Ещё увидимся, Лейт.

Запах кофейных зёрен разлетелся по всему помещению. Кажется, даже столы и стулья пропитаны бодрящим ароматом, который уже не особо уместен вечером. За окном виднеется потухающее солнце, оно распускает тусклые лучи, окрашивая весь небосвод в нежно-лиловый. Облака горят ярким розовым. Красота, кратким словом. Хочется уже скорее закончить работу и успеть запечатлеть картину не только через стекло. Неизвестно как, но помимо запаха кофе, повсюду витало странное тягучее ощущение осенней усталости. Оно виделось во всём, в тех же облаках, которые медленными, спокойными волнами затягивали солнце. Но это не та усталость, от которой хочется вместе с облаками утянуться куда-то, где уж точно тебя не найдут, нет, напротив, настолько приятное утомление преследует людей только в начале рабочего года, когда в голове буйствует водовород идей, позитивных мыслей. Когда на улице царит умиротворение и комфортная для кожи температура, лишь редкими мурашками напоминающая о приближении ледяной зимы. В принципе, вряд ли кто-то ещё придёт в кофейню. Кому нужно кофе в шесть вечера? Ремингтон оглядел все столики, дабы убедиться, что точно никого нет, затем с лёгкой совестностью собрал свои вещи. Тридцать минут рабочего времени осталось, как-никак. На всё его разочарование, от входа послышался гул, затем резкий характерный хлопок дверью. Злой посетитель — замечательно. Отчетливо слышно, что гость разговаривает с кем-то по телефону на повышенных тонах. Лицо засияло уже заученной гримасой счастья, бариста заново надел фартук и подошёл обратно к стойке. Перед ним стоит парень примерно такого же возраста, как и сам Лейт. Сразу в глаза бросились ярко-красные волосы. Двадцать первый век, Рем привык. Тем более, в сочетании с довольно неординарным стилем одежды, всё выглядело куда более, чем красиво. Юноша зажал телефон между плечом и ухом, потянулся в карманы, одновременно рассматривая черную доску с напитками, аккуратно выписанными белым мелом. — Большой американо, — парень сказал шёпотом, видимо, чтобы не сбивать собеседника с другой стороны трубки. — клубничный сироп есть? — Да, есть. — Отлично, добавьте, пожалуйста. Спасибо. Сложно не слышать, что на посетителя буквально кричат, что-то объясняя про переезд или подобное. Поборов свой интерес, Ремингтон принялся делать заказ. Видимо, не получится сегодня полюбоваться закатом. Разговор продолжался, гость иногда поддакивал телефону, но от человека, с кем он разговаривает, инициативы было больше. Да лучше бы её вообще не было — слишком уж она агрессивная. Напиток почти готов, осталось несколько штрихов. — Да вы охуели совсем! У нас группа распадается, какой переезд, блять?! — пронеслось откровенным криком. Кажется, Рем даже услышал скрежет зубов этого интересного посетителя. — Ваш большой американо! — как бы страшно сейчас не было контактировать с настолько раздраженным парнем, заказ отдать нужно. Гость стукнул телефоном о стол. Видимо, разговор окончен. — Спасибо! — широко улыбнулся, словно совсем забыл о своей проблеме и забрал кофе. — Простите, что вам пришлось всё это слушать. Честно говоря, всё по пизде у меня пошло, извиняюсь за свой язык. Пришло некое потрясение, от того, как же уважительно этот юноша отнесся к Ремингтону, ещё и извинился, хотя не обязан был. Дело гостя не должно волновать бариста, поэтому, даже если бы красноволосый разломал свой телефон об пол, Лейт не имеет право запрещать делать это, в случае, когда сама кофейня не терпит убытки. — Да ладно вам, у всех бывает… Приятно под конец рабочего дня встретить человека, уважительно относящегося к бариста! Собеседник рассмеялся и отпил глоток, протягивая нужную сумму денег. — Уважение превыше всего! Меня Доминик зовут! Может, ещё зайду сюда, будет приятно с вами пообщаться, если вы не против. — Я Ремингтон. Да, взаимно, буду ждать! До свидания. — Пока пока! Такое чувство, что как только гость вышел из кофейни, с его лица сразу слетела эта миловидная улыбка, а на замену пришла безэмоциональность с нотками злости. Ремингтон ещё постоял несколько секунд, переварил полученную информацию, да и сам принялся собираться. Теперь точно можно уходить уже без угрызений совести. Солнце протянуло последний лучик и скрылось за горизонтом. Рем не успел. Может, завтра повезёт? Парень пропустил через легкие порцию прохладного воздуха, слабо улыбнулся. Даже немного стыдно стало, что он сначала сделал ложные выводы о настолько, как оказалось, приятном Доминике.

