки хрящиков, останавливаясь на кончике. Ибо хочется взвыть и впиться зубами в шею напротив, но он просто утыкается носом в ямку между ключицами, не сдерживая тихого стона. Это должно быть запрещено на законодательном уровне — нельзя просто так взять и посасывать острый кончик уха, оставаясь безнаказанным. Он опускает Сяо Чжаня обратно на свои колени, прижимая к себе слишком резко, от чего тёмный удивлённо хлопает ресницами напротив, против воли облизываясь. А потом медленно отодвигается, чтоб снова резко прижаться к горячему и поджарому телу. И Ибо понимает почему, когда тело почти сводит от удовольствия — собственный член между чужих бёдер явно доволен происходящим. - Выбирай, либо я растягиваю себя сам, либо это делаешь ты, но решай поскорее, пожалуйста, — судорожно шепчет прямо в губы Сяо Чжань, снова отодвигаясь и почти болезненно сжимая чужое возбуждение у самого основания, - я долго не протяну. Ибо кивает, заводя руку за спину дроу. Меж ягодицами почти горячо, и Ван Ибо просто надеется, что у его мужа не жар. Пальцы легко находят сжатую дырочку и обводят морщинки по ободку. Сяо Чжань сдавленно стонет куда-то в шею, беспорядочно облизывая кожу там куда дотягивается, а потом острые клыки сжимаются на бледном бархате, когда палец проскальзывает почти на две фаланги внутрь. Ибо чуть охает, но ему не больно от укуса. Скорее даже приятно, потому что это все благодаря ему. Он сосредоточенно вводит палец глубже, до костяшки, и вопреки всему произносит: - Мне даже спрашивать не надо, я по твоему дыханию слышу, что тебе нравится... Сяо Чжань мычит что-то нечленораздельное, впиваясь губами под челюстью и сильнее обнимая эльфа за шею. Он соблазнительно прогибается в пояснице, от чего ладонь Ибо, словно живя собственной жизнью, прослеживает этот изгиб, сжимаясь на ягодице. Ван Ибо с нажимом проталкивает второй палец, чувствуя, как супруг напрягается в его руках, и нежно шепчет "Больно?". Он слышит только, как Сяо Чжань дышит носом, словно успокаиваясь, расслабляясь, поэтому решение просто погладить поясницу даётся крайне легко. Ибо слышит тихое "продолжай", и послушно давит на вход, вводя пальцы глубже, но стараясь сделать все как можно аккуратнее. - В этой комнате есть масло или...что-нибудь? — у Сяо Чжаня дыхание тяжелое, почти хриплое, когда Ибо снова проталкивает пальцы глубже. Взгляд Ван Ибо скользит по комнате, выхватывая каждую деталь до мелочей, но ничего подобного не замечает и даже пугается, когда от неосторожного движения тот болезненно охает. - Прости… - Там...за тобой… Ибо выпускает Сяо Чжаня, чтоб послушно оглянуться и действительно увидеть флакончик, одиноко стоящий посреди небольшого столика. Как они не заметили его сразу? Ибо с сомнением вертит флакон с изображением фамильного герба светлых и тонкую вязь сильванского*, на которую Сяо Чжань смотрит с недоумением. - Что написано? — спрашивает он осторожно, привлекая внимание легким касанием к запястью. Ибо удивленно вскидывает глаза, с опозданием понимая, что Сяо Чжань, каким бы умным ни был, древний лесной эльфийский попросту не знает и знать не может. - Масло… просто масло, — с заминкой отвечает светлый, неловко приподнимая уголки губ. Дроу кивает, вытягивая из тонких пальцев бутылек, и пробка выскальзывает с тихим хлопком. Ибо послушно протягивает руку, в которую капают полупрозрачную мерцающую жидкость, чей звонкий, почти щекочущий ноздри аромат сразу наполняет покои. Её запах почти полностью перекрывает тонкий и нежный, идущий от свадебного подарка Сяо Чжаня - с недовольством подмечает светлый. - Ибо, — тихо окликает его муж, поглаживая по щеке. Тот вздрагивает, но возвращает все свое внимание к прерванному процессу, хотя