***
- Вы хотите спросить, как же мы могли так ошибиться? - спросил Холмс, не повернув головы, когда доктор Ватсон ворвался в гостиную на Бейкер-стрит. - Откуда вы знаете? - изумленный (как обычно) вопросил Ватсон, тяжело дыша. - Вы столь возбуждены, что даже не смогли дотерпеть до утра. А за окном уже густые сумерки. Вы так спешили, что не стали искать кэб и бежали пешком. А поскольку, уж простите, дорогой друг, вы бываете наивны и поддаетесь всякого рода фокусам весьма легко, я догадался о ваших выводах. Как всегда довольно поспешных. Ватсон упал в кресло, бросил на стол книжку, которую дал ему утром Холмс, и уставился на сыщика глазами, в которых потрясение боролось с надеждой. Холмс, не торопясь раскурил свою трубку, пустил к потолку несколько колец синеватого дыма и заговорил: - Я сказал вам, что расценил этот выпад, как посягательство на честь сэра Артура Конан Дойла и мою собственную. Автор смеет утверждать, что сэр Артур пытался выставить меня дураком в отместку за невозможность со мной покончить. Поступок недостойный джентльмена, Ватсон. Но что некоторые могут в этом понимать? - Так вы полагаете, что…- начал радостно Ватсон, но Холмс перебил: - Сэр Артур не изображал меня непогрешимым. Вспомните, было несколько дел, где я потерпел неудачу. Дел, которые не считал заслугой своего совершенного разума, потому что события опережали меня. Но об этом говорилось открыто и честно. Повторяю, я не был любимцем своего автора, но не поверю никогда, что он превратил бы меня в посмешище исподтишка. - Но, Холмс, те факты, которые тут рассмотрены под таким углом… - Терпение, Ватсон,- улыбнулся сыщик.- Не спешите и призовем на помощь логику и первоисточник. Ведь исследователь утверждает, что доказывает свою теорию, опираясь на текст повести Артура Конан Дойла. Что ж, проверим, насколько это верно. Поскольку меня творение этого исследователя убедило только в двух вещах: автор любит собак и недолюбливает или побаивается женщин. Второе, впрочем, мое смелое допущение. Доктор Ватсон перевел дух и уже спокойнее поинтересовался: - Значит, вы уже думали о тех доказательствах, что приведены в это опусе? - Доказательствах? Лестное определение для фантазий.- хмыкнул Холмс.- Давайте, Ватсон, устроим маленький диспут. Вы выступите оппонентом, озвучивая тезисы автора сего пасквиля. А я буду последовательно отвечать. Итак, очертим теорию, которую нам выдают за истину. Ватсон совсем отдышался, приободрился и охотно включился в предложенную игру. - Теория данного автора заключается в том, что Степлтон вовсе не преступник и не имел намерения убивать ни сэра Чарльза, ни сэра Генри. Собаку он приобрел, потому что очень любит животных. А фосфором её мажет, чтобы не потерять в темноте на болотах. Истинной же преступницей является его жена – Бэрил. Это был её план – подставить мужа, бескорыстного «энтомолога-романтика». Правда, еще одним кандидатом в преступники назван Мортимер, якобы все знавший о собаке, даже бывавший в её убежище со своим спаниелем, что для бедняги Снуппи кончилось трагически. - Из чего видно,- сказал Холмс. – что у автора нет даже четкой версии, кто злоумышленник. Кто угодно, лишь бы не Степлтон. Разрушая стройную логическую версию, взамен он предлагает разрозненные домыслы. А почему среди подозреваемых нет Бэрримора, его жены, беглого каторжника. Почему не допустить, что сэр Чарльз отчитал Бэрримора за какой-нибудь хозяйственный просчет, а тот решил отомстить? Что Лора Лайонс была побочной дочерью сэра Чарльза? Можно выдумать массу фантастических деталей, теоретически вероятных, но никак, вообще никак не заявленных в тексте повести. А ведь мы договорились опираться именно на него. Что вменяется в вину доктору Мортимеру? - Хм, у него, судя по всему, не слишком счастливая семейная жизнь и он был довольно близким другом покойного сэра Чарльза. Ему завещана крупная сумма. И он претендует на такую же роль при новом баронете, устраивая спектакль с покушением, и, подставляя Степлтона. - Проблемы в семейной жизни еще не делают человека убийцей, знаете ли. Тот факт, что его жена не появляется в повести ни о чем