***

Утро началось с мысли, что сегодня Ремингтон, возможно, сможет ещё пообщаться с этим интересным парнем. Мысль преследовала голову весь день и вечер, даже, когда простучали заветные 18:30, Лейт ещё десяток минут всматривался в окно, вдруг там мелькнут красные волосы? К сожалению, этого не произошло. Даже закат совсем не тот, как вчера. Небо затянуло густой пеленой розоватых облаков, солнца не видно. Возможно, так повлияли эмоции бариста, но всё показалось настолько тоскливым… Наблюдать аж не хотелось. И эта приятная погода теперь только огорчала, не вызывала тех тёплых чувств, как вчера. Всю следующую неделю Ремингтон, словно Хатико наблюдал за дверью в кофейню. Может в этот раз повезёт? Нет, все, как один, нет никого даже просто с цветными волосами. Но он же говорил, что придёт. Значит точно должен. Каждый новый гость лишь разочаровывал, то, ранее приятное ощущение усталости, медленно перелилось в апатию. Неужели Доминик обманул и сказал, что вернётся, просто ради проявления его и так заметного уважения? Очередной рабочий день позади, где-то внутри ещё ярким пламенем горела надежда просто хотя бы увидеть того парня. Точно такого же цвета, как и пламя надежды были волосы у гостя, зашедшего в кофейню. Лейт повернул голову, моментальное тепло разлетелось во венам. Он пришёл. Не обманул всё-таки. — Большой американо с клубничным сиропом? — зазвенела счастливая, словно поющая фраза. — Привет, да, пожалуйста, — Дом заметно погас, на лице уже нет той улыбки, даже глаза почти спрятались за опущенными веками, — А коньяк нельзя добавить? Лейт озадаченно похлопал глазами, не хочется огорчать гостя. — Могу предложить только глинтвейн… Простите. — Да можно на «ты». Не извиняйся, ладно, давай кофе и глинтвейн. Невероятно хочется узнать, что же поспособствовало поселению грусти у Доминика. Та ссора, как-то связанная с группой? А что за группа? Стоит ли вообще начинать разговор? Может, парень не в духе совсем. Ремингтон проследил за тем, как ослаблено гость сел за стол, опрокинув голову. Не изучая даже близко психологию и язык тела, всё равно можно понять — парень сильно огорчён. Даже потерян. Увы, но стоит начать выполнять заказ, а не продолжать беспокойно разглядывать юношу. — У тебя случались безвыходные ситуации? — сам начал Дом. — А? Ой, ну… Бывало, наверное, — немного сложно поддерживать общение, отвернувшись спиной к собеседнику, одновременно заправляя кофемашину. — И как ты справлялся с ними? — послышалось очередное из-за спины. — Подожди, я доделаю и поговорим! Неудобно так разговаривать. — Как скажешь. На удивление, то спокойствие и приятная усталость вернулись. Невероятно красивое совпадение, что именно когда пришёл Доминик, небо снова сияло живописным закатом. Два напитка расположились на столе, бариста указал на стул напротив гостя, спрашивая разрешение сесть. Получил ответный кивок, совмещающий соглашение и «спасибо» за выполненный заказ. — Так вот, как ты выходил из безвыходных ситуаций? — продолжил парень, первым делом отпивая горячий глинтвейн. — О, как вкусно! — Ахах, старался. Я так не могу сказать, мне нужно ситуацию знать. — Ну смотри. Я создал музыкальную группу, только всё начало получаться, даже песни некоторые стали набирать обороты, как опа! И гитарист говорит, что ему нужно переехать навсегда в другой город! Он мой очень хороший друг, я воспринял этот поступок, как личное оскорбление, хоть и понимаю, что выбор не за ним… Я ругался с его родителями, которые заставляют переехать, когда мы с тобой только встретились. Лейт внимательно выслушал, теперь его любопытство удовлетворено. Нужно лишь совет хороший дать, или просто хоть что-то сказать, а не продолжать залипать на собеседника. — Сложно. У меня не было возможности поучаствовать в музыкальной группе, я не знаю, как у вас там всё устроено. Ну, начну с самого простого. Найти нового гитариста? Время перешло уже за семь вечера, в окне догорает небо, а кофейня всё