эта короткая пауза возродила в груди комок сомнений и страхов. Он слышит тихое «тшш», когда чужие руки почти успокаивающе размазывают мерцающее в темноте масло по длинным пальцам Ибо. Взгляд светлого тяжелеет на глазах, когда он обращает внимание на то, как каждый пальчик смазывается по всей длине, так аккуратно и так обманчиво заботливо. Ему жарко где-то на уровне глотки, хочется воды, но тут есть только Сяо Чжань. Сяо Чжань, который жмется к нему, направляя чужую ладонь себе за спину, и шепчет в губы требовательное «ну же». У Ибо снова перехватывает дыхание, но он послушно скользит влажными пальцами по ложбинке, смазывая нежную кожу. Пальцы почти спотыкаются о слаборастянутую дырочку, которая все же принимает в себя сразу два подозрительно спокойно. Он на пробу двигает ими, аккуратно выходя и проталкивая их чересчур резко обратно. - Ибо, хватит мучать меня, — Сяо Чжань пытается расставить колени шире, но ни черта не выходит — он только ближе и теснее оказывается прижатым к Ибо и его вполне готовому к соитию члену. И видит Бог, дроу бы поигрался, но молодой и горячий Ван Ибо вряд ли отличается выдержкой и выносливостью. А им ещё убеждать древнее заклятие, что первая брачная ночь была. Сяо Чжань едва успевает отметить в сознании то, что количество пальцев увеличивается, потому что дискомфорта по минимуму, зато жара хоть отбавляй. Настолько, что он почти борется с желанием засунуть ещё и своих до кучи, потому что Ибо, ну пожалуйста. Тот смотрит с сомнением, пытаясь проанализировать ситуацию, когда случайно задевает пальцами небольшое уплотнение внутри, от чего супруг стонет неожиданно протяжно, откинув голову. Ибо не знает, что он сделал и чем помочь, поэтому почти бездумно покрывает поцелуями все, до чего дотягивается — от ключиц до закусанных губ и горящих скул. - Просто ляг, молю, — хрипит дроу, укладывая мужа на постельные шёлка, и нависая сверху, — если хочешь, можешь закрыть глаза. И улыбается, когда Ибо упрямо машет головой. Светлый правда думает, что не сработает, что впускать в себя что-либо — прерогатива женского пола. Ещё железней он убеждается в своей правоте, когда сосредоточенный Сяо Чжань приставляет головку к, казалось бы, наглухо сжавшемуся проходу. Но, вопреки всему — у дроу получается. Получается настолько, что охает уже Ибо, потому что узко, как же узко! Но Сяо Чжаню словно бы все нипочём, он только замирает на пару секунд, чтоб с озадаченным лицом медленно опуститься до самого конца, когда Ибо и хватает его за бедра. Он не знает, что хочет сделать, но чувствует, что рукам там надо быть обязательно. К тому же так можно сжимать мягкие ягодицы, а ещё любоваться крепкими бёдрами и достаточно спортивными ногами в целом. Дроу снова поднимается, чтоб под общий стон опуститься, и нависает над Ибо, удерживая собственный вес на локтях. - Давай, милый, покажи, как тебе нравится, — лёгкая волна бёдрами и Ибо готов взвыть от удовольствия и от ухмылки Чжаня, который видит, как светлому хорошо. Хватка на бёдрах становится сильнее и Сяо Чжань вовремя напрягает руки, потому что в следующую секунду Ибо входит резко, нетерпеливо и почти грубо. Глаза у него словно пеленой залиты, хоть и смотрит внимательно в глаза напротив, которые закатываются от удовольствия каждый раз, когда Ибо задевает то самое уплотнение внутри. Сяо Чжань не слышит, как шепчет "сильнее", зато это слышит его муж, когда внезапно подрывается и меняет позу, теперь уже сам прижимая тёмного к матрацу. В тело вбиваются сильно и часто, а Сяо Чжань и не пытается скрыть свое удовольствие, закрывая вместо рта себе ладонями глаза и прогибаясь в пояснице. Он не улавливает в процессе, просто понимает, что Ибо удерживает его