не говорит. Разве только о том, что она не играет никакой роли в развитии сюжета. Если сэр Чарльз хотя бы упомянул Мортимера в завещании, то делать крупные ставки на дружбу с молодым сэром Генри едва ли рационально. Предположения о возможных выгодах доктора туманны и основаны только на личных домыслах исследователя. Он здесь противоречит самому себе, поскольку заявляет с самого начала, что идея убийства с помощью собаки слишком фантастична и сложна. А идея подчинить себе молодого человека, пугая собакой, значит, реальна и проста? И если допустить такой план, то в нем меньше всего нужны конкуренты. Надо, чтобы жертва была благодарна тебе и только тебе. А следовательно, доктору Мортимеру просто незачем привлекать к этому делу прославленного сыщика. Да и психологический портрет доктора Мортимера не соответствует образу расчетливого преступника. Этот пинкертон тут наносит мне личное оскорбление, утверждая, что я ничего не понимаю в людях. Но тогда все мои дела можно признать ошибочными и провальными. Ведь я пользуюсь одной и той же головой в каждом из этих дел. - Убийство с помощью собаки действительно несколько… затруднительно в смысле осуществления. И необычно.- увлекаясь ролью оппонента, сказал Ватсон. - Есть более действенные способы, верно. Верно и то, что мои дела хранят немало фантастических злодейских замыслов, которые обычному человеку покажутся сложными и неосуществимыми. Но простые едва ли заслужат честь быть описанными в историях о Шерлоке Холмсе. Холмс не без тщеславия затянулся из своей трубки. - Но откровенно говоря, разве вам не показалось странным, что Мортимер – антрополог увлеченный наукой, не угадал в Степлтоне фамильные черты Баскервилей?- не сдавался Ватсон.- Вы разглядели его сходство на портрете, гораздо реже общаясь с этим джентльменом. - Я быстро разглядел сходство, потому что оно подтвердило мои подозрения. Отец Степлтона-Барскервиля, по словам знавших его, тоже был похож на этот портрет. Возможно, заметил сходство и доктор Мортимер. Но неловко, знаете ли, спросить у джентльмена и хорошего друга: «Вы так похожи внешне на Роджера Баскервиля, который в своё время не пропускал ни одной хорошенькой юбки? С чего бы?» После таких слов в лучшем случае последует полный разрыв всякой дружбы, а в худшем долгая и упорная вражда. Ссориться с обаятельным интересным собеседником, лишать себя мизерного общества в глуши – для чего? Да и простую вежливость никто не отменял. Ватсон медлил со следующим тезисом, так что Холмс сам заговорил: - С Мортимером разобрались. Закончим с другими мелкими несуразностями. Путаница с письмом Лоры Лайонс, которую допускает наш исследователь. Дескать письмо бессмысленно для убийства, потому что сэр Чарльз и так каждый день совершал прогулку. Помните, Ватсон, вы тоже не придали значения этой мелочи. Обратимся к первоисточнику: «-Больной пожилой человек отправился на прогулку - ничего удивительного. Но в тот день было сыро, холодно. Зачем ему понадобилось попусту стоять у калитки? - Сэр Чарльз каждый вечер совершал такие прогулки. - И каждый вечер останавливался у калитки? Наоборот, старался держаться подальше от болот.» Наш разговор, приведенный в повести. Итак, письмо не бесполезно. Это крючок, призванный во что бы то ни стало задержать жертву в нужном месте. - А если Лора Лайонс действительно преследовала личные цели?- спросил Ватсон. - Второй тезис – Лора Лайонс имела виды на престарелого сэра Чарльза и хотела скомпрометировать себя. Начнем с того, что Лора Лайонс и без того имела испорченную репутацию. Неприкрытые матримониальные планы замужней дамы по отношению к пожилому джентльмену - самому влиятельному человеку всей округи. Это даже звучит нелепо. Учитывая скандальное положение Лоры, характер и статус сэра Чарльза и те порядки, в которых мы с вами, Ватсон, имеем счастье существовать. Но исследователь, похоже, считает нравы викторианской Англии точно такими же, как в его современности. И почему, в таком случае, Лора не пришла на свидание и просила уничтожить письмо? Ведь нам стало известно о его существовании по чистой случайности. Шерлок Холмс перевел дух. - Перейдем к главному. - сказал он.