ещё светится. Ремингтону не удалось придумать нормальный выход из ситуации, но Доминик заметно расслабился, начал иногда пропускать улыбку, да и вообще, нот грусти в его фразах становилось всё меньше. Не отпускало чувство, будто Лейт скоро потеряет этого парня, будто тот никогда не вернётся и думать забудет о бариста, который в нужное время выслушал его. Ужасно не хочется всё терять. Даже за столь короткое время, Лейт увидел в юноше просто невероятное количество приятных ему черт. А то, как он улыбается, заливается смехом и кивает головой на не особо удачных шутках Реми, вообще сносило голову. Кажется, словно парни знакомы уже несколько лет, а не каких-то там жалких семь дней. Хотя, может, такое ощущает только Ремингтон. В любом случае, от него не зависит, захочет ли Дом продолжать общение. Это огорчает. — Я так рад, что ты выслушал меня! Не каждый после моих выходок будет ещё нормально относиться ко мне! Я добрый, на самом деле! Это ситуация хуёвая вывела меня. — Ни капли не сомневаюсь в твоей доброте. Да я и не думал, что ты злой. Нет, ну как только я тебя увидел… Фраза не смогла закончиться из-за прервавшего её смеха юноши. — Я понял тебя! — парень посмотрел на часы, на лице мигом проскользнуло удивление и даже грусть. — Ох, уже поздновато. Тебе же тоже нужно заканчивать? — Да, ещё час назад. — Ой, значит вместе пойдём! — Я только рад! — И я! Вечерний холод разбудил мурашки, они разбежались по спине, заставили её немного выгнуться, словно Лейт попытался убрать их. Доминик пошарил в карманах, достал пачку сигарет: — Будешь? — Давай. За то время, пока Лейт неделю ждал прихода самого ожидаемого гостя, парень выкурил огромное количество сигарет. Кажется, что на перекур он выходил чаще, чем кофе делал. Но эта сигарета не шла с апатией, наоборот, она развеяла её ровно также, как и дым развеялся на воздухе. Зная те красивые моменты курения в фильмах, Ремингтон не смог не посмотреть на то, как курит Харрисон. Кажется, он оказался в подобном фильме. — Может, я тебя до дома провожу? Где он? — сказал парень, выдыхая табачный пар. — На самом деле, нам по дороге, если ты не собираешься никуда сворачивать в ближайший квартал. — Не собираюсь! — Тогда пошли! Запах табака и сухих листьев, которые местами присыпали асфальт, невероятно понравился Ремингтону. Он раньше его как-то и не замечал. Но сейчас это только добавляло всей атмосфере какой-то манящей изюминки. Небо уже перешло из пастельных цветов в более глубокие, местами начали поблёскивать звезды. Всю улицу залило фиолетовой пеленой, она отсвечивала на окнах, ещё оставшихся на деревьях листьях, даже волосы Доминика приобрели малиновый оттенок. По прогулке Лейт узнал ещё одну черту нового друга. Этот парень — ого-го какой затейник. Он несколько раз кидался фразами, по типу: «Бля, может этот велик спиздим?». Лейт не мог услышать хоть намёк на шутку, поэтому неловко отговаривался: «Давай в другой раз, нам не так уж и далеко осталось». Доминик иногда подпрыгивал и пробивал гулким звоном по дорожному знаку, затем заливался смехом и немного ускорял темп, оглядываясь на окна домов. Ремингтон поддерживал эти легкие забавы, он продолжал смех своим и убегал дальше, зная, что Дом побежит за ним. Всё будто замерло. Нет людей, ветра, хоть чего-то, напоминающего о существовании времени. Улица совсем перестала звучать, только если тишину можно назвать звучанием. Лишь громкие парни ломали всю эту звуковую пустоту. Горят уличные фонари, освещают изрисованные стены, сухой асфальт, от которого ещё идёт слабая теплота, нагретая солнцем, ранее во всей красе показывавшем свои художественные способности мешать цвета на небе. Понимание, что до дома остались считанные метры, огорчило. А заканчивать не хочется. Совсем. Лейт немного замедлил темп, что повторил Харрисон. Кажется, он понял, к чему всё идёт и предложил свою идею растянуть прощание. Не очень полезная для здоровья, но она поможет спасти ещё несколько