ноги на своих плечах, пока ритмично входит в дроу. Ибо слишком много, кажется, словно он везде, Сяо Чжань даже не понимает, бредит ли он, или тот и правда успевает где-то коснуться разгоряченной кожи губами, где-то коротко лизнуть приоткрытые в стонах удовольствия губы. Самого Ибо слишком много, а для Ибо этого всего слишком мало — мало горячей смуглой кожи, которую можно сжать, облизать (а может даже и вылизать, потому что от Сяо Чжаня пахнет так прекрасно, а росинки выступившего пота такие нежно-солоноватые на вкус), мало чужих стонов, которые хочется впитать и поглотить, мало рук Сяо Чжаня на собственном теле. Мало, всего очень мало. Дроу почти вскрикивает, когда его подхватывают на руки и усаживают снова к Ибо на колени, лицом к лицу, глаза в глаза. Так он входит ещё глубже, а ощущения где-то на грани "хорошо" и "слишком". Ему не больно, нет. Что удивительно, ибо размеры светлого как бы намекают, но нет - Сяо Чжаню не больно, ему как надо. Ван Ибо вертит его, как хочет, трогает, как чувствует, кусает загривок, пока Сяо Чжань почти виснет на колонне балдахина, к которой его прижали, расставив колени пошире; целует в стонущие почти на одной ноте губы, пока резко трахает, разведя невозможно длинные ноги. Чужие руки блуждают по раскрасневшейся коже, сжимаются на ягодицах когда могут, стараясь задержать член внутри, потому что так хорошо, много и заполнено. Он оставляет красные борозды на плечах и пояснице, когда Ибо почти лежит на нем, так близко, на расстоянии меньше вдоха, что Сяо Чжань мог бы пересчитать каждую ресничку, но он только закрывает глаза, прижимаясь к чужим губам. Он не знает, как долго это продолжается, знает только, что весь торс Ибо покрыт липковатыми каплями его, Сяо Чжаня, удовольствия, а светлому все мало. Тело в очередной раз изгибается, пока Ибо прослеживает выпирающие ребра кончиками пальцев и Сяо Чжань хрипло выдыхает: - Мне кажется или мы с тобой не выйдем отсюда до скончания веков по твоему желанию, а не потому что первой брачной ночи не случилось? — Ибо тихо фыркает где-то в районе острого ушка, коротко прикусывая хрящик. Он и сам не понимает, почему ему мало Сяо Чжаня сейчас, почему возбуждение не спадает, а только усиливается, стоит дроу облизать пересохшие губы. Тот почти устало улыбается и шепчет "Ибо", втягивая светлого в тягучий поцелуй. - Тебе не больно? - спрашивает Сяо Чжань, в одну из смен поз, укладывая Ван Ибо рядом с собой. Тот дышит тяжело, но все же отрицательно машет головой, поглаживая нежную кожу бедра Сяо Чжаня. И в разглядывании чужого тела не замечает задумчивый взгляд, направленный на бутылек с маслом. - Какая из дверей ведёт в ванную? — спрашивает дроу, скользя кончиками пальцев по чужому возбуждению. Ибо машет в сторону самой левой, почти незаметной из-за орнамента на стенах, и протестующе мычит, когда его тянут с удобного ложе в сторону этой самой двери. — Идём-идем, умоемся и продолжим. В омывальне чудесным образом из потолка бьёт небольшой водопад, Сяо Чжань бы засмотрелся, но пока все его внимание сосредоточено на возмутительно возбужденном светлом, который даже несмотря на множество раз за эту ночь, силу и желание не потерял. Он толкает Ибо под едва тёплые струи и прижимается близко-близко, позволяя что чужим рукам, что журчащей воде очертить контуры своего тела. - Последний раз на сегодня, — шепчет Сяо Чжань, но Ибо слышит буквально в голове, на подкорке, не обращая внимание на заглушающие звуки воды. Как может быть последний раз, он не понимает, но послушно принимает правила игры. Зеркалит движения чужой ладони на собственном члене, повторяя их на дроу, от чего тот громко стонет, и прижимается боком сильнее. Так, чтоб им обоим было