Письма миссис Ауды

Китти, дорогая! Ни за что не угадаешь, где я теперь – в Гонконге! Так и слышу, как ты спрашиваешь, блестя глазами – как меня туда занесло, и сердишься на меня – пропала на полгода, да еще и чуть ли не завещание написала, прежде чем замолчать. «Замужество, даже без любви, это не смертельно» - я часто вспоминаю эти слова из последнего твоего письма. Если бы я тогда, получив это письмо, могла смеяться, как бы я смеялась над этой фразой! Мое замужество должно было стать именно что смертельным. Ты слишком англичанка, чтобы понимать это, а я похоронила себя сразу, как только до меня дошло, что все мои аргументы против этого брака разбиваются о твердую решимость дядюшки Мадхукара. Ты слышала о «сутти»? Милейший обычай нашего народа, заключающийся в том, что жена не имеет права пережить мужа. Раджа Бундельханда был старше меня на пятьдесят три года. Сколько у меня было времени, десять, много двенадцать, лет? Отсрочка мучительной казни, и только. Он даже не был груб со мной, просто равнодушный, чужой старик, не больно-то нуждавшийся в моем обществе (к счастью – между нами, Китти! - и ночами тоже). Но дамоклов меч мучительной казни (сутти – всегда сожжение заживо) висел надо мною и днем, и ночью. Может быть, будь моя жизнь в браке невыносимой, мне было бы легче ждать неотвратимого. Но дни мои были пусты, а значит – состояли из непрерывного ужаса. Не поверишь, но когда раджа умер, я испытала что-то вроде облегчения. Пусть бы все уже скорее закончилось!.. Ладно, я не хочу терзать ни тебя, ни себя, сызнова переживая все это. Перейду сразу к тому, как я пришла в чувство после дурмана, как поняла, что все еще жива, и кажется – кажется, спасена. Спасителем моим оказался английский джентльмен. Его имя Филеас Фогг, эсквайр. По каким-то делам он следует в Иокогаму в сопровождении слуги. Он не только избавил меня от ужасной гибели, но и взял на себя обязанность сопроводить меня к кузену Джиджи (надеюсь, он все еще в Гонконге). Мистер Фоггу лет сорок, он хорош собой, высок, статен, с благородными чертами лица. Я горячо благодарила его за спасение, а он… он едва удостоил меня кивком, Китти! Представляешь? Никаких чувств не мелькнуло на его правильном лице. Признаться, я растерялась. Может быть, его смущает цвет моей кожи? С другой стороны, следующие несколько дней показали, что он отнюдь не избегает моего общества. Я пыталась поговорить с его другом, мистером Кромарти – он тактично заметил, что мистер Фогг всегда весьма флегматичен. По-моему, он просто пытался утешить меня… Кстати, от него я узнала подробности моего спасения: всю ночь мистер Фогг караулил у пагоды Пилладжи, чуть не взял ее штурмом, однако его смущало количество стражи. Но на рассвете, когда казалось, что все уже пропало, слуга мистера Фогга, француз по прозвищу Паспарту, вытащил меня из пламени, обескуражив браминов. Кажется, они решили, увидев фигуру в пламени, что это раджа восстал из мертвых, а когда опомнились, мы были уже далеко. Такой оборот дела меня изумил. Надо ли говорить, что я немедленно бросилась к молодому французу со словами признательности – и как же разительно оказалось отличие его реакции на благодарность от реакции его господина! Если мистер Фогг принял мои слова как должное, с холодным, отстраненным выражением лица, то слуга его покраснел, смущенно рассмеялся, а потом вдруг зачем-то признался, что в пагоде ужасно перетрусил. Он, кажется, не до конца понимает, что рисковал жизнью ради меня (у него на щеке и на правой руке остались ожоги), и пытается приписать все заслуги своему господину. Удивительная преданность! Словом, в таком обществе и в таком состоянии дел теперь твоя Ауда. Не могу сказать, что я совсем освоилась, да впрочем, это не имеет никакого значения. Сегодня уже я надеюсь увидеть кузена Джиджи и, стало быть, мне придется навсегда распрощаться с этими удивительными храбрыми людьми, которым я обязана жизнью. Быть может, и хорошо, что я не успела слишком к ним привязаться… Как только все устроится, я напишу тебе, милая. Твоя А. * Дорогая Китти! Ты всегда была чересчур проницательна, вот что я тебе скажу, милая – помнишь, как ты точно знала, когда я не выучила урока, только по выражению моего лица? Но ведь ты никогда не выдавала меня миссис Дэбенхем, не выдашь мою маленькую тайну и сейчас, правда? Да, да, да, я влюбилась по уши. А ты бы на моем месте не влюбилась? Теперь, когда обстоятельства сложились так, что я продолжаю путь в обществе мистера Фогга, я уже почти не могу скрывать своих чувств. Мистер Фогг заключил какое-то пари, оказывается, он должен обогнуть весь земной шар и вернуться в Лондон, и раз кузена Джиджи в Гонконге не оказалось, он взял на себя обязательство обеспечить мою жизнь в Британии. Так что скоро мы с тобою увидимся, Китти, и пары месяцев не пройдет! Я готова обогнуть землю хоть десять раз, если с ним. Кстати, поведение мистера Фогга в моем присутствии практически не изменилось – он все так же поджимает губы, будто слегка брезгует, опасаясь об меня запачкаться. Смешно, что Жан, его слуга, реагировал поначалу на мое присутствие совсем так, как девочки у нас в пансионе – с долей восхищенного недоверия, будто ему хочется потрогать мои косы и убедиться, что они настоящие, но он не решается попросить. Это была настолько