минут, которые сейчас кажутся священными. — Давай ещё по сигаретке? — Давай. Поскольку юноши остановились, рассматривать ещё что-то, кроме друг друга было неинтересно, поэтому сами того не осознавая, начали играть в гляделки. Зелёные глаза осмотрели всего Ремингтона, что не смог не заметить Лейт. Этот взгляд показался невероятно смущающим, но парень и не думал проигрывать, он повторил за Домиником, начал рассматривать уже выученное наизусть красное пальто, выглядывающую черную толстовку с сердечком. — Джинсы у тебя прикольные, — прозвучало, словно с намёком. — Хах, спасибо. У тебя пальто классное. — Согласен! Как бы долго Рем не старался выкуривать эту сигарету, семь минут — максимальное, что он смог из себя выжать и то, до самого фильтра дошёл. Доминик докурил чуть раньше, он просто наблюдал за парнем напротив, и когда тот кинул бычок в мусорку, стало понятно, что оба ждут чего-то, но неуверенны, что их желания одинаковы. Необдуманно? Да. И что с того? Тот самый момент, где перед главным героем стоит выбор, который либо перевернёт его жизнь, либо оставит всё таким, как и было. И по классике времени на решение даётся мало. Будто, помедлив, Лейт проиграет. Ремингтон решил проверить судьбу на прочность, проговорил в мыслях «живём один раз» и потянулся к юноше. Не сказать, что он был удивлен тем, насколько быстро Дом притянул его к себе, скорее, обрадовался. Непонятно, кто кого поцеловал первым, всё произошло буквально одновременно. И честно признать, целовать эти пухлые губы просто невероятно. Наверное, самое сводящее с ума было то, как же трепетно Харрисон переходил на новые стадии, он словно спрашивал разрешения, совсем слабо отстраняясь от Лейта, на что, конечно же, получал соглашение. Если ещё несколько секунд назад Ремингтона и могло тревожить, что их кто-то увидит в окно, то сейчас, эта тревога словно испарилась. Поцелуй казался настолько… Правильным? Это однозначно верный выбор. Никто не пожалел, открывая возможную романтическую сюжетную линию в своей жизни. Лейт прикоснулся к чужим скулам, сразу ощутил контраст своих холодных пальцев и теплой мягкой кожи Доминика, кажется, тот даже слабо улыбнулся. Чтобы целовать парня, который почти на полголовы выше и выглядеть при этом не как неловкий мальчик, Харрисон обхватил талию юноши, всё также проверяя, не будет ли он против и немного утянул его ниже, дабы уровнять рост или даже сделать себя чуть выше. Лейту понравился этот жест, он понял это, когда его ноги сами затряслись и потеряли твердую уверенную стойку. Доминик не позволил парню совсем соскользнуть вниз, укрепляя его положение, он добавил вторую руку, что позволило Реми больше не волноваться о ватных ногах и просто расплыться в тёплых объятьях. Когда пришло осознание, что все важные задачи на сегодня преодолены, чувство неполноценности действий закончилось, да и нужно было просто время отдышаться, Дом отстранился первым, понимая, что если они оба продолжат, поцелуями этот вечер уж точно не кончится. Он сделал полшага назад и соединил зрительный контакт. Обстановка вокруг превратилась из неловкой и неуверенной в загадочную, даже интимную. Настолько тихая улица уже начала влиять особым действием на затуманенный разум. Поселилась некая эйфория. Ремингтон тихо засмеялся, не смог смотреть в эти хитрые зелёные глаза, отвел взгляд, пытаясь утихомирить сердцебиение. — Мне кажется, мы куда-то не туда завернули, Дом. — А мне кажется, что с самого начала уже всё было понятно. — Возможно, — послышалось в ответ уж слишком таинственным тоном, неизвестным и Доминику, и Лейту. Повисла невероятно вызывающая тишина. — Ещё увидимся, Лейт, — Доминик уже почти отвернулся, как на его губы прилетел очередной поцелуй, совсем поверхностный, но не менее приятный. — До встречи! — Ага. Парень проследил за уходящим силуэтом, засиял победной улыбкой и сам скрылся за дверью своего дома, лишь потом понял, что Доминику было не по пути, какой обманщик!