- К невинному Степлтону и коварной Бэрил. Разберем эту картину с точки зрения текста первоисточника и здравого смысла. Судя по тому, как блеснули глаза Холмса, он собирался обрушиться на противника всей мощью своего аналитического ума. - Ватсон, скажите, как доктор вы заметили в Степлтоне признаки идиотии, слабоумия или шизофрении? - Нет. - немного удивленно покачал головой Ватсон.- Ничего даже отдаленно напоминающего перечисленные вами отклонения. Он производил впечатление человека волевого, умного, достаточно смелого и решительного. - И на этом можно заканчивать дискуссию!- торжественно заявил Холмс.- Больше можно ничего не и не анализировать. Но раз мы взялись… - Уж объяснитесь!- заинтригованный Ватсон даже приподнялся в кресле. Холмс вздохнул. - Ватсон, это же элементарно! Когда вы начнете рассуждать? Ну, хорошо! Если Степлтон просто любит животных и поэтому завел собаку, то почему он держит её посреди Гримпенской трясины, где бедная псина целыми днями сидит на цепи в одиночестве и воет от тоски? Я по-другому представлял себе отношение хозяина к любимому питомцу. Почему он прячет собаку? Неужели кто-то осудил бы человека, живущего на отшибе у болот, заведи он огромную сторожевую собаку? Там еще и пересыльная каторжная тюрьма рядом. Нет разумной причины просто так прятать собаку от людских глаз в недоступном унылом месте. Красить собаку фосфором, чтобы не потерять её в темноте тоже довольно странно. Во-первых, фосфор ядовит. От частых таких процедур «любимое» животное может в скором времени издохнуть. И зачем мазать всю собаку, если можно сделать, например, светящийся ошейник? Исследователь допускает, что Степлтону нравилось мистифицировать невежественных фермеров. Но в тексте повести указано, что напуган больше всех был сэр Чарльз, и Степлтон отлично осведомлен о его состоянии, обсуждал его с Мортимером. Так почему же «добрый» человек не успокоил доведенного до нервного срыва старика? Не перестал хотя бы выгуливать свою псину вблизи Баскервиль-холла? Не открыл ему правду хотя бы по секрету? Ведь этого вполне бы хватило, чтоб вернуть сэру Чарльзу душевное спокойствие. Следующий тезис – называться сестрой, а не женой Степлтона захотела именно Бэрил. Холмс лукаво глянул на задумавшегося было Ватсона. - Скажите, Ватсон, что бы вы подумали, если бы ваша почтенная супруга при переезде на новое место жительства предложила вам представиться перед соседями сестрой и братом? - Даже не знаю. - озадаченно протянул доктор. - Пожалуй, сначала удостоверился бы, нет ли у неё белой горячки. А потом, нет ли белой горячки у меня. - Хорошо. Но какие в принципе аргументы с её стороны могли бы вас убедить? - Я затрудняюсь, Холмс. - Ватсон даже покраснел. - Боюсь, что для порядочных людей таких аргументов нет. - Я тоже с трудом могу их представить. Или Бэрил сказала мужу: «Пусть тебя считают свободным мужчиной, чтобы ты мог спокойно пускать пыль в глаза местным провинциалкам». Или «я буду флиртовать с наивными простаками, которые думают, будто ты мой брат, это так забавно. Пожалуйста, милый, пожалуйста, пожалуйста! А за это я подарю тебе новый сачок». Исследователь сам не видит, во что он превратил Степлтона своими инсинуациями? Человек, который мучает собаку, пряча её среди непроходимых топей и обмазывая ядовитым фосфором, но делает это из любви к животным. Соглашается обманывать окружающих, называясь братом собственной жены, потому что она просто так захотела. Более того, видя разрушительные последствия своих нелогичных поступков, он упорно продолжает в том же духе. Идея, что Степлтон пустил собаку вслед сэру Генри, чтобы попугать за внимание к Бэрил звучит даже не смешно. Почему сэр Генри должен охладеть к Бэрил, испугавшись собаки? Он ведь даже не совершает греха, добиваясь этой женщины, и питает самые честные намерения. Это Степлтон поступает дурно, обманывает ничего не подозревающего Генри. Итак, вместо заявленного бескорыстного гордого «энтомолога-романтика» перед нами человек с явными психическими отклонениями, искаженно воспринимающий реальность, или