естественная и наивная реакция, что она меня только забавляла, а не сердила. Я поделилась с Жаном своими тревогами относительно мистера Фогга, и он, подобно мистеру Кромарти, высказался насчет всегдашней флегматичности своего хозяина, только в несколько иных, более энергичных выражениях. Вообще они странная пара, и я иногда с трудом удерживаюсь от смеха, глядя на них. Казалось бы, пунктуальность и потрясающая флегматичность Филеаса Фогга едва ли потерпит рядом с собою какое бы то ни было проявление беспечности, легкомыслия, и при этом мистер Фогг закрывает глаза на невероятные эскапады Жана – я расскажу тебе позже, как он потерялся в Гонконге, потому что забрел по ошибке в курильню опиума, а потом подрабатывал в Иокогаме клоуном и акробатом в японской труппе, дожидаясь нашего пакетбота. К тому же есть нечто невероятное в том, чтО ему позволяется говорить в присутствии столь чопорного господина. Должно быть, мистер Фогг очень привязан к своему слуге, хотя и не показывает этого. Интересно знать, как мистер Фогг все-таки относится ко мне. Со стороны его поведение безупречно, но от него веет льдом, и это меня тревожит… Твоя А.Б., в ближайшем будущем – вот увидишь! – А.Ф. * Китти, милая! Свадьба наша назначена на будущую неделю, на 26 декабря - надеюсь, ты приедешь в Лондон – так хочется снова тебя обнять! Не обошлось без странных происшествий в тот день, когда мы приехали и расположились в доме мистера Фогга на Сэвиль-роу. Странное пари, как мы все с прискорбием вынуждены были признать, было проиграно, и я тяжело переживала это обстоятельство – в последние дни я как-то особенно уверилась в успехе и почувствовала личную заинтересованность в исходе нашей безумной «кругосветки». Жан ходил мрачнее тучи, а по лицу Филеаса Фогга опять-таки ничего нельзя было сказать. Ничем не проймешь этого удивительного человека! Совершая поступки поразительной храбрости, рискуя своим состоянием, сражаясь с индейцами и с превратностями судьбы, он выглядит спокойнее, чем иной человек, проигрывая пару шиллингов в вист (в котором он, кстати, просто виртуоз). Поэтому я то соглашалась с опасением Жана – что господин его замыслил застрелиться – то, будто очнувшись, говорила себе – Филеас? Покончить с собой? Никогда! Вдруг мистер Фогг прислал сказать, что желает со мною побеседовать. Слегка встревоженная и заинтригованная, я согласилась. Столь же хладнокровный, как и всегда, Филеас вошел в отведенную мне комнату и, изложив то, что уже было мне известно – чтО он надеялся выиграть, и что проиграл, проиграв пари, а также упомянув, что намеревался обеспечить мое будущее в Англии (весьма благородно с его стороны) - невозмутимый мистер Фогг остановил жестом готовое вырваться у меня возражение и скучным голосом сказал: - Миссис Ауда, в сложившихся обстоятельствах я прошу вас стать моей супругой. Не имея возможности обеспечить ваше будущее за счет моего состояния, я могу предложить вам только положение моей жены. Разумеется, я буду вынужден вернуться к государственной службе. Финансово благополучной жизни это не сулит, но… Я была так заворожена непривычно длинным монологом – длиннее я, кажется, от мистера Фогга и не слыхала! – что едва спохватилась вовремя прервать его. - Мистер Фогг, - сказала я осторожно. – Мне очень лестно и приятно ваше предложение… и я наверняка не преминула бы принять его, если бы не была уже помолвлена с… другим человеком. Он слегка поднял бровь, и тут до меня дошло, что он в диком изумлении, не иначе. - Могу я спросить, с кем? – поинтересовался он невозмутимо. - Разумеется, сэр. С вашим слугой – Жаном Фабре по прозвищу Паспарту. И, простите мне мою дерзость, но я хотела бы просить вас, так много для нас сделавшего, быть свидетелем на нашей свадьбе. Мистер Фогг молчал секунд семь (кажется, это я от него заразилась точностью формулировок!), а потом выдавил что-то, напоминавшее пожелание счастья, и откланялся. Я тут же бросилась к Жану, пересказала произошедший между нами разговор, и он помчался уведомить о предстоящем бракосочетании преподобного Уильсона из прихода Мэри-ле-Бон. И вот тут-то и оказалось, что на дворе суббота, а не воскресенье, как мы полагали до настоящего момента! Мистер Фогг все-таки выиграл свое пари, можешь себе это представить? Он – и мы вместе с ним – где-то ошибся в подсчетах, Жан пробовал потом мне объяснить, что-то такое насчет часовых поясов и каких-то линий, признаться, я не вполне поняла. Но главное – что все закончилось хорошо! Мистер Фогг снова стал богат, Жан перестал с минуты на минуту ожидать звука выстрела из кабинета, а я перестала терзать себя угрызениями совести из-за моего отказа «несчастному Филеасу». Да, не могу не упомянуть – вернувшись из своего клуба триумфатором, он снова попросил меня об аудиенции с глазу на глаз и зачем-то повторил свое предложение руки и сердца, особенно напирая на то, что обстоятельства изменились, и он теперь богат. Кажется, повторный отказ его совсем не удивил – а впрочем, разве по нему скажешь наверняка? Так или иначе, но он подарил нам к будущей свадьбе пять тысяч фунтов стерлингов, поэтому я не устояла перед искушением, и, кажется, у меня будет самое потрясающее в Лондоне платье. Надеюсь, что ты его увидишь воочию! До встречи, милая Китти! Твоя навек, без-пяти-минут мадам Фабре.