СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ

      Чонгук ни на секунду не задумался о том, что за место имел ввиду Тэхён. «Нашим местом» мог быть только бар «Стечение обстоятельств».       Именно туда сейчас Чонгук и бежал. Да, Тэхён написал, что будет ждать его через полчаса, но Чонгук бежал, потому что идти не мог, слишком много всего рвалось изнутри.       Он надеялся, что так сможет хоть немного привести себя в чувства. Ведь сегодня Чонгук снова проебался. Он винил себя, страдал от этого и ещё больше мысленно втаптывал себя в дерьмо. — «Как я мог снова так облажаться? Нет, меня нельзя подпускать к людям, я приношу одни проблемы. Видимо отношения не для меня и лучше закрыться от всех и жить одиноким волком. Я справлюсь, уж лучше так, чем приносить людям страдания и обижать их. Я просто смирюсь с этим и всё. Может полежать в клинике, полечить свою психику. А что, как вариант. Ведь я псих, неуравновешенное ничтожество.       Всё это неслось в голове у Чонгука во время того, как он бежал к бару. Сумерки уже спустились на город и зажглись фонари, от морозного воздуха разгоряченное дыхание превращалось в клубы пара, он бежал и не замечал, как лицо мёрзнет от застывающих от холода слёз. Чонгук плакал. Сильно, отчаянно, выпуская всю боль изнутри, которую долго сдерживал, ведь мужчины не плачут. Он вдруг осознал, что просто не в силах больше копить в себе всю свою неуверенность, отчаянную обиду на прошлые, давно минувшие отношения, которые даже по прошествии десяти лет продолжают влиять на него.       Пять минут. Ровно столько заняла дорога до бара. Чонгук запыхавшись остановился у входа. Он согнулся пополам, пытаясь совладать со своими эмоциями и отдышаться. Рыдания душили, воздуха отчаянно не хватало, он понимал, что в любой момент может начаться паническая атака и всеми силами старался не допустить начала приступа, поэтому глубоко дышал, опустив голову и закрыв глаза, и не замечал как на сухую тротуарную плитку продолжали капать слёзы, оставляя бурые кляксы.       — Я очень надеюсь, что не являюсь причиной твоих слёз, — Чонгук услышал глубокий тихий голос и перестал дышать.       Он выпрямился, руками смахнул влагу с лица, не открывая глаз.       — Ты же сказал, встретимся через полчаса, прошло всего 10 минут, что ты здесь делаешь?       — Тот же вопрос у меня к тебе, Чонгук. Но больше сейчас меня волнует то, почему ты плачешь, не хочешь поделиться? — Тэхён говорил тихо, так, чтобы не причинить больше расстройства Чонгуку.       — Ты не должен был это увидеть. Я бы успокоился к твоему приходу.       — Но я пришёл раньше и увидел. Чонгук, в чём дело? — Поверь, я просто хочу помочь, мне больно смотреть на то, как ты страдаешь. — Тэхён подошёл вплотную в надежде заглянуть в глаза, но Чон не поднимал головы.       — Знаешь, я два раза крупно проебался, тем самым показав себя не с самой лучшей стороны, если сказать мягко. И так не много поводов продолжать со мной общаться, а если сейчас я распущу сопли и начну изливать тебе душу, то ты точно от меня сбежишь. Нахрена тебе отношения с проблемным мужиком, как оказалось, с неуравновешенной психикой? — всё это Чон говорил, не поднимая глаз. Ему было стыдно что Тэхён увидел его слабость, слёзы, он теперь точно не сможет его уважать.       — Да ты заебал, Чон! Какого хера ты ноешь? — Тэхён схватил парня за рукав и потащил к входу в бар. — Давай, пойдём, выпьем и разберёмся со всем этим дерьмом!       Чонгук даже не сопротивлялся, он, своей собственной башкой накрутил себя за эти полчаса, на которые парни расстались, до такой степени, что плохо соображал, что происходит вокруг, полностью погрузившись в себя.       — Я не хочу пить, последний раз, когда я это делал, я оказался в постели с мужиком, — Чонгук упирался, не желая заходить внутрь.       — Ок, Чон, скажи что ты жалеешь об этом и я больше не притронусь к тебе.       — Нет! Это лучшее что было в моей грёбаной жизни, надеюсь, что и будет!       — Будет, Чонгук, будет, если перестанешь вести себя как мудак! — Тэхён продолжал крепко держать парня за плечи и пытался поймать его взгляд.       — Что у тебя на лице? — Тэхён рассматривал шоколадные следы на заплаканных щеках и по-тихому умилялся, глядя на этого чертовски сексуального мужчину, который ещё два часа назад втрахивал его в кровать, а сейчас стоял заплаканный, с красным носом и шоколадом на губах. Эти губы просто необходимо было срочно облизать, но Тэхён себя сдерживал из последних сил.       Чонгук достал из заднего кармана джинс телефон, включил фронтальную камеру и посмотрел на себя. Он старался не анализировать, как он сейчас выглядит, понятно, что всё было больше чем ужасно, по его мнению, поэтому глянул мельком, увидел остатки шоколадного крема на губах и щеке, молча стёр их протянутым Тэхёном платком, выключил камеру, убрал телефон обратно в карман, вернул Тэхёну платок и только тогда ответил.       — Когда ты написал, я ел торт.       — Ты ел торт? В одну харю? — Скажи честно, Чонгук, ты сожрал торт, который купил мне?       — Ничё я его не сожрал, так, попробовал и … я купил два торта.       — Нафиг бар, мы идём к тебе, я хочу свой торт! Пока ты его не сожрал полностью, — протараторил Тэхён и пошёл в сторону дома Чонгука.       Чону ничего не оставалось, кроме как пойти следом.       — Ты конечно, просто молодец, блять! — Тэхён ворчал, широкими шагами следуя к дому Чонгука и совершенно не обращая внимания на то, идёт следом Чон или нет. — Наобещал мне домашней еды и свалил в туман, придумав в своём воспалённом воображении какие-то страшилки про моих многочисленных любовников. Мы об этом ещё поговорим, кстати, но позже, после того как ты меня накормишь, как и обещал!       — Да, я тоже умею капризничать, нравится? — Тэхён обернулся, чтобы проверить, доходят ли до адресата его слова и наткнулся на сияющую улыбку Чона, который шёл следом и светился как новогодняя ёлка.       — О, друг, да у тебя, похоже, биполярочка. Че ты лыбишься? — Тэхён полностью развернулся к Чонгуку и жадно впился глазами в мужчину напротив.       Его определенно вело от такого Чона, прямо сейчас Тэхён это осознал окончательно и бесповоротно. Он притянул Чонгука к себе, обвил руками его талию и впился бы губами в его улыбку, если бы не снующие туда-сюда люди, они всё же находились на оживлённой улице.       Поэтому Тэ лишь склонился к его уху и зашептал, обдавая жарким дыханием:       — Никогда, слышишь, никогда не смей думать о том, что я могу тебя обмануть. Если я захочу изменить тебе или полюблю другого, ты узнаешь об этом первым, а до тех пор, даже думать не смей на эту тему, ты меня хорошо понял? — Тэхён немного отодвинул голову от Чона, чтобы видеть его глаза.       — Я всё услышал, Тэ, — ответил Чонгук, не отрывая взгляда от самых красивых глаз на этой планете, без доли шутки.       Тэхён молча развернулся и зашагал дальше, продолжая бубнить:       — Решил он всё, умный блять. Ага, щас!       А Чонгук шёл следом и не переставал тихо улыбаться. Ведь он услышал действительно ВСЁ! Тэ сказал, что он узнает первым, если Тэхён полюбит кого-то другого. Означает ли это, что сейчас он люит его, Чонгука? Определённо, Да!       Тэхён прекрасно понимал, что парень ему достался проблемный, ещё предстоит немало потрудиться, чтобы разморозить этого закрытого в себе ёжика, то Тэ готов. Он впервые в своей жизни чувствует любовь, так как читал в книжках, чувствует то, во что не верил и он готов работать над этими отношениями, так как терять эту любовь совсем не хочет.       А Чонгук шёл следом и сиял как начищенный самовар.