клинический кретин. Как он, еще и не имея за душой состояния, смог заполучить в жены одну из красивейших женщин Коста-Рики и вскружить голову Лоре Лайонс? Но в повести, как вы верно заметили дорогой Ватсон, изображен другой человек. Я молчу о том, что исследователь путается в собственных заключениях, то объявляя Степлтона бескорыстным и глубоко порядочным человеком, отбивающим поползновения Лоры на сэра Чарльза, то называя причиной ненависти к нему Бэрил его измену все с той же Лорой. Затем, объявляя смерть сэра Чарльза всего лишь несчастным случаем, наш исследователь в одном месте пишет, что собака просто вырвалась у хозяина, а в другом уже утверждает, что псину науськала коварная Бэрил, чтобы сэру Чарльзу неповадно было ходить на свидания с Лорой Лайонс. Откуда только она могла узнать об этом свидании? Лишь от мужа. И как в этом случае он объяснил ей, почему так погружен в интимные дела миссис Лайонс? Впрочем, если мы согласимся, что он идиот в медицинском смысле, ничего удивительного нет. Приведенных аргументов, я думаю, вполне достаточно, чтобы развалить и без того аморфную теорию нашего умника. - Но версия, что Бэрил следила на сэром Генри в Лондоне и подбросила письмо с целью напротив заманить его в Девоншир?- попробовал оппонировать из чистого азарта Ватсон. -Утверждение, что Бэрил затеяла мистификацию с собакой сумасшедшего или слабоумного мужа и втянула в это меня, звучит странно, поскольку ко мне обратился доктор Мортимер.- тоном вынужденного повторять очевидное сказал Холмс.- И зачем ей подставлять мужа? Репутация вдовы негодяя не придала бы ей уважения в глазах окружающих. Подбрасывать письмо незнакомому мужчине, желая взять его на «слабо» - тоже сомнительно. О том, что он вообще существуют достоверно выяснили только после смерти сэра Чарльза (так сказано в тексте первоисточника). А если бы сэр Генри оказался суеверным человеком? Если бы он уже был обручен или женат? Тогда надо крепче держаться за «энтомолога-романтика», а не толкать его в пропасть раньше времени. Ну, а когда бедный Генри попался в расставленные сети, разве не разумнее было отравить собаку и утопить сумасшедшего мужа в болоте, чем продолжать глупую игру с подставой, раскрывая тем самым и свое неприглядное участие в преступлении? Однако, мы обсуждаем бессмысленные вещи, поскольку Бэрил не могла все это проворачивать, имея мужем того Степлтона, которого мы знаем из повести сэра Артура, а не пациента желтого дома из фантазий господина исследователя. Холмс с наслаждением потянулся. - Глупости утомляют больше, чем тайны.- признался он.- И повозившись с ними чувствуешь, будто сам начал глупеть. Напоследок добавлю, что меня оскорбили еще раз, предположив, что я не смог бы отличить человека, связавшего себя самого, от человека, связанного кем-то посторонним. И разобраться в следах, которые остались в месте, где содержали собаку. - Но,- Ватсон вспомнил еще факт.- исследователь уверяет, что собака была исключительно добродушна. И гонялась за людьми с целью поиграть. - Трудно такое представить для животного, большую часть жизни сидящего на цепи и в полной изоляции от человеческого общества. Она могла признавать только кормившего её хозяина. Когда собака гналась за Селденом, мы слышали рычание, в тексте повести это отражено. - Но собака никого не укусила. И фермеры не стали жертвой нападения. - Разумеется, Степлтон дрессировал собаку и заставлял делать то, что нужно ему. А ему нужна легенда и суеверный ужас. Он был в курсе состояния здоровья своего дяди и пусть не на сто, но процентов на девяносто мог рассчитывать совершить убийство, не подходя вплотную. Идеальное преступление. Не окажись между ним и наследством кузена, его невозможно было бы уличить. Но сэр Генри слишком здоров и молод. И Степлтону приходится, именно приходится, готовить собаку для прямого контакта с жертвой. - Но как же гениальный преступник выдал мне такую важную деталь своей биографии, которая и помогла его изобличить? - Он совершил ошибку.- спокойно сказал Холмс.- Такое бывает с преступниками сплошь и рядом. - Вас также упрекнули, что вы не могли объяснить, как же Степлтон сумел бы реализовать свои права.