хоть немного, но удобно. Ибо даже не понимает, как достигает разрядки так быстро, но рядом в унисон стонет супруг и... Ибо отпускает. Вода смывает и уносит остатки возбуждения, а мозг просыпается. - Ты почему соврал на счёт масла? — обиженно сопит Сяо Чжань, больно кусая Ибо в плечо. — Там ведь явно не "просто масло" написано было. - Нет, — тушуется светлый, но все же сознается, — там было написано "Масло для нескончаемого удовольствия". Я ж не знал, что реально нескончаемого. Дроу на это только хмыкает, но разглядывать лицо напротив не прекращает. По вскинутым бровям читает "ну что?", но только с сомнением пожевывает губу, не зная, как задать вопрос. - Если собираешься спросить, не противно ли мне, то нет — не противно, а очень хорошо. Таким довольным и удовлетворенным себя никогда, наверно, не чувствовал. И нет — я тебя не ненавижу. А после сегодняшней ночи так вообще не знаю, как это смогу сделать. Сяо Чжань смущённо трёт кончик носа, а потом коротко поцеловав Ибо в нос, удаляется обратно в комнату, бурча что-то про светлых ненасытных кроликов. Только в этот момент Ибо замечает, что золотые узоры на запястье Сяо Чжаня словно светятся изнутри, вторя сиянию узора на руке Ибо. *** - Папа! Маленький эльфенок летит к отцу через всю поляну, мастерски перескакивая через скрытые корни и коварные камни. Ван Ибо приседает, раскрывая руки, чтоб через секунду поймать маленького непоседу в свои объятия. - Привет, малыш. Как сегодня погуляли? Сын словно набирает побольше воздуха в лёгкие, чтоб после выдать быстрый и длиннющий рассказ о том, как они с папой были на утесе ("не на самом высоком, туда папа меня ещё не водил, для меня там ещё опасно"), и его учили высвобождать бедных ястребов из ловушек охотников ("Мне один даже цветочек принёс, вот, пап, посмотри!"), а ещё они стреляли из лука и папа его учил попадать в движущуюся мишень ("папа сказал, что все дело в правильном дыхании и том, как ты чувствуешь ветер"). Сяо Чжань улыбается Ибо на том конце, эффектно прислонившись к спасительному в такой зной дереву. Они нашли А-Юаня случайно. Точнее не то, чтоб нашли и не то, чтоб совсем случайно. Просто одним утром Сяо Чжань наслаждался чаем на балконе, что выходил прямо в сад, и поглаживал ту самую ивовую ветвь, что в день свадьбы подарил Ибо. Веточка та уже давно была посажена в землю у самых окон спальни Ван Ибо и Сяо Чжаня, и достаточно быстро проросла, вытянулась, только бутоны, такие несвойственные иве, все оставались на месте. Отцветали одни — появлялись другие. Крупные, почти с кулак, некоторые и того больше, бутоны пахли очень нежно, так по-домашнему. Только один неизменно оставался закрытым, разве что иногда казалось, что он словно больше становится, но оба супруга списывали это на собственную усталость. Все ж руководить двумя королевствами — это вам не шутки шутить. И вот в одно утро все поменялось. Ибо прибежал на короткий вскрик в тот самый момент, когда нежные лепестки ивового бутона раскрылись на ладонях Сяо Чжаня, оставляя на них маленькое тельце, такое крошечное, что Ибо мог бы испугаться, если б не острые ушки, что особенно бросались в глаза. Дроу во все глаза смотрел на то, что подарила ему Ива, неловко держа маленького эльфенка на ладонях. - Дар Леса, — тогда прохрипел Ибо, на ватных ногах подходя к супругу. Чудо на руках было таким маленьким и хрупким, что за него было просто страшно. - Он же... наш? — Сяо Чжань аккуратно переложил эльфенка удобнее в своих руках, пристраивая головку с длинными ушками на сгибе локтя. Это выглядело так красиво и так, как надо, что Ибо не удержался от короткого поцелуя в лобик малыша и в висок супруга. - Наш, точно наш. *(п.а.: язык лесных эльфов)