***

      — Что ты любишь есть? — Парни уже дошли до квартиры Чонгука и теперь он, надевая фартук интересовался предпочтениями Тэхёна.       — Всё, если это приготовишь ты, для меня. — Тэхён сидел на просторном диване, откуда открывался прекрасный вид на кухонную зону.       — Может есть особые пожелания? У меня всё есть, — Чон вытаскивал из холодильника овощи, мясо и украдкой поглядывал на такого расслабленного и такого зажигательного Тэ.       — Пожелания говоришь? Да, есть одно. — Тэхён как-то подозрительно щурится, а в глазах появились маленькие чёртики.       — Я пока не начал, поэтому внимательно тебя слушаю, — Чонгук поймал улыбку Тэ и отзеркалил её.       — Мне очень нравится, как ты выглядишь в фартуке…       — И?       — Я бы очень хотел чтобы ты приготовил мне своё любимое блюдо…       — И?       — В фартуке… Только в фартуке.       Брови Чона взлетели вверх, а в паху кое что заинтересованно шевельнулось.       — Хорошо, я же обещал сделать всё, что ты захочешь. Буду готовить тебе только в фартуке. — Но у меня тоже есть условие. Ты не будешь трогать меня руками, пока я готовлю.       — Договорились. Я не трону тебя, только если ты сам этого не захочешь, — как-то слишком плотоядно усмехнулся Тэхён.       У Чонгука в жизни отношения были только один раз. Там всё было по правилам и канонам, если не считать что баба ему попалась самая настоящая бездушная блядь.       В их отношениях не было игр, лёгкости, авантюризма. Чонгук, спустя некоторое время, когда боль от измены поутихла, вообще не мог понять как он мог любить этого человека, ведь радости в той их истории почти не было или не помнит?       И вот сейчас, с этим прекрасным мужчиной, что сидел на его диване, Чонгук оживал, расправлял свои крылышки и осознавал, что, оказывается, отношения могут быть яркими и лёгкими. Можно быть открытым и не стесняться своих заскоков, особенно если они совпадают.       Чонгук ушёл в спальню, быстро скинул с себя всю одежду, снова облачился в фартук и деловито прошлёпал босыми ногами на кухню. Мимо Тэхёна. Который так и остался сидеть с приоткрытым ртом, в который ещё 5 секунд назад собирался закинуть чипс.       — Отомри Тэхёна, — только смотришь, ок?       — Может тебе помочь? — Тэ вязко сглотнул.       — Не стоит, я быстро. — Чонгук мило улыбнулся и демонстративно наклонился, выбирая сковороду в шкафу.       — Я никуда не тороплюсь. — Медленно проговорил Тэ, наблюдая, как лёгкий пушок на упругих булочках Чонгука золотится в лучах яркого искусственного света. — Кто сказал что у Тэхёна плохое зрение? Всё, что нужно он видит отлично.       Тэхён глотал слюну, которая постоянно скапливалась во рту. Каждый раз, когда Чонгук поворачивался к нему спиной, член Тэ дёргался и был уже в полной боевой готовности, но уговор есть уговор, руками не трогать.       Чонгук тоже был уже на пределе. Он испытывал сейчас очень странные но приятные ощущения. Он видел эти глаза Тэхёна, горящие и наполненные до краев желанием. Он знал, что его разглядывают пристально, и это возбуждало. Осознание того, что тебя кто-то так сильно желает, усиливало напряжение в десятки раз.       Чон нарезал овощи и мясо, поставил тушиться на огонь, поставил в пароварку рис, и наконец вышел из-за кухонного острова направляясь к Тэхёну. Спереди его фартук многозначительно оттопыривался.       — У нас есть немного времени, тихо произнёс Чонгук, присаживаясь на колени перед Тэхёном. А тот сразу же потянулся за поцелуем, но Гук остановил его:       — Ты разве забыл? Без рук!       Тэ молча опустил руки, заинтригованно глядя сверху вниз на слегка взъерошенного, румяного Чонгука и утопая в его глазах.       — Я вспомнил, у меня есть ещё один фартук, твоё предложение помочь мне в силе?       Тэхён резко выдохнул и кивнул головой, слова где-то застряли, кажется в районе паха.       — Думаю, ты тоже будешь охуительно смотреться. — Вполголоса бормотал Чонгук, вытаскивая рубашку из брюк Тэ, при этом не забывая оглаживать все участки тела, до которых дотягивались руки.       — Да ты ненасытное чудовище, — улыбаясь мурлыкал Тэхён, помогая Чонгуку раздевать себя.       — Руки убери, — Чонгук пытался говорить строго, но улыбка всё равно предательски лезла на его лицо.       Он полностью освободил Тэхёна от одежды и направился в зону кухни, сверкая своими сладкими, упругими булками, достать из шкафчика фартук для Тэ.       Тэхён сидел на диване неотрывно наблюдая за парнем, что так бессовестно светил своими прелестями.       Он сжал свой стоящий колом член, но тут же услышал от Чонгука:       — Я всё вижу. Руки убери! — Тэ невольно отдёрнул руку, и закусив губу продолжал прожигать взглядом Чонгука, всеми силами стараясь сохранить самообладание и не разложить его прямо тут, на кухонном островке.       — Вот, надевай, — Чон отдал парню фартук и помог завязать на талии.       Естественно, у обоих парней мысли были далеко не о еде, но уговор есть уговор и поэтому оба усиленно делали вид, что ужин имеет большое значение, стараясь не сильно пялиться на бугорки на фартуках.       Спустя 30 минут Чонгук выключил плиту и наконец принялся раскладывать еду по тарелкам и накрывать на стол. Он доверил Тэхёну открыть вино, а сам расставлял закуски и основное блюдо на столе в гостиной.       — Ужинать мы тоже будем в фартуках? — Чонгук очень надеялся, что нет.       — Нет, — Чон облегченно выдохнул.       — Мы ужинаем в гостиной, за накрытым столом, какие к херам фартуки? Однозначно, без них, — Тэхён одним движением развязал слабый узел, скинул фартук и уселся за стол.       А Чон так и стоял с мисочкой кимчи в руках, с круглыми глазами и открытым ртом.       Этот Ким Тэхён перевернул его жизнь с ног на голову, творил всё, что вздумается, вызывал непередаваемые эмоции, от жуткого страха и отчаяния до всеобъемлющего счастья и эйфории. И он готов был летать на этих качелях с огромной радостью, поэтому поставив мисочку, снял с себя фартук и занял за столом место напротив.       — Приятного аппетита, Тэ.       — Спасибо, Гуки, тебе тоже.       Техён, как ни в чём не бывало начал уплетать за обе щеки ужин и только периодически нахваливал Чонгука за великолепные блюда.       А Чонгук вяло ковырялся палочками в своей тарелке и нет, он не был чем то огорчен или ему не нравилась еда, он просто боялся спугнуть, разрушить эту ауру, это неповторимое настроение момента. Два божественно красивых человека, абсолютно голые, возбуждённые, сидят за столом друг напротив друга, едят, пьют вино и прожигают друг друга неоднозначными взглядами, беседуя при этом на самые отвлечённые темы.       Чону безумно нравилась эта игра, до дрожи в коленках.       Когда Тэ расправился с содержимым своей тарелки и довольный, как кот откинулся на спинку кресла, Чонгук встал, подошёл к своему гостю, перекинул ногу через его бёдра и уселся своим голым задом на колени к такому же голому Тэ.       — Эй Эй, мы договорились поговорить, — Тэхён возмутился, но руками сжал упругие булки Чонгука и притянул ближе к себе.       — Мы поговорим, обязательно, руки Чонгука скользили по горячему шёлку Тэхёновой кожи, глаза горели, дыхание сбилось, поэтому слова могли только шептаться. Но сначала давай наши младшие парни пообщаются, — Гук многозначительно посмотрел вниз, где их члены уже были прижаты друг к другу.       — Это возмутительно, Ты снова мне соврал! — Засмеялся Тэ. Заманил к себе, отвлёк едой, а сам в это время строил коварные планы относительно моего члена?       — Именно так, Тэ. — Чонгук обхватил рукой оба ствола и стал водить по ним, то нежно пробегая пальцами по головкам, то усиливая хватку у основания. Он чувствовал, что не только у него дрожали руки и сбивалось дыхание. — Ты меня раскусил. Но я посягаю не только на твой великолепный член, Тэ! Я всего тебя себе забираю, сопротивление бесполезно.       Тэхён сдавленно застонал, обхватывая губы Чонгука, увлекая его в мокрый сладкий поцелуй.       Оба понимают, что на грани, поэтому отдаются полностью во власть своим чувствам, стонут несдержанно, упиваясь этой страстью. Движения Чонгука становятся более уверенными и несдержанными. Не отрывая губ от чужой влажной кожи он целует каждый сантиметр, куда только может дотянуться. Его слух ласкают несдержанные низкие стоны, заставляя предэякулят вытекать сильнее, делая их совместную дрочку ещё более крышесносной.       Тэхён кончает первым, заливая руку Чонгука и свой живот. Чонгук делает ещё несколько движений, не выпуская оба члена из рук и громко изливается, смешивая своё семя с Тэхёновым, и падая на плечо парня головой.       Оба дышат как будто пробежали марафон. Продолжая нежно ласкать друг друга руками и упиваться моментом.       — А где мой торт? — Спустя пару минут спрашивает Тэхён.       Чонгук заливается смехом и сползает с колен своего парня.       — Ты неисправим Тэ! Пошёл за тортом, — вздыхает Гук, на ватных ногах шлёпая к холодильнику, захватив по дороге влажные салфетки.       Он чувствует себя настолько счастливым, что даже плакать хочется, но он не станет. Потому что понимает, это от избытка чувств.

***

      А Юнги в это время нихрена себя счастливым не чувствует. Он сидит дома, в компании своего друга Хосока и внимательно слушает материал, который Хо удалось раздобыть.       Понятное дело, материал этот о Чимине. И как с этой информацией быть Юнги, блять, нихрена не понятно…