- напомнил Ватсон. - Читать внимательнее надо.- не сдержавшись от раздражения, буркнул Холмс.- Я обрисовал как минимум два действенных способа, вполне доступных ему. Степлтон мог бы даже своё инкогнито раскрыть в крайнем случае. Ведь доказать его причастность невозможно, если бы он избавился от собаки и заставил молчать жену. Великий сыщик и его друг в тишине обдумывали всё сказанное и те мелочи, о которых говорить не стали, ввиду их незначительности. - Я подумал, Холмс,- рассмеялся вдруг вернувшийся в прекрасное расположение духа доктор Ватсон.- что следуя логике автора этого исследования можно разоблачить еще одно ваше дело! - Какое же?- поднял брови сыщик. - Пестрой ленты.- прищурил глаза Ватсон.- Доктор Ройлотт просто любит животных. И попробуй возрази – своих павиана и гиену, и болотную гадюку этот мистер вправду любил больше, чем людей. А злодейкой была конечно несчастная Элен Стоунер. Ройлотт понятия не имел, куда ведет отдушина. Кровать к полу тоже прикрутила Элен. Не отчиму же знать, какая мебель в комнатах у девушек, и зачем на отдушину повешен шнурок? Элен сама перебралась в комнату, куда отчим пускал погулять свою питомицу. А потом поехала к Шерлоку Холмсу и разыграла спектакль. - Вполне остроумно.- холодно заметил Холмс.- А профессор Мориарти был просто ученым. Они посмотрели друг на друга и громко расхохотались.***
8 февраля 2022 г. в 13:13
Ватсон застал Шерлока Холмса в несколько взбудораженном состоянии духа. Великий сыщик сидел с трубкой в зубах, хотя она давно погасла, а его длинные худые пальцы барабанили по деревянным подлокотникам кресла. Глаза Холмса были полны задумчивости, горечи и разочарования.
-Новое дело?- живо поинтересовался Ватсон.- Сложное? Мало фактов?
Холмс посмотрел на доктора, и печаль в его умных глазах сменилась досадой.
- Знаете, Ватсон,- сказал он, вынув изо рта холодную трубку.- я всегда считал сэра Артура Конан Дойла джентльменом. Несмотря на некоторую неприязнь, которую он, увы, питал ко мне с некоторого времени. Даже когда он решил устроить мне героическую смерть в Рейхенбахском водопаде, я был ему благодарен.
- Я, знаете ли, больше благодарен ему, что вытащил вас из пучины! - заметил Ватсон.- Мне было слишком тяжело пережить утрату лучшего друга и столь светлого ума.
Холмс нетерпеливо кивнул, мол, знаю, знаю, и продолжал:
- Тем не менее сэр Артур убивал меня как героя на пике успеха, в момент торжества моего над злейшим врагом, отдавая мою жизнь во имя великого подвига. Как бы он мной ни тяготился, он уважал меня. И признал своё поражение тоже как подобает истинному джентльмену.
Ватсон сел в кресло и пока что ничего (как обычно) не понимал.
- И мне горько,- худое лицо Холмса вытянулось.- когда сэру Артуру приписывают низкие и недостойные джентльмена попытки дискредитировать меня, унизить или превратить в шута горохового.
- Не обращайте внимания на все эти теле- и киноадаптации, Холмс!- воскликнул Ватсон, думая, что угадал причину меланхолии великого сыщика,- В конце концов это всего лишь чье-то переосмысление. Порой довольно удачное, порой не очень. Но уж такова участь популярных литературных персонажей. Что там еще насочиняли? Мы боремся с инопланетянами? Сыском занимается миссис Хадсон, а мы путаемся под ногами? Мориарти - герой, а мы стали негодяями? Мы стали вампирами? - Ватсон секунду подумал.- Вампирами-школьниками?!
- Меня нисколько не трогают, как вы изволили выразиться, адаптации и переосмысления, продолжения и тому подобные вещи. Вы правы – они неизбежны. Хотя некоторые и заставляют меня сожалеть, что не утонул в Рейхенбахском водопаде. Но они хотя бы не скрывают своей вторичности и альтернативности относительно первоисточника. А то, что попалось на глаза мне не далее как вчера, посягает на оригинал. На мою честь. И на честь сэра Артура Конан Дойла.
Холмс небрежным движением бросил на столик книжечку.
Ватсон заметил на обложке собаку Баскервилей и утер лоб:
- Неужели до нас добрались зоозащитники?
- Пока еще нет. - многозначительно ответил Холмс. - Просто автор… Впрочем, прочтите сами.